Эта семья приехала в подсобное хозяйство в мае, в самую прекрасную пору, когда весенние деревья были окутаны пышными облаками цветения. Семья как семья: отец, мать и четверо детей мал-мала меньше.
Её звали Валентина, невысокая, худенькая, с азиатским разрезом глаз. Словом, ничего особенного, женщина, как женщина. Муж её, Александр, тоже невысокий полноватый, со смазливым, почти женским лицом. Да и фигура, полная, с широкими бёдрами, тоже походила на женскую. Лишь пышные каштановые усы напоминали о его принадлежности к сильному полу.
Семейство получило большую трёхкомнатную квартиру: шведский дом на два входа. Они разместились в нём с комфортом: трое мальчишек поселились в отдельной комнате, девочке Алёнке досталась своя комната, родители обосновались в зале.
Александр работал в подсобном хозяйстве водителем, Валентина занималась детьми и огородом. Скучать им было некогда. Шли годы, дети подросли и пошли в школу.
Однажды в подсобном хозяйстве устроили праздник по случаю окончания посевной. Мероприятие решено было провести на природе. Мужчины отвечали за шашлыки, а женщины накрывали стол. Александр, уже изрядно подвыпивший, приставал к женщинам, отпускал в их адрес сальные шуточки. Валентина как будто не замечала такого поведения своего мужа. Когда праздник закончился, все разошлись по домам.
Валентина позвала к себе соседку:
- Пойдём, Нина, посидим у нас. Сашка уже хорош, сейчас уснёт, а мы ещё поболтаем.
Нине тоже ещё не хотелось спать. Она заглянула в спальню, убедилась что муж мирно похрапывает, взяла из шкафа бутылку вина и пошла к соседке.
В летней кухне было уютно: яркая клеёнка с алыми маками по краям и светлые занавески с таким же рисунком.
- Проходи, Нина. Мой уже спит.
- Мой тоже.
Валентина поставила на стол фужеры и налила вина. На закуску - остатки шашлыка, свежие огурцы и помидоры.
Женщины пригубили бокалы. Разговор шёл обычный: о детях, о рецептах солений и варений. Потом заговорили о мужьях.
- Валька, как ты терпишь его выходки. Ведь он на твоих глазах всех баб общупал. Я бы своего убила за такое!
Валентина помолчала несколько минут, а потом вдруг решилась:
- А я и убила...
Нина засмеялась:
- Шутишь?
- Нет, не шучу. Только не его...
- Ну ты даёшь! А кого?- смех застрял в горле у Нины, - как же это, Валь?
- Вот так вот...
Валентину как будто прорвало:
- Помнишь, когда мы сюда приехали? В эту весну всё и случилось. Так же был праздник. Вечером гульнули, а утром соседка опохмеляться пришла с бутылкой. Выпили бутылку, муж ещё за одной сходил. Мне на работу идти надо было: коров доить. Я говорю: вы посидите ещё, а я пошла. Переоделась и пошла, а они за столом остались. Дошла до полдороги и вспомнила, что ключ от подсобки в другом халате был... Домой вернулась, а за столом нет никого. Слышу: в спальне шум. Захожу, а она верхом на нём сидит. Оба голые, пьяные. Я себя не помнила... Схватила со стола доску разделочную, деревянную и ударила ей по голове, а потом взяла её и в окошко открытое выкинула. Откуда только сила взялась?
Сашка закричал. Пьяный, а испугался. Покрывало накинул и на улицу убежал. Я села на кровать и сижу, как чокнутая. Долго я так сидела, пока в себя не пришла. Потом решила посмотреть, убежала Танька домой или нет? В окно выглянула, а она лежит там в чём мать родила, только с яблонь лепестки по всему телу. Я выскочила, начала трясти её, а она уже закоченела. Я в скорую и в милицию позвонила, говорю:
- Я человека убила.
Приехали, забрали меня. Не помню, что я следователю говорила, только выпустили меня под подписку о невыезде. Суд приговорил к двум годам условно. Учел смягчающие обстоятельства и кучу детей.
- Ну ты даёшь, Валька! - Нина смотрела на неё так, как будто видела впервые.
- Не хотела я её убивать, Нин, Что мне суд, я сама себе судья. Так и стоит у меня перед глазами она. Сынок у неё остался. Он-то ни в чём не виноват, а я его без мамки оставила.
Сашка неделю в ногах валялся, чтобы я простила его. Разве я смела его не простить. Ещё ведь хуже сотворила: убийцей стала. Вот так-то, Ниночка...
Давай помянем . Я ведь не её, себя убила... Нет мне покоя ни днём, ни ночью. Вот так и живу с этим.
Валентина плеснула в фужеры вина, выпили не чокаясь.
- Знаешь, Валь, я тебе так скажу: ни в чём ты не виновата. Это они сволочи. На твоём месте любая могла бы оказаться.
- Ну вот не оказалась же, а я оказалась. Что уж теперь, сделанного не воротишь...
Уехали мы оттуда, место сменили. Только от себя ведь никуда не уйдёшь... Сашка... Сашка трезвый меня боится, а пьяный нарочно так себя ведёт, как будто мстит мне. Я молчу, как будто не вижу: всех баб ведь не поубиваешь.
Это наказание. Нет мне покоя. И счастья нет в нашей семье. Я ведь и руки на себя хотела наложить, да дети... Как я оставлю их?
Нина с жалостью смотрела на Валентину, не зная, как утешить её.
За окном начало светать.
- Ой, скоро ведь корову доить и в стадо выгонять, - встрепенулась Валентина. - Скоро мои проснутся. Что уж теперь, Нин. Живу дальше.
Нина тоже побежала домой.Кругом уже вовсю мычали коровы, и хозяйки гремели вёдрами. Начинался новый день... С чистого листа...