Взъерошенный сивый бородач сосредоточенно шагал мимо рынка. Увидев такси, требовательно махнул рукой:
- На Мельничную! – сурово скомандовал. И тут же поторопил: - Езжай скорее, а то выйду!
Ишь, какой… Уже елозит «Волга» в автомобильной суете, а он все творит и творит себе под нос недовольные словеса. Не громко, но расслышать можно:
- Всем деньги давай! …Тебе давай? – повышает голос и пялится на меня. И сам же отвечает: - Конечно, давай! И бабе давай… И нет, чтобы простые штаны купить, – тянет к свету ногу в уляпанной грязью штанине, – хотя бы такие вот! …Нет, ей за четыре тыщи надо! …Дома сидит, а я - горблюсь.
И дыхнул перегаром. Густым, как брызги воды, то и дело летевшие из-под колес. Весна-то нынче ранняя: в неделю взяло теплом, да так жарко, что ничего в городе, кроме воды, будто бы и не осталось.
- Тормозни у киоска!
Пьяному только за смертью и ходить! Но я ошибся: бородач уложился в пяток минут. Жестянку пива купил. А чекушка водки у него была припасена много раньше. Вытянул её на свет из кармана куртки и присовокупил на колени к жестянке.
- Поехали!
Он ведь уже второй раз женат, а толку? С первой бабой двадцать лет прожили и всё коту под хвост. …Детей-то нет! Батька виноват, насоветовал жениться.
А как отца не слушать? …Во, мужик был! А мамка - маленькая. Пассажир отмерил пятерней от панели «Волги» вершка два. Батька её под мышкой носил!
Бородач хотел еще рассказать про родителей, да потерял нить и вернулся к своим неурядицам. …Он ведь Гальку и Вальку любил. Как раз в это время институт заканчивал, вот-вот по распределению ехать. …На какой же было тогда жениться? Обе крепкие да грудастые. На Вальке и женился… Двадцать лет пропало!
Но запасная-то площадка у него всегда была! Еще с Валькой жил, а уже к другой бабенке похаживал.
На мое едкое: «На ней бы и женился!», бородач не менее едко обронил:
- На дуре-то?! – и уже хотел было, как следует, обрисовать ту дуру, да чекушка соскользнула с колен и он еле успел её подхватить.
- Куда, собака такая?! – И скомандовал: - Дай-ка стакашек!
Хотел было уже соврать про сменщика, что разбил стакан неделю назад, но пассажир опередил:
- Тогда из горлышка тяпну!
И вспомнил про вторую жену, ту самую, что требует себе штаны за четыре тыщи и смотрит на жизнь через кошелек.
Друзья ведь их познакомили, подсунули курву! …А сначала-то хорошая была. Целых полгода. И сын ее, балбес, те первые полгода, как шелковый был. …Хотя мать-то бородача своим материнским сердцем чуяла: «Не бери ее, - говорила, - Санька! Кусанным ломтем не наешься!»
И как подменили потом Файку: нигде не работает, а лишь дома сидит да сериалы смотрит. …Вчера пришёл домой - спит. Стукнул по спине для острастки, потом тяпнул красного и погнал к матери. Сейчас опять к ней едет:
- Стой-ка! Тормозни у этих гаражей… Поговорим. Заплачу за стоянку-то! - и протянул два мятых червонца. – Выпью, пока у тебя сижу, а то не могу на улице пить…
Запрокинув башку, пассажир отхлебнул из чекушки:
- Горькая, зараза!
Он ведь двенадцать тысяч каждый месяц жене отдает. …Правда потом две тыщи назад забирает: выпить-то надо.
Где он только за эти годы не был… В какую только страну не ездил… В нефтегазовой системе доллары водятся. Даже в Риме был. Только зря он туда гонял – папу всё равно не видел! …Но нигде не пресмыкался.
Вот Америку взять! С первой женой туда ездил. …Стоят они в Москве в посольстве в очереди, а он чего без дела будет? Пошел в магазин, набрал пива и, как стала очередь подходить, уже был навеселе.
А впереди какой-то туз с девкой стоит. И чешет ей: «Скажи, что бизнесом занимаешься! Иначе в Америку не пустят». …Вот зараза какая! Проститутку везет, а другим очки втирает. Саньку и заело.
А тут ещё жена сунулась! Видит, что он никакой, вот и принялась советовать: намекни, мол, что день рождения сегодня.
Не дура ли? В паспорте-то написано, когда родился… Санька об этом и сказал на весь зал. …Да ещё и про других врунов добавил!
Все перепугались, а он шагнул в кабинет: вот, мол, я! Орел мух не ловит! Ему паспорт в зубы - и вперед: езжай в Штаты! …А кто боялся, тому дулю показали. Американцы не дураки! Не жадничай, угости, а завтра сам можешь к ним в гости собираться. …Не канадцы - не жмоты! Санька канадцев знает. Встречал в Тюмени.
* * *
Пассажир запивал водку пивом и еще чего-то говорил, но всё одно и тоже. …Ехать бы надо.
Сказал об этом бородачу и он, зажав между коленками припасы, вытащил из кармана еще пару червонцев:
- Дал бы больше, да напряжёнка... Пропил вчера. Сижу утром у шефа – стыдно! Видно ведь, что с бодуна… Да, ладно, - успокоил себя. - Он и сам раньше квасил!
А один раз даже запил, Санька-то помнит, недели три не просыхал. Тогда по всему управлению стоял кавардак. Придет начальник на работу, похмелится и начинает куралесить… Думали, выгонят его. И тогда пошли к нему утречком бабы: кладовщица да бухгалтерия.
Так, мол, и так, Иван Петрович, турнут вас отсюда, а нам куда деваться? …Другой ведь начальник свою сошку с собой приведет!
Надулся шеф: не ожидал такого обиходу! И как отрезало у него винную охотку. Теперь холодной водой обливается и чем, говорит, холоднее, тем лучше.
Так что Санька всегда найдёт, что ему сказать… Вставит пику!
Отхлебывая то из стекляшки, то из жестянки он курил, стряхивал пепел, куда ни попадя и рассуждал. Нет, не будет он с шефом пикироваться, ну его! Может он, Санька-то, вообще пить перестанет! Бросал ведь два года тому назад. Но опять начал. …Из-за бабы!
В больнице она тогда лежала, а лекарства нужного не было. Вот и говорит:
- Найди его, Сашенька! Никогда больше с тобой ругаться не буду.
Подъехала лисицей. Они это умеют…
Санька и нашел ей те таблетки, были у него связишки… А на другой день приходит в больницу и на тебе! Такую лайку спустила, даже удивился. …Выпил-то ведь для дела: мужиков с аптечного склада угощал!
И Санька повторил мне слова про тех аптечных мужиков, требуя солидарности, а потом с надрывом спросил:
- Ну, когда вот мы будем жить как на Западе, а?! Чтобы и зарплата была большая, и чтобы хватало её на всё! Там-то ведь воруют, - задрал башку к крыше салона, - миллиардами тащат! – И даже задохнулся от случившегося пафоса: - А народу? …От миллиарда и я бы не отказался!
- Погоди, погоди, - оборвал его, - миллиарды ведь на дороге не валяются! Их ещё хапнуть надо… У того рубль украсть, у другого! Так?
Но Санька не слушал, тоскливо посмотрел на чекушку, потом открыл дверку и шарахнул посудину в сторону гаража, норовя разбить, да не докинул. А жестянку он ловчее бросил: та кувыркнулась в воздухе и встала на попа.
Довольно хмыкнув, выбрался из машины и повернулся ко мне:
- Пешком пойду… – Сжав кулак, потряс им над башкой: – Коли что – звони! Есть у меня связишки в ГАИ. Выручат! …А то, может, еще поговорим?
- Некогда… Ехать надо!
Согнувшись знаком вопроса, Санька шагнул в сторону, пропуская мимо себя машину.
- Ну и грязюка! – донеслось недовольное. – Везде был, а такого бардака не встречал… - ступил, видать, всё-таки в лужу, цапнул весенней водицы.