На первом этаже областной студии телевидения, около двери в музыкальную редакцию, стоял типичный для советских организаций автомат с бесплатной газированной водой. Для вредных и горячих производств у него имелась опциональная кнопка "соль", которая добавляла в воду натрий хлор, дабы спомогти обезвоженным организмам сталеваров пережить плавку стали. Эта кнопка на ТВ автомате не работала, потому что производство было, безусловно, вредное, но совершенно холодное.
Автомат исправно наливал вкусную охлажденную и газированную воду в общественный граненый стакан, двести миллилитров с небольшим недоливом, куда же без него.
Болезни и инфекции тогда мало кого интересовали. Большинство про них не то чтобы не знало, но слышало что-то такое краем уха. Поэтому общественным стаканом пользовались. Но не особенно активно, потому что у этого неиссякаемого источника животворящей влаги обычно толкались сжигаемые похмельным синдромом труженики пропаганды и агитации, набиравшие целебную воду в трехлитровые партийные графины, чтобы отнести их в свои редакции. Я с графином не стоял, а пользовался общим стаканом.
И вот как-то раз, в разгар летней жары, я захотел попить водички и пошел с третьего этажа на первый, что само по себе было большой жертвой, потому что потом пришлось бы опять подниматься на третий. Спустился. Автомат работает. Вожделенный глоток холодного нектара близок как никогда.
И тут - опа! А стакана-то нету! Сперли алкаши...
Совершенно разрушенный, заползаю на полусогнутых в музыкальную редакцию, в дверь рядом с чудным, но бесполезным аппаратом, обращаю погасший взгляд на музыковедок пенсионного возраста и бормочу:
- Случилось страшное!!..
- А что? А как? Что стряслось? - переполошились музыкальные божии одуванчики. - Неужто Петров? Ермолаенков?
- Из автомата украли общественный стакан!