Даша и Дима Цуканины прожили в браке пять несчастливых лет. Стабильность в унылых отношениях супругов пропадала не сразу, а постепенно. И увы, безвозвратно. Такое часто бывает в семьях, где не осталось любви.
Иногда искры раздора в семье Цуканиных не угасают неделями. А шансов на улучшение обстановки во взглядах –– не предвидится. Взаимопонимания ноль. Зато уровень недоверия растет неуклонно, и почему-то, лишь со стороны мужа.
Зачастую панические приступы ревности превращают Диму в разъяренного зверя. Задетое без причин самолюбие жаждет немедленного возмездия, хотя поводов для унижения чести и достоинства супруги попросту нет.
Ужасное и далеко не мужское поведение Димы абсолютно не поддается разумным объяснениям и контролю извне. Даже матери не удается подобрать убедительные доводы, способные повлиять на вызывающие нападки сына в адрес невестки.
Личные убеждения Цуканина гласят: супруга –– это собственность, которая обязана беспрекословно выполнять любые указания мужа. Возражения не принимаются.
–– Дашка, твою мать! –– разносится вялое эхо по ночному пространству маленькой квартиры. –– Сплевывая фисташковую скорлупу на палас тесного коридорчика Дима, из перекошенного алкоголем рта, продолжает базлать еще громче. –– Зараза, жрать давай! –– в приказном тоне требует он, вернувшись посреди ночи домой.
–– Дур-рр-ррак, –– старательно, точно по буквам, выводит перепуганный попугай, нервно прыгая на холодильнике от резкого пробуждения. Попугаю явно не по себе от крика и бьющего через просторное кухонное окно огненного полнолуния.
–– Заткнись, чучело пернатое, пока не зажарил! –– Пригрозил Дашиному питомцу изрядно подвыпивший Цуканин.
–– Сам, дур-рр-ррак, –– не унимается Какаду.
Кеше сегодня чертовски везет: «хозяину жизни» до него нет дела.
Жадно заедая фисташками пиво, оголодавшее чрево Цуканина снова, по-свински, обращается к жене:
–– Дашка сучка, быстро хавку гони, жрать хочу! –– прищелкнул он пальцами, словно сидит перед официантом в трактире. –– Слышь, кому говорю?! Где ты, мать твою?.. –– нервно сплевывает Цуканин вязкую слюну, желая попасть в напольную вазу для цветов.
Перепившее суррогатного пойла быдло заявилось домой с тошнотным перегаром и явно не в духе. По пьяни Цуканин не знает меры и такта: оскорбляя чувства, будоражит средь ночи заспанную супругу и маленького ребенка, которые успели провалиться в сон.
Раньше он себя проявлял иначе. А сейчас, –– хуже садиста. Гнев и раздражение у домашнего тирана явно зашкаливают. А жена беспрекословно подчиняется, испуганно поднимаясь с кровати в сторону кухни.
Утром Даша, набравшись смелости, выскажет свое негативное отношение к выходкам Димы, а он, отмолчавшись с похмелья, в мокрую от зловонного пота подушку, затаит разрушительную злобу. И окончательно превратится в скандального монстра.
По мнению Димы жена позволяет себе много лишнего, но о каком конкретно лишнем идет речь, он не уточняет. Просто начинает дубасить, когда ему что-то не нравится в Дашином поведении. Хотя очевидных поводов для ревности Даша, ему никогда не давала.
Раньше она и представить не могла, что вообще способна переступить запретную черту, опорочив себя левыми связями на стороне. Правда, сценарии неблагополучия семейной жизни от этого, все равно, никогда не меняются.
По возвращении домой хоть откуда –– всегда одно и то же: невыносимое занудство. Если Даша задерживается на работе или в магазине, дома ее ждет с пристрастием допрос:
–– Где ты шастаешь, кобыла?! –– с наглым взглядом, прямо с порога, вырывается излюбленное оскорбление домашнего тирана, сказанное вместо приветствия.
Другая бы возмутилась скотскому обращению, а она терпит. Чем безмерно подпитывает и без того больное воображение садиста, уверенного в безнаказанности за содеянное.
В последнее время Цуканин распускает не только руки, но и грязный язык, с мерзкого шевеления которого, начинается вступительная фаза домашнего насилия.
Пакостные слова –– вместо разминки. Развлекуха такая дерзкая, которую Цуканин с удовольствием практикует на жене.
–– В магазин зашла после работы. А что? –– честно признаётся Даша, не понимая, в чем её подозревают. Однако по ухмылке мужа –– догадывается о бесполезности сказанных слов.
В цепком взгляде Цуканина нет ничего, кроме пучка искр и звериного бешенства. Но Даша старается не обращать внимания на обидные фразы и лютое выражение лица супруга.
Она давно закрывает глаза на его хамское поведение, –– либо делает вид, чтобы избежать очередного скандала с побоями.
Наверное так с каждым бывает, до определенного момента, пока человек надеется на видимое улучшение, а на практике выходит плохо.
Силы и терпение постепенно заканчиваются, вера в светлое будущее пропадает. Мечты сгорают, полыхая безжалостным пламенем обиды, а рухнувшие планы о хорошем и дружном –– превращаются в опустошение и крах нереализованных надежд и фантазий.
Далее страсти накаляются. Цуканин пускает в ход огромные кулаки размером с пивную кружку. Ссадины и синяки выводят психику беззащитной женщины из равновесия. От боли и страха она безудержно рыдает, не находя места в своем крохотном, перевернутом наизнанку мире.
Больно так, словно перегорела одна из главных лампочек, освещавших совместные планы на долгую и счастливую жизнь.
–– Мама, что мне делать? –– рыдает в трубку Даша, ожидая поддержки и дельного совета. –– Как поступить? –– всхлипывая, спрашивает она в перерывах между избиениями, пока Цуканин устраивает на балконе перекур.
–– Доченька, звони в полицию, гони его в шею! –– настаивает Инга Федотовна, успокаивая единственную дочь.
–– Я пробовала, что-то никак не получается дозвониться. А Илюха к отцу сильно привязан, –– отвечает Даша, продолжая хлюпать в раздумьях: как уберечь себя и сына.
Сглатывая горькие слезы, она пытается найти ту единственно правильную дверь, за которой спряталось забытое по ошибке счастье и готово наполнить её жизнь до краев с любым, кто первым окажется на пути и сможет защитить.
Да, безусловно, её яркая внешность магически притягивает взгляды мужиков от мала до велика, но для Даши, это вполне привычная обстановка, к которой она давно привыкла, и совсем не реагирует на знаки внимания, исходящие от посторонних лиц.
Ошибочно, именно такое безобидное внимание Цуканин мнит наиболее опасным триггером для неверности жены. Но разве это правильно: злиться на человека из-за утонченной привлекательности?
Нормальным людям, на примере остальных членов общества, в котором они ежедневно пересекаются и проводят вместе по восемь, а иногда и больше часов, хорошо известно: у любых отношений существует протяженность жизненного цикла.
Стадии обострения, накаляясь, впоследствии переходят в обоюдное умиротворение и наоборот. Словно качели, туда-сюда. Иногда до головокружения, сердечных приступов и дрожи, с которыми приходится мириться, находя компромиссы. Следуя общим интересам, нужно уметь договариваться. Иначе, никак не ужиться.
Рано или поздно, даже самые неуязвимые отношения, какими бы сильными узами они не подкреплялись, нуждаются в проверке на прочность. А нередко, не пройдя проверку, просто заканчиваются либо прокачиваются до нового интересного уровня.
Но вместо укрепления союза –– Дима стремительно разрушает, кромсая совместно прожитые годы до основания, словно неутомимый дровосек, превращая семейные ценности в труху. С ухмылками на лице –– беспощадно дубасит и оскорбляет Дашу.
Похоже, он забыл простую истину, которую сам частенько твердил, как мантру. «Прелестями супруги нужно гордиться», а не унижать без повода, вытирая кровавые ноги о семейное начало.
При желании здравые люди договариваются. Разрешая конфликты, продолжают жить не хуже прежнего. Урегулировать всегда проще, чем воевать впустую.
С Цуканиным дело обстоит иначе. Грубость и отрицание у него –– вместо визитки. Остальное вторично.
В личном благополучии Цуканина слишком высоки ставки за промахи, а он привык с разбегу и сразу в дамки. Правда, не всегда получается, а это злит ещё больше.
Работу над ошибками он воспринимает, как зло, поэтому никогда её не проводит и не признает допущенных промахов.
Из-за нежелания проигрывать, Дима старается изо всех сил добиться успеха любыми путями, но результаты не впечатляют близких, а его самого и подавно.
–– Сучка, опять шарошилась неизвестно с кем!? –– выплеснул, на днях, очередную порцию гнева муж, уставившись супруге в затылок, бесстыдно рисуя на черепе воображаемую мишень.
Даша резко развернулась, приблизившись лицом вплотную к небритому дебоширу, пожирающему остатки пиццы, и смело заявила:
–– Дима, если ты не прекратишь меня оскорблять...
–– То, что нах?! –– оборвал на полуслове агрессивно настроенный Цуканин.
–– Развод, вот что! –– Решительно, без тени смущения, отреагировала Даша.
–– Хера се! –– не оценил он критического предупреждения, но всё-таки призадумался над услышанным.
«К чему бы это?» –– Не совсем догоняя сюжет, истерично дернулся Цуканин к раковине, пытаясь сохранить равновесие, будто промахнулся мимо ступенек на быстром спуске.
Холодок страха предательски пробежал по широченной спине. От избыточного гнева он ещё сильнее сжал кулаки, демонстративно хрустнул пальцами, словно намекая об опасности.
Габаритами от природы Дима не обижен, зато с наличием интеллекта и мозгов, похоже не сложилось. Любые взаимоотношения он выстраивает на эмоциях, решения принимает без предварительного анализа, живет исключительно прошлым. В долгосрочные перспективы будущего не особо верит, а потому, не вникает в детали. Настоящему радоваться не умеет. С детства не приучили, а комплексы, они с годами только усиливаются, обостряя ощущение несостоятельности.
Основами воспитания сына занималась улица. Отец регулярно пил, подавая капризному отпрыску далеко не лучший пример. За систематические пьянки –– лишался работы. Дома отгребал от жены по загривку. Избиению всячески сопротивлялся, прикрывая трясущимися руками зачесанную сальными прядями лысину. Но безмерное потребление самогона, потихоньку делало свое дело. На том и погорел.
Смазливая мама всё свободное время уделяла любимому театру, в котором с триумфом играла «Госпожу Бовари». И ещё дяде Васе, как выяснилось немногим позже, когда похоронили отца.
Мнением ребенка, о грядущих изменениях в его жизни, взрослые не поинтересовались, сочтя это лишним.
Через месяц после кремации Анатолия Ильича, родного папы Димы, дядя Вася почувствовал себя полновластным хозяином положения в хрущевке Цуканиных.
Проныра дядя Вася окончательно перебрался к ним из театрального общежития. Причем с вещами, откровенно напоминающими хлам, в нескончаемых полиэтиленовых пакетах.
Чужой дядька, без предварительного оповещения, заселился на ПМЖ к любовнице, тщательно скрывавшей наличие сына до последнего момента.
С первых минут знакомства, весельчак дядя Вася, заявил Димке о необходимости называть его папкой.
–– А если не будешь, задушу! –– прыснул он, заранее пригрозив костлявым кулаком, перед носом восьмилетнего пацана, за возможное отрицание.
Соперничество оказалось неравным.
А Ирина Петровна возражать улыбчивому кавалеру, даже не пыталась.
В перепуганном сознании пацана не нашлось места для замены умершего отца чужим человеком.
По наблюдениям дяди Васи, пасынок оказался с характером, и наотрез отказался от перспективы озвученных сценариев поведения, рожденных в гнилом воображении хамоватого мужика.
На начальных этапах совместного проживания, дружбы не получилось. Хотя со временем, благодаря грубым методам воспитания, с применением угроз и насилия, ситуация начала меняться в пользу приспособленца.
Гнусные меры оказания психологического давления на ребенка, –– сработали. У хорошо замаскированного извращенца, Василия Конопатьевича Биткина, всё-таки получилось подчинить себе неокрепшую волю беззащитного мальца, с непоправимо искалеченным представлением о прекрасном.
С того самого момента, дядя Вася автоматически превратился в папу. Правда, без капли желания называть противного дядьку папкой. Для усиления эффекта убедительности, Биткин применил несколько шагов насильственного принуждения: подзатыльники, с пинками коленом под зад, сработали безотказно.
Всякий раз, когда садист слышал от пасынка неохотно произнесенное слово папа, его щетинистая кошачья морда щерилась, напоминая нагадившее в парадной животное.
С тех пор так и уживались. –– Никак! А любые попытки выдать тотальное подавление смелости за наличие духа, –– заканчивались для юного Димы фиаско.
Травмированная психика мальчика получила неизлечимые последствия, напоминающие глубокие шрамы от ожогов каленым железом. Это плохо повлияло на его будущее, в особенности на формирование картины мира и неподатливый характер жертвы.
Взрослая и осознанная жизнь встретила Дмитрия суровыми реалиями бытия, но он к этим событиям оказался совершенно неподготовленным. Надежда на возможные перспективы юности не принесла обиженному подростку существенных изменений.
Единственное, о чем Дима искренне мечтал с детства –– это сильное желание разбить дяде Васе морду в кровавые сопли. К сожалению, оно так и не успело воплотиться в жизнь.
В день годовщины распада Советского Союза, изрядно налакавшегося сивухи дядю Васю переехал «КАМАЗ», не оставив извращенцу ни единого шанса на выживание.
Мама рыдала неделю, а Дима сожалел только о нереализованном возмездии, но внутреннее удовлетворение втихаря всё же испытывал, осознанно потешая подростковое эго ухмылками и сарказмом внутри себя.
Пацанов из двора, по такому случаю, угостил жвачкой турбо, чтобы отпраздновать душевную радость по-настоящему. К вечеру, дело дошло до пивка и девчонок, но из-за вертолетов и шума в голове, ничем хорошим, начатое знакомство с алкоголем, не закончилось, кроме фонтана блевотины на кровати, в квартире у одноклассника.
На деле же Цуканин, когда вырос, оказался трусом и слабаком, а силу способен демонстрировать исключительно на Дашином теле, отрабатывая хлесткие удары по изящным формам, будто бы на боксерской груше.
Совершенно не реагируя на просьбы жены: «задуматься о последствиях», –– Цуканин отрывается на полную мощность. Критическое напряжение постоянно нарастает, а кораблик семейного однообразия стремительно уходит ко дну.
В итоге так и случилось.
Всякому терпению отведены допустимые рамки. До бесконечности терпеть избиения невозможно.
–– Я на тебя маме пожалуюсь, –– однажды, не выдержав, решительно сообщила Даша.
–– Вперед, сука шелудивая! –– зарычал взбешённый Дима, точно голодный пёс, у которого вот-вот отберут не доглоданную кость.
–– Вот и посмотрим, как ты запоешь?
–– Плевать я хотел, нах! –– Демонстративно убеждая супругу в бесстрашии перед авторитетом тёщи, огрызнулся Цуканин.
Правда испуганные, сузившиеся от страха глазки заискивающе выплескивали обратное. В ту минуту, они выражали ядовитую порцию злобы, растерянности и жалкой безысходности.
О наличии огромного авторитета и влияния тёщи, на сильных мира сего, сомневаться не приходится по многим причинам. За плечами у Инги Федотовны семнадцать лет стажа в арбитражном суде и далеко не уборщицей.
Отец Даши, при жизни, так и называл призвание супруги работать судьей, врожденными свойствами железного нрава Инги. Папы давно нет в живых, а мамин характер за десять лет стал в разы жестче.
Ранее, Даша ничуть не задумывалась над пророческими наставлениями матери, безумно переживавшей за хрупкое счастье дочери. Мама всё чаще убеждала о, возможно, необратимых последствиях брака, с таким переменчивым бунтарем, как Дима.
–– С годами парень становится только хуже! –– правдиво и внятно проговаривала Инга Федотовна об испортившемся зяте. –– В самом начале, когда вы с упоением строили планы на будущее, я видела, как он тебя боготворит. А теперь, теперь-то куда подевалась эта благоухающая вожделением страсть, эта безудержная забота, с желанием носить на руках единственную и неповторимую пассию?
–– Не знаю, мама, –– виновато подернула плечами Даша, будто и вправду почувствовала себя виноватой.
–– Доченька, ничего хорошего из этого не получится, поверь моему опыту. –– Настаивала со знанием дела мать. –– Да ты и сама не слепая. Пустая трата времени, как по мне, но я не лезу. Пока не лезу!.. –– уточнила Инга Федотовна.
Даше не хочется впутывать маму в эту гнусную историю, но как выдержать неиссякаемую агрессию драчуна, готового просто так, без повода, избивать женщину до потери сознания.
Не поделиться с близким человеком, о серьёзных проблемах в семье, она не может, а ближе мамы, у нее никого нет. К подругам доверие утрачено, а сын ещё слишком маленький для подобных откровений.
–– Один раз реши и точка! –– советует мудрая мама, прожившая нелегкую, но довольно яркую жизнь.
–– Понимаю, но мне трудно представить разрыв, –– на прерывистом вдохе соглашается дочь с доводами матери.
Немного успокоившись, Даша сосредотачивается на продолжении беседы, внимательно анализируя суть.
–– Милая моя девочка, пойми меня правильно. Решение всегда остаётся исключительно за тобой. А я, как-никак мать! И в любую минуту поддержу, каким бы оно не оказалось в итоге. Пожалуйста, помни об этом. После развода всё обязательно наладится, но только не с этим имбецилом, прости за прямоту.
Разумеется, Даша прислушивалась к материнским советам, но разводиться ей всё-таки не хотелось. Мало ли что люди подумают. Сейчас не так-то просто найти нормального мужчину без недостатков. Поэтому она продолжала искренне надеяться на чудо, которого так и не произошло.
Через пару месяцев, после того разговора, Даша с горечью вспоминала мамины слова. В отчаянии –– сидела зареванная на холодном кухонном полу, и пришла к окончательному выводу, что дальше так жить –– невыносимо.
Ближе к зиме наступила долгожданная развязка. Хроническая усталость, от совместного с Цуканиным быта, достигла апогея. Нескончаемая ревность Димы перешла границы допустимого, навсегда положив конец отношениям.
Побочные эффекты неуправляемой злости и ревности Цуканина, окончательно сожгли мосты супружеского понимания, хоть и видимого.
Возврата к прежнему точно не будет. Илью она и сама «поднять» в состоянии. Лучше вообще без отца, чем с таким!
Негативные эмоции, накопленные с годами, переросли у Дарьи в плохо скрываемую ненависть. К Диминым поступкам, и лично к нему, появилось чувство неугасаемого отвращения. Нервишки шалят –– жить не хочется.
Рукоприкладство здоровенного бугая, похожего на вышибалу из ночного бара, травмирует Дашу не только физической болью, но и пугает опасениями остаться инвалидом.
В период подготовки к бракоразводному процессу супруги негласно договорились о вынужденном перемирии.
На короткое время Цуканин исправился до неузнаваемости. Даша чуть было не передумала о разводе, в очередные минуты слабости и сомнений. Но решила не торопиться, держась до последнего. А через месяц, опять началась история с плохим финалом.
Дима жестко развязал с алкоголем, перестал ходить на работу. Его круглосуточное пребывание в уютном гнездышке Даши сопровождалось еще большими проявлениями ревности. Возобновились дикие скандалы –– до яростного бешенства в глазах и окаменелого лица обидчика, напоминающего морду попавшего в капкан волка.
Моральное давление на супругу, тоже заметно усилилось, превращая вынужденное общение в пытку.
Маме, она больше ничего не рассказывала, умышленно скрывая правду, после их недавнего разговора.
Безобразное поведение Димы подвело итог пережитого мучения и поставило жирную точку на страницах семейного альбома Цуканиных.
Теперь стало очевидным, что времени на обдумывание, для принятия окончательного решения, совсем не потребуется. Чаша Дашиного терпения переполнена. Справедливость требует расплаты.
Последующего воссоединения семьи точно не будет. Никогда! Семьи, от которой в памяти остались только упреки, оскорбления, шрамы, да увечья. Зачем это всё?
После детального обдумывания ситуации, Даша собрала остатки Диминых вещичек и демонстративно выставила чемоданы за дверь.
Цуканин, перед уходом, перестал сопротивляться неизбежному расставанию и покинул жильё навсегда, проговаривая излюбленные пакости себе под нос, будто вещая в неведомую пустоту. Вместо прощания –– залепил Даше увесистую оплеуху, до колокольного звона в ушах.
Больше они вряд ли увидятся. Однако, всякое в жизни бывает, но желание у Даши отбито навсегда.
Вдумчивые объяснения, на фоне произошедших событий, тут ясности не добавят. Но понаблюдать со стороны, за началом развития тех, некогда чистых и сказочных отношений, в самом начале семейного пути Цуканиных, безумно влюбленных друг в друга, всё-таки можно.
По наглядному примеру чужих нестыковок, нам хочется сделать правильные выводы, чтобы снизить вероятность совершения личных ошибок в будущем.
Сторонние примеры –– никому не помешают, а помощь, вероятно, кому-то вполне окажут.
Насколько удачно другим семьям удастся избежать подобных дрязг, в перспективе недалекого будущего, покажет время.
Как выражаются эксперты: «Всё бывает и с годами обязательно проходит». А вы, друзья, что думаете по этому поводу?
Продолжение не следует!