В одном известном городе, название которого я позабыл, повеяло воздухом свободы: градоначальник разрешил художникам рисовать на стенах.
На сей раз – в кои-то веки! – градоначальник рассудил трезво: фасады зданий давно не ремонтировались, сильно обветшали, а потому следовало их приукрасить. Но была у градоначальника и другая, потаенная мысль: надо было узнать, чем дышат свободные граждане, о чем они думают. «Прослушка», разумеется, продолжала работать, но свободные граждане о ней знали, а потому научились отмалчиваться, коварно скрывали свои подлые мысли.
И художники не заставили себя упрашивать, почти сразу после разрешения кто-то изобразил на стене пивзавода свинью, которая подсовывает Винни-Пуху банку с медом.
С одной стороны, это был правильный рисунок, ибо свободные граждане отличались повальным пьянством и давно требовалось их хоть как-то урезонить. Но, с другой, пивзавод принадлежал градоначальнику и должен приносить прибыль.
И еще одна мысль засела занозой в голове градоначальника: может быть, под свиньей художник имел в виду какого-то конкретного человека? Хорошо, если городского сумасшедшего, который вечно распространяет лживые слухи о градоначальнике. А вдруг самого градоначальника?
Но градоначальник стиснул зубы и промолчал. Хотя он и был хозяином своего слова: захотел – дал, захотел – взял обратно – но не сдавать же назад сразу после первого рисунка!
«Этак и уважать меня перестанут, если, конечно, эти негодяи еще продолжают меня уважать», - подумал градоначальник, опять, как ни странно, трезво.
Но все-таки он сделал небольшую поправку: чтобы не возникало двоякое толкование рисунков, художники должны их подписывать, одной короткой фразой обозначать, что именно имеется в виду.
Вышло, однако, еще хуже: некий, прости господи, маляр намалевал большую крысу. Оно бы и ничего, крыс в городе хватало, а потому можно сделать вывод: что вижу, то и рисую. Но под граффити была надпись: «Ты лжешь».
Градоначальник был в бешенстве, но утешился тем, что крыса красовалась на здании, в котором заседали городские депутаты. Следовательно, крыса – это про них. А о том, что депутаты лгут постоянно и никогда не скажут слово правды, градоначальник прекрасно знал и без рисунка. О том же, что лгут они по его же приказу, вспоминать было совсем не обязательно.
Но куда больше градоначальнику не понравилось другое: почему художники игнорируют обшарпанные жилые дома, а рисуют исключительно на административных зданиях? Для чего все это затевалось? Для украшения города!
И последовало еще одно ограничение свободы: на административных зданиях граффити запрещается.
Новый рисунок, однако, опять появился на административном здании – на церкви. На стене храма и был изображен храм, но обтянутый колючей проволокой. А под рисунком – афоризм: «Если бы церковь была свободной, тебя бы в ней точно не было».
Узнав об этом, градоначальник рассмеялся. Да, он ходил в церковь, истово молился и даже бил поклоны, но это была игра на публику. В существование высших сил он мало верил, потому что был уверен: высшая сила – он сам. И никакие боги не могли его в этом переубедить. Впрочем, боги и не пытались. Опасались связываться с градоначальником.
Тем более здесь сразу было понятно, что камень залетел в огород главного божьего шамана. Хотя градоначальник постоянно награждал и одаривал его, но глубоко презирал за приспособленчество, алчность и патологическую страсть к роскоши. Градоначальник и сам любил деньги, но на то он и градоначальник, а копировать его не сметь!
Но художника все равно отыскали, осудили и отправили на каторгу за нарушение запрета градоначальника, а заодно и за оскорбление чувств верующих.
Глядя на граффити, остальные свободные граждане тоже потянулись к творчеству. Пусть не все умели рисовать, но кто мешает им критиковать художников и высказывать свое авторитетное мнение?
Вот только свободные граждане забыли, что лишь один человек в городе обладает авторитетным мнением, а потому критика не всегда оказывалась удачной. Большой скандал разгорелся из-за граффити с надписью «Родина-мать»: женщина, кормящая грудью ребенка.
И некий доморощенный критик самоуверенно заявил: «Для меня лично мать олицетворяет чистоту. А здесь люди ходят и смотрят на ее грудь. Уважаемый градоначальник, наша с вами мать так выглядеть не может. Все свободные граждане просят вас дать указание - закрыть ее срамные места».
Откуда же ему знать, бедолаге, что рисунок очень понравился градоначальнику? Во-первых, ребенок очень был похож на маленького градоначальника. И, во-вторых, градоначальник всегда с удовольствием рассматривал обнаженную женскую грудь, в том числе и на картинах.
Но критику все объяснили, и уже через час он записал новое видеообращение, в котором извинился перед всеми свободными гражданами и лично перед градоначальником.
«Меня неправильно поняли, - пояснил он. – Я лишь хотел сказать, что для меня родина – это не мать, а, прежде всего, отец».
Художники сразу поняли, откуда ветер дует - и творчество продолжилось! И не просто продолжилось, а разгулялось на полную катушку. Но теперь стали рисовать исключительно родину-отца, то есть градоначальника: градоначальник с погонами генералиссимуса, градоначальник на развалинах Чужого мегаполиса, градоначальник с нимбом над головой…
Те же, кто не желал изображать градоначальника, отошли от стен и снова стали рисовать только в своих альбомах. Но этих людей вскоре вычислили и отправили на каторгу.
И уже через несколько месяцев стены всех домов были разрисованы родиной-отцом: градоначальник на танке, градоначальник-победоносец, градоначальник с нимбом над головой…
Даже плюнуть некуда.
Фото Марии Райнер-Джотто