На фото: Озеро Большое Алло.
Фото автора дневника.
13.07.1974 Суббота.
У нас была полуднёвка на Алаудинских озёрах. С утра загорали, стирались, а в
обед я должна была варить "змеиный супчик". Так не хотелось с озера уходить, там
альпинисты на плоту катались под красным парусом. Вода в озере нежно-голубая,
алый парус так красиво смотрелся на фоне озера и горных вершинок.
Я прибежала к костру, почистила лук, картошку и всё посматривала на озеро.
Володя, усмехнувшись, сказал: "Ну ладно уж, Наташ, иди, мы здесь сами сварим."
- Ладно уж, я вам помогу,- сказала я и вдруг увидела Серёжу. Он и ещё один
альпинист шли к нам.
Подошли, мило поздоровались, взяли какие-то фляги, спросили, когда мы уходим
и, попрощавшись, ушли. Серёжа посмотрел на меня, я - на него. Он думал, что я
спрошу, может быть, о Жене, я думала, что он скажет мне что-нибудь. Ни словом,
ни полсловом мы не обменялись.
Накормив всех обедом, я побежала на озеро мыть вёдра. Валюха мне помогала.
И на плотах под красным парусом мы всё-таки сфотографировались: Валюха со
своим кадром, шустреньким таким, с бородкой, а я с их главным. Уходя, крикнула
им свой телефон.
Они должны были приехать в Москву 21.07, а 23.07 мне кто-то звонил, но я ещё
не явилась с Памиро-Алая.
В 16:15 вышли с Алаудинских озёр. В последний раз кинув взгляд на озеро, я
увидела фигуры альпинистов на том берегу. Они кричали нам что-то. Мы
помахали им рукой.
До Мутных озёр шли очень утомительно. Ряд крупных холмов. На один
поднимешься - спуск небольшой, и снова подьём на другой.
Встретили главного с рацией. Он следил за альпинистами, даже видел их на
"Замке", который вставал перед нами справа. До чего он хорош, трудно передать.
Отвесная стена, снежные вершины - всё красиво переливается в лучах заходящего
солнца. У нас уже нет солнца, а там у них оно долго ещё будет.
Главный поддерживает с ними связь, дает ЦУ. Я как ни силилась, разглядеть
ничего не могла, никаких точек.
Подошла к паразитке Пылаевой.
- Тань, ну обьясни, где они примерно, эти движущиеся точки? Ты их видишь?
- Конечно вижу. И "Желтоклювого" вижу тоже, вон он, впереди, ищет место для
стоянки.
- Да ну тебя, - отмахнулась я, и представила, как ему тяжело там. Вообще-то он
сильный и опытный, любит альпинизм.
Я шла и всё смотрела на вершину, всё думала о нём. Даже песню вспомнила:
"Искала, искала,
Искала, искала
Искала на тропинках лесных
Пока метель не скрыла их
В сугробах голубых.."
До Мутных озёр еле дошла я. Вдруг почувствовала одиночество, дыхание
остановилось, какие-то спазмы сдавили горло, прорвались рыдания. Спасибо,
Саня помог, ведро взял. Видимо, горная болезнь.
На озёрах я пришла в себя немного. Здесь было жутко холодно. Ветер ледяной.
Солнце уже давно скрылось. Озеро серого цвета, со льдом и, правда, мутное.
В нём смутно отражаются вершины, окружающие нас.
А вершины - красотища сказочная. Находимся мы на высоте 3500 м. А вокруг
возвышаются пятытысячники: "Замок" ( 5070 м), "Бодхона" (5138 м), "Чимтарга"
(5489 м), "Энергия" (5120 м).
Чимтаргу ещё называют Спящей Львицей. Огромные шапки снега, целые карнизы
снежные свисают со "Спящей Львицы". Суровая вершина. Стемнело быстро.
Погрелись у костра, наелись каши и залегли в палатку.
14.07.1974 Воскресенье.
С Мутных озёр вышли в 6:40. Чувствовала я себя превосходно на сей раз.
И Казнок мне понравился больше всех перевалов. Шли по морене, затем по
плотному снегу. Слева нас манил к себе "ложный Казнок", с которого туристов
снимают на вертолёте, ибо спуска там нет. А подьёмчик очень заманчивый.
Перед самым перевалом крутой снежный взлёт.
Как отлично сверху сьехать, почти снежная стенка. Ребята рубили ступени.
У меня тоже был ледоруб, но я его взяла для самостраховки. И правильно сделала,
он меня выручал уже не раз и облегчал мне и подьёмы и спуски. Вспомнила, как
"Желтоклювый" в палатке рассказывал о единственном своём друге - ледорубе, и
как он потом, шутя, крикнул мне: "Иди на ледоруб."
Опираясь на ледоруб, я стояла на снежных ступеньках, подставив лицо и руки
ослепительно яркому горному солнышку, даже живот оголила по этому случаю;
солнышко такое ласковое и тёплое, ветра нет совсем. Валюша всё смеялась над
моим блаженным видом.
Влезли мы на перевал и перед нами открылась изумительно красивая панорама гор.
Во всей своей красе предстали перед нами Энергия (5120 м), Чимтарга (5489 м),
Сахарная голова (4970 м) и другие вершинки.
Спуск по сыпучке из крупного щебня, потом по морене около часу. Шли до дров.
Ужин на поляне Анзак. Ура! Первый круг пройден!
15.07.1974 Понедельник.
Подьём в 7 часов. До Искандера шли около 3-х часов. Слияние двух голубых рек -
Каракуля и Арга даёт начало широкому Сарытагу, вскоре устремляющемуся резко
вниз по долине. По плотине, когда-то сдерживавшей крупное озеро, мы вышли на
дорогу, ведущую к озеру Искандер-Куль. Вдоль дороги стена густого и высокого
леса.
Пройдя тенистые тополёвые рощи, мы вышли на широкую солнечную поляну на
берегу озера Искандеркуль. Слева из скалы выбивается пять родников. Такую
чистую и прозрачную воду редко где можно увидеть. И вкус необыкновенный.
Об этих родниках есть легенда. Александр Македонский когда-то лежал здесь,
умирая от ран, полученных в боях. И он обратился к богам, попросил напиться.
И как только он протянул руку, из каждого пальца вдруг начал бить горный родник.
Эти родники омыли раны Александра и исцелили его. Над родниками возвышается
грот.
На поляне мы отдохнули, попили богатырского напитка и продолжали свой путь,
прошли через мост, и перед нами открылось озеро во всём своем великолепии.
Жара утомила нас, а идти ещё далеко по дороге вокруг озера. Дорога вьётся по
берегу озера, у самого края воды.
Вишня, облепиха, барбарис и группы тополей окаймляют берега озера. Дорога то
огибает скалистые мысы, то подходит к тихим заливам. В зеркале озера отражается
полукругом шапка горы Дождемерной.
Наконец, мы вошли в рощу в устье реки Серимы. После света, разлитого над
озером, в роще кажется темно, и не сразу различаешь ряды палаток приюта
"Искандеркуль".
Здесь мы встретились с легендарным инструктором - Жюльеном. Он ходил по
турбазе в красной юбке, чёрной рубашке, чёрных длинных носках и кроссовочках.
Жюль построил матрасников, они поприветствовали нас, даже угостили
компотом, кастрюлю из-под которого мы просто вылизали дочиста.
- Смотрите, смотрите, они всё едят! - завопила одна из матрасниц.
Действительно, мы вели себя смешно, подмели всё на кухне и около, что плохо
лежало. Жюль нам быстро выдал наши продукты на "аппендицит", чтобы мы
скорее себе что-нибудь сварили.
Турбаза угнетала своим порядком. Палаточки надо в ряд поставить, не сорить, не
купаться в неположенном месте, ветки не ломать и т.д.
Встретили мы там одного Лунохода (его так прозвали здесь за то, что он всюду
ходил в триконях и не снимал их).
- Вам здесь не скучно? спросила я.
- Нет. Мы делаем радиальные выходы. В "М" и "Ж", например, на озеро
"Искандеркуль", на водопад "Белый".
Я засмеялась, представив его в триконях в "М".
После обеда к нам пожаловал Жюльен. Лаура на него налетела, как коршун.
- Жюль, как тебе не стыдно! В прошлом году ты, как орёл, летал с "Двойного" на
"Казнок", с "Казнока" на "Двойной". А сейчас до чего дошёл - в юбке ходишь!
Жюльен нам рассказал, что его за хулиганство сняли с инструкторов - он туристов
в кедах водил на перевалы; альпинисты 4 дня лезут на вершину, пыхтят, а там
записка: "Прошли туристы в кедах на значок "Турист СССР" - и назначили
начальником приюта "Искандеркуль". Вот он и обабился.
Но здесь он водит иностранных туристов, даже фотографировать себя не разрешал.
Спросил нас, чем турист от альпиниста отличается?
Там, где альпинист с верёвкой идёт, турист проходит без верёвки. Много
интересных историй рассказывал, мы животы надорвали от смеха.
В довершение принёс гитару. Бренчал он хорошо, но голос свой совсем заглушал,
и все песни получались на один мотив.
"...Мы все не вечные,
Нам всем даётся срок.
И в жизни разные
Находим мы пути.
Давай пойдём с тобой
Дорогой облаков,
Где горы снежные
И судьбы нелегки..."
Мимо наших палаток проплывали матраснички. Одну мы заприметили красотку
в длинном до пят воздушном сари. И когда она проходила, ветер-озорник игриво
раздувал полы халата, демонстрируя её изящные ножки. Жюльену, наверное,
очень даже нескучно с такими.
А вечером мы отправились на танцы. Танцевальная площадка у них была
небольшая, где-то в темноте среди деревьев. И мы встряхнули всю эту шарагу.
Пыль стояла столбом от наших диких плясок. Нам полюбилась мелодия какого-то
шейка, где был припев "Ай-ах". Бесконечно мы её заводили и отплясывали лихо.
Я вообще сошла с ума, до небес прыгала, танцевала на свой манер, забыв обо всём
на свете. Как только начинала играть музыка, я перескакивала через барьер, и
остановить меня невозможно было.
Девчонки спросили, уж не прыгаю ли я в высоту. А Татьяна сказала, что даст
завтра побольше продуктов нести, а то выход лишней энергии у меня очень
бурно проявляется.
Жюльен приглашал Татьяну на каждый танец, уводил её вглубь кустов и даже
поцеловал, чего она очень испугалась. Лаура давно ей говорила, что у Жюля
Татьяна будет иметь успех.
Лаура прекрасно танцевала вальс, а Валюха меня просто поразила, так
замечательно танцует - прелесть. Утанцевались мы до предела. В этот вечер было
много желающих пойти с нами завтра на перевал, но утром они почему-то все
исчезли бесследно.
Вечером купались. Я, как всегда, нагишом. Распаренная, мокрая с танцев, нырнула
в холодную воду. И всю ночь прокашляла, в груди так и остались спазмы до
самого приезда.
16.07.1974 Вторник.
До обеда полуднёвка на Искандере. Ходили на водопад "Белый". Водопад
необыкновенной красоты. Вокруг отвесные скалы, и в тенистых брызгах водопада
шикарная радуга, переливающаяся всеми цветами на солнце. На перилах мостика,
очень ненадежного, свисающего со скалы над водопадом, Жюльен делал стойку
на руках (он бывший гимнаст), чем привёл всех в восторг, фотографировал нам
водопад, стоя на этих отвесных скалах, как кошка.
После обеда на озере опять начался смерч (здесь редко погода бывает хорошая) и
мы покинули приют.
Уезжали домой Валя с Колей. С Валентиной было очень жалко расставаться,
хороший она человек, мы с ней подружились.
Рюкзаки мы переправили на лодке до тропы, а сами шли пешком, сначала по
дороге вокруг озера, затем поднялись к памятнику альпинистам и снова спуск
к озеру.
До ночёвки в "Долине змей" шли 20 минут. Остановились в ущелье "Сара -Девол".
Здесь должны водиться змеи, и я в паническом страхе не отходила от костра и
чутко спала под шум горной реки. Всё мне казалось, что в триконе свернулся
скользкий комочек и только и ждёт моей руки.
У костра в этот вечер Таня нам рассказывала много интересных легенд о
Маргузорских красавицах в белых саванах, о Чёрном альпинисте, который ходит
по горам и ищет свою любимую, сорвавшуюся на восхождении.
17.07.1974 Среда.
Подьём в 6 часов. Выход в 7 часов. Идём вверх по речке Сара-Девол. Встретили
солнышко из-за горы. Девчонки проявили активность - вскипятили чай.
Отдохнули, хлебнули горячего чайку.
Обед у верхней границы арчового леса. Здесь уже ветрено и холодно. Взяв по
охапке дров с собой, мы пошагали под последний наш перевал.
Ущелье становится мрачным и безжизненным. Здесь царство камней, а ещё выше -
снега и льда. Попадаются зелёные лужайки лука, конского щавеля.
Скоро мы подошли к первым пятнам снега, за которыми возвышается моренный
вал ледника. Крутой язык ледника зарывается в конечную морену, из-под которой
выбегает бурливый ручеёк, дающий начало горной речке. Затем идёт довольно
плоская терраса, занятая красивым лугом с беспорядочно разбросанными на нём
валунами.
Здесь мы и остановились на ночлег, надели на себя тёплые вещи, поставили
палатки, с трудом развели костёр. На ночь глотнули спирта. Пожалуй, этот
перевал - самый холодный из всех.
18.07.1974 Четверг.
Самый трудный день похода. Подьём в 5 утра. Штурмовали перевал Ангишт
(его называют аппендицит, так как наш маршрут - круг, а это ответвление от
Искандера). Сложность Ангишта "1Б". Суровый, очень снежный перевал.
Шли по морене - огромным глыбам, затем по снегу. На снегу совсем засыпали.
Три подьёма снежных - и перевал взят.
Наверху сильный холодный колотун - ветер. Лишний раз не высунешься из-за
скалы, не сфотографируешь. Совершенно безжизненные скалы, огромные снежные
шапки карнизами свисают с перевала, того и гляди рухнут. За перевалом
начинается ледник. По нему мы и начали спускаться, затем ехали на ногах, как на
лыжах, по снегу, а дальше началась морена.
И по морене мы спускались до дров. Там обед. Потом снова шли, шли долго,
полных 8 часов после такого тяжёлого перевала. Спустились в долину реки
Каратаг, где находятся Пайронские озёра.
У меня очень сильно болел пузырик после купания в горных речках, я приседала
за каждым валуном, и мне совсем не до Пайронских озёр.
Красивейшее озеро мы пролетели, я даже его и не сфотографировала, а
остановились мы у горной реки в километре от Тимур-Дары - самого красивого
из Пайронских озёр.
Всю ночь я стонала и лечилась камнями, а на следующий день у нас была здесь
днёвка.
19.07.1974 Пятница.
В который раз сижу у горной реки и любуюсь быстрым её течением. Все ушли на
озеро Тимур-Дара, а наша палатка осталась здесь. Помыли голову, наконец,
горячей водой, постирались.
Я забилась в камушки на берегу, как ящерица, оголилась и, удобно устроившись на
камушках, как в кресле, под солнышком, писала письмо домой и Машковой.
Писала про озёра, горные речки и вершины, даже про "Желтоклювого" вспомнила.
Когда мы поднимались под перевал, попалась на пути галоша. Наши паразитки
сразу закричали:
- Наташ, это твой Желтоклювый оставил тебе в подарок.
- Да, очень похоже.
- Знаешь, Наташ, всем он хорош, только нос у него очень большой.
- Эх, понимали б вы чего - нибудь, сказала я и вспомнила у Бальзака: "Огромный
нос его говорил о том, что в его обладателе заложена склонность к любострастию ."
Сама даже поразилась этой мысли. Бедный мой Желтоклювый, где он сейчас?
Наверное, стреляет сигаретку у других туристочек?
Кой чёрт в голову лезет! Как здесь хорошо! Даже можно уснуть нагой и никто
не найдет.
А вечером мы побывали в гостях у таджиков: Коли - начальника средней школы
в Душанбе, неугомонного рыболова Гафурчика и их старого учителя. Они
приехали отдыхать сюда, Гафурчик им рыбы наловил.
Мы как раз и напросились на жареную форель - царскую рыбу, которую я впервые
в жизни ела. Пришлось распивать с ними водку (иначе форели нам не попробовать).
Коля любит, оказывается, готовить, помидоры для салата резал тонкими
прозрачными ломтиками. Форель жарили они в казане на хлопковом масле -
вкуснотища. Поздно вечером Коля притащился к нашему костру, вокруг меня
вертелся, как молодой.
Сволочи всё же эти мужики: вот и семья есть, чего ему надо? Еле отвязалась,
сказав, что мне рано вставать надо завтра, кашу варить.
- Наташа, я с тобой буду кашу варить. О, Господи! Просидел ведь до утра.
Сжёг все дрова, а утром подошёл к нашей палатке и говорит: "Девочки,
дежурные, вставайте." Я спросонья подумала, что Санька будит, ещё удивилась,
не мог начать варить - на него не похоже, - промямлила: "Сейчас, Санечка,
сейчас." Встала, натягивая шмотки и вдруг увидела этого Колю.
Я ахнула, юркнула в спальник и мгновенно заснула. Слышала только, как Таня
просила его идти к своим друзьям, да Лаура во сне, видимо пролепетала: "Рахмат,
рахмат", что по ихнему "спасибо".
А утром они мне выговаривали: " Человек из-за тебя всю ночь просидел, а ты..."
- Да пошли вы, всю ночь просидел. Надоело мне это гостеприимство.
На свежую голову подумала, болтали мы много вчера, что мол в "Варзобе"
останемся, может ведь приехать, но эти мысли я прогнала прочь.
20.07.1974 Суббота
Уже домой хочется. Лиля всё агитирует к Лауре ехать, на Рижское взморье, но
мне что-то не хочется. С билетами тяжело, Лауру стеснять, а потом, ещё
неизвестно, какая там погода. В Варзобе останемся, позагораем, по крайней мере,
фруктов поедим, поплаваем на озере. Ну, там решим, в Варзобе.
Шли весь день. Окончательно спустились с гор, уже начались холмы, стала
попадаться алыча, яблоки. Встретили геологов. Они пригласили нас на чай, мы
их дочиста обьели.
После обеда идти было невыносимо жарко. Ох, эти пыльные среднеазиатские
тропы! Пекло выматывало все силы. Остановились на ночлег в 3-х км. от
Каратала, в тенистой рощице у реки.
Последняя ночь в палатке, нашей дружной палатке, последний "змеиный супчик"
на ужин, последний шум горной реки. Нет, с горами расставаться жаль. Не будет
больше ни озёр, ни перевалов. Какое-то грустное чувство, навеянное последним
днём нашего здесь пребывания.
21.07.1974 Воскресенье.
С утра невыносимая жарища. Идём по дороге почти всё время, по пыльной
дороге, под палящими лучами солнца, как в пустыне. Ни ветерка. Солнце высоко,
колодец далеко. За поворотом дороги ещё поворот, другой, третий и нет им конца.
К полудню пришли в селение "Каратал". Разместились в назначенном месте у
парикмахерской. Брадобрей - дядя сердитый и на нас разворчался сначала, но мы
ему сказали "Мустафет, нас аст?" (Табак они кладут под язык, нас называется, "нас
есть?"), он сразу подобрел немного.
Автобус пришёл за нами только в 4 часа. И вот мы снова в г. Душанбе.
Красивый современный город. Вот мы проезжаем новый спортивный комплекс,
вот "Комсомольское озеро", вот базар: остановились, купили 2 огромных (14 кг)
арбуза.
"Душанбе" в переводе на русский язык означает "понедельник", некогда на берегу
бурной реки Варзоб стоял небольшой кишлак, на площади которого по
понедельникам собирался базар. В 1929 году посёлок Душанбе стал столицей
Таджикистана. Теперь это один из красивейших городов Средней Азии.
Вот и турбаза наша. Никто нас не встречает, не до нас здесь. На турбазе много
туристов и директора волнует проблема, как их разместить. Везде палаточки стоят.
Нас на ночь тоже в палаточки разместили, памирочки. Палатка на двоих — как
здорово!
Первым делом мы помылись в любимых Лауриных ваннах у реки, переоделись
в чистое бельё и стали готовиться к вечеру.
Прощальный вечер мы устроили у реки, всю ночь бодрствовали, а рано утром
все наши уехали в аэропорт.
Мы с Лилькой только глаза продрали, побежали их провожать, посадили в
рейсовый автобус и, когда автобус скрылся из виду, мы окончательно проснулись.