***
В народе говорят: где поживёшь, что увидишь, то и себе переймёшь и на ум положишь. А уж если человек вырос в сельской местности, то эти уроки «школы жизни» будут хранить его до последнего часа. И язвительные насмешки, мол «деревня неотёсанная», это слова самоуверенного и недалёкого человека. На самом же деле сельские дети с самых малых лет не на экскурсии «на природу» ходили, они там жили и знали в своей округе каждый камень, каждое дерево и кустик. Даже как река, в каком месте шумит, какая тропинка куда ведёт, где можно воды попить, а к какому месту лучше не подходить.
Я с ранних лет знала, что сесть отдохнуть можно только в нескольких метрах от берега реки и то – лицом в ту сторону, откуда река течёт. Если начнётся подниматься вода, нужно успеть убежать на возвышенность. Тем более нельзя подходить к высокому берегу реки. Подмытый берег может обрушиться. Нельзя подходить к кромке яра. (Яры были разные по глубине, были и такие, что пятиэтажный дом мог «спрятаться» в яру…) Нельзя садиться на выступающий на косогоре камень, под ним может прятаться змея или от малого толчка камень может покатиться вниз. А уж, на какое дерево можно влезть, а мимо которого моя бабушка с молитвой проходит, в каком колодце «добрая вода», а из какого и скотина пить не станет. И все эти «неписанные законы» дети знают ещё до того, как им разрешают родители за калитку самостоятельно выйти. Если в компании сельских ребятишек появится городской пацан, то его будут оберегать от опрометчивых поступков, как малое дитя. «Та шо вин понимае?..» - скажет каждый дошкольник, даже если приезжий на голову выше его самого.
Однако разгадать все загадки природы не могут даже древние старики. Любой и каждый знает, что дороги существуют для того, чтобы по ним ездили, а тропинки для того, чтобы по ним люди ходили. Вот и ходили мы напрямки, через поля, луга и лесочки. И где тебя поджидает опасность, ты уже в начале пути знаешь. И если тропинка делает крюк, то если с неё сойдёшь – в беду попадёшь. И жалеть тебя даже родители твои не будут. «Успокаивать» твой рёв будут хворостиной. Вот такая она сельская наука выживания.
Помню, случай был такой. Увязалась я, малая, за бабушкой. Вот, идём мы тропинкой по над яром. Бабушка так быстро ходила, что мне только знай – успевай, не отставай. Но моё любопытство иной раз «укорачивало ум», как мои домашние обо мне говорили. Шла я, шла, и там, где тропинка свернула в сторону от яра, в нескольких метрах от кромки обрыва, росла белая акация. В нашей местности акации росли везде, где только можно ей корнями за землю зацепиться. Само дерево красивое, но с большими острыми шипами. Да и кора с такими шершавыми бороздками, что прислониться к стволу даже очень уставшему человеку не захочется. Эти корявые борозды не совсем идеальные, но всё же тянутся от комля вверх чуть ли ни до верхних веток. А, вот у того дерева, на которое я засмотрелась, они были похожие на жгутом выжатую тряпку, которую хозяйка не стряхнула, а бросила в спешке. Нет, ствол дерева ровный и крона на нём, как и полагается у дерева, растущего на свободе – равномерно распределена во все стороны. Вот только ствол у дерева, сами волокна в нём, как у металлического троса, плотно сжатые и закрученные.
«Неужели ветер, летящий вдоль яра, крону дерева, как вентилятор крутил?.. – Примерно так думала я. – А дерево с твёрдой древесиной. Вбить гвоздь, не каждый мужик сможет…» Только я это сейчас так рассуждаю. А тогда, стала, как вкопанная, и смотрю во все глаза на дерево. Бабушка, крестясь, вернулась, тряхнула меня за плечи, как грушу, и потащила за руку с этого места.
Я-то ушла, но в памяти увиденное с собой унесла. Мне потом это дерево много раз снилось. Ветки, как руки, к себе манили.
«Не поддавайся, закрутит…» - советовали мне утром мама и бабушка. А дедушка кропил меня Святой водой…
***