Негоды явились, когда все уже были в сборе. Дарья, проявляя неподдельную радость, обняла и расцеловала подругу, затем крепко пожала руку её мужу. Повернувшись к вышедшим в прихожую Ивановым и Цибуленко, она театрально воскликнула:
- Друзья! Разрешите вам представить мою подругу Лалу. Между прочим, она мастер маникюра. А это её заботливый муж Николай. Прошу любить и жаловать.
И вот, после того, как процедура знакомства в виде вежливых рукопожатий и кивков головами закончилась, началось то, что потом некоторые из присутствующих назовут трагикомедией.
Лала Негода, прямо с порога, принялась громко, - будто она находится среди тугоухих людей, - восторгаться всем, на чём останавливался её взгляд в апартаментах Крышкиных. При этом расхваливала она исключительно Дарью.
- Ах, какой у тебя, Дарьюшка, порядок в квартире. Ковры такие белюсенькие да чистюсенькие, что даже плюнуть некуда. А паркет блестит ярче, чем у моего Николаши лысина... Извини, дорогой! Шутка! - шепнула она, оторопевшему от удивления мужу. - А где ты, подруженька, добыла такие шикарные гардины? Это же чистый китайский шёлк. А обои - просто прелесть: как приятно ласкают глаз. Небось сама и рисунок подбирала, и клеила!?
Смутившись, Дарья пыталась уточнить, что во всём этом квартирном декоре есть заслуга и её мужа, но Лала никому не давала слова вставить. Она уже расхваливала хрустальную люстру, висевшую в гостиной.
- Каждая подвесочка на твоей люстре, подруга, так сверкает, так искрится, что смотреть больно. Да что там говорить, куда ни глянь - всюду образцовый порядок, но главное - в твоём гнёздышке очень уютно. Вот что значит - женщина в доме, да ещё с таким редким эстетическим вкусом. Твоему мужу, Дарья, очень повезло с женой!
И при этих словах, в которых был явный намёк хозяину: мол, цени, олух, свою дорогушу получше, раз тебе такое счастье привалило, Лала Негода даже не соизволила взглянуть на Лёву, у которого лицо медленно наливалось краской.
Супруги Ивановы и Цибуленко напряжённо молчали, предчувствуя, что Крышкина вот-вот прорвёт: по взаимной договорённости, льстить друг другу на ежемесячных посиделках не разрешалось. Инициатором этого очередного "полезного" для здорового общения табу, был Лёва Крышкин.
...Как-то на одну из воскресных посиделок он принёс журнал "Наука и религия" и предложил вниманию друзей статью из него. Она называлась: "Лесть и её роковая роль в современном миропорядке". В статье говорилось, что терпимое отношение к лести и к подпадающим под это определение: лицемерию, подхалимству, угодничеству, заискиванию, подобострастию - преступно. И что этому, на первый взгляд безобидному поползновению, необходимо давать решительный отпор...
Далее автор статьи довольно пространственно разъяснял, почему он так думает. Если коротко, то выходило: зловредность лести заключается в том, что она пробуждает в восхваляемом гордыню. Та, в свою очередь, затмевает, разомлевшему от сладкоголосого пения, разум. Гордец начинает мнить себя пупом земли, и вытворять всё что ему взбрендится, не считаясь с общественным мнением. Ни к чему хорошему это не приводит. Не секрет: все самые свирепые диктаторы, завоеватели, и так называемые вожди народов и племён, были обуяны гордыней.
Под занавес автор статьи призывал читателей стать активными борцами за чистоту нравов: на корню присекать любое проявление лести, выпалывать её как поганый бурьян из своих семейных ячеек и трудовых коллективов.
- Друзья, - сказал Крышкин, окончив читать статью, - я предлагаю поддержать инициативу автора и дать бой коварной лести. Кто - "за", кто - "против"? Все - "за"! Принято!
Продолжение следует.