- А мы Белку нашли! – закричали обе девушки наперебой, увидев меня. - Ты представляешь? Невероятная история! Она всё время тут под боком была, а мы ходили вокруг да около!
- Ну, здорово, - сказал я сдержанно, взглянув на хозяйку квартиры, как на существо более уравновешенное. Но хозяйка вдруг стала ломать свои сухонькие пальцы.
- Это я виновата. Я их не туда послала.
- Ой, да что вы… Ни в чём вы не виноваты! - немедленно затараторили обе и даже повскакали с мест, чтобы приобнять и утешить. – Вы даже не переживайте, всё вы правильно сделали! – чирикали они, - Мы же вам только фамилию назвали и всё. И никаких подробностей. Вы фамилию сразу и вспомнили. И мы фамилию нашли совершенно правильно! Только не ту!
- Представляешь, - обернулась ко мне пани. - Фамилия-то не такая! Другая у Белки фамилия!
- А какая? – поинтересовался я.
- А мы не знаем теперь.
- И поэтому вы решили, что вы её нашли? - уточнил я.
- А ты не смейся, они, действительно жили здесь, на первом этаже!
«Жили!» - так и крикнуло безмолвно всё моё существо. «Жили! И сейчас живут! Она там, она здесь! Она рядом! Только протяни руку…»
- Это моя вина, – хозяйка, видимо, решила, что я здесь главный и обращалась теперь исключительно ко мне. – Девочки назвали фамилию Белич, а такая фамилия, действительно, была в соседнем доме. И тут бы мне вспомнить, что в нашем доме тоже жила семья военного. Но у них была другая фамилия. Которую я даже забыла за столько лет. А сегодня девочки приходят и говорят: «Денисовы». И я сразу вспомнила – Нелечка Денисова. Ну, как же!
- Это наша Белка! – воскликнула пани.
- Только она не Денисова! – воскликнула Татка.
- Как всё понятно, - покачал я головой.
- Вы присядьте, - пригласила меня хозяйка, и я поскорее присел на жёсткий деревянный диванчик, чтобы избавить её от необходимости вставать и хлопотать. Мельком оглядел комнату. Просто чтобы хоть как-то зацепиться за окружающее, хоть как-то сделать эту реальность значимой. Потому что сейчас всё проигрывало той жизни, которая только что властно захватила меня там, в комнате, которой не существовало…
- Это, действительно, интересно, - сказала хозяйка. – Даже не знаю, как назвать такую ошибку. Наверное, какая-то дворовая, - улыбнулась она. – Или уличная. Бывают такие ошибки, девочки? Вот вы, историки, должны знать.
- Ой, да каких только ошибок не бывает на свете, - сказала Татка успокаивающе.
- В общем, жила семья в этом доме, - начала рассказывать хозяйка. - Ещё до того, как я сюда вышла замуж. С фамилией Денисовы. Фамилия эта принадлежала бабушке. Бабушка передала, естественно, фамилию своей дочери Тане. И дочь здесь жила тоже под фамилией Денисова. А потом дочь вышла замуж. За военного. И как его фамилия, может, кто и знал, а я не знала, потому что называли её все по-старому: Таня Денисова.
- Вот, Таня! – торжествующе воскликнула Татка. – Это предполагаемая мама нашей Белки!
- А дальше? - спросил я уже заинтересованно.
- Дальше у молодых появляется дочка Нелечка, и её по привычке тоже все называют по старой фамилии. Потому что для всех жильцов это одна семья – семья бабушки Денисовой. Кто знает настоящую фамилию Нелечки? Учреждения. Домоуправление, детский сад, школа. А нам-то, всем жителям, какая разница? Денисовы и Денисовы.
- Потрясающе, - сказал я. – И вы, конечно, и подумать не могли, что девчонки ищут именно их.
- Ну, конечно, - всплеснула руками хозяйка. – Я и подумать не могла, раз фамилия Белич совпала. Совпала – и хорошо. Думаю: вот, людям помогла на старости лет. И вдруг девочки сегодня прибегают и говорят: Белич, да не тот. Вот уж история, так история… Сидели, разбирались сейчас… И получается ничем я не помогла.
- Да как же вы не помогли! – по второму разу пустились утешать старушку девчонки, и мне пришлось ждать, пока все успокоятся.
- И фамилию настоящую вы так и не помните? – спросил я.
- Я не то, что не помню, - сказала хозяйка, - я её и знать не знала. Я сюда вышла замуж в тридцать девятом, мне девятнадцать лет, мужу двадцать четыре. Я тут мало кого знала близко, но с молодыми замужними женщинами немножко дружила. А Нелечка и другие девчонки - школьницы. У них свои интересы.
- Её полное имя было Нинель? – спросил я.
- Даже не могу сказать, - покачала головой хозяйка. – Нелечка и Нелечка. Она такая и была лёгкая, как мотылёчек. Настоящая Нелечка. Косы с бантами, сама тонюсенькая. Говорят, танцам они до войны учились с подружками, бегали куда-то к одной балерине…
- Это она! – воскликнула пани, оглядываясь на меня торжествующе. – Это же она! Она же танцевала!
А я только скупо кивнул и почувствовал, как сердце опять забилось.
Да, она танцевала. Ходила с подружками к балерине. «У неё мужа НКВД расстрелял, она нас танцевать учила. Мы там в коридоре учились, среди примусов…» Мне показалось, я даже голос её услышал – свежий, весёлый, оживлённый. И вдруг понял, что не хотел возвращаться сюда. Вот там, внизу, в той квартире номер четырнадцать, которой давно нет на свете, я был счастливым. И жизнь моя была осмысленной и важной. Там, а не здесь…
Я потер ладонью глаза, чтобы прогнать ощущение.
- А потом что было? – спросил я.
- Потом война, - сказала хозяйка. - Муж мой молодой ушёл на фронт, я осталась ждать. А девочки наши… кто куда…
- То есть, вы про них не знаете? – спросил я.
- Не знаю. Я, когда одна осталась, ушла к маме жить, на Собачью Площадку. А к свекрови дочка незамужняя приехала. Все тогда жались поближе к родным людям.
Так что ничего не знаю, куда все подевались после войны. Ремонт два раза нам делали, все квартиры перепутались у нас, номера сбились. Мы до войны двадцать восьмые были, а теперь у меня квартира номер двадцать шесть. Зато комнатку мне прирезали, - добавила она с грустью. – За то, что дом сломали на Собачьей Площадке. Вот, живу теперь, как барыня, с отдельной спальней.
Она обвела нас светлыми, выцветшими глазами.
- Вы простите меня, я вас чаем даже не напоила. Да у меня и не с чем особенно. Выхожу редко. Родных никого не осталось, продукты мне собес носит, да вот Леночки иногда прибегает, она у меня за внучку была, а сейчас у неё забот много, она в театре представления ставит, - с уважением сказала она. - На гастроли часто ездит. Когда приезжает, навезёт всего, ох и навезёт. Да вот, печеньица какие-то были сухие у меня, я-то уже их не угрызу, нечем уже грызть…
- Не надо нам никаких печеньиц! – замахали руками девчонки, а я полез за пазуху и вытащил Норину упаковку зефира, которую захватил из дома.
- Чай мы в другой раз попьём, - сказал я. – А это вам за хлопоты. Свежий. Вы это точно сгрызёте.
- Ой, - всплеснула руками хозяйка. – Ой, откуда ж у вас такое? Я этого уже сколько лет не видела. Уж и вкус позабыла. – Она бережно взяла в руки коробочку, погладила прозрачную крышечку. - У нас дома говорили: бомбочки…
- А вот мы угадали ваше любимое лакомство, - сказал я. - Попьёте теперь чай с бомбочками. А нам пора уже.
Я встал, девчонки тоже потянулись к дверям.
- Вы нам так помогли, так помогли! Вы нас буквально спасли! – щебетали они. – Может, вы ещё что-то вспомните, мы тогда ещё забежим.
А я вдруг подумал, что нет, не помогает квартира этой старушки выйти в наши дни. Потому что квартира эта и её хозяйка сама всё ещё в том, довоенном. В том времени, когда она, молодая, была здесь счастлива…
- Ну, ты волшебник. Дед Мороз, - сказала Татка восхищённо, едва мы вышли за порог. - Откуда у тебя зефир?
- От Норы, - сказал я. – Вообще-то я вам нёс. Но… не вынес, поэтому не донёс. – скаламбурил я.
- Правильно сделал, - сказала пани. – Ей как раз с мягким чайку попить. Вон она как обрадовалась… Но слушайте! Слушайте! – она даже приостановилась на лестнице. Вы понимаете, что сейчас случилось? Мы нашли Белку! Она была. Она здесь жила! Училась в здешней школе! Эх, если можно было бы найти и эту четырнадцатую квартиру! Но вот с квартирой не повезло…
Я молчал. Я вообще решил молчать пока. Потому что не знал, что делать с тем, что видел. Я решил: пусть девчонки, как хотят. Надо просто не спускать глаз с пани. Просто не спускать глаз…
Мы спустились на первый этаж.
- Пошли! – Татка решительно завернула под лестницу. Хоть примерно представим, где она. И, может, соседи что знают. Свет клином на одной Тосеньке не сошёлся.
Девчонки двинулись по коридору, я нагнал пани и молча крепко взял за руку. Она бросила на меня благодарный взгляд.
- Девятая… десятая… - считала Татка, идя впереди. - Всё тут есть… Двенадцатая, тринадцатая, - объявила она и замолчала.
- И что? -сказала пани, несмело подходя, держась за мою руку.
- Всё, - сказала Татка. - Дальше – шестнадцать. Видно слили, как у Тосеньки.
Я молчал, только крепче сжал Белкину руку. И она сжала мою в ответ.
- Ну, давайте к соседям стучаться, - сказала Татка и, не дожидаясь ответа, забарабанила в тринадцатую квартиру. За дверью молчало.
- на работе, наверное, - сказала Татка и забарабанила в шестнадцатую, а я даже глаза закрыл. Сейчас дверь под её рукой подастся вперёд…
- А, тут звонок, вроде, - оповестила Татка и позвонила.
Дверь открылась. На пороге стояла молодая женщина в махровом халате.
- Ой, вы нам не поможете, - зачастила Татка. – Мы ищем прежних жильцов этой квартиры.
- Я не знаю прежних, мы въехали в пустую квартиру после ремонта.
- А у вас какой номер?
- Шестнадцатый, с недоумением сказала женщина.
А я с бьющимся сердцем вглядывался вглубь квартиры – туда, откуда выходила женщина. Коридорчика маленького никакого не было. Была просторная прихожая с вешалкой и зеркалом на стене. За спиной женщины угадывалась комната, её скрывали пёстрые занавески. Ничего, ничего похожего на то, что здесь совсем недавно открылось мне… что всё ещё звучало во мне радостью, очарованием, болью…
Мы вышли во двор. Я вдохнул весенний вечереющий воздух. Хорошо было на улице. Легко и сладко – как всегда бывает перед маем.
- Надо бы Тосеньку вообще навещать, - сказала Татка. – Чего-нибудь вкусненького ей найдём. Варенье у тётушки выпрошу, она даст. Мы же ещё придём?
- Стоп, - сказал я, нахмурившись и поднимая палец. – Важное правительственное сообщение. На праздничных днях я буду страшно занят. У нас сто пятьдесят выступлений и даже какие-то, говорят, мелкие гастроли по нашей Родине. Поэтому даже не просьба, а приказ: без меня на эту территорию ни ногой.
- Ой-ой, - сказала пани кокетливо, стрельнув на меня взглядом.
- Никаких «ой-ой», - я повысил голос. - Мне надо знать, что с вами всё в порядке.
- Мы ж ей хотели к празднику гостинцы, - начала было Татка, но я перебил:
- Только со мной. Сговоримся и вместе придём.
- Даже и со мной нельзя?! – оскорблённо воскликнула Татка. - Мы же там были вдвоём. И ничего не случилось. А вот когда вы, когда вы были вдвоём, как раз и приключилось.
- Разговорчики, - сказал я безапелляционно. – Вы были, мы были… Приказ и всё. Вы всё выяснили сейчас? Больше нет вопросов?
- Ну, в школу-то хоть можно сходить? – спросила пани. – Мы как раз собирались.
- В школе в праздники никого не будет, - сказал я решительно. – После праздников вместе сходим.
- Какой у нас деспотичный князь, - сказала Татка с выражением. – Ещё заставит дань платить. Ещё заставит землю есть.
- Девчонки, - сказал я уже просительно. – Ну, правда, меня не будет рядом, значит, буду волноваться. А если вас сюда занесёт - я себе место не найду.
- Давай ему пообещаем, - решила Татка. – А сами – как получится.
- Я вам дам «как получится», - сказал я.
- Нет, врать нехорошо, - согласилась со мной пани и взяла меня за руку. – Мы попробуем, - сказала она мягко. – Мы попробуем не ходить без тебя. Мне только жалко, что тебя не будет.
- Я буду вырываться, - сказал я.
- Тогда давайте прямо сейчас в школу, - предложила она. – Мы же рядом.
- Да там уж никого наверняка нет, - усомнилась Татка.
- Просто посмотрим, где она. Узнаем дорогу. Это вон туда надо повернуть. Пошли. Мы быстро. Просто дорогу узнаем.
Но мы не успели узнать ничего про школу и про дорогу. Первое, что мы увидели, завернув по переулку, был знакомый зонтик, преспокойно висящий на стене дома, зацепленный за ржавую проволоку на водосточной трубе.
продолжение следует