Мистер Карлсон прилетел в Москву, чтобы взять интервью у президента России, несмотря на то, что многие отговаривали журналиста ехать к диктатору, который много лет ведет войну с соседней страной. Предупреждали, что этот визит может плохо для него закончиться. Но Карлсон был убежден - интервью с опасным и хитрым диктатором принесет ему мировую славу. Журналист загодя приготовил несколько каверзных вопросов и, сидя в роскошной гостинной кремлёвского дворца, мысленно предвкушал, как будет выкручиваться, вилять и раздражаться в поисках ответов диктатор. Журналист пришёл вовремя. Часики тикали, а президент не появлялся. Журналист был в курсе, что диктатор всегда опаздывает, и решил набраться терпения, а пока суд да дело, еще раз просмотреть заготовленный материал. Первый вопрос, которым журналист планировал ошарашить президента, звучал так: Сколько российских военных полегло на поле боя в ходе военной операции? Второй вопрос был не менее острым; Сколько женщин и детей в Украине погибло от рук российских военных? Третий ещё жестче: За какие особенные зверства в Украине вы награждаете своих военных? Четвёртый был прост: Что вам снится? И пятый: Не мучает ли вас совесть?
Карлсон намеренно решил не витийствовать, а задавать вопросы сходу в лоб, так как президент никогда не отвечал прямо, а по многолетней своей традиции углублялся в пространные разглагольствания об исторических параллелях, скатываясь к однообразным упрекам в недружелюбных намерениях Запада уничтожить великую Россию.
Время шло, но президент не появлялся. Это какой-то трюк, - решил Карлсон. Он был уверен, что за ним наблюдают. И усиленно делал вид, что по прежнему полон энтузиазма сбить с толку и загнать в угол вождя террористической державы. Ему показалось, что в гостинной как-то слишком прохладно, и его даже стало морозить. Но вскоре ощущения резко изменились - стало слишком жарко, и он спешно расстегнул ворот рубашки. Тут послышался тихий, пронзительно-высокий звук. Хотелось закрыть уши - проверить, не галлюцинациия ли это. Но нет - никто не должен догадаться о тревожащих его странных
ощущениях. Звук пропал. Теперь Карлсон принюхался. О, как дурно пахнут его подмышки. Неужели он нервничает? Не хватало еще начать себя обнюхивать и стать посмешищем для невидимых наблюдателей. Но нет, показалось - запах улетучился. Зато теперь резко пахло носками. Конечно, целый день на ногах. Неудобно будет перед президентом. Хотя, нет. Диктатор обычно сидится за длинный стол. Так что можно расслабиться и не комплексовать. Тут раздался громкий хлопок. Карлсон покраснел. Это был его звук?! И он учуял спертый дух, выпорхнувший из штанин. Журналист оглянулся. На столе стоял графин с водой. Карлсон налил себе стакан воды и выпил. Внутри разлилось радостное тепло, и в одно мгновение его тело охватила сладкая истома. Захотелось прилечь. Карлсон перебрался на старинный диван с золочеными ножками и прикрыл глаза. Только не спать. Тут он услышал мелодичный женский голос.
- С вами все в порядке, мистер Карлсон?
Журналист неохотно открыл глаза. К нему склонилась прелестная длинноногая медсестра. Его рука невольно потянулась к ее стройным ножкам, горячим ягодицам и далее - под юбку. Карлсон тут же провалился в какую-то неведомую райскую пропасть. Но уже вскоре очнулся. Медсестра, лукаво улыбаясь, застегнула блузку на груди, и, поправив юбку, удалилась.
Карсон судорожно соображал: Что это было? Неужели что-то было? Или мне показалось?
Мысль вязла и путалась в голове, насаживаясь на другую: Вопросы, какие я должен задать президенту вопросы, не помню? Ах, да. Что-то нейтральное, что-то нейтральное, что-то нейтральное.
Тут высокие двери кремлевской гостинной распахнулись, и вошёл диктатор.
- Господин президент - спросил Карлсон, - первый вопрос: как остановить войну?