Медвежья месть

 

У избы в тайге живёт ворон.
Ныне стоит над тайгой тишина.
Норка на речке еду добывает.
Осень, сентябрь - первый снег.
Люди уходят, останется память,
Снами печали взлетит в небеса,
Снегом растает, травкой увянет,
Нас за собой уведёт в облака.



09.02.2024 18:51. Нашла старую-старую общую тетрадь. Вся исписана. Писала в северной тайге, на Манье, в предгорьях Приполярного Урала, на оснёвке (осенней охоте). Записи неразборчивы, не всё читается. Нашла даты: сентябрь, октябрь, ноябрь 2019 года. Пытаюсь читать. Не всё разбираю. И всё же, начинают всплывать в памяти события тех счастливых дней, казалось бы, напрочь забытые:


25 сентября 2019 год.

Поднялись с села на осенне-зимнюю охоту на горнячке вчера. С утра перетаскиваем с реки, с лодки, в избу вещи, продукты: крупы, растительное масло, мука, сахар, картофель, огородные овощи, вкусняшки – печенье, конфетки. Завезли, как и полагается, - запас бензина, керосина, зимнюю и осеннюю обувь, одежду, книги и прочее, без чего сложно чувствовать комфорт автономного проживания в таёжной глуши, за сотню километров от ближайшего селения.Ибо, выбраться к людям сможем теперь лишь по надёжному ледоставу, когда реки встанут и сможем перейти, переехать, когда пробьём дорогу для снегохода на выезд, а в горы расчистят трассу. Набралось всего необходимого больше, чем в прошлом году. – Завозим в расчёте на двух человек, двух псов, фактически на год, как минимум – до лета.

Избу в очередной раз основательно разворотил медведь. Понапакостил изрядно. Вытащил на улицу спальники, одеяла, одежду, мешки с книгами и те выволок. Вещи под дождями успели намокнуть. В избе выставил опять окно, - почти с рамой! Вывернул бревно центральное южной основной стены, когда пытался зайти-выйти через окно, да застряла попа.

Погрызи раму, и стол, оставив глубокие следы огромных зубов. Порвал клеёнку. Прокусили смял в лепёшки банки, бутылки пластиковые и металлические; мешки с продуктами, вещами разорвал: искал в них еду. Поел все крупы, масло растительное, что оставалось в избе. Железные банки со сгущёнкой, тушенкой прокусил насквозь, разорвал, вылизав содержимое. Прокусил канистры бензиновые, керосиновые. Часы авиационные и те силился грызть, оставил следы клыков, помял, да те выдержали немыслимое давление клыков и челюстей зверя, остались только вмятины на металле корпуса, а стекло не лопнуло. Завели… - идут! Обрадовались. Оценили качество советской авиации по- достоинству.  Володе часы подарили дети, и он их весьма ценит как дар, да и за качество - не подводят годами.

Вещи, мешки, миски, кастрюли и остальное медведь сгрёб с полок, стола и уложил огромной мусорной кучей около стола, сверху пометил по-звериному вонизмой самца. Не тронул только в прихожке стиральный порошок, не понравился перец, лавровый лист, укроп и дрожжи, чему рада!

Возле избы, около костровища, у нас стоит поленница дров - чурок, прислонённая к сосне. На ней систематично из года в год появляются новые отметины медвежьих лап, так – метит, заявляет собратьями нам о своём присутствии, и о своей власти над нашей избой, кедровой гривой. – Типа, - это его территория и он тут хозяин единовластный!

Первоначально первая отметина после первого погрома в избе размещалась относительно низко, а с годами - всё выще и выше. А сейчас, основательно разгромив жилище охотника, медведь демонстративно нагло оцарапал дерево выше гвоздя, на который Володя вешал полотенце для рук, когда занимался у костра разделкой рыбы, птички. Показал нам: мужик! Хозяин! Продемонстрировал свой рост, вес и силу когтей, лап: «Выше человека, а точнее, – выше охотника - мужика, не меня». Меня – женщину, в расчёт зверь галантноне принимает. Посему, в отличии от Володиных, мои сапоги не вытащил с избы и не прогрыз, расправляясь над соперником. Куртки мужа выволок и злостно мстительно разорвал. С его полочек снёс лапищами содержимое на пол: батарейки, инструмент, книги- детективы, фэнтази, спички, сигареты, банки с бычками (Заначки на случай нехватки курева. Так поступают все курящие охотники). Мою же, женскую полочку в «женской» половине избы,не тронул, оставил лежачим и мой спальный мешок в покое. А на моих полочках стоят мои книги по кулинарии, лечебным растениям, баночки, мешочки со штопкой, вязанием, мои мази-крема, мои «тряпки всякие» с естественным сугубо женским ароматом. Поняла: «Я хищнику не конкурент, а вот супруг – достойный соперник. Оттого и пошла война не на жизнь, а насмерть.  Даже обидно стало… - звери и то за таёжницу не принимают…». Опять же, женская хитрость прошептала: «Ну, и ладненько! Главное, чтоб под кустом не пересечься при сборе ягод!..».

Рассматривая метины на сосне, пришло на ум невольное сравнение: в детстве  родители, да и мы по их примеру, отмечали рост детей чертой на косяке двери квартиры. С годами полосы – меты, всё выше и выше поднимались по доске. Так многие поступают: чиркают ножом, или карандашом, чтоб на века!

Интересно потом, будучи взрослым, увидеть и вспомнить!.. Заметила: аналогично человеку медведи метят свой рост на деревьях одних и тех же. Так, вставая на задние лапы, на одной лишь нашей сосне, что в трёх метрах от двери в зимовье, первые царапины когтей появились слабенькие, - ростом мишка был ещё с меня, затем предстали выше и выше моей головы. Каждое лето, поднимаясь сантиметров на десять, пятнадцать. Отчего возникал в душе определённый неуют, ибо наш сосед креп и отчетливо о том нам и своим собратьям сообщал – показывал и силу лап, и рост.В этот раз толстая сосновая кора процарапана пятернёй с огромными когтями насквозь, прорублена подобно лезвию хорошего отточенного топора лесоруба. А имея опыт лесорубных дел, явственно оцениваю и силу коготков на нехилых лапищах! Глубокие чёткие царапины запечатлелись уже не только на коре, но и на древесине, отчего выступила из глубоких, через весь ствол дерева борозд, янтарная смола. Она каплями, струйками, словно слеза, застыла.- Неприятно! – Мишка нагл! Человека не боится! И осознанно идёт на конфликт, деля территорию.

Володя весь день таскается, а я разгребаюсь в избе. Вытаскиваю, сушу, хлопаю, развешиваю, мету, совком выгребаю смесь медвежьего и мышиного «Г», остатков нашей провизии и вещей, извлекаю инструмент, посуду уцелевшую. - Привожу избу в божеский вид. Сырое приходится сушить, развешивая у печи. Посуду перемывать. Одежду вытряхать и перестирывать. Испорченное бросаю в костёр, массово сжигая. Топлю печь, просушивая.Окно пока затянули полиэтиленом, отчего в избе сумрачно, неуютно.

Просто так теперь зверюга от нашей избы не отстанет! Невольно где-нибудь пересечёмся!.. О том, что избушку разворотил медведь, нам сообщил сосед накануне. Он заезжает ночевать, спускаясь по реке с охотой и рыбалкой с напарником. Часть вещей занёс под крышу, чтоб дальше не мокли.

Вчера выезжали, и узнали о смерти бывшего коллеги – геолога. Сегодня в двенадцать дня его хоронят. На похороны не пошли, - поскольку рано утром выезжали, и уже собраны, а откладывать заезд в угодьянельзя. - Вода поднялась, и необходимо спешить, чтобы максимально пройти перекаты. Вода горной реки падает на глазах - стремительно, порой за часы пока скребёмся вверх, протаскивая лодку по перекатам  пешком, что весьма и весьма «весело». А поднимаемся с села по трём рекам, начиная с равнинной судоходной, с Ляпина – в Хулгу, с Хулги в Манью. Доезжаем до нижней избы, южной своей границы, до первого каменного переката. Тут отдыхаем, готовимся морально и физически (технически) к предстоящему дальнейшему подъёму, где риск расстаться с жизнью маячит на каждой прорве, на каждом прижиме, у завалов, на порогах, ямах и не знаешь, где ещё!..

Володя меняет винт грузовой на более вёрткий - горный, регулирует мотор на корме, поднимает ногу выше. Я же освобождаю нос от всего лишнего. Собак обустраиваем в центре, чтоб не мешались, да не выпали, не попали под завал, сметённые торчащим бревном из недр ревущего потока. Те- опытные! Знают расклад, только также сильно нервничают и от радости, и от напряжения.

Проверяю свою амуницию, чтоб в экстренный момент не зацепиться чем-либо, успеть вовремя выскочить, придержать груженую под тонну деревянную лодку от разворота поперёк течения, от заноса под завалы и т.д., и т.п.. – одним словом: «Горная река Севера – это не прогулка по городскому парку и не восхваляемый экстрим туризма, то таёжная обычная жизнь обычного северянина». Укладываю справа шест поперёк борта, под руку, чтоб в секунды схватить, упереться в клокочущие недра реки, развернуть нос по фарватеру, помочь мотору и мужу выгрести на нужную глубину, проскочив порог. Встаю в нос в распорку коленями, внимательно контролируя глубину с расчётом длинны лодки и глубины осадки кормы, где – мотор, муж, бензин и винт!.. При необходимости всем весом в секунды свешиваюсь с носа то вперёд, то вбок за борт, поднимая мотор, чтобы пройти перекат, порог проскочить и не перевернуться, не затащило под завалы стремниной. На очередном плёсе, опускаюсь на колени, отдыхая. Минутку можно и красотой тайги полюбоваться. Однако не надолго. В конце плёса сердце сжимается от предстоящего перехода через очередной перекат, мышцы напрягаются, душа не уходит в пятки от страха, - не до того!
Вверху река – сугубо горная, порожистая, с перекатами, завалами, непрерывно меняет русло.

Всегда при заброске с грузом приходится выжидать подъём воды дождями. Однако в паводок река свирепеет и сносит всё на своём пути, ревёт, выворачивает старые кедры с корнями в доли секунд, прорывает в часы каналы сквозь густой лес, глубиной в метры. Накануне, нервничая, часто не спится. А сейчас по реке в горнячке завозим ещё и мотособаку с санями, а та – габаритная, неустойчивая, отчего управление лодкой усложняются, добавляя риска.

Зато, как причаливаем, - крестимся, благодарим реку, что в очередной раз пропустила. Радуемся красоте гор, нашей тайги, нашей реки. Неописуемое блаженство! Счастье дышать таёжным запахом хвои, жить в лесу вдали от копоти села, от постоянной нервотрёпки. Володя говорит друзьям: «Мы поднимаемся к себе на дачу, на отдых».

Собачата выпрыгивают, восторженные, радостные, убегают галопом в избу. Они несколько месяцев живут свободными, не на привязи. Ходят куда хотят и носятся, сколько хотят.

А в тайге постоянно сны. Дома их нет. Снился сегодня Саня. Не хочется думать, что его больше нет.
Пытаюсь оправдаться перед ним и во сне, и днём, проснувшись, за то, что не проводили. Надеюсь, он – геолог, - поймёт. Так-то давно с ним не общаемся. Пути-дорожки со временем развала СССР, геологии разошлись. Как приехали на Север, жили по-соседству. На его глазах рос наш сын. Своих детей у него не было. Жена- местная, сильно пила, никогда нигде не работала, а если её и устраивали техничкой по блату, то ненадолго. Та просто не выходила на работу – не хотела работать. Жила на зарплату мужа, а потом на его пенсию. Восхищались обществом женским частенько: «Тут и дом, и работа…- попробуй всё успей! А она живёт припеваючи, не работая на шее мужа, и детей нет… - хорошо устроилась!».

Общаться не стала по причине пьянок, - непрестанно стала просить в займы на бутылку, на курево… - А сейчас так и вижу улыбку Сашкину… - добрый был человек, хороший геолог, но тоже пил, курил и как итог, - прожил мало…


***
У избы живёт ворон. Нас встречает возмущённым клыньканьем, карканьем. Сегодня стоит тишина. Птицы нет. На реке пусто. Хищная птица  прилетает, когда идёт вверх на нерест сырок, а утка – на пролёте.

Сегодня в лодке на баке с бензином отпечатались следы норки. Она сидела в лодке, на баке с бензином, услышала нас – идём по тропке, - убежала. Необычно! Шёл снег и следы хорошо отпечатались, не занесены.

Вчера собаки вечером бегали нА реку и лаялидо темноты. Подумала: кто-то идёт из людей к нам в гости, да моторок и стрельбы не слышно. Ихтиологов ещё тоже нет. Они приезжают, как идёт сырок.Вероятно, наш сосед бродит, мечтает поживиться, да робеет. Часть продуктов, выгрузившись, оставили под тентом на причале. Запах еды – привлёк. Беспокоимся, чтоб не разнёс. Да лайки, умнички! – Прогнали грабителя, пока не подпускают. Муж день перетаскивает, а я раскладываю на хранение. Важно от мышей уберечь. В тайге на продукты много желающих претендентов.


В ответ на отзыв ВВЧ и по рассказу Виктора Томилова об охоте на медведя с ножом:

-Про фанеру это, конечно же полная чушь! Лук и стрелы и тут фанера! В те годы не было фанеры! Тем более у людей, что охотились с луком и стрелами. Второе. Чтоб медведь ударил в фанеру и ту не выбил, а пробил насквозь когтями, лист фанеры необходимо крепко зажать и держать подобно тому, как десантник разбивает кирпич на голове. Медведь выбивает легко ружье, не то, что плоскую фанеру. Если предположить доску заместо фанеры...

А развлекаться, ходить на медведя с ножом - то просто дурь! За которую по делу природа отомстила. Охота ради дури, бахвальства! Не ради жизни, то рано или поздно наказуемо по достоинству. Жалости нет к этому человеку, то не охотник, не таежник, а в плохом понимании- циркач.

Знаю настоящих медвежатников. Те никогда не хвалятся своей силой. А идут на медведя один на один из года в год. И возраст далеко за пенсионный около семи десятков стукнет!.. вот это таежники! Мужики! Истиные россияне!

С уважением и с благодарностью за возможность подискутировать.

У меня про медведей написано уже немало былей.



Ключевые слова: тайга, осень, сентябрь, 2019, оснёвка, изба, медведь, ворон, река, Манья, геолог, норка, лодка, Ляпин, Хулга, Манья, Кедрасью, Урал, Север, Сибирь, горная река, след, лайки, окно избы, охота, оснёвка, северная тайга, перекат, горная река, порог, плёс, подъём по реке, горнячка, лодка, лайка, зверь, продукты, мыши, завоз, экстрим, ворон, печь, лес, природа, Урал Приполярный, путешествие.


Анонс: Сентябрь в тайге Западной Сибири.
Фотоснимки автора. На фотоснимке: Западная Сибирь, Север. Тайга.

Медвежья месть.