Да, при чём здесь топор? И вообще. Мне эта поговорка страшно не нравилась. А если кто-то ошибся, что тогда? Получается, чернила не дают никаких шансов исправиться?.. "Ну в самом деле, что это за буква "Р" у меня? - думала я, тоскливо разглядывая неровные шляпки на страничке прописи. - Вот почему мы карандашом не пишем?.. Резинкой можно стереть, а ручку не получится... А что, если... "
Я решительно наслюнявила резинку и принялась за дерзкий эксперимент... И так усердно стирала негодные "р", что вскоре на их месте воцарилась сквозная дыра... О, ужас!!! В моей детской голове с шумом и гиканьем пронеслись поговорки... "что написано пером, то не вырубишь топором..". "три, три, три - будет дырка..." Я уже была готова остановить время и повернуть вспять, чтобы заново прожить этот фрагмент и никогда, никогда не слюнявить резинку... "Вернитесь, мои милые "Р"!! Они были ведь нисколечко не корявые".
Наутро совсем не хотелось идти в школу... А уж возвращаться домой из неё - и подавно... На злополучной странице прописи, словно трехголовый дракон, красовались три сросшиеся воедино, огромных единицы... Но не только на ней! Дыра одна, а страницы испорчено две! Я с ужасом, словно во сне, рассматривала, как на другой странице восседали точно такие же три кола.
Но дома меня ждал сюрприз. Зарёванную первоклассницу с порога встретил дружный смех мамы и папы, щёлкнул новый фотоаппарат, хрюньку-мазюльку ласково отправили умываться, а после...меня ожидает воздаяние, скажете?... Отнюдь... О, если бы всех детей в мире так наказывали за школьные ошибки, как меня, у нас все стали бы учиться на "отлично"...да и вообще, рай наступил бы на всей земле-планете...
Так что же меня ждёт ? Магическое действо, великая мистерия... Ночью, при красном свете и таинственном шёпоте ,, раз-раз-раз" мы с папой долго печатаем и проявляем фотографии. По стенам скользят огромные тени, очертания привычных предметов в красном тумане размыты, и всё это напоминает волшебный ритуал, в котором папа главный кудесник, а я - его подмастерье... Проявитель, теперь закрепитель... "Лена, а теперь спать, - скажет папа. "Ну можно ещё хоть минуточку?"... И ещё пять минут, и ещё...
Наутро, едва забрезжит рассвет, я на ногах. Чем закончился первый акт действа? Взрослые спят - выходной же! - а мне не до сна. Я бегу со всех ног в ванную комнату, где ванна наполнена водой до краёв, а в ней... фотографии... Лица, знакомые и не очень...а где же я? Ну конечно, вот она, хрюнька-мазюлька, которую теперь точно не вырубить топором... Я хохочу над собой, вчерашней страдалицей, над своими шестью колами, которые молча ёжатся в портфеле, и праздную победу над своим "великим" горем...
А скоро - третий акт действа. Папа доверит мне сушить фотографии на специальном аппарате, и я буду внимательно наблюдать, как фотографии с треском отваливаются, и собирать их... Помню как сейчас этот запах, исходящий от свежеиспеченных снимков. Впрочем, можно было сушить их и на окнах, но это дольше... А теперь ещё надо обрезать фотографии на специальном устройстве.
В конце концов я напрочь забуду про свои школьные неудачи и поражения. Вернее сказать, они потеряют для меня свою значимость...Не важно, что и как, почему и когда...Просто есть уголок, где меня любят и ждут, защитят от любой беды, и потому искать какой-то мифический рай совсем не хотелось, ведь от добра добра не ищут... И снова папа включит магнитофон, и я опять услышу: "... а песни довольно одной, чтоб только о доме мне пелось... "