Глава 251
Осталось только выполнить всё то, что я задумал, заменить Короля на его брата-близнеца. Находясь в возбуждении от предстоящей дерзости, я вдруг припомнил вчерашний разговор с д’Артаньяном и холодок пробежал у меня по спине. И тут мне на секунду показалось, что, быть может, я сказал что-то лишнее, и он мог бы догадаться о моём замысле. Я вновь решил припомнить весь разговор от слова до слова.
Я тогда находился в комнате, которую предоставил мне Фуке, и обдумывал все свои действия в предстоящем мероприятии. Вдруг мне доложили, что меня хочет посетить д’Артаньян. Мой друг, который, обычно, врывался ко мне в любое время дня и ночи без доклада, так, что даже ловкий Базен не успевал меня предупредить об этом визите, вдруг по каким-то причинам решил доложить о себе через местного секретаря, которым меня снабдил гостеприимный Фуке! Необычно! Что ж, я списал эту необычность на то, что мой друг решил проявить уважение к моему сану епископа Ваннского.
После дружеских пожатий, перешедших в объятия и разговорах о пустяках оба мы почувствовали, что для моего гостя настало время для серьёзной беседы, я же тоже был заинтересован в том, чтобы поскорей избавиться от него в свете предстоящих мне дел, так что тянуть дальше не было никакого смысла.
— Вот мы и встретились в этом потрясающем дворце в Во-ле-Виконт, — сказал д’Артаньян, сохраняя непринуждённый тон.
— Что вы скажете об этом месте, д’Артаньян. Вам нравится здесь? — спросил я, пытаясь угадать, что у него на уме.
— Бесподобно! — воскликнул д’Артаньян. — Я не привык к такой роскоши, не то, что вы, Арамис.
«Намекает на большие деньги, — подумал я. — На то, что Фуке присвоил часть казны»
— Вы мне льстите, д’Артаньян! — возразил я. — Я всего лишь скромный аббат, или мушкетер, выбирайте, что вам нравится больше, я и сам до сих пор не решил. Но оба эти два человека во мне скромны, как и вы, д’Артаньян. Подобная роскошь и в моей жизни встречается редко, точнее, вообще никогда не встречалась ранее.
«Следует опровергнуть его намёк, что я постоянно окружён роскошью, — подумал я. — С ним никогда не следует спорить слишком решительно, но всегда полезно дать себе путь к отступлению».
— Пусть так! – согласился д’Артаньян. – Приходилось нам ночевать и под открытым небом, и в окопе, как такое забыть? Но господин Фуке, все-таки удивительный человек! Такой роскошный замок затмевает даже королевский дворец. Как только он умудрился его построить в столь быстрые сроки, и так замечательно обставить? Здесь, по-видимому, работала сотня архитекторов?
«С чего это он вдруг перешёл на техническую сторону этого строительства? — задумался я. — Он соединяет в уме суммы и сроки, затраченные на строительство крепости в Бель-Иле и на строительство замка Во-ле-Виконт! Это опасное направление мысли! Надо его отвлечь, хотя, этого хитреца не так-то просто сбить с направления, которое он наметил! Попытаюсь всё-таки, подыграв ему немного!»
— Милый д’Артаньян, я уже говорил вам, что я не силён в математике, — ответил я. — Для меня сотня или несколько десятков – это одно и то же.
— Это очаровательный человек, этот Фуке, не так ли? — продолжал д’Артаньян.
— Очаровательный, именно так! — согласился я.
— В высшей степени. Говорят, Король поначалу был холоден с ним, но с некоторого времени смягчился, — продолжал д’Артаньян.
«В самом деле? — насторожился я. — Я этого не заметил! Едва ли роскошный праздник мог так стремительно и сильно повлиять на Короля. Мне, напротив, показалось, что Король в ярости и эта ярость направлена на Фуке. Если же он разговаривал с Фуке особенно ласково, то это может быть очень плохим признаком! Достаточно вспомнить, как ласково говорил Карл IX с адмиралом Колиньи накануне Варфоломеевской ночи! Или как ласков был Людовик XIII с Шале или с Сен-Маром!»
— Всякий, кто узнаёт господина Фуке поближе, начинает относиться к нему лучше, — сказал я.
— Вы, Арамис, знаете его как нельзя лучше, ведь вы – один из его ближайших друзей! — продолжал д’Артаньян. — Хотел бы и я иметь таких друзей!
«Разумеется, он хочет выяснить, на чём основана наша дружба! — подумал я. — Безусловно, он понимает, в чём мой интерес к Фуке, ведь он помог мне стать епископом. Кроме того, все видят в нём источник денег. Ему хочется знать, в чём интерес Фуке ко мне? Ну, в конце концов, можно согласиться, что я помог спроектировать укрепления Бель-Иля. Нет, этого недостаточно, ведь его интересует, какие выгоды хочет извлечь из меня Фуке в будущем. Думаю, можно будет подкинуть ему идейку, что Фуке интересуют мои литературные дарования. Ведь пригревает же он Мольера, Лафонтена и других литераторов! Ну, конечно, им он не добывает епископства. Тут требуется что-то получше».
— Для меня Фуке – не друг, или уж во всяком случае далеко не такой друг, как вы, д’Артаньян, или Атос, или Портос, — возразил я. — И он никогда не станет чем-то большим. Но если вы полагаете, что Фуке – мой друг, тогда он и ваш друг также! Ведь говорится, что друзья моих друзей – мои друзья.
— Никогда не слышал такой поговорки, — возразил д’Артаньян. — Но даже если бы и так, то правда ли будет, сказать, что все друзья одного человека, скажем вас, Арамис, непременно должны быть друзьями между собой?
— А как же иначе? — воскликнул я.
— Не будем о нас, — сказал д’Артаньян, решив вдруг переменить тему разговора. — Как вы знаете, у Короля много друзей, среди них и господин Фуке, и господин Кольбер, но эти два господина не являются друзьями друг другу.
«Вот мы подходим к острой теме! — отметил я. — Нужно быть настороже!»
— А вам? – спросил я как можно более мягко. – Кого из этих двоих вы скорее назвали бы своим другом?
— Помилуйте, Арамис! — воскликнул д’Артаньян со смехом. — Никого из них! В числе моих друзей нет финансистов. Интендант финансов, или тем паче суперинтендент – это слишком много для простого гасконца.
«Уж я-то знаю, что ты на стороне Кольбера, —отметил про себя я. — Если быть точным, то на стороне Короля, у которого Кольбер – верный цепной пёс. Но напрасно ты думаешь, что он не предаст тебя!»
— «Слишком много для Атоса, и слишком мало для графа де Ла Фер» — как говорил наш благородный Атос, — ответил я с улыбкой Арамис.
— Верно! — обрадовался д’Артаньян, припомнив знаменитую фразу, с которой Атос отказался от открытого патента на должность лейтенанта Королевских мушкетёров, вручённого всем нам. — Кстати, где он сейчас, вы не знаете?
— Наверное, у себя, в Блуа, или в Бражелоне, — ответил я.
— И то правда! — согласился д’Артаньян.
После этих слов Д’Артаньян встал, подошел ко мне, взял меня за обе руки, и, глядя мне в глаза, произнес:
— Арамис, именем нашего дорогого Атоса, именем нашей непобедимой четверки, во имя нашей славной молодости спрашиваю вас, продолжаете ли вы хоть немного любить меня?
Эти слова задели меня за самое сердце. Я мгновенно сделался серьёзным и ответил:
— Вы могли бы не спрашивать, д’Артаньян, как не спрашиваю о том же самом вас я. Если нужна моя жизнь за вашу, или просто по какой-либо причине, берите её. Ведь и вы, не раздумывая, сделали бы то же самое! К чему эти странные вопросы?
— Потому что я хотел бы задать вопрос тому Арамису, который, не задумываясь, отдал бы за меня жизнь. Сделайте мне одолжение, скажите, что затеваете вы на этом странном празднестве, где Король, мне кажется, вовлечён в такой вихрь развлечений, что, как мне кажется, всё это задумано для того, чтобы он забыл сам о себе? От чего вы хотите его отвлечь и какую ловушку вы ему уготовили?
Это было слишком! Я покрылся холодным потом, и мне казалось, что не заметить этого было просто невозможно. Я постарался изобразить как можно более достоверно спокойствие и беспечность, отвечая ему.
— С чего вы взяли, дорогой д’Артаньян, что я затеваю что-то против Короля? — спросил я с как можно более беззаботным видом.
— Если бы вы со свойственным вам юмором сказали, что собираетесь его похитить, я бы ещё мог поверить, что ошибся, но когда вы изо всех сил пытаетесь сделать вид, что ничего подобного не замышляли, я только ещё больше удостоверился в правильности своих предположений, — ответил д’Артаньян.
«И как это он всё пронюхал? — удивился и испугался я. — Насколько глубоко он проник в мою тайну?»
(Продолжение следует)