В Западной Сибири использование железных предметов впервые появилось в 8-5 веках до н.э., в 3 веке до н.э. железные предметы здесь стали превалировать над бронзовыми.
В раннем железном веке, в 6-1 веках до н.э. – 1 веке н.э. территорию Верхнего Приобья занимала большереченская культура, названная исследователями так по местонахождению открытого археологами под руководством профессора Михаила Петровича Грязнова в 1946-1949 годах памятника Ближние Елбаны у села Большая Речка в Алтайском крае.
Исследователи традиционно относят эту культуру к обширной скифо-сибирской культурно-исторической общности.
В 6-5 веках до н.э. носители большереченской культуры стали создавать первые в нашей местности изделия из железа, главным образом, предметы вооружения. Производственные орудия и украшения оставались долгое время бронзовыми или костяными.
Северная граница распространения большереченской культуры в Новосибирской области проходила к югу от реки Уень в Колыванском районе. Здесь большереченцы контактировали с населением Томского Приобья – носителями лесной кижировской, а позже кулайской культуры. На западе они проникали в восточную часть Барабы, где встречались с племенами саргатской культуры. На востоке распространялись до предгорий Кузнецкого Алатау, соседствуя с населением тагарской культуры. Саргатская и тагарская культуры, как и большереченская, традиционно относится учеными к скифо-сибирской общности. На юге граница большереченцев проходила у слияния Бии и Катуни. Южнее этой границы, на территории Горного Алтая, части северо-востока Казахстана и на северо-западе Монголии в это время располагался ареал пазырыкской культуры, также относившейся к скифо-сибирской общности, наиболее известной и популяризированной на современной территории Сибирского региона (к этой культуре относится, в частности, мумия так называемой «Принцессы Укока», называемой коренным населением Республики Алтай также «Ак-Кадын» - «Белая Госпожа», обнаруженная в 1993 году в ходе археологических раскопок на могильнике Ак-Алаха урочища Укок археологом, доктором исторических наук Натальей Викторовной Полосьмак).
По мнению профессора Татьяны Николаевны Троицкой, с 1957 года занимавшейся регулярными археологическими раскопками в Западной Сибири, локальные группы большереченцев на территории Новосибирской области генетически восходят к местным культурам эпохи поздней бронзы и переходного периода, в том числе и к ирменцам. Большую роль в формировании большереченцев сыграли кочевники-европеоиды, проникающие в Приобье из Восточного Казахстана.
Как и у ирменцев, ведущую роль в хозяйстве большереченцев играло скотоводство (крупный рогатый скот, лошади, мелкий рогатый скот), приобретшее отгонный характер. Как и ирменцы, большереченцы специализировались на металлургии и производстве керамики. Как и ирменцы, большереченцы строили дома-полуземлянки.
В отличие от ирменцев, большереченцы делали внутри полуземлянки сруб, а животных содержали зимой в отдельных от своего жилища помещениях.
Помимо керамической и деревянной посуды в качестве домашней утвари большереченцы использовали бронзовые котлы.
В Новосибирской области один из таких котлов был случайно обнаружен в Болотнинском районе рядом с городом Болотное. Второй подобный котел был обнаружен у села Кирза в Ордынском районе. Оба котла имеют по паре полукруглых ручек, вертикально поднимающихся от края венчика, и круглую полую ножку, отходящую от центра днища, к которой и крепится тулово изделия. Оба предмета имеют форму, типичную для скифского мира, как считают исследователи, они могли быть привезены из Минусинской котловины.
Могильники большереченцев были курганными. Под насыпью из дерна находилось несколько прямоугольных могил, составлявших захоронение семьи. Умерших хоронили вытянутом или слегка скорченном положении. При этом в местных курганах отсутствуют захоронения коней, которые встречены в Алтайском крае, погребенные ориентированы головами на юго-восток, а не на юго-запад, отличается погребальная керамика. Над погребениями на поверхности насыпи находились деревянные сооружения. Обряд погребения мог сопровождаться человеческими жертвоприношениями, останки которых помещали в ров вокруг кургана (во рву одного из курганов некрополя Быстровка-1 в Искитимском районе были обнаружены головы двух женщин и мужчины в сопровождении сосудов саргатской и кулайской культур).
Среди взрослого населения большереченцев выделялось несколько групп: взрослые мужчины делились на четыре категории. Это устанавливается на основании сравнения инвентаря, обнаруженного в погребениях. Первая группа – воины-всадники. Вторая группа, связанная с отправлением культа, не относилась к воинам. Среди них были более богатые мужчины с отличительным знаком в виде гривны и бедные, сопровождаемые при захоронении лишь каменным алтариком и сосудом. Третья группа – рядовые воины с небогатым вооружением. Последняя – совсем бедные члены семьи, не являющиеся воинами и не занятые в отправлении культа. Женщины также входили в разные по имущественному разделению группы. В целом, по мнению исследователей, женщины имели зависимое положение. С другой стороны, судя по следам военного травматизма у останков носителей культуры, у большереченцев в боевых действиях принимали участие и мужчины, и женщины.
С 3-2 веков до н.э. большереченцы под натиском северных племен все дальше отступали на юг. В начале 1 века н.э. носители большереченской культуры были либо уничтожены, либо ассимилированы северным населением, занявшим их земли.
На территории Болотнинского района, помимо случайной находки котла рядом с городом Болотное, при раскопках городища Ояшинский археологический микрорайон – 27 была обнаружена керамика большереченской культуры.
Следующей культурой, известной на территории нашего района, является кулайская культура.
Основной территорией, где сложилась кулайская культура, было Среднее Приобье, Томско-Нарымское. Здесь в бассейне обского притока – реки Васюган обнаружен ряд городищ и находок. Отсюда в 3-2 веках до н.э. кулайцы начинают проникать в Томское, а затем в Новосибирское Приобье. Причинами переселения кулайцев стали: заболачивание исходного их ареала, сокращение и без того ограниченного числа промысловых участков и появление избыточных масс населения.
В антропологическом отношении кулайцы представляли лесной монголоидный тип. Как полагает большинство ученых, язык кулайцев мог относиться к самодийской группе уральской языковой семьи. Разными исследователями кулайцы рассматриваются как предки самодийцев, угров и кетов.
Для кулайцев были характерны: большое экономическое значение охоты и рыбной ловли; широкое распространение плоского ажурного бронзового литья культового назначения, наличие наряду с ним художественного объемного литья; наличие четко выраженного культа животных; в керамических комплексах часта орнаментация фигурным штампом уточкой.
Кулайские памятники Новосибирского Приобья имеют тесную связь с большереченской культурой, что позволяет говорить об особом новосибирском варианте кулайской культуры. Одним из ярких памятников, где , по мнению исследователей, происходило слияние этих двух культурных традиций, является расположенное на территории Болотнинского района городище Ояшинский ахеологический микрорайон – 27, так как здесь при раскопках обнаружена как большереченская керамика, так и кулайская.
В самом начале бытования культуры, хозяйство кулайцев носило присваивающий характер – кулайцы занимались охотой и рыболовством. Продвинувшись на юг, на территорию большереченцев, кулайцы познакомились со скотоводством и земледелием.
Поселки кулайцев обычно устраивались в местах, благоприятных с точки зрения хозяйственной деятельности. Некоторые из поселений имели сезонный характер, на что указывает периодичность их затопления паводковыми водами. Жилища представляли собой разноразмерные (от 8 до 50 кв. м) полуземлянки с неглубоким (до 70 см) четырехугольным котлованом. В центре устраивался очаг. Вход в жилище часто был сделан в виде тамбура.
Каждый мужчина – кулаец был воином. Для вооружения кулайцев характерны так называемые кулайские бронзовые наконечники стрел – крупные, удлиненные, трехперые, хорошо приспособленные для стрельбы в густом лесу. Встречаются костяные пластины доспехов.
Достоверных погребений носителей кулайской культуры известно мало, самые представительные комплексы изучены в некрополе Каменный Мыс (3-2 века до н.э.) на реке Уени в Колыванском районе Новосибирской области. По этим материалам, кулайцы заворачивали тела своих умерших в бересту и укладывали на спине в вытянутом положении головой на запад на дно неглубоких ям. Сверху делали плоское перекрытие из бревен или горбылей, над этой конструкцией из дерна возводили курганные сооружения. При каждом последующем погребении курган наращивался в одну из сторон. Над отдельными мужскими захоронениями совершались сопроводительные обряды – тризны, от которых сохранились остатки кострищ, сосудов, наконечников стрел. Известны особым образом обставленные захоронения в кургане усопшего конских черепов, овец, собак, водоплавающих птиц.
Сырье для кулайского бронзолитейного производства получалось при переработке металлического лома пришедших в негодность вещей или поступало из районов Рудного Алтая и, возможно, Минусинской котловины. Начиная с 3-2 веках до н.э. в среде кулайцев начинается массовое распространение железных изделий (самые ранние известны с 5-4 веков до н.э).
На 5-1 веках до н.э. приходится всплеск своеобразного искусства кулайцев. Характерной чертой этого искусства является сохранение северных лесных традиций и некоторое влияние традиций скифо-сибирского круга.
Евгений Терентьев