Сентябрь 1994 год
Во второй половине сентября выпало несколько свободных дней в виде заработанных отгулов, и мы, вчетвером, отправились в лес на Уазике-фургоне. Я знал два карасёвых озера в местах моей охоты. Двое из нас были заядлыми рыбаками, и они должны были рыбачить сетями на этих озёрах. Ночами стояла минусовая температура, и озёра покрылись льдом, который выдерживал вес человека. Сети они должны были выставлять под лёд. Мы с Володей расстались с ними, и уходили в свободный поиск, охотиться на сохатого. Оружие у нас хорошее. У меня карабин ЛОСЬ-4, у него двустволка. Можно уток, боровую дичь стрелять из дробового ружья и зверя из карабина. Разрешение на охоту у нас было в полном порядке. С нами находилась молодая лайка по кличке Белка, похожая на Карело-финскую лайку рыжего цвета. Обычно такую кличку дают собакам белого цвета, но я рассудил, что белки тоже рыжие, так и назвал её. Взял я её щенком у знакомых после того, как убили моих собак нехорошие люди. С сохатыми ей не приходилось встречаться, но собака, и, тем более лайка, всегда помощница в лесу.
Озёра эти располагались вдоль лесной речки. Летом она пересыхала. Вдоль нее тянулась старая, заброшенная тракторная дорога. Эти дороги остались в лесу от геодезистов, которые после войны устанавливали геодезические вышки. Пути эти со временем заросли, местами терялись в лесу, но по ним всё же легче было передвигаться, чем по лесу. Нам нужно было пройти несколько километров вниз по речке, а потом перевалить в другой водораздел, на другую речку. Там была моя охотничья избушка, возле которой мы хотели поохотиться. Избушка стояла возле небольшого озерка, на берегу лесной речки. Вот такой у нас был план на охоту и рыбалку. На озёрах мы расстались с нашими компаньонами и двинулись по лесной дороге. Прошли несколько километров и по небольшому ручью стали подниматься в другой водораздел.
Время уже шло к вечеру, и явно мы не успевали по свету добраться до избушки. Поднялись по ручью вдоль опушки и вошли в лес. Наступили уже глубокие сумерки, но ещё можно было различать деревья и обходить их стороной. Я уже понял, предстоит дорога дальняя, идти придётся в полной темноте. Мне это приходилось испытывать не раз, и я знал, что это такое. Особенно осенью, когда ночи тёмные, ничего не видно в лесу. Даже луны нет, при ней ещё можно разглядеть кое-что. Короче, попали мы в переделку, так подумал Володя, как потом мне говорил он после нашего похода. Хорошо хоть звёзды светили на небе, по ним мне легче было ориентироваться. Вот и началось наше ночное путешествие. Настала такая темнота, что дальше вытянутой руки уже ничего не было видно. Темнота сгущалась ещё от леса, мизерный свет от звёзд не проникал в его гущу. Под ногами ничего не было видно, а встречные стволы деревьев возникали перед тобой неожиданно.
Я Володе сказал, чтобы он шёл точно за мной, на расстояние вытянутой руки. Там, где я продирался через густой лес, подходил на такое расстояние, чтобы ветки от деревьев, которые отклонял я руками, не хлестали его по лицу. Мелькала мысль остановиться и развести костёр, но она отбрасывалась, потому что мог возникнуть пожар. Ни воды рядом, ни лопаты, чтобы окопать место для костра. Двигался я, не торопясь, чтобы не оступиться, не упасть, не наткнуться лицом на сухие ветки. Возникающие неожиданно деревья обходил стороной, подсказывал Володе, в какую сторону поверну в следующее время. Успокаивал его, подбадривал, что всё хорошо, идём в правильном направлении. Там, где встречались места с редкими деревьями, поглядывал на небо, находил Северную звезду, держал правильное направление. Потихоньку достигли вершины перевала и стали спускаться вниз.
Не беспокойся, Володя, успокаивал я своего товарища, вниз уже двигаемся, скоро на речку выйдем. Там по берегу идёт звериная тропа, по ней легче идти. Продолжаем идти по лесу, у меня настроение поднялось, Володю подбадриваю. Любое дело когда-то заканчивается, главное не останавливаться на полпути. Вот и мы продвигаемся медленно, но верно. Хоть и оступаемся иногда, ветки хлещут по лицу, но расстояние сокращается до конечного пункта. Начали попадаться небольшие кочки под ногами, высокая трава, а это признак того, что выходим на истоки ручья. Начинаем спускаться уверенней. Попадаются небольшие открытые места среди леса, видимость улучшилась. Вдруг попадаем в густые заросли низкого леса. Беру резко вправо, и продираемся сквозь чащу. Предупреждаю Володю, чтобы шёл осторожней, а у самого настроение поднялось. Это признак того, что выходим на ручей. Хоть я здесь никогда не ходил, но нам повезло, что наткнулись на ручей. По берегу ручья в лесу всегда идут заросли невысокой лиственницы, куда мы и попали.
Пролезли через чащу и вышли на ручей. Здесь, вдоль опушки идти значительно легче. Главное, что видно значительно лучше. Идём между лесом слева и зарослями ерника справа. Постепенно выходим к речке. Подбадриваю Володю, что всё, дальше путь нам известный, доберёмся до избушки. Прислушиваюсь, где шумит перекат, и там переходим речку вброд, выходим на зверовую тропу. Когда-то здесь кочевали эвенки, сейчас же только звери ходят, да такие бедолаги, как мы.
По тропе идти значительно легче, хотя шли в лесу, и темнота опять накрыла нас. Но тут не надо отмахиваться от веток, только ногу держи крепче, ступай осторожно. Такие глубокие ямки попадаются от копыт, что стопы проваливаются в них. Ещё долго можно описывать наше путешествие в темноте, но постараюсь кратко. По тропе вдоль речки вышли на лесную дорогу, которая уходила вверх по притоку. Местность болотистая, громадная кочка, идти трудно, переходим на ту сторону возле озерка. Набираем воды в чайник и котелок, ещё кочка с водой, покрытая тонким льдом. Затем, сквозь заросли ерника поднимаемся к избушке. Хорошо, что я в ернике раньше прорубил тропу, и идти по ней нам было намного легче.
Володя такое путешествие испытал первый раз в жизни, и я представляю, каково ему было. Но надо отметить, что он перенёс это стойко. Во время пути не задавал лишних вопросов, типа, когда мы придём, правильно ли мы идём, и другие. Какое для него было блаженство растянуться на нарах и лежать после такого трудного пути, пока я приготавливал ужин. Покушали мы в двенадцать часов ночи и легли спать. Как мы устали и спали без памяти, можно было судить по тому, что Володя проснулся, повернувшись на нарах на 180 градусов. Как это произошло, он не мог понять. Обратно меня просил идти по хорошей дороге, с чем я согласился. Утром мы перешли речку, и пошли на охоту. Володя всё удивлялся, как это мы ночью могли здесь переходить? Кочки, вода, густая трава.
Охота осенью на сохатых заключается в обнаружении выхода сохатых из леса на места кормёжки. Ночью он кормится на открытых местах верховьев речек, ручьёв. Здесь произрастают мелкие кустики тальника, небольшие берёзки. На день сохатые уходят недалеко от кормёжки в лес и там отдыхают. Иногда задерживаются до десяти часов дня на открытом месте, и их там можно заметить издалека. Охотники с собакой идут по этим местам, осматривают местность, стараясь заметить новые следы, и обнаружить сохатого на открытой местности. Хорошая собака, наткнувшись на свежие следы, ищет, где залёг сохатый и начинает облаивать его. Наша Белка хотя и была ещё молодая, но мы рассчитывали на неё.
Место, по которому мы передвигались, как раз подходило для наличия сохатых. Шли мы вверх по речке по левой её стороне. В этих местах были небольшие мелкие кусты, с густой травой, с кочками, где можно было перейти речку на другой берег. Местами была довольно глубокая открытая вода покрытая льдом. Течение промывало его посредине речки, и перейти по льду было невозможно. Шли не торопясь, чтобы не пропустить наличия следов сохатых на земле и на кустах, молодых берёзах. На них должны оставаться свежие погрызы, обломанные ветки берёз. Всё это присутствовало и нас ободряло, говорило о том, что сохатые здесь кормятся. Стали передвигаться вдоль открытой, замёрзшей воде. Осматривали внимательно нашу дорогу, бросали взоры на ту сторону.
Прошли какое-то расстояние, и Володя заметил подозрительное тёмное пятно на той стороне среди леса. Указал мне на его, и мы стали это пятно рассматривать более тщательно. Ничего подозрительного вроде не было, пятно не перемещалось. Расстояние метров триста до него было. Решили подойти ближе ко льду и рассмотреть подробнее. Стали уже подходить к самому берегу, как это пятно превратилось в бегущего сохатого, даже не одного. Бежали они друг за другом среди леса, мелькая между деревьев. Я вскинул карабин и стал стрелять по одному сохатому. Успел в него выстрелить три раза. Стрелял в одного, думал, что хоть одной пулей да задену его. Расстояние-то приличное, метров двести, двести пятьдесят. После последнего выстрела они скрылись в лесу. Стояли и удивлялись такому случаю, довольные были, что решили подойти ближе и рассмотреть подозрительное пятно. Надо было посмотреть результаты моей стрельбы. Мне показалось, что я попал, стрелял вроде хорошо.
Здесь мы не могли перейти речку, пришлось идти дальше, искать брод. Засекли место, где увидели сохатых по приметным деревьям и пошли. Прошли значительное расстояние, где перешли речку. Надеялись только на Белку, если ранили или свалили сохатого, то она должна найти его. Пошли в обратную сторону. Дошли до того места, где стреляли. Зашли в лес, а ничего не видно, где искать? Упал зверь, или убежал? Ходим, внимательно осматриваем. Вдруг, недалеко взлаяла Белка. Я сразу понял, что она нашла сохатого и теребит его, шерсть с него выдирает. Пошли на голос Белки. Подходим, и на самом деле, лежит сохатый, а вокруг него Белка суетится, теребит из него шерсть. Удивляемся с Володей. Молодая лайка, а ведёт себя, как взрослая. Вот что значит охотничьи задатки, в крови это у них. Кто ей показывал, что теребить шерсть надо? У нас отлегло от сердца, что добыли сохатого, и подранка не надо искать. Пока готовились к разделке сохатого, дали возможность Белке потрепать его, пусть привыкает, понимает, что ей надо делать. Потом привязали её к дереву, похвалили, и принялись за дело. При снятии шкуры увидели, что все пули попали в сохатого, поэтому он рухнул замертво. Нам же издалека показалось, что он скрылся в лесу. Хорошо, что я только по нему стрелял, хотя второй сохатый иногда был лучше виден.
Разделали сохатого, накормили до отвала Белку. Пусть у неё отложиться в сознании, что при хорошей работе её по зверю будет хорошая еда. Смастерили лабаз на уровне груди, уложили на него мясо сохатого, сверху тщательно закрыли шкурой. Взяли с собой мясо в рюкзаки, и пошли к компаньонам. Обратно шли по просьбе Володи по лесной дороге. Хотя она и в два раза длиннее, но всё же не по лесу идти. Шли, разговаривали, переживали заново все перипетии нашей охоты. Не зря ломились в темноте по лесу. Володя говорил мне, что шёл за мной, и ему казалось, что я иду то в одну сторону, то в другую, временами в обратную сторону. Заблудились окончательно по его понятию. Очень удивился, когда мы вышли на речку и пошли по тропе.
Через несколько часов пришли к ребятам. Обрадовали их своей добычей. Они тоже не подкачали, поймали карасей, но порвали почти все сети. На озёрах этих раньше не бывали, и не знали, что много затопленных деревьев. Но поездкой нашей были все довольны. Мясо сохатого сейчас невозможно было вывезти. Местами непроходимая болотистая местность. Проехать будет возможно только зимой, когда земля капитально промёрзнет. Возвращались домой с хорошим настроением.