А приходилось ли вам держать в квартире певчих чижиков? Сидят эти две милые птички, похожие друг на друга, как две капли воды; зернышки клюют, водичку пьют, перышки свои чистят, жизни радуются. Потом сядет уже чистенький чижик на жердочку, головку верх запрокинет и запоет красивое соло от избытка чувств к своей чижихе. Хорошо так поёт – заслушаешься: "Чижик - пыжик, где ты был? На Фонтанке водку пил. Выпил рюмку, выпил две. Зашумело в голове..."
Самочка рада – радёхонька слушать трели своего "хмельного" поклонника, а вот сама никогда не поет, ввиду отсутствия голоса. Потому и ценится чижик в два раза дороже своей подруги. А вот по логике вещей, не только к птицам это имя случается принадлежит, но и прозвище «Чижик» мужчинам иногда достается. В далекой юности свела меня судьба с таким вот певчим «Чижиком» встретиться.
Случилась эта история в середине шестидесятых годов прошлого столетия. Уезжал наш Донецкий комсомольско – молодежный десант из парней и девчат в количестве сорока пяти человек на комсомольскую стройку. Линию электропередач от Усть – Илимской ГЭС тянуть. Кто не помнит легендарные для того времени комсомольские ударные стройки - куда ехала молодежь со всей страны. Романтизм тогда очень поощрялся : бросить город, удобства, родных, все, – и уехать по зову комсомола в тайгу на стройку ГЕС.
Уверен, старшее поколение еще не забыло песню Александры Пахмутовой и Николая Добронравова: «Усть – Илим на далекой таежной реке. Усть - Илим от огней городских вдалеке. Пахнут хвоей зеленые звезды тайги. И вполголоса сосны читают стихи…» ( здесь и далее, взяты куплеты из песен советских композиторов той поры). Естественно, если комсомольско - молодежный десант, то и все должны быть комсомольцами. Но затесался среди нас один добровольцем - беспартийный «несознательный» элемент.
Пришлось Обкому комсомола, принимать его в свои ряды в «пожарном» порядке, буквально в день отъезда. Здесь уже не до справок и характеристик было. Поезд дальнего следования ждать не будет, уже дана была команда - на старт! Но если бы комсомольским функционерам попалась на глаза характеристика этого претендента на высокое звание комсомольца, они бы его и на пушечный выстрел к отряду не подпустили.
В тот жаркий майский день собрались на перроне все - кому вручили путевки на ударную стройку века, провожающие официальные лица и родные. Напутственные речи, комсомольские песни: «Сердце мое стучать не устанет. Комсомольское сердце в груди. Старость меня дома не застанет. Я в дороге, я в пути…» Отовсюду молодой задорный смех, слезы родителей – все перемешалось в невообразимом шуме.
Наконец, под бравурный марш «Прощание славянки» «И если в поход страна позовет, За край наш родной мы все пойдем в священный бой!...» поезд отошел от перрона в неведомые дали. Километр за километром, все дальше и дальше от дома, через всю страну, через день и непроглядную тьму, уносил в ожидающую тайгу молодежь, которая была с романтикой знакома лишь по книгам да кинофильмам: «Заботится сердце, сердце волнуется. Почтовый пакуется груз… Мой адрес не дом и не улица. Мой адрес – Советский Союз…»
И вот вдруг под гитару на весь вагон из нашего купе понеслась залихватская крамольная песня «Чижик – пыжик". Это Ваня, наш в последний момент сорок пятый стройотрядовец, на семиструнной свою короную песню выдавал. Сопровождающий комсорг лишь за голову хватался.
И неслись такие далеко не комсомольские песни, что мы их никогда и не слышали. Это и не удивительно, детдомовский мальчишка, когда - то покинутый родителями вместе с младшей сестрой на произвол судьбы, за свою короткую жизнь такое прошел и такому научился, что нам и не снилось.
Каждый вечер в наше купе набивалось полно народу и все требовали от Вани еще и еще новых неведомых песен. И стоило ему только в руки взять гитару, сразу преображался. Слушать его – душа тает. Сегодня многие исполняют похожие песни и ничего слушаем с удовольствием. «Чижык – пыжик после пьянки похмелился из Фонтанки. Откачали эту птицу только в Боткинской больнице...» Даже памятник этой птице в Питере стоит.
А тогда неслыханные, только набирающие силу и популярность, песни Высоцкого для нас стали полным откровением: «Ах, время как махорочка, - все тянешь, тянешь, Жорочка!.. А помнишь – кепка, челочка, Да кабаки до трех?...» "Шаланды полные кефали в Одессу Костя привозил. И все биндюжники вставали, когда в пивную он входил..." Даже не из школьной программы «вульгарные» стихи Есенина в его песенном репертуаре были:"Я не знал, что любовь – зараза .Я не знал, что любовь - чума. Подошла и прищуренным глазом. Хулигана свела с ума..."
Поначалу жили в неуютной палатке, с успехом сожженную нами в сильные морозы, перебрались потом в вагончики. Так мы с «Чижиком» (прозвище за ним сразу же закрепилось раз и навсегда) оказались вновь в одном вагончике.
И он с честью оправдывал свое новое имя, обладая приятным голосом и природным музыкальным слухом. При разговоре, правда, чуть - чуть заикался, и поэтому больше пел нам без устали каждый вечер новые и старые песни в тех ностальгически незабытых местах: «Завтра снова дорога. Путь нелегкий с утра. Хорошо хоть немного посидеть у костра. Но волной набегая. Тронул вальс берега. А вокруг голубая, голубая тайга…»
Недалеко от нас в тайге был заброшенный лагерь ГУЛАГА пятидесятых годов для заключенных. Наш «Чижик» добросовестно весь лагерь обследовал и списал со стен бараков с полсотню талантливых стихов, подобрав к ним музыку на слух. Не только работа, но и праздники со знаменитыми комсомольскими концертами были на нашей улице.
Естественно, вышестоящие массовики - затейники концертов, Ваню и близко на подмостки сцены старались не подпускать. Они выражали полное восхищение его творческими успехами на посиделках у костра. А на сцену? Увольте - с глаз долой.
Только прокуренный импровизированный палаточный зал знал своих кумиров, неистово орал – «Чижика!» Давай "Чижика!" В тайге среди заматеревшего народа свои законы были. И стихал лишь тогда, когда он появлялся на деревянной импровизированной сцене: «Голуби летят над нашей зоной. Голубям преграды нет. Как бы мне хотелось с голубями. На свободу вольным улететь…»
Не одна скупая слеза была пролита суровыми монтажниками от его не совсем радужных грустных песен. Сила жажды жизни, страдание, разлуки, несправедливости судьбы, любви – все было в этих списанных зековских лагерных талантливых подобранных под гитару «Чижиком» песнях.
Да не только песнями он своими славился. Ох и ловким бесшабашным пареньком был! На высоте в сорок метров по опорам да проводам спускался и лазил – как мартышка. Выговоров от мастера с бригадиром, за свое «геройство» нахватался – как Дамка блох Сегодня молодежь другими временами и понятиями живет. «Хакеры», «Матрица», «Я, робот" – ее любимые фильмы. А для нас киноха - «Карьера Димы Горина» был самым любимым и жизненным фильмом: «А снег идет, а снег идет, И все вокруг чего – то ждет. Под этот снег, под тихий снег, хочу сказать при всех…».
Конечно, нынешнее поколение молодых, не познавшее комсомольской жизни, будет вспоминать о своей юности со своей теплотой. Мы же – комсомольцы шестидесятых тоже помним наше время. "В бой нас водил Корчагин. В космос Гагарин вел. Усть - Илим, Самотлор и Магнитка - все это комсомол".
Мы были романтиками. А вы в юности ими не были?.. Сил и веры в себя невпроворот! Пока суровая действительность не отрезвила нас... Грязь, холодные палатки, незапланированные авралы. Поэтому вековой Юбилей Ленинского комсомола для нас не проходная дата: « А в тайге горизонты чистые, ЛЭП – 500 – Не простая линия. И пускай тот, кто не был в ЛЭПии. Завидует нам!..». И лежневку в тайге делали, и под опоры бетон заливали, и провода натягивали, и мошкару своей кровью поили, и в палатке покатом согреваясь прижавшись друг к другу спали – все было!…
Пришла суровая зима, со своими морозами за сорок градусов. Однажды послали нашу бригаду на лесовозах за двадцать километров на железнодорожную станцию за лесом – кругляком. Нужно «подарочек» срочно выгружать, без простоя вагонов. «Чижик» с другой бригадой должен был ехать на рассвете на трассу в тайгу, к опорам ЛЭП провода натягивать. Да от судьбы разве уйдешь. Проспал у комсомолки, неизвестно в каком вагончике затерявшись. Поехал с нами, лишние руки не помешают. Как сейчас помню тот печальный день. Было тихое очень морозное утро. Яркое холодное солнце над головой и ни одного облачка. Вдыхаешь холодный бодрящий свежий воздух и во всем теле разливается такая бодрость: Лесорубы! Привычны руки к топорам. Только сердце непослушно докторам. Лесорубы!..» – дуб горелый!
Лихо подскочили к вагонам, подрубили крайние стойки, а верх и не думает падать. Не успели и головы почесать в раздумье, как уже Ваня - "Чижик" – верхолаз подобрался с веревкой к средней стойке. Но набросить не успел, она сама обломилась. Ваню бревна перемололи, как через мясорубку, похоронив под собою. Такое не забудешь никогда. Всю жизнь этот кошмар меня сопровождает и теперь уже до конца жизни не оставит.
В жестокий февральский мороз занесли мы на руках тело «Чижика» на сопку среди высоких елей возле нового кладбища в строящемся Илимске. Принимай "новосела" комсомольское кладбище романтиков. Поминали питьевым спиртом, чтобы как – то согреться на жестоком морозе под 50 градусов: « Прости! Судьба иная, на долю выпала мою. Ни семьи, ни дома, ни родных, ни близких. Только крышка гроба, да земля сырая. Вот и все! Прощай! Я ухожу…»
Ребята сварили скромный обелиск со звездочкой на вершине. Вместо калитки скрипичный ключ, а на оградке красовались с четырех сторон гитары из металла в натуральную величину. Опустел наш лагерь. Не стало среди нас «Чижика». Ушли вместе с ним его песни. Осталась только незабываемая горькая - светлая память о нем: « Печальна ночь, с морозом день. Уже без слез рассвета тень. Возьми гитару и продолжай. Я ухожу! Не провожай…»
К большому сожалению, беда не приходит одна. Через четыре месяца рядом с Ваней еще один комсомольский холмик появился. Впрочем, это уже другая история.