фрагмент романа-поэмы
«Синее солнце желтая луна» часть 2
http://proza.ru/2021/05/08/1867
Памяти Елены Степановой
Свойства моей памяти не позволили полноценно реконструировать образ моей сокурсницы в этой миниатюре. В самом же романе ССЖЛ она и вовсе слилась с другим женским образом, подарив ему свой силуэт, королевский титул, неповторимый тембр и особую вольность водоросли, колеблющейся в темном ручье.
Перед вами условный фрагмент ССЖЛ, по сути деконструкция текста в своего рода документальный первоисточник, с подлинными именами, подлинным событием и полным отсутствием смысла, кроме надежды вызвать к жизни в чьей-то памяти образ Стёпы. Сокурсницы, коллеги, просто интересного, не обычного человека и прекрасной художницы. Все прилагательные можно переставлять местами.
***
Рожденным в СССР, плох он был, или хорош, никогда не забыть 1982 год, трансляцию на втором ленинградском радиоканале в диапазоне ультракоротких волн в стереофоническом звучании «The Wall» Pink Floyd.
Выпив по глотку невыносимо тягучего, как преребродившая патока, портвейна 777 у нашей сокурсницы Стёпы – Лены Степановой, у которой была квартира в центре Ленинграда, недалеко от площади Восстания, а в квартире все удобства – камин, медная ванна и стереофонический радиоприёмник.
С Бобом (Борей Каминским) и Стёпой (Степановой Леной), мы выжидали и даже не смотрели в сторону портвейна. Мы с Бобом вообще больше присматривались к сверхестественно-тонкой и гибкой стати нашей сокурсницы Стёпы и мы верили в чудо. Ведь здравый смысл был крепок и он говорил, что стереофоническое радио - изобретение профессора Попова – предназначено для трансляции песни «Арлекино» А.Б.П., ансамбля «Голубые гитары», а в лучшем случае, группы с не точным названием «Земляне». Но вовсе не для британских рок групп.
А чудо Стёпы вообще невозможно объяснить никакими сравнениями и никаким таким декадансом, ибо чудо Степановой имело очевидное инопланетное происхождение.
В гнетущей тишине стало слышно хриплое бурчание тролля в ста метрах под землей "дьвери закриваюцца" и свист реактивного лайнера, совершающего вынужденную посадку на Неву. Силуэт Стёпы в Петроградских сумерках и дымах от сигарет ВК, делался ещё изящней и тоньше, как и её остроты. Боб нервно хихикал, что при его комплекции, партийном прошлом и божьем даре иллюзиониста-рисовальщика, было сродни влюблённости.
Короче, я встал. И выступил с предложением по-простому нанизать магнитную бобину на втулку магнитофона с записью той же группы и начинать куртуазно проводить отпущенное нам время жизни. А слух, что по второму радиоканалу на стереочастоте дадут Pink Floyd считать окончательно разоблаченным.
Стёпа и Боб сказали, что я могу слетать за второй и даже за третьей бутылкой 777, и если во мне столь мало веры в то, что строй наш с минуты на минуту даст роковую трещину, то тем самым я смогу укрепить её, свою стену веры в светлое будущее.
Ближе к восьми часам вечера и вера Сёпы и Боба так же истончилась до состояния паутинки. И мы разлили по стаканам смесь нитротолуола и смирны.
А в 20.23 советский эфир перемагнитился раз и навсегда ударом гитарной струны Дэвида Гилмора. Диффузоры двух колонок сотрясли аккорды Pink Floyd - «The Wall».
Строй пал.
Эфир гудел.
Стены вздрагивали от барабанов.
Мосты вдымались и трепетали, как веки просыпающегося исполина.
И железные складки занавеса медленно колыхались и крошились, как подмокший зефир.
По очереди мы танцевали, обнимая длинный и тонкий Степин стан под крики британских детей, которые не любили своих британских учителей. А учителя – детей.
А лёгкая душа Степаниды танцевала невыносимо далеко от нас. Она скользила по грин грасс лужайке с трехсотлетней стрижкой, смеялась и кружилась там, где тревожные рифы белой Гилморовской Fender Stratocaster – королевы Маб среди электрических гитар – в волнах электрического света ткали Бессмертные орнаменты Теории Струн.
Под финальные «Good bye» и «Hey You», доигрывающие в чувствительном к западной музыке гипоталамусе, я брел в сторону рассвета, откуда брезжила надежда на лучшее будущее и делилась надвое в розовом стекле Фонтанки, пока его не зачеркнул длинными водянистыми усами катерок, украшенный сухопутными автомобильными шинами по бортам. Крылатые дворничихи небрежно прошлись своими легкими мётлами по гладкой бирюзе питерских небес.
Нетрезво оценивая киногеничность белых ночей, я свернул с Фонтанки на Гороховую, попутно заканчивая дискуссию с внутренним голосом о том, как ловко можно было бы раскрутить интригу моего сценария и перенести место действия фильмы про всякую лохматую нечисть из столицы белых ночей непосредственно в солнечную Венесуэлу – вспомная ту, с кем накануне отжигал в общаге на Опочинана 8 у шведской стенки с баскетбольной корзинкой над головой, полуночную джигу.
С пышной и оптимистичной красоткой Грациелой из Венесуэлы.
А тонкая Стёпа – Стёпа пусть же достанется Бобу.
Или Великой Теории Струн.
***
Опасно начинать главу, неважно романа, жизни, если ты не знаешь заранее, о чём она.
Однако, кто спросит тебя – милый, про что ты хочешь прожить свою жизнь?
Кто предупредит тебя о возможных треволнениях, неловкостях и неудобствах?
Кто вызвет тебя в белый кабинет накануне дня твоего рождения в жизнь:
- Готовь желудок твой для голода и для греха чревоугодия!
- Готовь глаза твои к соблазнам, а ум для познания добра и зла!
- Готовь руки к трудам в поте лица твоего, к пожатиям и ласкам!
- Готовь лицо твое к обольщению, к лицемерию, к преждевременным морщинам.
- Готовь сердце к греху гордыни, к раскаянию и смирению.
- Готовь уши твои для речей льстивых, речей бранных и для звуков музыки.
- Готовь уста твои к лепету молитв, к поцелуям, к помаде и к сквернословию.
- Не бросай дар жизни твоей где попало, ибо во всякую минуту дар могут отобрать!
Ведь это теперь единственное, что у тебя есть!
- А если «нет»?
- Не задерживай остальных, милый - ныряй!
Желающих много.
Не нравится – плач!
предисловие к роману ССЖЛ
http://proza.ru/2022/08/10/755