Основано на реальных событиях.
Третью ночь подряд Татьяна сидела у окна частного дома с топором в руках. Она ждала мать своего мужа — Алимову Елену Павловну. Ждала с единственной целью опустить этот топор ей на голову, чтобы, наконец, прекратить все свои мучения.
Нервы у молодой женщины были натянуты, как струны: ещё один «щипок» и они или взорвутся со страшной силой, сметая на своём пути всё, или «взорвут изнутри свою хозяйку».
Казалось достаточно всего одной «спички» и Татьяна вспыхнет живым факелом.
Сыновья спокойно спали в своих кроватках, даже не подозревая, что творится в душе их мамы. Ата же ни на минуту не смыкала глаз уже третьи сутки.
Делала всё на автомате. Утром поднимала малышей, кормила их, почти полусонных, завтраком, собирала и вела в совхозный садик, а сама потом неслась в город на работу.
Нервы У Татьяны были так взвинчены, что у неё начали трястись руки, и она прятала их под стол, чтобы никто не видел. Боялась, что сослуживцы подумают, что она тоже злоупотребляет крепкими спиртными напитками, как их инженер ОТЗ, Хуснуллин Аклаш Фаизович, у которого вечно тряслись с похмелья руки.
Так сотрудника называли за глаза - Алкаш Фаизович, но он, даже тогда, когда слышал такое нелестное обращение, делал вид, что это к нему не относится.
Отработав положенные восемь часов, Таня всё так же, с тем же порывом, неслась домой, не зная, где на сей раз найдёт своих детей: возле закрытых дверей дома, у соседки Зины, или у воспитательницы. Совхозный садик работал с восьми утра до пяти вечер, а её работа заканчивалась в шесть, да ещё плюс время на дорогу.
Домой возвращалась, как на иголках: за частным домом родителей мужа, где они жили, довольно глубокий арык, перед домом — полотно железной дороги, а за ним автотрасса с интенсивным движением Ташкент - Джизак - Самарканд.
Разве может быть спокойно материнское сердце? Дети малые, неразумные: старшему пять, младшему ещё нет четырёх — за ними глаз да глаз нужен.
Единственная надежда на то, что они у соседки Зинаиды: в последнее время молоденькая воспитательница Фарида доводит их до дома соседки и оставляет там. А у той во дворе злая собака, которая даже младшего сына Зины не пощадила, и когда тот попытался с ней поиграть схватила его зубами за щёку. У мальчишки, видимо, так и останется шрам на всю оставшуюся жизнь.
Есть причина для волнения и беспокойства. Но совсем не это заставило молодую женщину сидеть третью ночь с топором у окна. Это только малая толика того, что на неё свалилось за последнее время.
Муж Алексей уже десять дней в Ташкенте — на сессии в институте, а свекровь словно с цепи сорвалась: каждый день скандал, каждый день какая-нибудь пакость. Эта женщина просто жить не может не стравливая между собой людей, не натравливая их на того, кого считает своим злейшим врагом. Почти с самой женитьбы сына она «возвела» в этот ранг Татьяну, и вот теперь за что-то мстит ей.
Вчера Елена Павловна натравила на неё своего младшего сына Салавата, и тот, как всегда, в пьяном угаре, брызгая слюной, и вращая для пущего страха глазами, вопил во всю ивановскую, что утопит русских вы****ков в арыке, как котят, а её саму вышвырнет под поезд и скажет, что так и было.
Что интересно, свекровь обычно после того, как скандал начинал интенсивно развиваться, сразу потихоньку «делала ноги» видимо, опасаясь, что самой достанется от его фигурантов.
Таня конечно, с вечно пьяным Салаватом связываться не стала, взяла в охапку детей и закрылась в доме. Тот ещё какое-то время, орал, матерился, швырял в двери всё, что попадётся под руку, потом куда-то ушёл, видимо, для того, чтобы повысить градус своего оптимизма.
И вот тогда, Таня, доведённая до отчаяния, решила прекратить эти издевательства, а для этого нужно было всего-ничего: просто уничтожить эту «дрянную бабу, эту .лядищу»», как называла Елену Павловну соседка Зина. И уже ни о чём другом Таня думать не могла — только об этом, такой выход казался ей единственно верным и даже необходимым.
-За что всё это? - спрашивала женщина себя. И отвечала словами мамы:
- Как видно, за непочтение родителей...
Но мамы не было рядом: после очередного скандала с новыми родственниками, она поднялась с насиженного места и переехала в Ферганскую долину, в горд Наманган, «чтобы не видеть эту семейку».
Вот и получилось, что только один человек в этом мире сочувствовал и поддерживал Надежду — её соседка.
Понимала, потому, что нечто подобное испытала на своих нервах, на «своей шкуре». Её рассказы о том, что она перетерпела от Елены Павловны, вызывал у Тани удивление и непонимание, а прозвище «.лядища» поначалу коробило. Но со временем молодая женщина поняла, что свекровь его вполне оправдывает.
-Видимо, все любовники закончились, - с сочувствием говорила соседка Татьяне, - потому твоя свекровь и злобствует. Она без мужика ни дня жить не может - её сразу бешенство начинает одолевать. Поймает какого-нибудь кобеля - сразу подобреет...
Зинаида знала, что говорит, ведь Елена и с её мужем Усманом гуляла напропалую, не смотря на то, что дома её ждал старый муж. Елену не смущало даже то, что любовник более, чем на десять лет моложе, что у него жена и четверо детей.
Но Зина - женщина стойкая, сильная - выстояла и вернула мужа назад в семью. Хотя даже сейчас у неё нет полной уверенности в том, что это не повториться вновь. Есть у Елены какая-то сила, что притягивает, как магнитом мужиков к себе, и те летят, как пчёлы на мёд, хотя уместнее бы сказать, как мухи на дерьмо.
Да, мнение о соседке у Зинаиды было не слишком лестным, но, видимо, она имела на него право.
Надежда понятия не имела сколько соседке лет, а спросить стеснялась. Зина казалась ей очень взрослой, умудрённой годами и жизненным опытом, женщиной, поэтому поначалу она называла её тётей Зиной, пока та, наконец, не попросила:
-Таня, зови меня просто Зиной, а то я чувствую себя ужасной старухой.
Таня вообще была человеком стеснительным, застенчивым, и поначалу все обиды и оскорбления со стороны свёкра и свекрови заливала слезами где-нибудь в укромном уголке, чтобы никто не видел. И мужу старалась не жаловаться, чтобы не задевать его самолюбия, ведь, несмотря ни на что, это его родители.
Зато Елена Павловна не стеснялась обливать сноху помоями перед любимым сыном, выдавая все подлости, что творила сама, за проделки Татьяны.
Скандалы она начинала только тогда, когда сын находился на работе — была в полной уверенности, что ей за это ничего не будет, потому «отрывалась» на снохе по полной.
Елена славила сноху не только перед сыном — соседям тоже жаловалась на неё «со слезой в глазу и в голосе» (та ещё была актриса):
-Не повезло моему сыночку — жена ему досталась безрукая, глупая, да к тому же ещё и пьяница... И что он в ней нашёл такого?...
Отец Алексею присмотрел девушку, что живёт у моста через канал Кирова. Милая, добрая, тоже крещёная татарочка... Нет он эту русскую выбрал!... Вот теперь и мается... Аглям тогда пообещал сыну отказаться от машины, что ему, как ветерану положена, если он не оставит Таньку, но тот ответил: -«Как хотите, отец. Мне ваша машина не нужна»... Отец ему назло и не взял машину — отказался.
Соседи, слушая нескончаемые жалобы, жалели Елену Павловну, сочувствовали ей. Татьяну не жалели, ведь та никому и никогда не жаловалась и не плакала при людях о том, что её свекровь ест поедом. Хорошо хоть свёкор в последнее время не вылезал из больницы — всё на одного жалобщика и скандалиста стало меньше.
Вот когда Татьянаа с горечью вспомнила слова совхозной «фельдшерицы», с к мужем которой у Елены тоже была связь.
-За кого вы дочь выдаёте? - пыталась «фельшерица» предостеречь мать Тани. -Это же ужасная семья: отец - фашист, мать - змея подколодная, дочь - гулящая, а сын — пьяница.
Но, кто же верит предостережениям, считая их либо обычным наговором, либо завистью? Только время расставляет всё по своим местам, лишь оно судит. И наказывает тоже — время.
Только Татьяна никак не могла понять — наказание за что? За то, что она любит, за то, что хочет, чтобы у её сыновей был отец, за то, что она пытается спасти свою семью? Разве за это наказывают?
Потому и терпела все издёвки и все скандалы. Терпела из последних сил, до слёз, до нервного истощения, до того, что начали трястись руки, как у беспробудного пьяницы.
Но, как говориться, сколько верёвочке не виться - концу быть: в один из таких скандалов Елена Павловна что-то увидела в глазах Татьяны, и перестала устраивать их с ней наедине. Теперь уже скандалы затевались при сыне. Вот и этот скандал свекровь начала, когда в доме присутствовал её младший сын, вернувшийся из России, и сразу же сбежала в полной уверенности, что вечно пьяный сынок расправится с ненавистной снохой.
После этого она трое суток, даже носа не казала домой: словно одним местом чуяла, что её дурную голову ожидает топор.
Все эти дни Зина, как могла, уговаривала Татьяну:
-Помнишь, Таня, как ты мне говорила, три года тому назад, когда я вот так же хотела прибить твою свекровь? «Не нужно этого делать, Зина! У тебя дети, Таня. Убьёшь её - тебя посадят, а дети останутся без матери. Она и сама помрёт — без твоей помощи»... Теперь я тебе говорю: у тебя дети, Таня. На кого ты их оставишь? Не надо, дорогая, .****ища и сама сдохнет — без твоей помощи...
На четвёртый день из Ташкента вернулся Алексей. Привёз кое-какие продукты, ребятишкам конфет. Едва успел рассказать, что успешно и досрочно сдал экзамены и зачёты, как явилась Елена. Она словно зверушка чувствовала, когда и зачем нужно появляться в том или в другом месте. Вот и сейчас явилась в полной уверенности, что любимый сын не даст в обиду любимую маму.
Таня в это время находилась в коридорчике, где стояла газ плита с баллонным газом и ставила на неё кастрюлю, чтобы отварить полукопчёную колбасу, которая не внушала ей доверия.
Елена влетела в коридор с криком: - «Пошла вон отсюда! Я не дам тебе пользоваться нашей плитой!», схватила кастрюлю, собираясь выбросить её вместе с колбасой в огород. Горячая вода расплескалась по полу, и Таня едва успела отскочить в сторону.
И всё же она смогла спасти продукт от печальной участи попасть на помойку: она с трудом забрала у свекрови кастрюлю и поставила назад на плитку. Тогда разъярённая Елена, по исконно бабьей привычке, вцепилась Тане в волосы. Молодая женщина отреагировала мгновенно и неожиданно даже для себя самой: она со всего плеча ударила кулаком свекрови в глаз, вкладывая в этот удар все чувства, обуревающие её в это мгновение: унижение, обиду, презрение. Елена заверещала, как подбитая курица, и отпустила сноху.
На этот крик выбежал Алексей. Мгновенно оценив ситуацию, он встал между матерью и женой так, что Таня оказалась за его спиной.
Елена протягивала руку, пытаясь нанести невестке хоть какой-то урон. Татьянаа схватила эту руку и вцепилась зубами в большой палец.
Крик свекрови взвился с новой силой, а Алексей никак не мог понять, что происходит, почему мать кричит так, словно её режут.
Таня всё сильнее и сильнее сжимала зубы, а вопль Елены длился и длился, взвиваясь под потолок, отражаясь от него со всей силой ненависти и боли.
Наконец, молодая женщина поняв, что ещё немного, и откусит палец напрочь, с силой выдернула его из своих зубов и отбросила руку Елены в сторону, а затем резко развернулась и ушла в дом.
Её колотило, как в ознобе, стучали зубы, казалось ещё немного и она потеряет сознание. Испуганные дети обхватили мать с двух сторон, прижались к ней и зашлись в плаче. Татьяна успокаивала плачущих сыновей, но сама никак не могла успокоиться.
Через десять минут вернулся Алексей. Он внимательно посмотрел на жену и строго спросил:
-Что произошло?
-Думаю, что мать тебе уже всё рассказала... Что противная сноха снова обидела её, оскорбила, ударила. Ведь так?
-Я хочу послушать твою версию.
Татьяна молчала всего несколько секунд.
-Ты видел сколько на полу в коридоре воды? - начала она.
-Видел. Ну и что?
-Как ты думаешь откуда она?
-Не знаю...
-Елена Павловна хотела выкинуть кастрюлю с колбасой в огород... Начала кричать, чтобы я убиралась из её дома... Что она не даст пользоваться мне её плитой...
-Дальше? - настаивал Алексей.
-Я еле отобрала у неё кастрюлю и поставила её назад на плиту. Тогда твоя мама вцепилась в мои волосы... Я не ожидала такого и... нечаянно ударила её. Она закричала и расцепила руки...
-И что?
-Ничего. Потом вышел ты и встал между нами...
-Почему она кричала и после этого?
-Не знаю, - покривила душой Таня, - наверное, из-за ненависти ко мне.
Алексей ничего не сказал ей в ответ. На этом разговор был окончен. Татьяна так и не поняла: поверил он ей или поверил своей матери. Наверное, всё-таки ей, ведь она его никогда не обманывала, а Елена Павловна без обмана обходится не могла и неоднократно попадалась на вранье.
Они все вместе пообедали, затем Таня устроила сыновьям «тихий час», и пошла готовить ужин, а Алексей взялся разбирать методички и литературу, которую привёз из института.
День только начинался, и приключения Татьяны на этом ещё не закончились...
Продолжение следует: