17
Родители дали время Любе прийти в себя, а потом начали интересоваться её планами на будущее.
- Люб, ты на развод-то собираешься подавать? – спросила её как-то за ужином мама. – Времени-то уже достаточно прошло, ты определилась, как собираешься жить дальше?
- К Тимуру не вернусь! – постаралась поувереннее сказать Люба.
- Ну и ладно, тем более тогда надо оформить всё как следует – развод, алименты… и пусть этот… катится на все четыре стороны, хоть к Зойке, хоть ещё куда! – эмоционально закончила Надежда Ивановна, так злясь на зятя, что даже имени его не желая произносить.
- Мне маму Лену только жалко, вот и не решаюсь никак, но ты права, всё равно ведь я ушла оттуда, так какая разница - по документам это будет или без них! – закончила Люба.
- По крайней мере этот наглец не будет здесь всё время околачиваться! – всё ещё кипятилась мама. – Суд установит ему дни встреч с ребёнком, вот пусть тогда и приходит… А то ишь моду взял – что ни день так он здесь!
- Ну ты, мать, горячку-то тоже, знаешь, не пори, - осторожно вступила вторая скрипка семейного оркестра, - как бы мы на него не были сердиты, а он всё же отец ребёнка… и уж всяко любит сына-то! А Вадюшка-то, сама знаешь, меняется сейчас каждый день прямо на глазах... Так что Тимур действительно скучает и страдает, вот так-то, не забывайте и об этом, – покачал головой отец, - да и сынок-то к нему тянется, как ни крути – родная кровь!
- А ты защищай, защищай этого наглеца! – погрозила ему жена. – Вмиг окажешься на том же самом месте, что и он!
- О-о-о, зрасссьте-приехали! – поднял руки Сергей Сергеевич. – Давай-давай, вали всё с больной головы на здоровую! Я тебе о чём, а ты про что! – поспешил он выйти из-за стола – Пойдём внучок, поговорим где-нибудь с тобой по-мужски, а то с этими ба… женщинам этим, понимаешь, лишь бы виноватого найти!
- Ты, дочь, отца не слушай… - проводив взглядом мужа с внуком, обратилась мать к загрустившей Любе. – Да, если честно, то никого не слушай! Это, в конце концов, твоя жизнь, поэтому решай сама, как тебе лучше! – расстроенная мать опустилась на стул и, едва не плача, посмотрела на дочь. – Нам со стороны кажется, что лучше расстаться и забыть его, а у тебя, может, на душе совсем другое… Поэтому слушай своё сердце, а мы тебя в любом случае поддержим! Ох, разве ж думали, когда тебя замуж выдавали, что всё так обернётся… - Надежда Ивановна всё же промокнула глаза фартуком.
А у родителей Тимура, наоборот, как раз и разгоралась надежда именно из-за того, что Люба не торопилась с разводом. Они никак не давили на неё, даже спрашивать не решались о её намерениях и планах, но, обсуждая это между собой, радовались, надеясь, что семья сына всё же воссоединится. Тимур тоже вёл себя более чем безупречно. Каждый день приезжал к жене и сыну, привозя какие-нибудь гостинцы, предлагал свою помощь абсолютно во всём, а уж совсем, видимо, успокоившись, позвал Любу поехать куда-нибудь втроём.
- Ага, размечтался! - резко пресекла она его приглашение. – В семью будем играть что ли…
Но всё же Любино сердечко потихоньку оттаивало и, задвинув подальше гордость и самолюбие, попранные Тимуром, разворачивалось в его же сторону. Она изо всех сил старалась не показать ему себя столь меняющуюся, что, хотя и с трудом, но всё же ей удавалось. И пока обида окончательно не исчезла, она всё же выбрала время и подала в суд заявление о разводе.
Вскоре приехал на каникулы Коля. Дома стало повеселее, да и помогал он сестре с Вадиком, тем более, что малыш с самого начала полюбил дядю.
- Придётся мне его с собой взять, - рассмеялся Николай, видя, как племянник расплакался, заметив, что дядя уходит.
- Рано ещё приучать его к сигаретам и девчонкам! – парировала сестра, успокаивая малышку.
- Чем раньше начнёт учиться, тем опытнее будет, - подхватил шутку сестры Коля.
– Иди уже, а то и правда учителя у ребёнка – один лучше другого! – рассмеялась она.
- О, а вот и главный гуру идёт! – предупредил брат, увидев, как в калитку входит Тимур и дождался его, стоя возле сестры с племянником.
- Здравствуйте! - улыбаясь, поприветствовал всех визитёр и протянул Николаю руку.
- Привет, - ответил Коля рукопожатие и задал взглядом вопрос сестре, а, увидев, как она согласно моргнула, погладил Вадика по спине и ушёл.
- Выросла молодёжь, - глядя ему вслед, проговорил Тимур, - с девчонкой-то ещё никакой вас не познакомил?
- А ты всех по себе меряешь, что ли? Сходил пару раз погулял, так сразу и девчонка? - усмехнулась Люба.
- Ну вот что ты начинаешь опять… Я по-хорошему к тебе, со всей душой, а ты… Совсем бессердечная стала!
- С моим сердцем всё в порядке, это твоё болтается от одной к другой! – насмешливо ответила Люба.
- Ладно, мама наша сегодня, видимо, сильно устала, да, сынок? – обратился он к ребёнку и тот сразу же потянулся к нему, издав радостный визг. – Идём, мой хороший, давай будем с тобой ходить по дорожке, да, сынок?
Вадик уже делал первые шаги, правда, ещё только по комнате и очень несмело. Но если чувствовал поддержку взрослых, которые держали его за руки, тогда очень шустро бежал вперёд, всё время что-то выкрикивая или громко визжа от восторга. Вот и сейчас его радостный клич раздавался по всему саду.
- Мамы Лены давно не было, у неё всё в порядке? – спросила Люба, когда Тимур, набегавшись с сыном по дорожкам, присел с ним на скамейку, куда она принесла бутылочку с компотом для Вадика.
- Да не совсем, приболела она что-то, давление высокое, сильная головная боль, слабость… приходит с работы и падает без сил, уже третий день такое, даже ужинать отказывается, - озабоченно сказал Тимур.
- А чего же ты молчишь? Может, ей что-то нужно, я могла бы помочь…
- Правда? Так поехали сейчас, она знаешь, как обрадуется! Да ей вмиг полегчает, как вас с Вадюшкой увидит! – загорелся этой идеей Тимур.
- Куда это вы ехать собрались? – раздался голос Любиной матери, которая вышла во двор из огорода, где они с мужем поливали грядки.
- Мама Лена приболела, - пояснила Люба, - мам, я съезжу проведаю её, ладно? – просительно уставилась она на мать.
- Ну… конечно, надо проведать… а что с ней?
Люба повторила всё, что услышала только что от мужа.
- Не можем заставить пойти в больницу, всё за свою работу боится, - добавил он, обращаясь к тёще, которая слушала, что он говорил, но смотрела совсем в другую сторону, она так и не желая признавать его.
Люба сбегала в дом, переоделась в лёгкие брючки и футболку и, захватив штанишки и кофточку для сына, вскоре была уже во дворе.
- Мам, мы быстро – туда и обратно, - виновато посмотрела она на мать.
- Передавай от нас привет Елене Дмитриевне, пусть выздоравливает! – сказала Надежда Ивановна уже в спину дочери.
- Конечно, мам, передам! – крикнула та, выходя за калитку.
Люба с сынишкой вернулись домой, когда уже совсем стемнело. Тимур подвёз их, помог выйти из машины и открыл калитку, но в дом идти не решился, да его никто и не приглашал.
- Ребёнок почти засыпает уже, - немного поворчала мама, - а его ещё кормить и купать надо.
- Сейчас всё сделаю, правда есть он вряд ли будет, я там супчик куриный успела сварить, чтобы маму Лену покормить, но в итоге ел один Вадик.
- А что Лена?
- Ой, ей что-то совсем нехорошо, даже с внуком толком не играла, так сильно голова болит.
- Так чего в больницу-то не идёт, разве ж так можно? – возмутилась Надежда Ивановна.
- Завтра пойдёт, уже созвонилась с каким-то знакомым врачом, прямо с утра её Тимур повезёт.
Елена Дмитриевна заболела серьёзно. Она сначала лежала в местной больнице, потом её направили в областной центр. Равиль Тимурович выпросил на работе отпуск и поехал вместе с супругой, одну её отпустить побоялся. В области её обследовали, оказали необходимую помощь и отправили домой, немного успокоив, но больше всё-таки напугав. У неё обнаружилась серьёзная и коварная патология сосудов головного мозга. Жизнь с ней была возможна, но в любой момент могло случиться непоправимое. Врачи рекомендовали ей постоянное медицинское наблюдение, а ещё побольше отдыхать, не нервничать и следить за давлением.
- Всё, дорогая жена, ты выходишь на пенсию и начинаешь заботиться о себе, будешь гулять, читать книги, с внуком вон забавляться по мере сил, хорошо? – сказал своё веское слово супруг, когда они возвращались домой. – А о своей работе просто забудь!
Люба, зная от Тимура о дне их приезда, прибралась в квартире и приготовила ужин. Она с сынишкой встретила свекровь дома, когда Тимур привёз их с отцом с вокзала.
Елена Дмитриевна, увидев улыбающуюся невестку и внука, даже забыла о своей болезни, испытав радость от этой встречи.
- Вадим, как ты вырос-то, милый мой мальчик! – воскликнула она – А бабушка вот и первый твой день рождения пропустила со своими болячками-то… - дрожащими губами произнесла она.
- Мама Лена, вы только не расстраивайтесь, пожалуйста, всё же хорошо… - уговаривала Люба, обнимаясь с ней в прихожей. – Вы приехали, теперь будем все вместе, мы с Вадиком будем Вас навещать, правда, мой мальчик? А ну-ка, скажи бабуле своё «да»!
- Да-да-да-да-да! – громко продекламировал ребёнок, смешно вытянув в сторону бабушки свою довольную мордашку и зажмурившись при этом.
- Как же хорошо находиться дома со всеми вами, - задумчиво проговорила Елена Дмитриевна, прижав к себе внука и оглядывая повлажневшими глазами всех остальных, словно предчувствуя скорое прощание с ними.
- Давайте мойте руки и за стол, у меня всё готово! – громко произнесла Люба, желая прекратить эту меланхолию, разливающуюся вокруг своей грустной вязкостью.
Совсем скоро Елена Дмитриевна отметила юбилей и под дружные семейные наставления уволилась с работы, став пенсионеркой-домохозяйкой. Люба не оставляла свекровь и во всем старалась помочь ей по дому. Они с сыном часто навещали её и, пока бабушка общалась с внуком, заботливая невестка прибирала, готовила, даже стирать помогала и бельё после стирки старалась перегладить сама.
- Любушка, дорогая моя, у тебя и так забот полно, оставь ты эти хлопоты, я и сама как-то справлюсь… пыталась остановить её растроганная Елена Дмитриевна, видя, как в очередной свой визит невестка протирает шкафчики на кухне. - Хотя я так счастлива, когда вы приходите, без вас я бы, наверное, уже точно заболела, а то и… - махнула она рукой, но тут же широко улыбнулась, предваряя Любино возмущение. - Вы заставляете меня забыть о своей болезни и радоваться всему, что есть… Спасибо тебе, родная моя! – всё-таки удалось ей выбить слезу у них обеих.
- Ну что Вы, разве ж я Вас брошу, Вы же всегда заботились обо мне, теперь моя очередь, - обняла её Люба, расплакавшись окончательно и напугав этим сына.
Когда обе бросились его успокаивать, он замолчал, а потом рассмеялся сквозь слёзы, которые так и повисли у него на ресничках.
- Доченька… Ты прости, но я называю тебя так, потому что действительно чувствую в тебе родную душу, - прижала руку к груди Елена Дмитриевна, - ты извини, но всё же не могу не узнать… скажи мне, Любочка, что у вас с Тимуром? Он говорит, что ты подала на развод, а потом вроде как забрала заявление… ты передумала, да? – с надеждой посмотрела она на невестку.
- Он Вам это рассказал… - растерянно проговорила Люба.
Не могла же она сказать свекрови, что забрала заявление, когда с ней случилось такое и врачи запретили ей волноваться, но видя, что женщина ждёт от неё ответа, Люба выпалила:
- Я решила дать ему второй шанс.
- Да ты что! – чуть не затанцевала свекровь, но тут же встревожилась. – А почему тогда вы… до сих пор не вместе?
- Ну мы ещё в некоторых раздумьях… Не берите это в голову, мама Лена, давайте лучше пойдём чай пить, я же пирог принесла яблочный, утром испекла…
Свекровь так воодушевилась приятной новостью, что не могла успокоиться и без умолку говорила что-то о том, как им повезло с Любушкой, строила планы на будущее, а Люба ничего не могла ей возразить.
И дома она всё продолжала думать о том, что сказала маме Лене. Прислушиваясь к своему сердцу, сердцу, чувствовала, будто оно соглашается с ней, но разум упрямо не позволял доверять Тимуру, и тут она была согласна с ним…
- Что мне делать, хоть бы кто подсказал… - прошептала Люба и разозлилась, вспомнив, как всегда в таких случаях бежала к Зойке, ей одной доверяя и советуясь тоже только с ней. – У-у-ух, вот её сейчас и не хватало вспомнить! – неистовствовала она.
Вечером к ней приехал Тимур и, явно получивший материнское напутствие, с новой силой принялся вымаливать у Любы прощение, обещая ей самую прекрасную жизнь с той минуты, как она вернётся с сыном в их дом.
Любаша слушала его и понимала, что дело не только в болезни свекрови и боязни её расстроить, и даже не в том, что Вадику нужен отец… хотя всё это, несомненно, было важным… Но она очень соскучилась по мужу, по его словам, по возможности ловить на себе его тёплый взгляд, по крепким объятиям и поцелуям… Несколько месяцев жизни порознь нисколько не приглушили её чувств к Тимуру, а горечь обиды и разочарования, что залила её сердце в тот кошмарный день, потихоньку отступала, оставив только горьковатый привкус, который и не позволял пока простить его.
- Любань, я виноват перед тобой, знаю, я подлец, и поверь, понимаю это лучше, чем ты думаешь! - услышала она его слова, пробившиеся сквозь плотную завесу мыслей и заставившие, пожалуй, впервые за всё это время взглянуть прямо ему в глаза. – Ты не представляешь, сколько я ругал себя за эту слабость, что позволил себе тогда! – горячо продолжил он и она почувствовала, как её рука оказалась в его ладони, и не отняла её. – Милая, прости меня, пожалуйста, поверь мне ещё один раз, прошу тебя, родная моя! – умоляюще смотрел он на жену, одной рукой сжимая её подрагивающую ладошку, а второй держа прижавшегося к нему непривычно притихшего сына.
- Хорошо, я подумаю, - тихо произнесла она и Тимур взорвался радостными криками на пару с ребёнком, который тоже кричал и взвизгивал, думая, что папа так играет с ним.