Вы замечали за собой, что иногда кажется, что случайно встречались с какими-то людьми, а впоследствии они оказывали на Вашу жизнь значительное влияние или изменяли привычный ход Ваших жизненных событий. Бывает, что через какое-то длительное время этот случайный эпизод заставляет Вас вспомнить людей, время, историю… Меня всегда удивляют эти «случайности», которые часто оказываются не случайными, а имеют какое-то продолжение. Как там, в учебниках философии говорится, что случайность, это объективная закономерность.
Прогуливаясь и знакомясь с городом Магадан, мои воспоминания неожиданно унесли меня к одной случайной встрече, которая произошла очень и очень давно, и не здесь, а в столице нашей Родины, и эта история запала мне в душу. В связи с этим, захотелось посмотреть на знаменитые четыре скульптуры, которые украшают магаданский драматический театр, расположенный в центре города.
В конце 70-ых годов была Москве, и, конечно, ощущая себя из далекого края, сразу же пытаешься войти в мир современного искусства, активно окунуться в художественную жизнь. В выставочном комплексе на Крымской набережной, случайно или нет, я встретила своего знакомого - Юрия Исаева, магаданского художника, выпускника Хабаровского худграфа, который был тремя курсами старше меня, но наша молодость проходила в одной компании, у нас много общих друзей. Я слышала от коллег-художников, что он уехал из Хабаровска и сейчас активно занимался скульптурой и художественной керамикой в Магадане. Мы давно не виделись, поэтому вспомнили наших общих знакомых, кто, где и как живет, работает, творит? Потом разговорились, Юра сказал, что в Москве он находится на творческой стажировке по линии Союза Художников РСФСР, а здесь на выставке он с известным, старейшим художником, бывшим «нашим, магаданским» – Георгием Дмитриевичем Лавровым.
Он подвел меня к солидному мужчине в очках, лет под за семьдесят и представил: «Эта женщина, тоже художник, из «наших магаданских». Я удивленно посмотрела, и не успев возразить, Юрий пояснил, что не надо вдаваться в подробности, все мы на Дальнем Востоке из ссыльных, а слова «наши, магаданские» — это как пароль, предполагают особое доверие и расположение к человеку. Юрий пригласил меня назавтра посмотреть его работы в мастерской, которую частично ему любезно предоставил замечательный человек и скульптор Георгий Дмитриевич.
С пустыми руками в гости к художникам не ходят, взяв бутылочку с несложной едой, с большим трудом во дворе какого-то московского переулка нашла нужный дом, старинного и явно заброшенного вида. Скульптурные мастерские – это запах мокрого гипса, всегда с завалом хлама, гипсовых моделей, форм, брошенных частей фигур, разбитых бюстов знаменитостей, можно увидеть Ленина и других классиков советской страны.
Юра встретив меня, немного рассказал про себя, что расстался со своей женой Галиной, но всё равно хранит о ней самые искренние, тёплые чувства, недавно женился второй раз. Затем рассказал о хозяине этой мастерской, легендарной личности: «Представляешь, Лавров учился скульптуре в Париже, а потом его арестовали и отправили в колымские лагеря, а в Магадане он сделал 4-х метровые скульптуры, установленные на здании магаданского театра, он не только выжил после многих лет лагерной жизни, но и возвратился в московскую художественной жизнь с 60-ых годов, и не сломался, продолжил творчески работать, и даже сейчас имеет серьезные заказы… ».
Меня заинтересовало, чем же скульптор так мог разгневать власть, за что такое «антисоветское» его арестовали и отправили на Колыму? Юрий рассказал, что по словам Георгия Дмитриевича, за трех метровую скульптурную композицию «Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство», по известной фотографии, «Вождю всех народов» в Кремле поднесла цветы бурятская девочка Геля Художник даже ездил в Улан-Удэ, чтобы с натуры слепить портрет дочери бурятского Наркома партии, но, когда скульптура была закончена, изменилась обстановка, отца этой девочки арестовали, и скульптура получилась с противоположным смыслом, что девочка благодарит вождя за репрессии. Поэтому другой скульптор заменил бурятскую девочку на похожую, кажется узбечку-стахановку по сбору хлопка, а Лаврова, скульптора этой композиции отправили в места отдаленные, чтобы он молчал. Наверное, это был просто предлог, ведь его могли осудить и за шпионаж, ведь он восемь лет жил во Франции и там имел много друзей, а в 37 году этого уже было достаточно. И еще, у него был необычный бюст выступающего Ленина, с открытым ртом, который тоже вызывал «странные» чувства, и за это тоже можно было загреметь.
В мастерской много работ малой пластики, в основном на анималистические темы, которые в моём сознании никак не соприкасались с личностью самого художника, прошедшего сталинские лагеря, ведь, чтобы лепить животных, человек должен быть с добрейшей душой, способен к сочувствию, сопереживанию, любованию. Скульпторов, занимающихся анималистическим направлением – единицы, по пальцам пересчитать можно. Мои рассуждения поддержал Юра, сказав: «Лавров – гений, уникальный и известный в мире скульптор, но у нас его знают меньше. Его ранние работы, которые он сделал во Франции, на антикварном рынке стоят бешеные деньги, потому что они выполнены в изящном, камерном стиле арт-деко».
В мастерскую зашел сам Георгий Дмитриевич, он сразу отметил, что «О, здесь наши, магаданские!». Звучат эти слова, не только как приветствие, а действительно как пароль, как мгновенная характеристика человеку. «Наливай, грамм 50, за многих магаданских!». Юра попросил рассказать нам, о том, как там во Франции Вы учились скульптуре?
Пожилой художник отвел взгляд в сторону, на свои скульптуры и немного поведал про далёкое прошлое. По его словам: «Давно это было… уехал во Францию в 28-м, чтоб делу подучится и потом создавать пролетарское искусство, в которое я очень верил. Порекомендовал меня Анатолий Васильевич Луначарский, Нарком Просвещения, когда обсуждали мою скульптуру, памятник Ленину, где Ленин читает книгу. Предполагалось перевести его в малый размер и выпускать большой серией, чтобы был на столе у партийцев. Луначарский сказал, что скульптура имеет достоинства, грамотна и красива, посоветовал придать фигуре больше правдивости и меньше театральности, и предложил мне длительную творческую командировку во Францию.
В Париже я познакомился и работал в мастерских известных скульпторов: Бурделя, Майоля, но особенно с благодарностью вспоминаю Деспио, который увлек меня анималистическим направлением, художник с хорошим вкусом. О! во Франции я дружил с Анной Павловой, красавицей-балериной, лепил ее с натуры. Я старался, очень много трудился, участвовал в известных выставках, продавал работы, снимал свою мастерскую и в 36-м году с большими планами вернулся в Москву…. Дальше рассказывать не хочу…Вам, молодым этого не понять, и не нужно знать».
И продолжил: «В жизни все правильно происходит, благодарен судьбе, что стал художником и занимаюсь любимым делом, благодарен судьбе, что выжил и долго живу, и у меня всё есть…».
Извинился, засуетился, собрался уходить, и я попросилась с ним вместе пройти до метро, потому что с трудом ориентируюсь в этих московских переулках. Юрий тоже пошел провожать «старого» скульптора. Шли, в основном, молча, иногда слышались обрывки фраз: «Девочка, Вам не понять… мне не хочется опять вспоминать… страшно, когда голод, страшный голод… Отбывал я на участке «Скрытом» прииска «Разведчик», с другими заключенными кайлили золотоносную мерзлоту в шахтах. Через месяц уже заболел цингой, началась водянка, ходить не мог… Весной 41-го перебросили на строительство магаданского Дома культуры, мне приказали приступить к выполнению скульптур, а подходящих материалов не было, пришлось делать из алебастра, проволоки, металлической сетки и цемента. И по 43-ий год мной были выполнены четыре трехметровые цементные статуи на парапет Дома культуры: «Красноармеец», «Партизан», «Забойщик», «Бурильщик»…. И для фойе…сделал трехметровую железо-цементную многофигурную скульптуру "Героическая эпопея обороны СССР", и четыре капители коринфские на колонны фасада Дома культуры, и вся декоративная лепнина для помещений тоже мои и установлены мной… Премировали меня…Молодым художникам трудно понять… буханкой черного хлеба, восьмушкой махорки и 50 граммами спирта. Хлеб сам съел, махорку отдал заключенным, спирт выпил начальник «за мое здоровье»…Потом опять на общие работы…» Распрощавшись, Георгий Дмитриевич, обратившись ко мне, сказал: «Когда будете в Магадане, поклонитесь за меня моему памятнику и за наших, магаданских…».
И через много лет, я, как «магаданская», подошла к знаменитому театру, поклонилась и мысленно передала привет этим четырем железо-цементным скульптурам от автора, который уже ушёл из этой земной жизни и оставил следы своих рук и своей души. Жаль, что фигуры находись высоко. Вот так случайная встреча с Москве с замечательным скульптором через большие временные и пространственные расстояния нашла свое воплощение.
Через много лет эта истории имела дальнейшее продолжение, когда в Хабаровском педагогическом институте одна моя дипломница взяла анималистическую тему. Она подобрала иллюстрации и рассказала мне, что в интернете нашла материал об интересном художнике – Г.Б. Лаврове, который не статично, а в движении передавал пластику животным. Студентка сказала: «Я познакомилась с биографией художника, и представляете, он был политическим заключенным, отбывал срок на золотодобывающем прииске на Колыме, лучше бы он тогда в Магадане скульптуры бы делал…».
Давидова Тамара, 2021
(Продолжение следует)