К близняшкам в экипаже относились по-разному. Они же за плохое отношение к себе беззлобно, но ощутимо наказывали, чего никто не ожидал. За хорошее отношение судовой народ, естественно, получал от них внимание доброе.
Так однажды «хоккеистки» выливали за борт на носу корабля грязную воду после утренней уборки и на палубе столкнулись с радистом Санькой, который курил, удерживая сигарету в зубах, и чайной ложкой с жутким звяком тщательно взбивал что-то в кружке.
- Чё тут мутишь? – поинтересовались они, учуяв вкусный запах кофе.
- Капучино взбиваю, - ответил Санёк.
- Взбиваешь? – сейчас же заинтриговало близняшек.
Они знали кофе, пили его, но никогда не видели, чтобы его взбивали. И радист охотно рассказал:
- Взбиваю. Потом кипятка туда налью и буду пить с мягкой вкусной пеной.
- С какой «пеной»? – непонимающе заморгали на него «хоккеистки».
Радист посмотрел на них удивлённым взглядом и, набрав в грудь воздуха, уже подробно объяснил:
- Ну, с какой… Всыпаешь в кружку чайную ложку кофану, сахару столько, сколько любишь, слегонца всё смачиваешь, хорошенько вымешиваешь и получаешь вот это удовольствие! – и, облизнувшись на кружку, как лис, он показал её содержимое сёстрам и пригласил: - Короче, приходите вечером в гости в каюту начальника радиостанции, попробуете такого кофе.
Так и появились сестрицы в каюте офицеров радиостанции. В тот же вечер там собралась большая компания, так как с близняшками хотел познакомиться каждый из экипажа. К тому же они ещё и пришли с гитарой. И вскоре за необыкновенное пение их неожиданно полюбили все и даже влюбились в них. Однако шуры-муры они ни с кем не крутили. Пребывая душой любой компании за шашками, в картёжных играх и прочими посиделками, девчата просто всегда безотказно пели по просьбе любого. А когда выяснилось, что слова и музыку они сочиняют сами, стало понятно, почему этих песен никто не слышал. Их слова кого-то повергали в раздумье, кого-то в веселье, кого-то в слёзы, а кого-то в зависть и даже в злость. В связи со всем этим к «хоккеисткам» совсем прочно и приклеилось название - «сирены». Недовольным тем пением оказался только четвёртый механик.
- Опять эти две «сирены» воют!.. – хмуро бурчал он, пойманный на вечернем обходе за наглым распитием самогона, который тайно поставил в тёплом местечке машинного отделения.
Дегустацию в тот раз поддерживали изгнанные из его каюты электромех и рыбмастер. Как раз, когда они в разные стороны летели по своим каютам, а злой чиф за шкирдон выволакивал четвертака из каюты, «хоккеистки» производили вечернюю влажную уборку судна.
- Это так ты проверяешь двигатели на спасательных шлюпках? Ты что последний раз «на ковре» у капитана говорил? Когда шлюпки проверял?! – разносил его чиф.
Шлюпки были основным спасением во время аварии судна, и помимо своей работы четвёртые механики раз в месяц прокручивали их двигатели вручную и заводили, дабы их не заклинило в нужный момент. Вместо ответа четвертак споткнулся об шоркающую под ногами швабру, чуть не свалившись на старпома, и на свою голову спьяну разнёс вставшую столбом «сирену»:
- Чё драишь по тапкам?! Палубу драй, мля, а не ноги! Расшоркались тут!
После этого хамства в свой адрес от близняшек он теперь только и прослушивал одни песни про пьяниц. Осмеянный в компании первый раз, задетый механик попросил приколисток:
- А другое что-нибудь вы можете спеть?
- Другое? Да пожалуйста! – ушло переглянулись девчонки, коротко посоветовались и издевательски объявили: - Песня «Кочки, ямки»!
Гитара весело брынькнула, и четвертаку задорно и поучительно спелась песня про жуткого алкаша. Третья песня была не лучше про «Отраву», то бишь водку.
- Да ну вас к лешему! У Нептуна на самом дне среди зубастых рифов голосить вам надо такие песняки, а не петь нормальным людям! – психанул четвертак под общую ржачку и от расстройства тут же продулся в «двадцать одно очко».
За это «сирены» заставили его гавкать на всё море, высунув голову в иллюминатор. Сами они проигрывали в редком случае, нагло мухлюя с картами. Дальнейшие издевательские сюрпризы добили четвертака тем, что близняшки коварно записывали посиделки на магнитофон, а потом прокручивали запись дневалке, которая с ними жила в каюте, и втроём катались со смеху над продувшимися.
продолжение следует.......