Вот, говорят, что у животных всё на инстинктах построено. Откуда тогда такие истории берутся?
Макс - хоть и дворняга обыкновенный, но при исполнении - сторожит территорию крупного предприятия. Будка, двухразовое питание, почёт и уважение со стороны бездомных и безработных кабысдохов. Размером с овчарку, к людям относится доверчиво и добродушно. Днём.
Пришлось мне как-то поздно вечером, почти ночью, на работу заскочить. Иду себе спокойно по слабо освещённой дорожке, как вдруг из темноты мне навстречу несётся с жутким лаем собака Баскервилей.
Опешил сначала, естественно. Ну что значит, опешил? Если говорить литературным языком - очень сильно испугался, но это звучит слишком мягко и приблизительно.
Одним словом, обосрался по полной. В переносном смысле, конечно. Превратился, как мне показалось, в маленький комочек. Все органы и члены сжались стократно и вместе с сердцем в пятки ушли. Вернее, в пятку. В одну.
Дрожит на дороге эта одна незаметная пятка азбукой Морзе: собачка, милая, только не кусай меня, не надо. Если хочешь, проглоти целиком. А там уже утречком придут дровосеки и...
Какие, к чертям собачьим, дровосеки?! Вокруг одни автосервисы. Если и придут утречком, то автослесари и вырежут турбинками, как внутреннюю обойму подшипника, мою дрожащую пятку со мною внутри.
Удивительно, как быстро пролетают в мозгу все эти мысли, когда на тебя с жутким лаем несётся добродушный Макс.
Макс! Это же Макс!
Органы и члены распрямляются, сердце перестаёт выбивать sos и возвращается на место.
- Макс! Ты что, сука, нюх потерял?! Свои!
Кобель Макс по-сучьи поджимает хвост, виляя им под брюхом, опускает голову, прижимая уши, и виновато смотрит в глаза, прося прощения.
Кажется, что безобидней и беззлобней собаки не сыскать. Ага. Видели бы вы Макса, когда он отбивал свою текущую Псаки от своры бродячих волкодавов! Весь израненый, с разорваными ушами, прихрамывающий - Макс всегда выходил победителем из этих перманентных уличных драк.
Благодарная Псаки отдавалась ему тут же, не дав времени зализать раны и отойти от сражения.
Псаки - одна из тех маленьких, вертлявых сучек, к которым как нельзя верно подходит выражение моей бабушки: маленькая собачка до старости щенок. Бабушка, правда, говорила не о собаках.
Псаки приклеилась к Максу случайно, но крепко. Получилась настоящая собачья семья, несмотря на кажущийся мезальянс. Степенный, рассудительный, обстоятельный, облеченный властью охранник Макс, давно перешагнувший средний собачий возраст, и Псаки - молодая, беспечная, игривая и вороватая дворняга в самом соку.
Картину "Неравный брак" - помните? Совсем не подходит. Там чопорный, самодовольный старик и покорная, скромная девушка. У Макса и Псаки всё по-другому. Взрослый, состоявшийся, самодостаточный, немного уставший от жизни кобель и энергичная, заводная, умная, хитрая, неутомимая сучка, нуждающаяся в покровительстве и защите.
Как часто у собак течка? Обычно два раза в год. Два раза в год Макс бился с превосходящими силами противника не на жизнь, а насмерть. И всегда побеждал. Но с каждым разом это ему удавалось всё тяжелее. Новые и новые боевые раны не успевали заживать от течки до течки. И неизвестно, сколько бы он ещё продержался, если бы его верную подругу Псаки не стерилизовали.
У собачьей семьи наступили спокойные времена. Свирепые бродячие своры с текущими слюной пастями и налитыми кровью глазами не интересовала стерильная сука с жёлтой биркой в правом ухе. Но и Макс мужского внимания больше к Псаки не проявлял, хотя продолжал по привычке делиться с подругой кровом и кормом.
Зато Псаки нисколько не изменилась. Всё такая же вертлявая и любопытная, шустрая и неугомонная. Она не понимала причины изменения поведения своего партнёра и по-собачьи пыталась напомнить ему, что и как он должен делать.
Псаки терлась около Макса, ласково покусывала его рваные уши, крутилась перед ним и так, и сяк, преданно заглядывала в умные глаза.
Макс терпеливо сносил ухаживания и лишь изредка шутливо огрызался, приводя Псаки в ещё большее возбуждение. Не дождавшись от старого пса активных действий, Псаки вспрыгивала сзади на покорного товарища и имитировала собачий секс, словно говоря Максу: - Вот! Видишь? Вот так ты должен делать со мной! Вот так!
Но тщетно... Максу уже было неинтересно. Он не чуял знакомого возбуждающего гона, заставляющего бешенно стучать собачье сердце, опускающего мутную пелену на ясный и трезвый собачий взгляд и разукрашивающего в яркие цвета чёрно-белую собачью жизнь.
Стерилизация Псаки совпала со вступлением Макса в период собачьей старости, а может быть и ускорила её наступление. Макс ел, спал и изредка хромал, обходя периметр охраняемой территории. У него даже голос изменился. Если раньше он лаял звонким баритоном, то теперь гавкал глухим утробным басом.
В последнее Максово лето они с Псаки по старой привычке иногда устраивали охоту на местных котов. Макс хоронился в теньке густых кустов, или за углом гаражей, а Псаки спокойно проходила неподалеку от ничего не подозревающего кошака, делая беззаботный и глуповатый вид, но кося аккуратно глазом на добычу.
Когда кот оказывался между ней и затаившимся Максом, Псаки внезапно срывалась в атаку, заливаясь звонким лаем.
Котяра бросался наутёк прямым ходом в засаду. Макс мрачной тенью выплывал из-за угла, или из кустов и замогильным басом говорил "гав". Поймать кота он уже не мог, но зато пугал до смерти.
Собакам нравилась эта забава. Кот, конечно же, убегал. Псаки прыгала вокруг Макса, радостно тявкая, словно говоря: " Славно поохотились! В следующий раз он точно не уйдёт!" Макс лениво скалил пасть в собачьей улыбке и медленно ковылял обратно на базу. Игры играми, а служба превыше всего.
Хотя служака из него получался уже так себе. Крепкий сон у ворот, да поедание служебной пайки - вот и все обязанности ветерана охраны.
Лето выдалось жарким и лучше всего спалось в теньке. Макс пристроился под задним колесом припаркованного рядом с воротами автомобиля. Легкий ветерок приятно обдувал короткую рыжую шерсть, седые брови чуть подрагивали над закрытыми глазами.
Что снилось старому псу? Неизвестно. Что-нибудь увлекательное из прошлой молодой жизни, захватывающее и оглушающее.
Автомобиль завёлся и сразу же сдал назад, чтобы развернуться в узком проулке. Макс успел перед смертью только коротко всхлипнуть и запоздало дернуться от надвигающейся тьмы.
Псаки бегала где-то по территории базы и не видела, как потяжелевшего Макса грузили в тачку, везли вдоль забора в дальний угол, примыкающий к старому кладбищу, рыли неглубокую могилу между оградой погоста и забором предприятия, опрокидывали тачку в яму, закапывали, ровняли, курили молча над прямоугольником свежей и влажной земли.
Несколько дней Псаки бродила потерянная, заглядывая во все закоулки и в глаза всем, проходящим мимо. Потом смирилась с тем, что Макс бросил её. Видимо так было надо.
Она теперь выполняла его обязанности по охране территории, облаивая посторонних и получая за это двухразовое питание. Котов Псаки больше не гоняла, но по привычке воровала у них еду, часть съедая, а часть закапывая на тот самый светлый день, когда вернётся Макс, и они вместе устроят собачий пир на весь мир.
12.02.24