Глава 253
Итак, в ночь, которую Король должен был провести в Во-ле-Виконт, у меня был единственный шанс похитить Короля и заменить его Филиппом. Другого такого случая могло не представиться никогда, или же слишком поздно. В действительности даже промедление на несколько дней могло бы окончательно погубить Фуке, а без Фуке мне было бы намного трудней выполнить задуманное, хотя должен признаться, что возможность этого оставалась, ведь у меня сохранялась власть генерала Ордена. Быть может, удачное, как мне тогда казалось, стечение всех обстоятельств в совокупности с чрезвычайной напряжённостью момента для Фуке подтолкнули меня на этот шаг раньше, чем следовало? Может быть, что и так. И всё же я решил рискнуть. Ведь спальня Людовика была специально сконструирована мной ради этого предприятия! Мог ли я отступить тогда, когда всё складывалось столь великолепно? Мне казалось, что сам Господь этим стечением обстоятельству указывает мне на верность избранного мной пути, а для того, чтобы я не колебался, он усугубил ситуацию по своему божественному замыслу. Действительно, отсутствие выбора придаёт мужества в делах, от которых мы, быть может, отступились бы, будь у нас выбор или время на дополнительные рассуждения. Но это не тот случай. Я не отступился бы от этого дела, поскольку я был убеждён в необходимости этого. К тому же что, как не Божий замысел, могло бы объяснить появление брата-близнеца у Короля Франции? Если всё в этом мире происходит по замыслу Господню, то ведь не без причины он сотворил этого близнеца и сделал его неотличимым? Не без причины он наделил его великолепной памятью, рассудительностью, несокрушимой волей и стремлением вернуть себе то положение, которое у него украли самым предательским способом, лишив его не только законных прав, но и свободы, и семьи! Как можно было допустить, что законный отпрыск Короля при живых родителях не знал материнской ласки, отцовского одобрения, не знал своей родни, не жил во дворце, в котором имел полное право провести и детство, и юность, и молодость, и старость? Только имея в виду, что эти испытания должны были подготовить его к лучшей доли, и что лишь благодаря им он сможет по достоинству оценить ту перемену в его жизни, которая обязательно должна произойти. Итак, я был прав, и я в этом уверен и сейчас, когда пишу эти строки!
Не буду описывать долго и в деталях, как я провернул это дело. В моих действиях не было ничего прекрасного, ничего интересного, ничего героического или особенного. Я убедил Портоса, что нам следует изъять самозванца с ложа Короля, которое он незаконно занял. Я объяснил ему, что это – какой-то дальний родственник королевской семьи, помешанный, которого прячут от посторонних глаз, но который всё-таки лицо неприкосновенное в силу того, что в нём течёт кровь Генриха IV.
— Его Величество не хотел бы поднимать шум, и просит нас двоих увести этого его кузена куда подальше, чтобы Король вновь смог занять свою постель, — сказал я Портосу. — У вас, друг мой, будет возможность лично увидеть Короля и удостоиться его кивком благодарности. Если уж это и не приведёт к немедленному получению титула герцога, то будет весьма весомым шагом в этом направлении.
Убедить Портоса в правоте моих слов не составляло труда. Я объяснил ему, что Король просил надеть на него маску, чтобы ни Портос, ни я не видели его лица, поскольку Его Величество надеется, что его кузена удастся излечить от приступа безумия, вследствие которого он забрался в королевскую постель, после чего, быть может, этот кузен будет прощён и допущен ко двору, но пока это – тайна для всех. Так что его лицо должно оставаться в маске.
— Даже я сам не буду смотреть на его лицо, пока буду надевать на него маску, — сказал я Портосу. — Я сделаю это наощупь.
— А он не проснётся? — спросил Портос.
— Нет, будьте спокойны, Король велел подмешать в его вечерний чай лекарство для этого несчастного, а оно обладает сильным снотворным эффектом, — ответил я. — Впрочем, если он проснётся, тогда вы, Портос, ведь не допустите того, чтобы они вырвался и помчался по замку любезного господина Фуке, крича и мешая спать всем достопочтимым гостям суперинтенданта?
— Я его так прижму, что он и не пикнет! — ответил Портос.
— Вот и славно, только не придушите его, — сказал я. — Надеюсь, вас не смутит, что голос кузена Короля немного напоминает голос самого Короля? Такое бывает между ближайшими родственниками.
— Да, такое и вправду случается, — согласился Портос. — Как-то я в детстве решил попробовать крикнуть так, чтобы стеклянный графин раскололся. Я взял графин, вышел в сад, поставил его на стол и крикнул. Бедная матушка в ужасе выскочила из дома. Она решила, что это мой младший брат упал и поранился. Когда же она увидела меня, она только сказала: «А, это ты, Исаак! Пожалуйста, ори потише, ты напугал меня». На том дело и кончилось.
— Чрезвычайно поучительная история, — согласился я. — Так смотрите же, чтобы голос королевского кузена не смутил вас. Если он проснётся и начнёт кричать, просто зажмите ему рот и нос ладонью, пока мы не вынесем его в карету, а там уж мы вложим ему в рот кляп. Я не хотел бы это делать в спальне, потому что надеюсь, что мы будем аккуратны и не разбудим его.
Всё прошло как по маслу. Мы с Портосом вошли через потайную дверь в спальню Короля, я надел на спящего Людовика маску, и мы вынесли его, пока он продолжал спать сладким сном. Следом за нами вошёл Филипп, который, изображая Короля приветственно помахал Портосу. Наш добрый гигант так расчувствовался, что чуть было не выронил настоящего Короля, только для того, чтобы преклонить колени перед фальшивым, но я вовремя заметил его движение и предупредил его, толчком и знаками. Портос спохватился и по счастью не успел выронить сонное Его Величество. Мы вынесли Людовика в сад, где стояла моя карета, уложили его на мягкий диван внутри кареты, и я велел Портосу пойти, запереть двери и проверить, не видел ли нас кто-нибудь из посторонних.
— Как мне быть, если я обнаружу, что кто-то следил за нами? — спросил Портос.
— Схватите его в охапку и отнесите к себе в спальню, связите и возвращайтесь ко мне, — ответил я. — Если же он будет сопротивляться, убейте его.
— Я схвачу его в охапку, как бы он ни сопротивлялся, — спокойно ответил Портос. — Мне понадобится шпага только если их будет трое или больше.
— Тем лучше, возвращайтесь скорей, я жду, — ответил я, садясь в карету.
Вскоре Портос возвратился и я велел кучеру трогать.
Наверное, вы догадались, что в качестве кучера у меня был Базен. Кому же другому я мог бы доверить такую важную и тайную миссию, как отвезти меня и пленённого Короля в Бастилию? Разумеется, Базену я рассказал ту же басню, что и Портосу. Я не мог бы воспользоваться Портосом в качестве кучера, разумеется, это было бы слишком заметно и опасно, да и какой из Портоса кучер? И я не мог бы воспользоваться помощью тщедушного Базена для похищения Короля, поскольку он был слишком слаб для такого дела.
Итак, похищение и подмена удались на славу. Мне оставалось лишь подальше упрятать Людовика, для начала – в Бастилию, затем – кое-куда подальше, и вернуться к Филиппу, чтобы руководить его действиями.
Пока же мы ехали в Бастилию, я, Портос и спящий Людовик. При этом я ощущал себя счастливейшим из смертных, которому удалось в одиночку задумать и почти в одиночку выполнить столь дерзкое предприятие, имеющее, как я надеялся, самое благоприятное влияние на будущую мою судьбу, и, разумеется, на судьбу всех тех, кто мне был дорог. Людовик же, по моему мнению, в настоящий момент был самым несчастным человеком на земле, но он ещё не подозревал об этом, поскольку продолжал сладко спать под действием принятого напитка.