Мы с Ольгой уже третий год вместе, она необычная и для меня именно она выделяется чем-то необъяснимо особенным среди всех остальных девушек, которых я знал когда либо и так будет всегда, даже если нам придётся расстаться.
Она художница и дизайнер, творческий человек с мысленным укладом и воображением наполненным добротой и любовью. В ментальном плане у нас с ней достаточно много общего. В самом начале знакомства мы любили долго беседовать о разных вещах и явлениях, нам часто было очень интересно вместе, в том числе и потому, что мы обнаруживали много общего в ощущениях мировосприятия. Меня же, как человека которому не часто доводилось встречать людей с мысленным укладом похожим на мой, не могло это не радовать. Нас тянуло к друг другу, я влюбился в неё вполне осознанно и вскоре ощутил, что это взаимно. Мы проводили много времени вместе, гуляли, ходили в спортзал, она читала мои короткие рассказы, а я помогал ей рисовать картины, высказывая своё видение того или иного сюжета. Казалось ничего не способно помешать нашей гармонии. Но я ошибался.
Наши с ней недопонимания возникли как то неожиданно и там где, казалось бы, не должны были возникнуть, по той простой причине, что мы оба, по большому счёту, достаточно далеки от предмета случившихся между нами разногласий. Причиной и предметом разногласий явилась политика. Возможно, что это смешно, но, тем не менее, это так. Я старше Ольги на восемь лет и мне довелось вполне осознанно пожить, при президентстве Бориса Ельцина в 90-х годах. Сколько бы я ни старался объяснять ей то, как с тех самых пор изменилась жизнь в нашей стране, она всё равно не принимала этого и ругала современное положение дел в России. И вот однажды из-за этих самых расхождений во взглядах мы сильно поссорились, дело дошло до разрыва. Катализатором нашей ссоры стала смерть известного оппозиционера Алексея Навального. Моя любимая подруга, почему то посчитала, что я даже рад тому, что Алексей умер, хотя это было совсем не так, я не был рад этому, мне было жаль Навального, но я всегда предполагал то, что Алексея, ожидает и такой исход, в числе прочих. Ольга же обвинила во всём нашего президента. Возможно, что если бы я был её ровесником, то разделил бы такую точку зрения, но я, обладаю отличной памятью и хорошо помню девяностые годы, как впрочем, и середину восьмидесятых, мне есть с чем сравнивать. В отношении политики, по некоторым субъективным и объективным причинам, я скорее всего поддержу Владимира Путина или уж останусь нейтральным, а Ольга была категорически против сложившейся в нашей стране ситуации и к тому же смотрела в сторону западных стран. Мне Родина ближе. Её (Ольгу) нельзя строго осуждать, она ведь только родилась в перестроечное время, когда Горбачёв позволил себе поверить в то, что запад и восток отныне и навсегда смогут жить в мире и согласии, а в девяностые Ольга была ещё ребёнком и поэтому не имеет достаточного представления о тех годах, чтобы адекватно сравнивать их с настоящим временем. От себя лишь добавлю, что люди смогут жить в мире лишь тогда, когда у них в головах, а не в странах, произойдёт настоящий переворот, но до этого времени нам ещё расти и расти, если конечно удастся выжить, а не взорвать всё к чёрту. В общем, наша ссора по этим как я уже сказал далёким, по сути, от нас с ней политическим вопросам, в действительности подвела нас к разрыву отношений. День тот закончился грустно, я переживал, понимал всю глупость ситуации, потом не мог долго уснуть, думал что предпринять, хотел даже встать и уйти.
За день до этих событий, до этой ссоры, я решил, что начну неспешно и вдумчиво перечитывать русскую и зарубежную классику, которая всегда мне нравилась и даже вдохновляла. Я решил начать, для разминки, с коротких повестей Александра Пушкина и успел перечитать пока лишь две его повести «Метель» и «Выстрел». Обе я читал вдумчиво и внимательно, чтобы ни пропустить чего то, как мне казалось важного, я всегда считал, что классики, такие как, например Пушкин или Бальзак, не пишут просто так, им дано знать нечто большее и от этих знаний рождались их произведения. В этот вечер я не смог нормально читать, отложил книгу и провалялся без сна полночи. Оля спала в другой комнате. Настало утро, я проснулся разбитым, не выспался, настроения не было и даже делать ничего не хотелось. Я выпил кофе с бутербродами, собрался и ушёл в университет, у меня шла сессия, я учусь заочно, а предмет который сегодня стоял в расписании назывался «Психология семьи и семейное консультирование». Вся лекция была о взаимоотношениях внутри семьи, а мои мысли весь день крутились о том, что мы с Ольгой ошиблись и это никакая не любовь, а просто, нам было хорошо вместе, как это иногда бывает. Но я снова и снова вспоминал своё особенное отношение к ней и понимал, что ни с кем такого у меня не было раньше, а значит, возможно, это всё-таки не зря. Я вспоминал о том, как мы вместе проводили время, о том, как интересно беседовали, как много общего было между нами, а тут эта ссора, эти пустые разногласия. В глубине своих рассуждений я не верил, что это всё обман, что я обманывал себя, ощущая её особенной. Я продолжал думать о нас и о ней отдельно, вспоминал её добрую, яркую улыбку, жесты. Так прошёл целый день, близился вечер. Время от времени я проверял смартфон, надеясь увидеть от неё сообщения, но их не было. Кроме мыслей о нас и нашей ссоре, в голове крутилась и пушкинская «Метель». Я рассуждал о смысле этой простой и удивительной повести. Рассуждал о том, что главным героям было уготовано самим провидением, случиться именно так и никак по другому, о том, что Мария и Бурмин, оказывались даже внешне и естественно не случайно чем-то едва уловимо схожи, например своей бледностью, о которой автор упоминал не зря. Потом, это их случайно - не случайное венчание в полумраке церкви, происходящее от стечения сложившихся событий и кажущихся простому человеку всего лишь сумбурными обстоятельствами, а не чьим то замыслом и провидением. Но ведь я-то знаю, что это так, а если это так, значит не о чем и волноваться, это отлично успокаивало меня.
Лекции о семейных отношениях закончились и день тоже заканчивался, я брёл домой. Мысли мои не унимались, мне следовало принять решение, что делать и как нам быть дальше или вовсе не быть. Снова я думал про Ольгу, шёл и думал о ней, иногда меня почти неудержимо начинало тянуть к ней, а может просто купить ей цветов, она любит цветы, любит эустомы и розы. Всплывали в памяти всякие мелочи связанные с ней. Я вспоминал, как мы отдыхали на море, как проводили вечера. Не так давно, она захотела собирать статуэтки сов, сделанных из фарфора или глины, красивых, с большими глазами и чтобы высотой сантиметров десять, двенадцать. Мне понравилась её идея. Одну такую Совушку я уже успел купить и подарить ей, и пока она была единственной, потому что они больше не попадались мне на глаза. За целый день, я принципиально не позвонил и не написал ей. В статус своего мессенджера я выставил изречение Ремарка о том, что никто не может стать более чужим, чем тот человек, которого ты раньше любил, выставил специально, чтобы она прочла, она прочла и я тут же удалил этот статус. Потом я увидел, что пришло сообщение от неё, но я не прочёл, специально не прочёл. Принять решение мне было сложно, уйти или остаться с ней. Я шёл домой, шёл и думал, что мне делать. Внезапно меня снова сильно потянуло к ней, хотелось тишины и её общества. Вокруг мелькали машины и прохожие, уже зажглись уличные фонари и витрины, я зачем то приблизился к одной из таких витрин какого-то газетного киоска, встал близко к ней и поднял голову чтобы посмотреть. Прямо напротив моих глаз, среди газет и каких-то блокнотиков, стояла единственная фарфоровая сова, высотой сантиметров двенадцать, её смешные, огромные глаза смотрели прямо на меня.
Хм-м... Какая однако же, подходящая сова, подумал я и тут же купил её.
В коллекции появилась вторая Совушка, а сегодня вечером, я внимательно и вдумчиво перечитаю очередную повесть А.С. Пушкина…