черновик, не проверял, будьте внимательны, - автоподсказчик порой форменная сука!
Язык
Неандертальцы и Язык
Коллективное сознание без Языка не существует. Потому как только Язык и делает отдельных носителей Сознания уже Коллективом. Т.е. тем самым множеством, элементы которого объединены использованием некого общего знания (или их совокупности), и которое делает саму их жизнедеятельность, получается, тоже уже так общей (и поэтому так объединённой). Понятие же “Язык” мы можем рассматривать (использовать) сразу в нескольких его аспектах (контекстах) с соответствующими у него в них значениями.
Итак, Язык, - во-первых, - это способ приёма-передачи (п-п) знаний между отдельными носителями Сознания. Только наличие которого и делает отдельных носителей Сознания уже Коллективом, а с учётом всех знаний, что в нём вообще существуют (удерживаются), то и соответствующим Коллективным сознанием.
Язык, - во-вторых, - это совокупность всех знаний, что используются способом п-п знаний между носителями одного какого-то Сознания. Его составляют как знания признаков Действительности, так и знания признаков Языка, они же знания признаков Сознания. Потому как признаками Сознания являются те самые вещественные связи, из которых его вещественная составляющая (в обиходе её принято называть ещё “мозг”) и состоит. Если знания признаков Действительности формируются за счёт информации от органов чувств, то знания признаков Языка формируются за счёт вещественных связей Сознания, на которых и за счёт которых они таким образом существуют. При этом отдельный какой-то носитель Сознания может удерживать у себя в сознании гораздо меньшее количество знаний, чем это может быть вообще в его Коллективном сознании. Потому как Коллективное сознание, будучи совокупностью отдельных сознаний (носителей одного и того же Сознания), имеет то количество возможностей, которые вместе являются так уже совокупностью возможностей его отдельных сознаний, - “один ум хорошо, а два завсегда уже лучше”.
Ещё раз, - в последнем случае мы так считаем Язык уже частью Сознания. А потому Языком в некоторых контекстах нам удобно называть те вещественные связи, на которых существуют знания используемые в Языке. Такой подход особенно нам удобен, когда существует необходимость выделить знания с точки зрения использования их не только в Языке, но и в других мыслительных механизмах Сознания, и уж тем более в бессознательных механизмах, которые тоже используют знания (в Импритинге, например). Другое дело, что разграничить Язык от всего остального Сознания по этой причине, - использование разных знаний одновременно разными же мыслительными механизмами, - у нас теперь никогда уже не получится. Но этого для изучения (осознания) Языка особенно нам и не надо.
А всё вместе, - и способ п-п знаний, и совокупность всех этих знаний, что используется вообще в Языке, - это и есть ни что иное, как соответствующий мыслительный механизм Сознания, который мы и называем “Язык”. А с большой буквы мы называем его потому, что речь так идёт уже именно что о языке человеков, самом развитом из всех языков языке.
Но начнём мы рассматривать здесь Язык именно как способ п-п знаний в Коллективном сознании, который определяют те возможности, что есть у отдельных носителей его Сознания. Потому как у носителей разных Сознаний языки тоже разные из-за разных возможностей разных же их форм Жизни. И рассматривать здесь мы будем именно что Язык, - в смысле с большой буквы, - т.е. язык носителей Сознания формы Жизни “человек”, - как, - ещё раз, - наиболее развитый из вообще языков.
Необходимость п-п знаний возникает у представителей тех форм Жизни, что обладают достаточно так уже развитым Сознанием. И только в том случае, когда их существование в составе Коллектива становится, скажем так, гораздо уже более выгодным, чем существование их же, но по отдельности. А более выгодным оно становится хотя бы уже потому, что получение знаний за счёт использования процесса п-п, т.е. за счёт использования способа “Обучение” (который если только и возможен, то исключительно уже в условиях Коллектива), не сопряжено с возможностью гибели того носителя Сознания, что эти знания так уже получает. В отличие от способа получения знаний “Опыт”, для которого Коллектива как такового совсем даже так и не надо, но который предполагает в том числе возможность уже и смертельных исходов для того, кто так, - за счёт способа “Опыт”, - эти знания получает.
Ещё раз, - не было бы Языка, не было бы и Коллективного сознания, одно без другого просто не существует. Потому как это две грани одного и того же процесса, а именно, процесса получения и удержания знаний в Коллективном сознании. А потому и Язык, и Коллектив с его Коллективным сознанием формируются одновременно. Потому как в основе любого Коллектива с его Коллективным сознанием всегда лежат знания, которые в нём за счёт Языка и удерживаются.
(Тем более, что любое событие, чтоб оно однажды в Действительности уже состоялось, помимо его в ней необходимости предполагает ещё и его в ней возможности. И, если рассматривать формирование Языка как событие, то окажется, что при одной и той же необходимости оно имеет очень уже так разные возможности у (представителей) разных форм Жизни. Поэтому их языки, т.е. способы п-п знаний представителями разных форм Жизни, т.е. носителями разных Сознаний, получаются очень так уже разными.)
Проще говоря, - ещё раз, - необходимость в языке, как в способе п-п знаний существует у представителей всех тех форм Жизни, что имеют для этого достаточно так уже развитое Сознание. Другое дело, что сами формы их Жизни имеют абсолютно разные возможности, чтобы язык у них так вообще уже был. Или, - это если ту же самую мысль сказать, но уже чуть-чуть по-другому, - возможности, что есть у представителей тех или иных форм Жизни, не обязательно предполагают существование их в коллективе, потому как зачастую им гораздо более выгодным оказывается продолжать существовать по-отдельности. А это значит, что даже при развитом Сознании никакой такой необходимости в коллективе, а с ним и в коллективном сознании с его языком, у них так и не возникает.
Но в каких-то случаях это всё-же случается, - однажды появляется некое знание, использование которого позволяет представителям той или иной формы Жизни гораздо более выгодно существовать именно уже в коллективе. В таких случаях у них и появляется коллектив с его коллективным сознанием, а значит и с его языком. Но и тогда развитие (возможностей удерживать как можно большее количество знаний) их языка прежде всего предполагает развитие соответствующих возможностей самой их формы Жизни. А это значит, что развитие того или иного языка напрямую связано с развитием той формы Жизни, коллективу носителей Сознания которой она и принадлежит. Той самой формы Жизни, собственное развитие которой напрямую связано уже с развитием (изменением) Среды, в которой и живут её представители. Т.е. связано с развитием того контекста Действительности, в котором представители этой формы Жизни так существуют. А это и есть классическая схема развития всех коллективных животных с их коллективами и с их коллективными сознаниями, а значит и с их языками в процессе Эволюции (т.е. в процессе изменения как самой Среды, так и всех тех форм Жизни, что её составляют).
Но так продолжалось до появления формы Жизни “человек” с её возможностями, потому как у её представителей накопление (удержание) знаний однажды пошло совсем даже уже по-другому, скажем так, не по животному уже так пути. И обязаны мы тому целому ряду случайностей, что тогда (примерно сто тысяч лет назад) случились с некоторыми представителями той формы Жизни, из которой впоследствии и сформировалась уже в том числе и форма Жизни “человек”. И которые привели в итоге к появлению у животных формы Жизни “человек” Языка, сделав их таким образом из животных уже самыми настоящими человеками. Сам подобный процесс, в результате которого из одного признака действительности формируется уже два и более признаков действительности, - в нашем случае ими являются различные формы Жизни, - называется детализацией.
Ещё раз, - животными (а вовсе даже ещё не человеками) представители формы Жизни “человек” были потому, что развитие у них Языка происходило тогда в соответствии со скоростью изменения Среды, в которой они и жили. А это значит, что для того, чтобы их Язык тогда развивался, требовалось и одновременное с ним развитие самой их формы Жизни. Потому как только развитие (новых возможностей) формы Жизни и обеспечивает появление у её представителей новых возможностей уже для их языка.
Проще говоря, для того, чтобы те же представители формы Жизни “человек” научились выговаривать тогда какие-то новые звуки, - это чтобы с помощью их большего количества им возможно было удерживать большее же количество знаний в их Коллективном сознании, - им следовало прежде развить свой голосовой аппарат, т.е. одну из частей их формы Жизни. Изменение же формы Жизни (или только какой-то её части, без разницы) в результате процесса п-п генетической информации (только за счёт которого оно вообще уже так возможно), основанного исключительно на веществе, дело весьма неспешное по сравнению с изменением невещественной структуры знаний основанной на невещественных знаниях. Потому как скорость изменения вещественной формы Жизни целиком и полностью соответствует скорости изменения Среды, в которой её представители и существуют. В то время как изменение невещественной структуры знаний происходит практически уже так мгновенно, - главное, чтоб возможности Сознания соответствующей формы Жизни это ей позволяли.
Так в процессе детализации формы Жизни “человек” приоритет получает развитие (возможностей) не самой его формы Жизни целиком, а именно только (возможностей) такой её части как Сознание. Потому как из-за разных скоростей процессов изменения вещественной структуры формы Жизни и невещественной структуры знаний в Сознании, при накоплении определённого количества соответствующих знаний, представителям формы Жизни “человек” оказалось гораздо, скажем так, выгоднее, потому как элементарно быстрее, изменять не свою форму Жизни целиком, а только своё в ней Сознание. Или та же самая мысль, но сказанная уже чуть по другому, - человекам оказалось так выгоднее и проще менять уже не самих себя под Среду, а посредством Сознания изменять саму Среду под себя. Тем более, что результаты всех этих изменений преследовали у них одну и ту же цель, - наиболее успешное существование представителей формы Жизни “человек” в соответствующей Среде.
А так как любое изменение той или иной вещественной формы Жизни (кроме её Сознания с его невещественной структурой знаний) легко фиксировать визуально (по тем ископаемым останкам её представителей), то нам удобно будет принять за границу между животными формы Жизни “человек” и непосредственно уже человеками формы Жизни “человек” практически полное прекращение развития их формы Жизни. А “практически” потому, что развитие Сознания до сегодняшнего дня у нас, человеков, всё ещё продолжалось. А это в свою очередь требовало от нас соответствующего, пусть сравнительно и небольшого, - постоянно “распухающие” мозги от всё увеличиваюшегося количества удерживаемых нами знаний следовало куда-то же так умещать, - развития нашей формы Жизни, и в первую очередь такой её части, как череп.
(Кстати, - с изобретением ИИ (Искусственного интеллекта) необходимость в развитии Сознания пропадает. А потому дальнейшего развития ни Сознания, ни самой формы Жизни у человеков никогда больше так уже и не будет. Проще говоря, форма Жизни “человек” никогда теперь уже не изменится. А это в том числе значит, что уже сегодня мы можем абсолютно точно определить все те возможности, что могут быть у человеков вообще. Т.е. те самые возможности, что ещё буквально вчера считались у него безграничными. Возможности у человеков, увы, ограничены, и даже так очень. И вот теперь с самим этим знанием нам предстоит дальше жить. Потому как именно оно и будет определять теперь для нас, человеков, всё дальнейшее восприятие нами Действительности и наше развитие как Человечества (Единого Коллективного сознания человеков).)
Ещё раз, - примерно сто тысяч лет назад из её, скажем так, исходной формы Жизни, в результате процесса её детализации, наряду с остальными прочими выделяется форма Жизни “человек”. Но, если за много миллионов лет до этого представители исходной формы формы Жизни “человек” так и не смогли определиться с выбором ими Среды, - суша или море, - то форма Жизни “человек” и возникает уже как результат этого выбора представителей его исходной формы в пользу Среды “суша”. Потому как та очень динамично всё это время так развивалась, и на ней таким образом открывались всё новые и новые возможности. Потому та же форма Жизни “человек” сформировалась уже вовсе даже и не для возвращения её представителей в море, как это до них уже проделали китообразные, а для возможности их существования именно что на суше.
Ещё и ещё раз, - представители формы Жизни “человек” никогда не жили на деревьях, чтоб им однажды пришлось потом с них слезать. Как и не теряли они своего развитого хвоста, которого у них никогда, получается, не было. А жили они на литорали, где буквально по пояс в воде занимались поисками пищи, а заодно и отрабатывали своё будущее прямохождение исключительно уже только по суше. И всё это время они постоянно поглядывали со своей литорали на сушу, чтобы однажды окончательно на неё уже выйти.
Собственно переход на литораль, - а если по другому, то это будет так смена Среды, - и обусловил тогда формирование формы Жизни “человек” из её исходной формы. А это и была, та самая первая случайность, которая впоследствии позволила представителям формы Жизни “человек” обзавестись уже Языком, и вот почему...
Что-то похожее до них, - а именно смену Среды, но уже с суши на море, - до этого уже проделали предки китообразных, которые вынуждены были однажды по тем или иным причинам поменять сушу на море. При том, что до этого ещё предки предков китообразных проделали абсолютно обратный путь из моря на сушу, со всеми из этого вытекающими следствиями для их форм Жизни. И одним из этих следствий было появление у предков китообразных на суше обоняния, которого, понятно, по разным причинам просто быть не могло у самих китообразных в море. Как понятно и то, что развитие обоняния у их предков требовало в том числе развития и их Сознания, потому как оно является так его частью. Так вот, когда представители форм китообразных “решили” снова вернуться в море, то с их формами Жизни произошло, скажем так непредвиденное.
Всё дело в том, что из-за разницы в свойствах сред (моря и суши) их и их предков, с формами Жизни китообразных в результате их (сред) смены тогда случился регресс. Проще говоря, приобретённые до этого на суше предками китообразных конечности в виде лап (ног), в море как китообразные они практически потеряли, заменив их уже так на функционально более простые ласты и хвостовой плавник. Но вот проделать то же самое со своим Сознанием, - проще говоря “специально для этого поглупеть”, чтобы запросто исключить так из Сознания область ответственную за обоняние, - они уже не могли. А всё из-за тех многочисленных связей, которое оно из себя вообще представляет.
Чтобы понять последнюю мысль, представьте себе аналогию, - вы построили себе многоэтажный дом, у которого один из промежуточных этажей стал почему-то вам вовсе не нужен. Убрать же теперь его просто так у вас уже не получится, остаётся только перепрофилировать его под новые свои какие-то нужды. Это чтоб так этаж совсем уже не пропал. А не перепрофилируете, то так пропадёт уже весь ваш дом целиком, из-за, скажем так, повышенных затрат на его содержание. Короче, или думайте как эффективнее уже использовать весь ваш дом за счёт использования в том числе и ставшего почему-то вдруг вам ненужным промежуточного этажа, или убирайтесь вместе с ним из Действительности к чёртовой матери!
Именно таким образом и подошли тогда к решению вопроса использования областей ответственных за обоняние в их Сознаниях, освободившейся у них в результате смены булущими китообразными и будущими человеками их Среды. В результате чего у них языки развивались совсем даже не так, как это было у других животных, которые свои Среды никак уже не меняли. Т.е. развивались они не в соответствии со скоростью изменения Среды (которая менялась у них не сама, а её уже так меняли), а с гораздо большими уже скоростями за счёт использования тех, скажем так, “наработок” вещественных связей, что уже были у них тогда в Сознаниях. Минусом этого процесса для них было то, что с тех пор обоняние и те и другие практически так уже потеряли.
Второй же случайностью, определившей формирования Языка, была та возможность что была у будущих человеков, но которой просто быть не могло у будущих китообразных, и этой возможностью была сама их будущая Среда. Так море исключало для будущих китообразных возможность овладеть им однажды знанием “удержание огня”, и уж тем более знанием “извлечение огня”. В то время как суша для будущих человеков для овладения ими этими знаниями никак уже не препятствовала. А ведь, как потом оказалось, именно эти знания, - “удержание огня” и “извлечение огня”, - были для формирования Языка основополагающими. И вот здесь мы так добрались уже и до неандертальцев с их Языком. И вот отсюда всё будет уже гораздо подробнее, а для лучшего понимания этих знаний рассказывать о них я начну сразу с конца.
Нам известно, что примерно сорок тысяч лет назад случились два печальных события, - из соответствующей Среды практически одновременно исчезли такие её значительные признаки действительности, какими и были в ней мамонты с неандертальцами. Оба эти признака действительности, - мамонты и неандертальцы, - как представители соответствующих форм Жизни находились тогда в полном здравии, можно было бы даде сказать что находились они в самом расцвете их сил, если бы подобное вообще уже можно было говорить про формы Жизни. Из всего этого легко сделать вывод, что их одновременное исчезновение из Действительности безусловно так уже связано. И нам остаётся так только узнать, - а как именно?
Известно, что мамонты жили до появления представителей формы Жизни “человек” не одну уже сотню тысяч лет, и при этом никакой такой беды они так и не знали. В смысле они существовали как представители соответствующей формы Жизни “мамонт” в свой Среде, - менялась их Среда, а вместе со Средой менялась и сама их форма Жизни “мамонт”. Т.е. было у них всё как у всех (прочих животных), и были они так сами как все (прочие животные). Вот только с появлением уже представителей формы Жизни “человек” (примерно сто тысяч лет назад) у мамонтов начинают возникать уже так проблемы.
Дело в том, что одновременно с формированием формы Жизни “человек” её представители начинают выдвигаться всё дальше и дальше на сушу. Только вот разные её представители делали это очень уже так по разному. Так будущие Homo sapiense продолжали тяготеть к литорали, а если и продвигались дальше вглубь суши, то исключительно только по ней (т.е. по берегам рек). Соответственно и дальнейшее развитие их формы Жизни “человек” целиком и полностью определялось теми изменениями, что происходили в Среде “литораль”.
С неандертальцами было не так. Уже очень скоро они стали взаимодействовать на суше с мамонтами, которые вели сезонные миграции, и поэтому заходили иногда так в Среду обитания будущих неандертальцев на литораль. Очень скоро будущие неандертальцы оценили все преимущества охоты на мамонтов, и им осталось совершить в этом направлении свой заключительный так уже шаг. А именно, - им осталось сделать так, чтоб всегда уже быть возле мамонтов, т.е. возле тех, кто был их основным источником пищи. А это значит, что им следовало научиться преследовать мамонтов.
Ещё раз, - чтобы преследовать мамонтов, неандертальцами следовало приспособить свою форму Жизни “человек” так, чтобы сама такая возможность у них безусловно уже так возникла. А для этого им следовало стать гораздо сильнее, зубастее и выносливее. Не помешало бы для них стать так и, скажем так, волосатее. Потому как те же мамонты, чтобы бороться с холодом в местах их миграций, имели густую шерсть, которой не было у неандертальцев, и без которой они обойтись не могли. В принципе всё так и было, и форма Жизни “человек” у неандертальцев постепенно стала уже приспосабливаться к изменениям в их жизнедеятельности. Оставалось так подождать ещё пару сотен тысяч лет, чтоб вместо неандертальцев появились уже самые настоящие человекоподобные мускулистые существа с крепкими зубами и густой шерстью, основой питания которых были бы мамонты. Если бы не знания...
Оказалось, что у будущих неандертальцев для возможности преследования мамонтов существовал в том числе и другой путь, вовсе даже не связанный с изменением их формы Жизни. И гораздо более эффективный уже потому, что к результату, - достижению возможности преследовать мамонтов, - он приводил гораздо уже быстрее. Этот путь был связан с получением соответствующих знаний, самым главным знанием из которых было знание “удержание огня” с последующим его развитием до знания “извлечение огня”. А уже со знанием “извлечение огня” неандертальцы могли преследовать мамонтов где угодно и когда угодно. Т.е. с обладание этим знанием они целиком и полностью решали задачу всей их жизнедеятельности по преследованию и охоте на мамонтов.
Нам сейчас совсем не обязательно понимать, как именно неандертальцы обрели знание “извлечение огня”, тем более, что процесс по его обретению был многоступенчатым, а потому и долгим. Сейчас же нам важно понимать, - во-первых, - что однажды они это знание всё-же обрели, при том, что этого знания при тех же возможностях не могло быть у будущих Homo sapiense, потому как самой необходимости в этом знании у них совершенно не было. И, - во-вторых, - именно обретение неандертальцами этого знания привело к тому, что развитие их формы Жизни “человек” остановилось тогда практически полностью. Меж тем как развитие формы Жизни “человек” Homo sapiense, у которых этого знания не было, по-прежнему всё ещё продолжалось.
(Кстати, - неандертальцы обрели знание “извлечение огня” именно с целью защиты себя от холода, - у формы Жизни “человек” отсутствовало для этого необходимое количество подкожного жира и волосяной покров, - и отпугивания диких зверей. Потому как были они не единственными (животными), которые в качестве основной своей жизнедеятельности выбрали преследование мамонтов, - были ещё и другие крупные хищники, которых сегодня давно уже нет. Похоже, что именно эти крупные хищники охотились тогда в том числе и на неандертальцев, устанавливая таким образом равновесие в их сосуществовании с мамонтами. Почему, собственно, они так долго смогли сосуществовать тогда вместе.
Другое дело, что очень скоро неандертальцы обрели знания, посредством которых они поначалу смогли противостоять этим крупным хищникам, а затем и вовсе их так истребить. В смысле обрести крупных хищников так на голодную смерть, не давая убивать им самих себя (т.е. неандертальцев) и теперь уже их, неандертальцев, получается, мамонтов. Но тем самым неандертальцы нарушили равновесие, что у них тогда существовало с мамонтами и с этими крупными хищниками. А потому, оставшись одни, без крупных хищников, которые ограничивали в том числе и количество неандертальцев, они очень скоро истребили и всех своих мамонтов.
Потому знание “извлечение огня” будущие Homo sapiense заимствовали у неандертальцев вовсе даже не для обогрева, и не для защиты от крупных хищников, тем более, что тех тогда в Действительности уже и не было. А заимствовали они это знание для получения ими посредством огня соли, в которой очень нуждались. Потому как пища, которую они употребляли вдали от моря, соли содержала для них недостаточно. В отличии от неандертальцев, которые ели мамонтов, а значит и соль получали в достаточном так для их организмов количестве.
Вот из-за этого абсолютно так разного использования основополагаюшего для Языка знания, вся его дальнейшая детализация связанная с накоплением разных так знаний пошла у неандертальцев и Homo sapiense абсолютно уже по-разному. Впрочем об этом я расскажу здесь же, но только чуть дальше.)
Ещё раз, - именно прекращение развитие формы Жизни “человек” у неандертальцев и стало причиной их исчезновения, когда они истребили всех своих мамонтов. Потому как тогда оказалось, что их форма Жизни не способна сушествовать, если вместе с ней не существует столь эффективный источник пищи как мамонт. Изменение, которого абсолютно тогда не заметили будущие Homo sapiense, которые у себя на литорали привыкли довольствоваться более скудной пищей. Проще говоря, без мамонтов неандертальцы довольно скоро вымерли от недоедания, - другой замены мамонту как источнику пищи они найти тогда не смогли. И смена (т.е. изменение) их вида жизнедеятельности при той форме Жизни “человек”, что у них как у неандертальцев была, помочь им уже не могла.
Да, жалко неандертальцев, - будь живы мамонты, именно они, а вовсе даже не Homo sapiense, были бы сегодня хозяевами жизни. А потому и мы бы с вами выглядели бы как они. Самих же Homo sapiense мы воспринимали бы тогда как некое недоразумение, что однажды случилось с формой Жизни “человек”, но достаточно быстро уже так прошло. Но, как говорится, что было, то было, и назад ничего уже не вернёшь. А потому давайте вспомним те знания, что нам, Homo sapiense, оставили тогда неандертальцы.
Ещё раз, - из всех представителей формы Жизни “человек” именно жизнедеятельность неандертальцев предполагала коллективные действия, а значит и существование у них так уже коллектива, а значит и коллективного сознания, а значит и языка. Собственно с языком неандертальцев и возникает уже так Язык, как язык представителей формы Жизни “человек”.
Ещё раз, - говорить о существовании у неандертальцев национального признака совместности, это когда члены одного и того же коллектива занимаются п-п генетической информации только друг с другом, нам не приходится. Потому как национальный признак совместности может быть только у человеков, потому как определяют его вещественные знания и знания связей, что у них уже есть в их Коллективном сознании. У неандертальцев же ничего похожего тогда просто ещё не было, а потому их деятельность предполагала не национальный признак совместности, который, - ещё раз, - может быть уже только у человеков. А предполагала она именно животный признак совместности п-п генетической информации, только который и приводит со временем к появлению нового вида животных. Потому как именно животными неанлертальцы без всех этих знаний тогда и были. Другое дело, что обретая эти знания они постепенно становились так уже человеками. Это объясняет тот факт, почему уже став человеками, т.е. овладев уже Языком, они так сильно отличались от тех же Homo sapiense, которые вели абсолютно тогда другую жизнедеятельность, а сами человеками по сути так ещё и не были.
Безусловно, самыми первыми звучаниями, которые обрели так собственное значение были гласные звуки, которые были связаны с Сигналом присутствия, и которые так, - имея соответствующие им значения (т.е. знания признаков), - и стали первыми так словами вообще в Языке. А потому несколько слов о Сигнале присутствия.
Сигнал присутствия возникает из дыхания представителей ещё исходной формы Жизни “человек”. В смысле, вряд ли в самом начале его появления он издавался ими специально, скорее всего он сопровождал так их всю тогдашнюю жизнь. При том, что уже тогда по нему они могли получать разные знания. Так из Сигнала присутствия следовало знание, что издавал его представитель исходной формы Жизни “человек”. И знание места, откуда он его издавал. Таким образом можно считать, что в структуре значений Сигнала присутствия тогда присутствовали знания “представитель (исходной формы Жизни “человек”) ” и знание “место (представителя исходной формы Жизни “человек”).
Из “Последовательности частот звуков русского языка” следует, что у неандертальцев произошла тогда детализация Сигнала присутствия, а если по-другому то Гласного звука, как его звучания, так и его значения. В результате чего возникли гласные звуки “(АЭ)” = 1590, “(ОУ)” = 1137 и “(И)” = 736, с разными у них значениями (знаниями признаков). Так значением звука “(АЭ)” была та структура значений, что была до этого у Сигнала присутствия, из которого он и сформировался. А вот у звука “(ОУ)” уже была соответствующая мимическая составляющая, которая и определила его так значение.
Проще говоря, гласный звук “(ОУ)” можно было произнести уже очень по разному, - с больше открытым ртом из него получался звук “о”, а с меньше открытым ртом из него получался звук “у”. А это и был процесс детализации звучания “(ОУ)” на звуки “о” и “у” с их значениями. При том, что неандертальцы чётко уже осознавали разницу в самих их звучаниях (проще говоря запросто могли уже отличить, где был звук “о”, а где уже звук “у”), они по мимической их составляющей находили и разницу в их структурах значений, - у звука “о” в структуре значений присутствовало знание “больше”, а у звука “у” в его структуре значений присутствовало знание “меньше”. Таким образом можно утверждать, что детализация “(ОУ)” происходит ещё в языке неандертальцев. А это значит, что у них в Языке уже были звуки “о” и “у” с их значениями.
Но ничего похожего мы не сможем утверждать о звуке “(АЭ)” потому, что у него нет соответствующей мимической составляющей. А потому мы можем только говорить так о разном его произношении в разных же коллективах. А это значит, что даже при разном его звучании в разных коллективах, значение его там было абсолютно так уже одинаковым. Тем более, что из Языка нам известно, что у тех же huntы его звучанием было “э”, а у ками его звучанием было “а”. И только когда в структурах значений этих звучаний у них в коллективах появились уже отличные друг от друга знания, т.е. значения этих звучаний так становятся у них уже разными, ками заимствуют звучание “э” с его знаниями в свой язык, а huntы заимствуют звучание “а” с его знаниями уже в свой язык. Это чтобы так те же самые знания в своих коллективных сознаниях уже так иметь. А это и было ни что иное, как процесс детализации звука “(АЭ)” у них в языках. Именно из него (точнее из самого хода этого процесса детализации) мы и делаем вывод, что у неандертальцев мог быть один только звук “(АЭ)” с его значением, а именно со значением [сигнал присутствия].
А вот звука “(И)” - 736 у неандертальцев похоже так никогда и не было. В смысле развитие их формы Жизни “человек” к тому времени уже прекратилось, и они так и не смогли научиться выговаривать этот звук. Впрочем процессы на то и процессы, чтобы мы не могли определить их границы с точностью уже наверняка. А наверняка (т.е. из знаний Языка) мы знаем, что подобный звук безусловно был у Homo sapiense, точнее у его представителей с разной у них жизнедеятельностью, а именно у huntы и ками. Другое дело, что из-за разных знаний, что они накапливали у себя в коллективных сознаниях (т.е. у себя в языках), детализация этого звука “(И)” пошла у них уже совершенно по-разному.
Так у руских, выходцев из ками, звук “(И)” детализировался на звучание “ы” и смягчение (ь). При том, что звук “и” у них в языке никуда так и не девался. Более того, ещё буквально пару сотен лет назад они различали звучание, которое удобно будет назвать как “краткое и”, и которое при написании они обозначали как “i”. У англичан же, выходцев из huntы, ничего похожего не было. Поэтому ни смягчения (ь), ни звука “ы” у них в языке как никогда не было, так и нет до сих пор. (А что уже так у них есть, - об этом разговор на предстоит ещё впереди, а потому и не здесь.)
Всё эти звуки, - “(АЭ)”, “(ОУ)” и “(И)”, - скажем так, целиком и полностью уже заслуга развивавшегося голосового аппарата формы Жизни “человек” и такой его части Сознания как Язык. Но это вовсе не значит, что те же неандертальцы не различали тогда в том числе и другие звучания. Конечно же различали, более того, пытались их повторять, чтобы так уже передавать те знания, что с ними и были связаны. Как это было, посмотрим на примере кошки с её звучанием “мяу”. (Сразу предупреждаю, что кошку как некого домашнего зверька неандертальцы знать тогда не могли. Хотя бы потому, что никакого такого (постоянного) дома из-за их образа жизни у них так никогда и не было. А потому у них не то что кошки, но даже тараканов тогда ещё не было.)
Так неанлертальцы вполне себе уже осознавали, что если кто-то из них сказал уже “мяу”, то кошкой он вовсе даже так не становился. А становился тем неандертальцем, который посредством этого звучания “мяу” знание признака “кошка” (т.е. значение [кошка]) им почему-то так хочет уже передать. А звучанием “мяу” потому, что это было естественное звучание кошки. В смысле ни у какого другого зверя этого звучания “мяу” больше не было, чтобы соответствующее ему значение другие уже неандертальцы (кому и передавалось это значение [кошка] посредством звучания “мяу”) могли перепутать.
Ещё раз, - примерно так, как неандертальцы тогда, сегодня поступают сурикаты. Когда хотят передать то или иное значение у себя в языке. Поэтому таким образом они используют примерно уже два десятка разных звучаний с разными у них значениями. У неандертальцев самих таких возможностей у их Сознания было гораздо уже больше, а потому и самих таких (основанных на звукоподражании естественным звучаниям тех или иных признаков) слов в Языке было больше.
Таким образом, да, неандертальцы безусловно уже использовали знание связи “объединение” в Языке, но вовсе, скажем так, не на все сто процентов его значения. Т.е. то что естественные звучания являются объединениями тех или иных признаков, они вполне себе уже понимали. Но вот то, что сами эти звучания являются так объединениями звуков, скажем так, уже попроще, они понять ещё не могли. А потому те же huntы, которые были уже после неандертальцев, естественное звучание северного оленя известное в руском языке как звучание “хор”, воспринимали именно как отдельное звучание со своей у него структурой значения, и так его у себя в языке и использовали. А это значит, что не следует “читать” значения звучания “хор” и его производных ни в руском языке, ни в языке huntы, ни вообще в Языке, потому как, - ещё раз, - возникли они у него задолго до того, как само это звучание “хор” стали воспринимать уже как объединение. Другими словами, это уже значения звуков, из которых и состоит звучание “хор”, возникали из его значения в Языке, а вовсе даже не наоборот, чтобы мы не могли “прочитать” уже так его значение.
Ничего удивительного нет в том, что неандертальцы, научившись однажды использовать в Языке естественные звучания у тех или иных признаков, чтобы с их помощью передавать так уже их знания, тот же самый способ для передачи знаний они стали применить по отношению и к такому признаку действительности, каким они были сами. Так появилось и первое слово вообще в Языке, связанное с признаком действительности “человек”, и содержавшее уже в себе в том числе один из звуков, которые сегодня из-за их свойств принято называть “согласные”.
Ещё раз, - напоминаю, - гласные звуки это те, в формировании звучаний которых голосовой аппарат никак уже не участвует. Потому как издаются они исключительно за счёт дыхания и могут модулироваться за счёт рта без участия языка. По этой причине они легко могут переходить из одного гласного звука в другой уже гласный звук, и по этой же причине они не могут соответствовать знаниям признаков действительности. Потому как признаки действительности на то и признаки действительности, что просто так переходить из одного признака в другой просто не могут. Проще говоря, признак действительности “волк” не может просто так превратиться в признак действительности “камень”, например, в Действительности, чтоб само это превращение так же просто мы могли отобразить в Языке (как одном из отображений Действительности) за счёт модуляции их звучаний из одного в другое.
Согласные же звуки, напротив, из одного звучания в другое при произношении никак уже не переходят. А потому с ними легко задавать однозначные соответствия со знаниями признаков действительности. Это их свойство и стали использовать человеки, когда начали детализировать известные им звучания, которые содержали то, что мы сегодня и называем как согласные звуки. Собственно, как это и следует из Последовательности частот звуков русского языка, так и возник в Языке первый естественный звук, - его частота в ней 1657, - “(СВ)”, связанный с признаком “человек”.
Ещё раз, - абсолютно те же самые результаты мы получим, если будем рассматривать последовальности частот звуков любого другого языка. Потому как они имеют смысл (значение) только в контексте процесса детализации Языка. А это значит, что сами результаты частот звуков в том или ином языке так значат для нас, как именно детализация этого языка и происходила. Но только никак не наоборот! Примерно как дочь никак не могла родить собственную мать, даже если та на неё и очень похожа. А потому, изучая Язык, что называется, запрягайте уже лошадь в телегу, но только не телегу в лошадь, - в противном случае у вас ничего не получится. (В смысле, телега никогда не сможет повезти уже лошадь, как бы вы этого не хотели.)
Это написание естественного звука “(СВ)” я использую именно таким. В то время, как его звучание соответствовало звуку процесса питья (воды) с поверхности. Чтобы его сегодня услышать, достаточно сложить губы в трубочку и пить так уже (воду) с поверхности. Потому звучанию “(СВ)” гораздо более уже соответствует английское звучание “with” с его значением [(быть) с], чем то, что следует из его прочтения. Впрочем более подробно я расскажу о звучание “(СВ)” (как и о “with” в том числе) и его значении в следующей Главе, а именно “Huntы и Язык”, а сейчас же вам достаточно понимать только то, что возникло оно тогда в Языке со значением [питьё (воды) с поверхности]. А вот присутствие в нём согласных звуков привело как к детализации самого этого звучания “(СВ)”, так и его значения. Так, получается, ещё неандертальцы выделили в своё время звучание “с” как отдельный согласный звук с его значением [вода], - значение, которое и следует у него из анализа тех звучаний и их значений во всех тех языках, в которых они и присутствуют (так имеются в виду звучания “с”(”s”) и “в”(”w”), которые и сформировались в этих языках в результате детализации в них звучания “(СВ)”).
Ещё раз, - звучание “(СВ)”, как это и следует из Последовательности, возникает тогда, когда знания “извлечение огня” у неандертальцев и близко ещё не было. А это значит, что объеденились они тогда в коллектив вовсе не для того, чтобы использовать все преимущества, которое им сулило совместное ими использование огня, нет. А объеденились они для того, чтобы совместно пользоваться водопоем. Что могло быть только, если, - во-первых, - они уже перешли с литорали на сушу, и, - во-вторых, - сам водопой для них был опасен.
Из Последовательности и анализа значений и их звучаний в древних языках следует, что следующим естественным звучанием в Языке, в структуре значений которого уже присутствовало знание “(извлечение) огня”, было звучание “(ДТ)”, с частотой 1288. Напоминаю, никакой такой необходимости в использовании огня для получения соли, и уж тем более для готовки пищи, у неандертальцев с их образом жизни, и соответствующей пищей, - мясо, - что он им так уже определял, тогда не было. Потому как мясо, в отличие от растительной пищи, содержало достаточно соли, чтобы у неандертальцев не было необходимости в дополнительной его обработке, чтобы содержание соли в нём уже так повысить.
Единственная же необходимость связанная с огнём, проще говоря, для чего неанлертальцы вообще его так уже использовали, заключалась в способности огня давать им тепло и отпугивать (крупных) хищников. Это уже значительно позже они обратили внимание на способность золы длительно сохранять пригодными для еды те продукты (мясо), что были ей обработаны (натёрты). Но, ещё раз, никакой такой готовки на огне у них тогда не было и быть не могло, - зачем, если гораздо проще и вкуснее, а главное полезнее для их организма, было есть свежее мясо.
Но если детализация “(СВ)” произошла в Языке у неандертальцев, то ничего подобного не было со звучанием “(ДТ)”. Проще говоря, у неандертальцев был один единственный естественный звук “(ДТ)”, который они и использовали. Это мы знаем из того факта, что детализация “(ДТ)” происходит как детализация его звучания в разных контекстах. Так в контексте (языке) huntы “(ДТ)” произносился как “т” (”t”), а в контексте ками он же произносился как “д”(”d”). А это значит, что у huntы в языке не было тогда звука “д” (”d”), а ками не было звука “т” (”t”), при том, что сами значения у них были тогда практически одинаковыми. Настолько, что когда в руский язык, носители которого тогда вышли из ками, был заимствован звук “т” (”t”) с его значением, руским пришлось придумать соответствующее правиЛо “деЛать”, чтобы можно было сами эти значения у них различать. Напоминаю, сама такая детализация “(ДТ)” происходила тогда, когла никаких неандертальцев в Действительности просто уже не было.
А вот детализация “(МН)”, его частота в Языке была 1195, определялась не разной жизнедеятельностью разных же коллективов (как это и было у “(ДТ)”), а именно теми разными знаниями и возможностями, что были у разных членов одного и того же коллектива, а именно у его (коллектива) детей и у его взрослых. Потому детализация “(МН)” на “м” и “н” происходит уже в рамках одного какого-то коллектива. А так как кроме неандертальцев тогда коллективами никто больше особенно и не жил, то мы можем утверждать, что звуки “м” и “н” с соответствующими у них значениями [принадлежащий мне, это говорящему] и [один/1] возникают ещё в Языке у неандертальцев. А это значит, что неандертальцы могли уже считать так до двух, - после “два” у них начиналось сразу же “много”. Что в свою очередь нам позволяет предполагать, что неандертальцы с этим знанием были близки к использованию знания (связи) “объединение” уже в Языке. Потому как это знание “объединение” подразумевает совместное использование именно двух каких-то частей в качестве объединения. Для объединений Языка (т.е. для слов) этими частями могут быть у них соответствующие знания.
Ещё раз, - абсолютно точно можно утверждать, что неандертальцы после того, как произошла у них в Языке детализация “(МН)”, а это значит, что они могли уже так считать до двух, то они и могли в том числе образовывать объединения в Языке. Т.е. разговаривать так не только отдельными какими-то звучаниями с их значениями, но и словами, т.е. объединениями Языка с их уже значениями.
Другое дело, что неандертальцем было гораздо проще, потому как удобнее для произнесения их голосовым аппаратом и осознанием их Сознанием с его возможностями, воспринимать объединения сформированные из гласного звука и согласного звука. Таких как, например, - “с(ОУ)” (”су”/”со” - звучанию “су” соответствовало у них [вода]), “(АЭ)(ДТ)” (в руском языке мы знаем его как звучание “ад”, его значением тогда в Языке было [место (стоянки) коллектива]), и т.д. По этой причине, - некая скажем так, неполноценность самих этих объединений (их значения представляли собой совокупность знаний признака действительности, - это у согласного звука, - и знания признака сознания, - это уже у гласного звука), - подобные объединения в Языке, - гласный звук + согласный звук, - без учёта в них знания связи “порядок”, удобно называть не “слово”, а именно “глас”. Таким образом гласы предшествовали появлению, скажем так уже “настоящих” слов, которые представляли собой объединения звучаний содержащих как минимум два согласных звука с их значениями. Например “(ОУ)(ДТ)Р”, - мы знаем его в руском языке как звучание “одр” со значением [место (как принадлежность “о”) коллектива мужиков].
(Кстати, - я упомянул здесь знание (связи) “порядок”. Так вот, у неандертальцев оно только-только начинало тогла формироваться. А потому звучание у одного и того же значения, у [коллектив мужиков], например, в зависимости от контекста Действительности они произносили абсолютно с обратным у него там порядком, - “Р(ДТ)” (”рд”) и “(ДТ)Р” (”др”). Связано это было с тем, что в разных контекстах Действительности значения объединений они читали по-разному, - где-то с начала в конец, а где-то наоборот, с конца в начало. При этом звучания получались так разными, а сами значения у них были уже одинаковыми.)
Следующим, как это и следует из Последовательности, звучанием, которое появилось в Языке у неандертальцев, было звучание, скажем так, “(ЛР)”. А такие оговорки здесь по отношению к нему вовсе не просто так. Дело в том, что будучи по сути одним и тем же звучанием, т.е. звучанием с соответствующим у него значением, как звучание “(ЛР) они просто никогда не существовало. А сразу возникло, скажем так, уже детализированное, т.е. как два разных звучания “Л” и “Р” с одним и тем же у них значением. А связана же подобная детализация звучания у одного и того же значения была с особенностями самой формы Жизни “человек”.
Проще говоря, звучание “Р” из-за особенностей формы Жизни “человек” (в частности здесь речь идёт так о такой её части как голосовой аппарат) женщинам произносить не получалось. А потому с тем же самым значением они вынуждены были использовать звучание “Л”, которое у них и получалось вместо “Р”. Именно из-за этой особенности произношения, - вместо “Р” говорить “Л”, - у звучания “Л” со временем возникает значение в Языке [воспринимать как], с которым оно потом в нём и используется. Так в том же руском языке на основе звучания “Л” с этим его значением возникают потом многочисленные правиЛа, устные знания связей, которых неукоснительно следовало придерживаться всем носителям руского языка. Значением же звучания “Л” у неандертальцев было [литораль]. А значением же звучания “Р” у них было [мужик (самец)].
Значительно позже всех этих звучаний, как это и следует из Последовательности, в Языке формируется звучание “(КГ/х)”. Т.е. представляло оно звучание более похожее на кашель, нечто среднее между сегодня известными звучаниями “к” (”k”), “г” (”g”) и “х” (”h”), которые и сформировались из него в разных языках в результате его детализации.
Как естественное звучание человеков оно имело значение [человек] и [место (человеков)], но не такое уже общее, как это было у Сигнала присутствия “(А-Э)”. В смысле, если значение [человек] звучания “(А-Э)” относилось вообще уже ко всем человекам, то значение звучания “к”, например, - одного из тех, что возникло из звучания “(КГ/х)” в результате его детализации, - относилось уже только к человекам “К”. А потому его значением, получается, было [человек “К”].
Человеками “К” были именно те человеки, которые жили тогда в месте К. А местом “К” неандертальцы называли горы вообще. Таким образом для них человеками “К” были человеки жившие постоянно в горах. В Руском же контексте Действительности этими горами были Уральские горы, а потому и называли их неандертальцы именно К. А живших там человеков они называли тоже звучанием “к”. Сами же себя эти человеки называли потом уже объединением “ками” со значением [человек(ов) “К” принадлежность “а” (т.е. часть) принадлежащая мне, это говорящему, много]. Отсюда, собственно, и название реки Кама с соответствующим у неё значением, - [человек(ов) “К” принадлежность “а” (т.е. чАсть), принадлежащая мне, это говорящему, чАсть].
Ещё раз, - неандертальцы были первыми из человеков, которые в соответствии со своей жизнедеятельностью, - ханты мамонтов, - вынуждены были совершать ежегодные миграции на сравнительно большие расстояния по одному и тому же замкнутому пути. Отсюда их необходимость сам этот замкнутый путь обязательно знать. А для этого необходимо было наиболее примечательные места этого пути как-то уже называть. Потому неандертальцы и придумали первые топонимы вообще. Другое дело, что в своём, скажем так, первозданном виде эти их топонима сегодня уже не сохранились. Потому как позднее слишком уж общие их значения были уточнены за счёт образования с их звучаниями соответствующих объединений. А потому сегодня уже нет топонима с отдельным звучанием “Су”, зато существует масса его производных, - “Сура”, “Рычал-Су”, “Су-Баш”, и т.д. Как и нет топонима “К”, но зато есть масса топонимов, которое это звучание “к” с тем его значением [скалы] используют. Но используют его уже именно в составе гораздо более сложных объединений.
(Кстати, - почему именно эти топонимы не сохранились, - ведь сами-то эти места из Действительности никуда так не делись, чтобы вместе с ними из Языка исчезли уже и их названия, - лучше всего понять на примере Уральских гор. Так, и из знаний Языка мы знаем это точно, Уральские горы ещё неандертальцы называли “К”. Но вот уже huntы для, значения [скала] используют объединение “rock” (”рок”), значение которого “читается” как [”К” (Уральские горы) объединения мужик(ов)]. Т.е. так это звучание “rock” (”рок”) соответствовало у них Уральским горам, которые они вынуждены были каждый год объезжать по замкнутому пути (т.е. делать таким образом объединение этого их пути).
У тех же руских для называния той части Уральских гор, где они тогда и жили, мы находим объединение “Камень”, значение которого “читается” как [”К” (Уральские горы) маленький]. Другое дело, что очень скоро главным для руских становятся вовсе даже не сами горы (скалы), т.е. К, а то, что возле них было, а именно рал с его солью. Значение объединения “рал” “читается” как [мужик(ов) принадлежность “а” (т.е. чАсть) литораль]. Уже тогда ковыряться на литорали (в нашем случае литоралью является берег реки Кама) мужикам считалось не очень-то и серьёзно. А потому само это название “рал” зафиксировало в своём тоглашнем звучании с его значением сам тот факт, что даже мужики не стеснялась здесь на этой самой литорали чего-то так добывать. Так вот, этим “чего-то” и была соль. А потому сами К, т.е. горы возле рала, очень скоро стали называть уже как “У рал” - “Урал”, т.е. [(место) у рал(а)]. Отсюда, собственно и сегодняшнее название “Уральские горы”.
Как видите, сам признак действительности горы отнюдь из Действительности не исчез, а исчезло однажлы первоначальное его так значение. А потому и его название так уже поменялось, - был “К”, а с новым значением стал “Урал”.)
И закончим мы исследование Языка неандертальцев на естественном звуке “(ПБ)” - 552. Как следует из Последовательности, возник он в Языке значительно позже того же “(КГ/х)” с его частотой в ней 885. Но его проблема даже не в этом, это чтоб не быть так уже в Языке неандертальцев. Всё дело в том, что в структуре его значений мы вновь находим знание “огонь”. Это при том, что то же самое знание “огонь” уже присутствует в структуре значений звучания “(ДТ)”, а именно в знание “извлечение огня”. Согласитесь, два звучания для одного и того же значения, - так в одном и том же языке быть уже просто не может. Самое простое здесь объяснение то, что это разные звучания для одного и того же значения в разных уже языках. Следовательно, естественное звучание “(ПБ)” со знанием “огонь” в его структуре значений возникло вовсе уже не в Языке неандертальцев.
Чтобы понять, как именно сложилась структура значений естественного звучания “(ПБ)”, нам следует ещё раз внимательно осознать жизнедеятельность неандертальцев. А именно их преследование и охоту на мамонтов. Смотрите, ханты мамонтов давало возможность иметь необходимый запас пищи при себе постоянно. Проще говоря, специально запасы пищи им делать было уже не надо. Потому как при первой же необходимости они убивали мамонта. В мясе мамонта было достаточно соли, чтобы специально соль из золы им не использовать. А потому использование неандертальцами огня ограничивалось исключительно с целью получения от него тепла и отпугивания крупных хищных зверей. В смысле необходимости заниматься какой-то готовой с использованием огня у неандертальцев элементарно так быть не могло.
С будущими Homo sapiense всё было не так. Да, знание “извлечение огня” они у неандертальцев к тому времени уже позаимствовали. Но вот заимствовать сам образ жизни, - ханты мамонтов, - они по разным причинам уже не могли. А потому были вынуждены довольствоваться случайным добыванием мамонтов раз в год, когда те по пути их миграции заходили в места, скажем так, постоянного проживания Homo sapiense. Понятно, что тогда они стремились добыть мамонтов гораздо больше, чем могли сразу съесть. Так и возникла у Homo sapiense необходимость мясо мамонтов сохранять. А для этого использовать как золу от огня так и соответствующую на нём готовку (барбекю, блин!). Собственно так и возникает в Языке естественное звучание “(ПБ)” со знанием “огонь” в структуре его значений. Которая и отражала уже использование признака “огонь” более для готовки пищи, а вовсе не для защиты от крупных хищных зверей (тем более, что которых тогда уже, похоже, и не было), или от холода, - кроманьонцы умели изготавливать достаточно уже модные вещи, которые с удовольствием уже и носили.
Подведём уже так итог.
Похоже, что примерно 100 000 лет назад из представителей формы Жизни “человек” начитюнают выделяться неандертальцы. Выделяются они за счёт выбора ими их образа жизни (т.е. их жизнедеятельности). Ею становится тогда ханты мамонтов, заключавшаяся в преследовании мамонтов с целью возможности постоянной на них охоты. Сам этот образ жизни приводит к тому, что поначалу форма Жизни “человек” у неандертальцев изменяется под стать ему. А затем, когда соответствующих знаний у неандертальцев становится уже достаточно, их форма Жизни “человек” уже никак не меняется, а меняется уже только сам их Язык.
Так неанлертальцы за то время, что они существовали, успели детализировать Сигнал присутствия (Гласный звук) на звучания “(АЭ)” и “(ОУ)” с соответствующими у них значениями. Им же принадлежит заслуга в формировании естественных звучаний “(ДТ)”, “(МН)”, Л, Р и “(КГ/х)”, помимо “(СВ)”, что был тогда уже у всех представителей формы Жизни “человек”. Чуть позднее они детализируют эти звучания с образованием звучаний “с” (”s”), “в” (”w”), “н” (“n”), “м” (”m”), “k” (”k”), “г” (”g”) и “х” (”h”), с соответствующими у них значениями.
Именно неандертальцы и стали первыми образовывать объединения гласных звучаний с согласными звучаниями, или, это если по-другому, гласы. Именно они и придумали первые топонимы, на основе которых и сегодня существует огромное количество топонимов, которые мы до сих пор продолжаем использовать. Спорные же моменты, связанные со звучанием “И”, как и с формированием объединений состоящих из двух согласных звучаний, во из-за этой их спорности я здесь не рассматриваю.
Уверен, что уже через десять лет, как только мы закончим наконец составлять Структуру Языка, мы будем знать гораздо уже больше как о самих неандертальцах, так и об их вкладе в Язык.