Третий этап
Эпизод 1
Приятель, видя мое угнетенное состояние, заявил, что вечером мы пойдем в ресторан и весело проведем время.
…Мы сидели за столиком на двоих, возле окна, в небольшом ресторанчике на окраине Москвы. Напротив нас за таким же столиком находились две симпатичные девушки, оживленно беседовавшие друг с другом. На них мы то и дело бросали красноречивые взгляды, но они в ответ на нас – ноль внимания. И когда приятель галантно подошел к одной из них, чтобы пригласить танцевать, ту ему отказала.
– Шмакодявки, – с досадой проговорил он, возвратившись обратно к нашему столу. – Чувихи. Хахатуры.
– Зачем ты так, вполне нормальные девушки, – возразил я.
– Нормальные в рестораны одни не ходят.
– Ты слишком эмоционален, – усмехнулся я. – Надо уметь сдерживать себя.
– А-а-а, плевать. Давай выпьем. Ну, если ты такой выдержанный и знаток девушек, то иди сам – пригласи.
Я внимательно посмотрел на соседок. Они продолжали оживленно болтать, словно ничего, кроме личного разговора, их не интересовало, но я заметил мимолетный и любопытный взгляд одной из них в нашу сторону.
– Не имеет смысла сейчас, – небрежно бросил я. – Если я приглашу ту, которая мне нравится, то она откажет мне из солидарности с подругой. Немного обождем.
– Чего ждать? Вечер пропадает, – проворчал приятель.
– Не суетись. Сделаем вид, что они нам безразличны. Выдержка, только выдержка. Ты, кажется, планировал куда-то устроить меня на работу? Расскажи.
Он поморщился:
– Не место здесь для серьезного разговора. А впрочем, слушай…
Пока приятель рассказывал, я незаметно посматривал на девушек. Мне показалось, что наше показное безразличие вызвало у них легкую досаду. Девушка, которая сидела лицом ко мне, та самая, что мне понравилось, уже почти не стесняясь, поглядывала на нас. Что ж, плод, похоже, созревает.
И в этот момент…
Ну вот, как часто бывает, едва наклевывается что-то интересное, как вмешивается некая посторонняя сила и все ломает. В этот раз посторонней силой выступили два амбала, из тех, у кого пальцы в растапырку, наглые глаза и толстая цепь на мясистой шее. Глумливо улыбаясь, они подошли к девчонкам и, не церемонясь, схватили их за руки, чтобы потащить танцевать. Девушки возмутились и попытались вырваться.
– Ну-ну, не ломайтесь, – захохотали подвыпившие наглецы. – Потанцуем. Потом мы к вам подсядем, дернем шампанского и водочки.
И многозначительно добавили:
– Ну, а дальше видно будет…
Я поднялся со своего места.
– Ты чего? – услышал я встревоженный голос приятеля.
– Сейчас увидишь, – бросил я.
Я знал, что предстоит драка и был к ней готов.
В подобной острой ситуации укоренившиеся навыки всегда срабатывают быстрее, чем соображает ум. Я легко расправился с двумя нахалами, но оказалось, что их в ресторане целая куча – человек семь, не меньше. В пылу сражения я даже не разобрал, сколько их на самом деле
И опять, как в недавней встрече с бандитами возле Детского мира, я не испытывал никакого страха. Адреналин бушевал в крови, послушные мышцы охотно слушались меня и действовали, как автомат, безотказно.
В честном бою я не сомневался в победе даже над преобладающем количественно противником. Но понимал, что передо мной коварные ребята, готовые на любую подлянку. Главное, держать их на расстоянии, не давать зайти за спину
Они лезли всем скопом и только мешали друг другу. Из-за тесноты помещения развернуться шире, чтобы окружить меня с разных сторон, у них не получалось.
Мой приятель пришел мне на помощь, и мы вдвоем раскидали нападавших бандитов.
У выхода нас встретили обе девушки, из-за которых разгорелся весь сыр-бор. Они схватили нас за руки.
– Быстрее. Быстрее.
Я успел оглянуться, зал напоминал мамаево побоище в ресторанном интерьере: перевернутые столы, пол, весь замызганный остатками еды, обломками тарелок осколками рюмок и кровью, два-три лежащих и стонущих тела, громкая нецензурная брань.
Мы выскочили на улицу. Оказалось, умные девушки, дожидаясь нас, успели вызвать такси. Мы уселись в машину и умчались.
Девушки привезли нас к себе, они были студентками и на двоих снимали небольшую квартиру. Одну из девушек, ту самую, что понравилась мне, звали Аллой. Внешне она была похожа на очень популярную в то время певицу, которую тоже звали Аллой, и всячески подчеркивала это сходство. Даже прически у обеих Алл были одинаковые.
…Позднее, когда мы решили жить с ней вместе, она стала моей женой. Меня, правда, угнетало то, что я в первый день нашего знакомства соврал ей, представившись сотрудником одной из спецслужб. Надо же было поднять себя в глазах понравившейся девушки!
Но потом рассказать ей настоящую правду, так и не получилось. Струсил, спросите вы? Нет, не дело в другом.
Эпизод 2
Уже довольно продолжительное я время чувствовал себя не то, чтобы одиноким, а, скорее, – невостребованным. Это довольно жуткое состояние, когда ты понимаешь, что полон сил, но не знаешь, куда их применить. Ты не нужен, ты не у дел, что может быть противнее?
А еще давящая атмосфера общей тревоги, безысходности, вызванная бардаком в стране, боль за то, что твоя некогда великая страна, разорванная на куски, вдруг оказалась в вязком болоте. Настоящая жизнь течет где-то далеко-далеко, а здесь ты не живешь, а прозябаешь. И кто виноват? И что делать? И куда податься?
С какого-то момента я стал себя ощущать все равно, что гремучей смесью, состоящей из воинственности, практичности и жажды действий, которая только и ждала случая, чтобы оглушительно взорваться.
Если бы меня взяли в ОМОН, я бы с готовностью и желанием выполнял все задания и, уверен, добился бы немалого. Увы, не получилось.
…Спустя несколько дней после ресторанного побоища приятель, вернувшись с работы, с тревогой сообщил мне, что мы в тот роковой вечер сцепились с какой-то бандитской группировкой и что они будут жестоко мстить.
Я усмехнулся:
– Пусть только попробуют.
– Ты чего? – посмотрев на меня, как на сумасшедшего, воскликнул приятель. – Понятно, там, в Тамбовской области, ты оторвался от жизни. Москва вчерашняя и сегодняшняя – это две разные Москвы. Она теперь фактически поделена между разными группировками, которые беспощадно дерутся между собой за лакомые куски и сферы влияния. Совсем как в средние века на Руси, когда князьки в междоусобной вражде воевали и убивали друг друга. Вот и у нас теперь наступили темные «средние» века. В общем, мы с тобой мы задели одну из влиятельных группировок.
– Но они сами виноваты, – возразил я.
– Ты просто наивняк. Нет, ты не хочешь понимать, – возмущался приятель. – Я не шучу, они обязательно будут мстить.
– Ты уверен? И что нам делать?
– Я кое-что придумал. Тебе надо исчезнуть на некоторое время. Как говорят в шпионских боевиках, сесть на дно и затаиться.
– А ты как же?
– Драку затеял ты. Я здесь вроде как случайный попутчик. Именно тебя разыскивают. Хотя, – тут он с сомнением покачал головой, – скрыться – это, скорее всего, мало поможет. У бандитов, решивших с кем-то разделаться, нет срока давности. Вендетта, что ни говори.
Мой друг любил порой щегольнуть звонкими словечками.
– Это что такое? – спросил я.
– Кровная месть по-итальянски. Или по-нашему, беспредел.
Я не был напуган сообщением приятеля, но поскольку разумная осторожность была все-таки свойственна мне, задумался. Я видел, что его слова – не пустая угроза, за непродолжительное время проживания в Москве понял, что за ними кроются весьма серьезные и опасные дела. Защиты мне ждать неоткуда. Я сам по себе и должен что-то предпринять, должен уметь за себя постоять.
Прошло еще два дня, но я ничего так и не придумал. На третий день приятель сообщил, что со мной желает поговорить очень солидный человек.
– Откуда у тебя эта информация? – удивился я.
Приятель немного смутился.
– От одного человека. А впрочем, что скрывать, скажу – мой шеф, начальник службы безопасности, в хорошем контакте с этой группировкой. Они держат наш банк под своей защитой. Не просто так, конечно. А как иначе? – словно оправдывался мой друг. – В наше время по-другому не выживешь. Шеф сказал, что меня смог отмазать, а вот ты у них под колпаком.
– Подожди, – прервал я его. – Не пойму что-то, твой шеф раньше служил в милиции, то есть, боролся с бандитами, а теперь накоротке с ними и даже находится под их защитой
– Что тут непонятного, – усмехнулся приятель. – Да, он подполковник милиции в отставке, и когда служил в органах, то делал то, что от него там требовалось. Но сейчас работает в банке, и должен отстаивать его интересы. Теми средствами, какие только возможны.
Я удивленно развел руками. Кажется, я еще кое-что не понимаю.
– Не переживай, – успокаивал меня друг. – Поживешь здесь, многое чего узнаешь. Впрочем, есть некоторые вещи, которые лучше вообще не знать. Чтобы не разочароваться.
…В отличие от скромного милицейского кабинета, в котором я находился некоторое время назад, нынешние апартаменты поражали продуманной роскошью. Меня встретил средних лет мужчина в сером элегантном в полоску костюме, в черной рубашке и белом галстуке, на голове аккуратная прическа с пробором – ну, прямо киногерой или гангстер в западном боевике. Образ завершала душистая сигара, которую он крутил между пальцев. Видно было, что таким он себе очень нравился и стремился на меня произвести соответствующее впечатление.
Он поднялся с кресла и вышел мне навстречу, был приветлив, но сдержан. Мы уселись возле окна в креслах напротив друг друга, между нами был маленький столик с розами в хрустальной вазе. Я подумал, что по логике образа ему очень подошло бы положить сейчас развязно ноги на стол и пускать табачный дым в потолок. Ноги, правда, он оставил в покое, а сигарой важно дымил.
– Значит, это ты расправился с моими ребятами в ресторане? – спросил он, вперяя в меня острый взгляд.
– Раз вы меня пригласили, значит, и так знаете. Ваши ребята плохо вели себя.
– Они очень, да-да, очень обижены на тебя и желают восстановления справедливости. Ты знаешь, они находятся в соседней комнате и только ждут моего сигнала.
Он снова окинул меня внимательным взглядом.
– Я готов с ними встретиться при условии, что они не устроят подлянку, – невозмутимо сказал я.
– Понимаю, – тонко улыбнулся красавчик, – хочешь перед ними извиниться. Но не выйдет, у нас, помнишь, как говорил герой в известном фильме – обиду смывают кровью.
– Мне не за что извиняться. Скажите, а у кого это у вас? Кто вы такие?
– Мы, – тут собеседник снова растянул губы в тонкой улыбке. – Мы новые люди, за которыми будущее. Мы – власть и сила, мы скованы одной цепью и объединены одной целью. Догадался?
– Нет, – признался я. – У меня слишком мало времени, чтобы разгадывать загадки. Если вы только для этого пригласили меня, то мне, наверное, лучше удалиться. А своим парням скажите, что я в любое время готов с ними встретиться. Только, повторяю, драться по-честному.
– Ладно, не хорохорься, – он поднялся с кресла. – Пойду с ребятами поговорю.
Пока он отсутствовал, я еще раз осмотрел роскошную комнату. Нет, здесь они драку устраивать не будут. Значит, куда-то поведут меня.
Впрочем, почему именно устраивать драку? Они могут просто прикончить меня, чтобы не возиться. Я у них под колпаком, а значит, возможен любой исход.
И снова, как и прежде, в минуту роковой опасности я не ощущал страха. Острейшее ощущение – а что сейчас произойдет?
Нет, просто так я, конечно, не дамся, буду биться до последнего.
Дверь отворилась, и вошел мужчина, еще не пожилой, но в возрасте, широкий лоб, поседевшая голова с залысинами, брови вразлет, умные серые глаза. Выглядел он респектабельно, одет, правда, не шикарно, но со вкусом, добротный костюм, под пиджаком белая водолазка, на ногах дорогие туфли.
Он сел в кресло напротив, долго молчал.
– Мне нужен честный и смелый человек, – наконец произнес он хрипловатым голосом.
– Кому вам? – спросил я.
– Здесь вопросы задаю я, – холодно сказал он. – Наркотики употребляешь?
– Нет, – невольно поддаваясь его властному тону, ответил я.
– Терпеть не могу наркоманов, – поморщился незнакомец и без всякого перехода продолжил. – Я видел, как ты достойно вел себя в ресторане, раскидав с десяток парней. Знаю, что легко разделался с тремя на Лубянке. Мне говорили, что ты хотел посвятить себя делу очищения столицы от всякого сброда. У тебя благородное сердце, и ты всегда верен своему слову Ты мне нравишься. Я набираю новую команду из энергичных молодых людей. Уголовники мне не нужны. Главное, преданность.
– Преданность кому или чему? – снова спросил я, поощренный его похвалой и немного удивленный тем, что он, оказывается, наводил обо мне справки.
– Мне и моему делу.
– А что у вас за дело?
И снова мой вопрос остался без ответа.
– Ты будешь выполнять отдельные поручения и получать хорошую зарплату. Помни, я тебе делаю предложение, от которого невозможно отказаться.
Он встал, давая понять, что разговор окончен, и направился к выходу. Там остановился, обернулся и многозначительно добавил.
– Мы делаем важное дело Мы чистильщики общества, могильщики тех, кто встает нам поперек дороги. Запомни, власть никто никогда не дает просто так, ее надо брать. Люди отдают за это жизнь. Нам досталось беспокойное время, чреватое опасностями, и у меня есть враги, с которыми невозможно мирно сосуществовать. Тебе сейчас дается главный шанс в жизни. Если хочешь заиметь хорошее место под солнцем, не упусти его. И держись за меня.
Я мало что понял из его туманного монолога и был в некотором замешательстве. Меня жгло любопытство, а что это за новая дорога, которая неожиданно открывалась передо мной? От этого незнакомца исходила сила и обаяние уверенного в себе человека. А еще, я это почувствовал интуитивно, он не потерпит возражений и сотрет в порошок любого, кто встанет у него на пути.
Вот так, судьбу зачастую решает случайность. Я был доволен, что получил работу, что смогу теперь содержать семью. Моя жизнь той поры напоминала игру. Я не думал о далеком будущем, не смотрел дальше, чем на неделю вперед. Жизнь казалась веселой. вечной, непреходящей. Появились большие деньги, я мог купить себе машину, да не одну…
Только не знал, что мне еще не раз придется больно раздваиваться под пилой. Не понимал, что моя так называемая «работа» напрочь уничтожает личность, изгоняя из души все человеческое.
Эпизод 3
Мой новый работодатель и шеф был очень богатым человеком, к тому же в некотором роде философом и тонким психологом, обладал искусством убеждения, коллекционировал редкие картины и иконы, владел крупным казино и банком под названием Интеллектуал, и даже являлся спонсором знаменитой телевизионной игры «Что? Где? Когда?», которая, правда, из элитно-интеллектуальной превратилась в элитарно-коммерческую, где знания перестали цениться сами по себе, а превратились в товар и оборачивались звонкой монетой.
Это была своеобразная империя со своими законами, внутренней структурой и идеологией. Чтобы уверенно ею управлять и держать в руках, надо обладать крепким характером и сильной волей. А еще иметь штат преданных людей, которые должны безропотно подчиняться и исполнять приказы.
Обо всем этом и многом другом я узнал, конечно, позднее. А пока меня привлекли в шефе его основательность и внутренняя мощь, которая невольно внушала уважение. А еще – вроде как достойная цель, которую он, разговаривая со мной, каждый раз подчеркивал. Мне очень понравилось его выражение – быть чистильщиком общества. Репутация шефа внешне казалась безупречной,. Тем более, что он, ко всему прочему, еще занимался блaгoтворительностью – помогал сиpoтам в детских домах и даже создал фонд, куда перечислял деньги.
Конечно, я не был таким наивным, чтобы не понимать: мне известна далеко не все дела шефа – это только вершина айсберга, многое скрыто в темной пучине, а что конкретно, полностью знает только он.
Порой его казино сотрясали кровавые разборки и перестрелки, но особо это никого не удивляло. Время было такое. Прежний лозунг, который господствовал в обществе, – человек человеку друг, товарищ и брат в нынешних условиях уступил место новому – человек человеку волк. Мне это очень не нравилось, я видел, что власть не справляется со своими функциями, разгул преступности зашкаливал, жизнь человека обесценивалась, люди нищали материально и духовно. И в такой ситуации я должен был принять важное решение. И я его принял. Раз пошла такая игра, то я буду действовать по своим правилам. Я имею на это право. А за державу – обидно.
Любого человека шеф видел насквозь, вот и меня сразу раскусил. Он был прав в том, что я никогда и никого не предавал, а если давал честное слово, то всегда держал его.
В этом заключалось мое, как говорится, жизненное кредо.
А что за дело мне поручили? На шефа работали лучшие юристы, экономисты, консультанты и прочие легальные специалисты. Однако было еще несколько секретных лиц, которые выполняли особые поручения, среди которых оказался и я. Причем, пожалуй, я скоро стал самым доверенным, ибо шеф, как правило, единолично принимал решения и требовал неукоснительного исполнения своих приказов. А со мной нередко советовался, возможно, потому что мне давались самые опасные и важные задания.
… Так вот, мне велели убрать злейшего врага шефа Слона – такова была кличка опасного криминального авторитета, о котором шла недобрая молва. Это был, на мой взгляд, как раз тот случай, когда благородная цель оправдывает любые средства. Я нисколько не сомневался в правильности своих действий, и никакие угрызения совести по поводу того, что мне придется кого-то убить, меня не мучили. Более того я был горд заданием, ибо Слон слыл в столице одним из жесточайших преступников, на счету которого не одна погубленная жизнь. А значит, и для меня это был злейший враг.
Я понимал, что давая такое задание, шеф подвергал меня своеобразной проверке, поэтому подошел к поручению со всей ответственностью. Нелишне напомнить, что о деле знали только он и я.
План, который я предложил, был сравнительно прост и очень дерзок. Слон как-то высказал намерение сблизиться с шефом. У него возникли разногласия с кооператорами, которые возмутились новыми поборами и обратились с жалобами к шефу. Поэтому Слон предложил встречу, чтобы, как он выразился, «разрулить» ситуацию. Я убедил шефа согласиться, сказав, что на «стрелку» пойду я. А дальше уже дело техники.
Возле ресторана, что недалеко от столичной мэрии, я сидел в автомобиле и видел, как подъехал Слон с двумя телохранителями. Один охранник отправился в ресторан, чтобы оценить обстановку. Я действовал по схеме, которую впоследствии не раз успешно применял, – работать на опережение и не дать противнику опомниться.
Слон неспешно выбирался из автомобиля, и я успел даже подивиться, насколько он соответствовал своей кличке – толстый, малоповоротливый, этакой массивный мордоворот.
Я выставил пистолет из окна и произвел несколько выстрелов. В своей меткости я не сомневался.
Моя машина была заведена, и я тут же умчался, так что растерянные охранники не успели что-либо сообразить. Вечером смотрел по телевизору хронику криминальных новостей, улыбался наивности журналистов и самоуверенной категоричности так называемых экспертов, которые, как всегда, были далеки от истины.
Потом я выполнил еще несколько подобных поручений. Шеф избавлялся от конкурентов и врагов, а поскольку все они были лидерами либо членами опасных преступных группировок, то я успокаивал себя тем, что осуществляю благородную миссию Робин Гуда. То, чего не в состоянии сделать милиция, совершаю я.
К каждой операции я тщательно готовился, менял парики, приклеивал усы, использовал разные виды оружия, если надо, часами выслеживал клиента, изучал его привычки, вырабатывая наиболее действенный вариант. Я был чрезвычайно осторожен, соблюдал конспирацию, задания получал только от шефа, наши встречи происходили в условленных местах, если я привлекал к делу помощника, то никогда полностью не посвящал его в план целиком.
Все мои акции проходили успешно, и ни одна из них по способу совершения не походила на предыдущую. Они наделали в столице много шума, а милиция сбивалась с ног в поисках убийцы. Мое самолюбие грела мысль о том, что я оказался умнее и сильнее милиции со всем ее громадным штатом и современной техникой, оперативным аппаратом, научными методами раскрытия и расследования преступлений. Обо мне знал очень ограниченный круг лиц, за мою исполнительность и решительность меня прозвали Солдатом.
Эпизод 4
Шеф был большим любителем бильярда, да и я знал толк в этой игре. Дело в том, во время моей службы в армии на Тамбовщине в солдатском клубе стоял старенький бильярдный стол, и в выходные, а также в личное время по вечерам я любил приходить туда и осваивал тонкости игры. Для меня она была не просто развлечением. Скорее даже не игра, а своего рода математическая наука, которая приобрела практическое значение. Она помогала мне оттачивать зоркость взгляда, изучать механизм нанесения точного удара и рассчитывать его силу, понимать траекторию движения шара, знать, как и куда посылать биток, чтобы забить в лузу «своего» или «чужого». И конечно, учила умению анализировать и сохранять хладнокровие. Я бы провел даже некоторую аналогию между бильярдом и любимым мною боксом.
С самого первого удара надо включать стратегическое игровое мышление и трезвый ум. Без этого не победишь. Порой мне удавалось завершить партию «с кия», то есть, начав игру, самому закатить все шары и не дать противнику ни одного шанса на удар.
Время от времени шеф приглашал меня к себе на русскую пирамиду. Партии шли с переменным успехом, проигрывать он не любил, хмурился, обычное спокойствие подводило его, иногда в горячке он даже ломал дорогой кий и приказывал мне удалиться. Но когда шеф побеждал, у него поднималось настроение, и он оставлял меня пообедать с ним.
И вот однажды за обедом он завел со мной такой разговор.
– Наше казино пользуется большой популярностью, его посещают многие политики и бизнесмены, знаменитые артисты и деятели шоу-бизнеса, одним словом, весь столичный бомонд, а также иностранные гости.
Впрочем, об этом шеф мог и не говорить. Я сам не раз был свидетелем того, как на залитую огнем улицу, где стояло казино, по вечерам прибывали сотни лимузинов. Из них выходили богато одетые мужчины и женщины, считающие себя хозяевами нынешней жизни или баловнями судьбы, и устремлялись к сияющей неоном парадной лестнице. Там их встречали приветливо улыбающиеся полуодетые девушки и цирковые артисты, а порой для экзотики и щекотания нервов пресыщенной публики – живой слон или даже тигр.
– Не скрою, казино приносит неплохую прибыль, – в свойственной ему безэмоциональной манере продолжал шеф, – и на этот лакомый кусок претендуют многие. Меня уже не раз проверяли на прочность. Да ты и сам знаешь, недавнее убийство двух охранников тому подтверждение. Но так продолжаться дальше не может. Я решил объявить решительный бой всем незаконным претендентам на казино.
Тут он выразительно посмотрел на меня, словно проверяя, как я реагирую на его слова. Я знал, что шеф любил подчеркивать свое дистанцирование от заурядного криминала, хотя у меня были в этом отношении определенные сомнения. Сейчас я внимательно его слушал.
– Как видишь, я с тобой полностью откровенен. Но перейдем к делу. Прокурор района хочет закрыть казино. Якобы там обнаружили неучтенную икру, а еще сигареты и алкоголь без акцизных марок. Все это, конечно, мелочь, профанация, это лишь повод. Я точно знаю, кто стоит за этим прокурором. Он связан с очень опасной группировкой, которая давно целится прибрать казино в свои руки. Ее надо уничтожить, – сжав губы, жестко сказал шеф. – А для начала ты уберешь прокурора. Как ты сделаешь это, решай сам. Срок – пару недель.
Задание, которое дал мне шеф, привело меня в некоторое смятение. Я, конечно, давно разуверился в том, что работники милиции и прокуратуры являются образцом честности, порядочности и неподкупности. Однако одно дело – ликвидировать заведомого опасного преступника, другое – официального представителя власти, даже если он по натуре ничем от преступника не отличается.
Но, поскольку работа у меня такая, я должен сделать это. И сделаю.
Начал с того, что, переодевшись, пару дней сидел на асфальте напротив здания прокуратуры, изображая пьяного бомжа. Так я выяснил, в котором часу прокурор заканчивает работу. В намеченный день переоделся в строительную робу и с лопатой в руках появился в выселенном доме, который ремонтировался и находился неподалеку от прокуратуры.
В час пик я стол возле окна, ожидая появления «клиента». Он вышел и направился к стоящему рядом автомобилю. Пистолет у меня был наготове, оставалось только нажать на спусковой крючок.
Но я не сделал это. Рядом с прокурором, держа его за руку, семенила девочка лет четырех в веселом летнем платьице – его дочь. Прокурор что-то рассказывал ей, и она смеялась. И мое сердце дрогнуло. У меня самого была дочка, чуть младше этой, которую я безмерно любил и не представлял, как бы жил без нее. Пока я мешкал, прокурор подхватил дочку на руки и усадил в машину. Они укатили.
Впервые задание я не выполнил.
В нашей «империи» действовал итальянский кодекс молчания, преданности и чести – омерта, и когда кто-то нарушал его, то подлежал уничтожению. Я к этому относился пониманием, в то дикое время мы могли выжить только при соблюдении каждым строжайшей дисциплины. К примеру, шеф терпеть не мог наркоманов, и если кто-либо был уличен в употреблении наркотиков, то был обречен. Я и сам иногда приводил приговор шефа в исполнение
Так что невыполнение поручения было чревато для меня самыми серьезными последствиями. Но судьба, кажется, благоволила ко мне. Я скрыл от шефа истинную причину, почему не ликвидировал прокурора, сказав, что он неожиданно уехал. И действительно, в тот самый вечер прокурор вместе с дочкой и женой укатили в отпуск. Шеф был недоволен, задание с меня не снял.
Но возникшие новые обстоятельства срочно переключили меня на другое дело.
Эпизод 5
Напарник шефа, фактически его соправитель, неожиданно оказался предателем. Чего они не поделили друг с другом, я не знаю. Возможно, власть, а может, конфликт возник из-за дележа прибыли или сфер влияния. Правда, поговаривали еще, что напарник украл у шефа какую-то редкую картину, стоимостью в несколько миллионов. Так это или нет, но напарник исчез и объявился вновь только спустя несколько месяцев в далекой Сицилии.
Шеф со свойственной ему изобретательностью вынес ему, говоря языком персонажа из «Острова сокровищ», черную метку. Игральную карту – пикового туза – доставил напарнику один из телохранителей шефа, он же должен был передать тому требование вернуться в Москву для разбора конфликта. Однако телохранитель, по некоторым сведениям, был убит. Это означало объявление войны.
Шеф дал мне приказ срочно лететь в Италию.
Я и переданный в мое подчинение помощник в целях конспирации летели разными рейсами и без оружия. В Сицилии сняли дом недалеко от виллы клиента (так я называл всех, кого мне поручали убрать) и пару недель наблюдали за ним. Кстати, у меня с этим напарником хозяина раньше были неплохие отношения, и я решил воспользоваться этим обстоятельством.
Как-то, вроде случайно прогуливаясь, я встретился с ним на одной из южных улиц. Он узнал меня, был сначала встревожен, но мы разговорились, и я убедил его в том, что я окончательно «завязал» с шефом и теперь скрываюсь от него. Он мне поверил, поскольку знал: если бы я прибыл его ликвидировать, то вряд ли стал заговаривать с ним.
Спустя пару дней я пригласил напарника в гости, чтобы обсудить, как нам теперь совместно действовать против шефа. Сам же хозяин прислал мне сообщение, что напарника, да и нас тоже выследили оперативные работники милиции и уже вылетели в Италию. Поэтому надо было спешить.
Вечером напарник явился к нам, но не один. С ним была привлекательная девушка, по-моему, пару лет назад она участвовала в каком-то конкурсе красоты. Это меня слегка озадачило. Гости сели за стол, мы выпили… В ходе застолья я вышел из гостиной и на кухне срезал шнур с утюга. Возвратившись, накинул шнур на шею напарника и задушил его. Скрепя сердце расправился и с бедной девушкой. Возможно, я оставил бы ее в живых, но мой помощник, конечно, об этом доложил бы шефу.
После акции мы немедленно вылетели домой.
Таково было мое последнее дело. Работа, которую я все чаще именовал рутиной, давно уже не вызывала у меня никаких эмоций, а после возвращения из Италии я почувствовал себя вообще крайне опустошенным. Чужие мысли и переживания давно уже совершенно переслали меня волновать. Что-то внутри меня нарушилось. Я вдруг как-то прозрел и окончательно осознал, что я отнюдь не благородный борец с преступностью, каким считал себя вначале, что меня просто использовали для сведения счетов и расправы с конкурентами.
Я стал абсолютно равнодушным ко всему, что меня окружало, в том числе, к самому себе. Я изменился и по отношению даже к моей собственной жене, даже к своей любимой дочери. Наступило какое-то отупение и полное безразличие.
Это меня стало не просто угнетать, а физически страшить. Я не знал, что делать, и чтобы как-то встряхнуться, принялся сильно выпивать. Я не мог поделиться ни с кем своими мыслями и чувствам, у меня не было друзей. Те, с кем я когда-то выходил на дело, боялись меня, да мне и не хотелось с ними общаться. Я полностью замкнулся в себе и все чаще напивался в одиночку. Шеф, видя мое состояние, перестал мне доверять. Я понял, что расплата близка.
У меня полностью разладились отношения с женой, и в один из вечеров она, взяв дочку, уехала от меня. У меня наступила черная полоса.
Устал я от такой жизни, ох, как устал.