(отрывок из романа "Информационный шум")
После «субботника» по уборке тоннеля пролетело много дней, невзрачные полгода или больше. Машины, машины, ремонт, ремонт, обычные серые будни. Но однажды утром, когда я разглядывал на экране компьютера схему блока управления очередного электромобиля, пытаясь понять, зачем там использован супрессор S487, в комнате на втором этаже автосервиса около меня стремительно возникла долговязая фигура. Пробежав глазами по этому новообразованию снизу вверх, я обнаружил несуразную комбинацию синих джинсов и зелёной жилетки на клетчатой рубашке. Она была какого-то грязно коричневого цвета. В этот момент соответствующее неумное лицо парня обратилось ко мне с вопросом и одновременно утверждением:
- Гражданин …? - долговязый назвал меня по фамилии,
- Вы задержаны!
- Вот, постановление.
- Распишитесь…
Судя по интонации, говорящий явно нравился сам себе, и за произнесёнными словами пришелец уверенно выложил передо мной бумажку с печатью…
Дальше неумное, но официальное лицо лениво разъяснило, что я обвиняюсь в подготовке убийства и убийстве некого Немого Фёдора Николаевича. При этом фамилия убиенного была произнесена дважды, первый раз с ударением на е, второй раз на о. Поэтому я так и не понял, кем был покойник, Немовым или Немым. Сам не знаю, зачем об этом задумался? По нормальному меня в первую очередь должна была взволновать мысль об аресте, а вовсе не произношение какой-то фамилии. Только тормозные механизмы нашего тела устроены вовсе не так, как мы предполагаем, и они выдают такие неожиданные всплески эмоций, на которые никакой рациональный ум не способен. Не случайно же медики говорят, что наш разум не допущен к управлению ни одним серьёзным процессом в организме, и в стрессовых ситуациях это проявляется наиболее наглядно.
Можно не верить, что именно так, как бы со стороны, смотрел я на себя, арестованного. Но тем не менее, это истина в первой инстанции! В тот миг мне была важна оценка не того, что со мной случилось, а только того, как я устроен! Даже помню, что дал определение этому явлению, как отклику на дельта-возмущение. И ещё подумал, что электромобиль сконструирован далеко не так рационально, как тело животного. Зачем, зачем нужен этот дурацкий центральный процессор, который пропускает через себя кучу ненужной ему информации и путает, путает меня…
На этом месте голова взяла вверх над гормональным всплеском и задумалась:
- Идиот, идиот, зачем я продолжаю думать о ремонте машины, меня же арестовали?
- Теперь не до ремонта…
- Нет, истинный идиот, меня же арестовали, за что, почему, какому ещё Немому я перешёл дорогу и где?..
До отделения полиции было недалеко, никакие другие мысли не посетили меня пока ехали, впрочем, и позже их тоже не было. Я будто провалился в сон, возможно, от стресса или от передозировки таблеток Александра, которые выпил утром ещё до работы.
Единственное ещё помню наручники - пластиковые ремешки, которые долговязый затянул у меня за спиной. О них я подумал, что раньше видел наручники только в кино, и что ремешки похожи на наши одноразовые стяжки, которыми крепят жгуты проводов, и что снять их проще, раскусив кусачками…
Когда я встал, парень-полицейский оказался на две головы выше меня, и рядом с ним я был явно тщедушным старичком. Естественно, удивился и спросил:
- Зачем наручники, ты меня боишься, что ли?
На это сверху буркнул недовольный голос:
- Так положено…
И дело закрутилось…
Когда мы приехали, пластиковые ремешки наручников действительно перекусили, тут я оказался прав. Другой полицейский, он был невзрачным, и его я не запомнил, повторно зачитал мне обвинение в убиении некого Фёдора Николаевича и отправил думать о чистосердечном признании…
Комната в полиции оказалась отдельной, без окон и с небольшим светильником в потолке. Металлическая дверь, скамейка и всё. Идеальное место для размышлений…
Мыслей, однако, как я уже сказал не было, буквально никаких, они просто кончились, остались где-то, наверно, ещё перед входом в здание полиции или на выходе из автосервиса.
Не знаю, сколько потом прошло времени, час или несколько часов, только когда дверь отварилась, на улице были уже сумерки. Темнеющие окна в коридоре я увидел через настежь открытую дверь камеры. За дверью почему-то никто не стоял.
Через минуту из далека раздался голос:
- Идите.
Я остался в комнате, т.к. не понял, кто должен идти. Тогда вновь издалека кто-то повторил:
- Иди, я тебе сказал!
- Свободен…
После этого моя голова нерешительно высунулась из камеры, вдали я разглядел силуэт того самого невзрачного полицейского и переспросил:
- Вы мне?
На что получил предложение забрать вещи и топать (без объяснений и извинений)…
- М-да, - на пороге полиции я пожалел о такой быстрой развязке,
- Похоже, от ремонта машины откосить не удалось.
- Без меня к ней точно никто не подходил, и утром меня вновь ожидает головоломка…
- Ладно, завтра, будет завтра…
Возвращаться на работу я точно не собирался, на сегодня мне достаточно одного приключения…
Тут неожиданно даже для себя я выполнил команду «Кругом!», открыл входную дверь и вернулся к столу невзрачного полицейского, где-то в подсознании надеясь, что ремонт электромобиля ещё можно переложить на чужие плечи, спросил:
- А как же господин Немов?
- Кто же его убил?
Невзрачный поднял голову и в первый раз улыбнулся.
- О! – пробежало в моей голове:
- Полицейские оказывается умеют улыбаться...
Под такую непроизнесённую оценку, в ответ я услышал:
- Не волнуйся, убил не ты, иди.
- Жив твой Немой, поди водку пьёт…
- И тебе советую…
- Странно, - подумал я:
- А зачем задерживали?
Молча ещё раз выполнил команду «Кругом!» и пошёл восвояси. Однако слово водка для меня оказалось ключевым. Тут только для меня всё срослось, я действительно знал некого Немого Федора Николаевича, директора одной торговой конторки под названием «Экодот», причём внешность этого директора отличалась явными следами запущенного алкоголизма на лице, и аналогично по моде мятой одеждой.
- Экодот-идиот, идиот-Экодот, - несколько раз повторил я про себя первую попавшуюся рифму и ускорил шаг…
Вечер и ночь прошли спокойно. Но на второй день всё повторилось, долговязый появился в комнате, когда на экране открылась очередная схема и мой взгляд остановился на супрессоре S487.
Всё таже несуразная комбинация синих джинсов, зелёной жилетки на клетчатой рубашке грязно коричневого цвета и глупого лица сопровождала уже известный текст:
- Гражданин …?
- Вы задержаны,
- Вот, постановление.
- Распишитесь…
- Вы обвиняетесь в подготовке убийства и убийстве Немого Фёдора Николаевича!
Отличие заключалось лишь в непредсказуемой реакции моей головы, в этот раз вместо того, чтобы думать о произношении фамилии убиенного, я ещё раз взглянул на экран монитора, уткнулся в S487, и неожиданно закричал:
- О! Супрессор!
- Звучит красиво!
- Явно новее компрессора и точно лучше пылесоса!..
Совершенно несвязанное с обстоятельствами ареста и удивившее меня самого «политическое» заявление, тем не менее совершенно не поколебало решимости долговязого. Он хоть и был молод, но уже достаточно знал, как люди чудят при аресте. Поэтому ремешки наручников за моей спиной мгновенно застегнулись, мы тут же отправились в отделение, а в моей очнувшейся голове автоматически проскочило ругательство:
- Идиот, идиот, какой супрессор? Меня же вновь арестовали…
Дальше можно не рассказывать, поскольку к вечеру круг замкнулся прежним советом выпить водки…
Третий день на работе начался с того, что на ходу в коридоре хозяин автосервиса сказал мне:
- Привет…
На что я ответил:
- Спасибо, что не пламенный...
Между нами, давно уже прижилась шутка о приветствии «Пламенный привет», которое означало пожелание «Чтоб ты сгорел!», поэтому дальше я ожидал от тёзки только расспроса о вчерашнем аресте, но вместо этого Володя поинтересовался, когда будет готова «электричка»?
- Хозяин машины уже звонил, третий день сегодня, - пояснил начальник.
- Сделаем, сделаем, - отмахнулся я и пошёл дальше.
Тут же меня тормознул пожилой рабочий:
- Профессор, ну, что делать «электричку»?
- Нет, подожди, - ответил я и пояснил,
- Не разобрался ещё…
Кличка профессор закрепилась за мной на работе и все попытки от неё избавиться оказались безуспешными. Иногда я замечал случайному собеседнику, что требую повышения, что пора уже академиком называть, поскольку профессором меня сделали ещё в школе. Ничуть не преувеличивая, я носил это «звание» примерно с пятого класса, но на повышение за всю жизнь так и не пошёл… И теперь с мыслями об отсутствии продвижения по ступеням научной лестницы добрался я по самой обычной лестнице до компьютера на втором этаже. Там, как обычно, принялся перелистывать на экране схемы электромобиля. Однако седьмое чувство инстинкта самосохранения остановило меня именно в тот момент, когда должен был открыться лист блока с супрессором S487. Я взглянул на календарь. В углу экрана светилась дата – 17-е. Вчера там было 16-е, позавчера – 15-е. Это вспомнил точно. Часы, значит, идут и никакой петли времени нет. Ещё и Вова сказал, что сейчас третий день, как мы взяли машину в ремонт…
Потом успел подумать, что в камере непременно сразу закажу себе пару порций пельмешек со сметаной. Надоели эти таблетки от голода. Желаю обычной, земной пищи, и в камере это будет самым лучшим решением.
Да, пусть читатель не подумает, что мы все наркоманы. Никакого привыкания к таблеткам нет, на третий, четвёртый день уже очень хочется есть и в столовке можно с удовольствием навернуть целый тазик пельмешек!
Так некоторое время продолжались гастрономические размышления, лист я не переворачивал и долговязый не появлялся. Вместо него на пороге возник тот, кого я видел всего один раз в жизни и уже стал забывать. Это был человек, немного не по-нашему, но прилично одетый, который внезапно выкрикнул:
- Стоять, ничего не трогать!
С этим возгласом он отодвинул меня от компьютера, взглянул на экран и облегчённо добавил:
- Слава богу, успел…
На что я удивлённо, путая слова и вспоминая посетителя, неуверенно спросил:
- Вы, откуда, почему?
- Как здесь?
- Профессор?
- Сергей?..
(продолжение следует)