ЗЕМЛЕМЕРЫ.
Окончание уборки приятная вещь!
Напряженное время прошло, можно немного расслабиться, рабочий день стал короче, начинается подготовка к севу озимых, подьем зяби и подготовка к уборке подсолнечника, а кукурузы - на силос и зерно. Дело было в Иллеодоровке, кажется в тысяча девятьсот семьдесят шестом или седьмом году.
Проводится послеуборочное собрание, механизаторам рассказываем об урожайности по совхозу и в иллеодоровской да самсоновской бригадах.
Потом - "обжнивки". Коллектив собирается и в неофициальной обстановке дальше обсуждает проведенную работу. Интересуются мужики сколько то поле дало, сколько другое, там вроде хлебостой был погуще, колосок поменьше и так до тех пор , пока рюмка за рюмкой не затуманят буйные головушки и приходит пора расходиться.
Федор Иванович Шабанов задумался и спросил: "Вовка, а
сколько дали те поля, что выше хуторища Кавказского?"
-Да поля по площади одинаковые, сто пятьдесят гектаров, балка Голубова их только разделяет, но одно дало на три центнера с гектара меньше. Не пойму, почему, пшеница не отличалась, вроде, а вышло по-разному.
Э, слухай, расскажу.
Передам я рассказ Федора Ивановича своими словами, хоть детали, может, и подзабыл.
- Пришел я с войны, молодой, неженатый хлопец, ну, куда определить меня? На тракторе, на комбайне, на машине не могу, поставил бригадир на линейку, как у Надьки. Что-то по мелочи отвезти, запчасть, бригадира, агронома, короче, куда пошлют.
Дает один раз бригадир мне задание.
- Заберешь из Каменки женщину, приехала из ростовского института Южгипрозем. Будет мерять поля, а ты её будешь возить, пока не померяет все. Женщина оказалась такая симпатичная, в шляпе, у нас бабы сроду в платках ходили, платье на ней яркое, фигура - во!
Поехали мы по полям. Сажень, рулетка, прибор какой-то... Она меряет, я переезжаю, забираю ее с другой стороны пОля. В обед подъехали к Голубовой балке. Сели, пообедали, а она городская, устала немного, а тут солнце, да такая природа! Расстелила рядно, сняла платье легла отдыхать и загорать. А мне что делать? Гляну, гляну на нее искоса, а трусики короткие, вроде и неудобно, а глаза работают как рентген, да и так трудно их отвести.
Терпел - терпел, да и говорю: "Вы або одинтесь, або я вас душитыму.
Она улыбнулась и сказала: "-Душите!"
- Стал я ее душить, да так все это нам понравилось, душил - душил, уже и солнце за деревья зашло. Вышло, что возле Голубовой одно поле померяли, а другое записали на глаз.
Ты не удивляйся, если где площадь поля сходиться не будет, сколько мы с ней поля меряли, столько и "душил" я ее, на том, на том площадь на глаз замерена; все поля где процесс шел, указал Федор Иванович. Рассказывал он в своем амбарчике, где мы собрались после собрания, все посмеялись, на том дело и кончилось.
Давно эта история хотела соскочить у меня с языка, да сдерживался, у Федора Ивановича остались внучки, с ними общаюсь, вроде неудобно об этом писать. С другой стороны, думаю, внучки взрослые, все понимают. Сейчас решил: ну и что тут такого, это жизнь, частица истории семьи, да и давненько это было. Так ведь и корысти никакой не было у моего уважаемого старшего товарища. Никто ему ничего ни тогда, ни тем более сейчас не вправе предъявить.
Вот так.