***
Копать землю – это для меня любимое занятие с далёкой юности. И даже в советской армии, когда траншея была «от забора до обеда», я не считал БСЛ-110 каким-то воспитательно-издевательским инструментом. Ну, лопата, ну, большая сапёрная, ну, длинна 110 сантиметров, ну и что? «Бери больше, кидай дальше, пока летит – отдыхай» – солдатская судьба и спасение, если жить хочется. Здесь, в тайге, люди считали меня командиром. И все удовольствие от процесса общения с легкой и острой титановой лопатой было отравлено тяжёлыми мыслями начальника. Бери больше, кидай дальше…
Допустим, большинство из нас выдержит этот колоссальный взрыв и даже серию взрывов. Я не хотел даже вспоминать ту обугленную «пашню» на месте тайги, тот ад, который я увидел своими глазами уже на вторые сутки нашего похода.
Да, у нас будут оглохшие, контуженные и, скорее всего, настоящие «трёхсотые», то есть раненные. А это кровь и боль, крики и стоны, и много чего ещё. Что ними делать, если на двести человек ни одной аптечки? Почему? «Вы убивать врага должны, а не раны перевязывать. Не велено вам давать лекарства. Не-по-ло-же-но».
Вот и весь разговор и в России, и в Штатах.
Если будут раненные, то надо к этому быть готовыми. А я, старый баран, об этом подумал только сейчас. Летта должна среди наших бойцов найти врачей, фельдшеров и медсестёр.
А если в «телевизоре» мы должны погибнуть, как об этом сказала Летта?
Её мысли не давали мне покоя: «Потом нас затравят собаками, специальными агентами, полицией, армией, но всё равно убьют всех…».
Но пока нас не затравили и не убили, я должен думать о том, как всем нам выжить.
- Во-первых, ты не старый и не баран. Не смей так говорить о себе.
Я не заметил, как в наш окоп легко запрыгнула Летта.
- Во-вторых, давай думать вместе. Про медиков я всё поняла. Найду. Я сама немного врач, правда, ветеринарный и без практики. Не успела. Что ты думаешь делать, если мы победим? Просто думай, я слушаю тебя.
- Давай без «если». Ты должна объяснить всем нашим людям, что когда мы победим, нам придётся покинуть это подлое место. И уже сейчас нужно экономить питание «на выход» к людям. Нам в учебной части говорили: «Питание, как у космонавтов. На десять дней – десять тюбиков. Но хватило бы три». Стало быть, десять тюбиков может хватить на месяц и даже больше. Значит, уйти можно очень далеко.
- Ты знаешь куда?
- Знаю. Вниз по реке.
- Это куда?
Я махнул рукой, указав направление.
- А как ты узнал? Ведь на реке лёд?
Я показал следы весеннего ледохода и застрявшие пучки прошлогодней травы, которые указывали направление движения вешних вод.
- Как интересно! Неужели вода весной бывает так высоко? Какой ты у меня умный…
- Просто я очень долго живу.
- А почему мы роем окопы? Почему мы прямо сейчас не уходим по реке?
- Мои старики уже проверили. Река тоже полна мин и вверх, и вниз по течению.
Летта тяжело вздохнула, а я, не разжимая губ, продолжил наш мысленный «разговор»:
- Но слушай дальше. Нужно выбрать двух «начпродов». Одного из твоего отряда, одного – из моей команды. Поселить их в разных окопах и приготовить два НЗ «космической еды». Для этого нужно изъять у всего личного состава по три тюбика пищи. Ещё лучше – по четыре.
- А что такое «начпрод» и «НЗ»?
- Это начальник продовольствия и неприкосновенный запас. Пожалуйста, исполни эти ЦеУ прямо сейчас. А я пока копать буду. Меня это успокаивает.
И моя птаха мгновенно упорхнула выполнять «ценные указания», даже не спросив, «а что такое ЦеУ?». Милый любознательный ребёнок. Зачем я ей?
Кровлю из плах нужно покрыть лапником, а сверху залить жидкой грязью. Сейчас относительно тепло – градусов двадцать пять с минусом. Этого хватит для получения «грязебетона» за пару часов. У нашего берега выступила наледь, а это – чистая вода поверх льда. Это значит, что прорубь не нужна. Долбить метровый лёд – лишняя работа, время и силы. Вода для «бетона» из грунта, можно сказать, будет «дармовая».
Мои старики-сибиряки действительно «успокоили» меня сразу после возвращения с «американами»: ни вниз, ни вверх по реке идти невозможно. Речной коридор тоже плотно заминирован. Границы минных полей на реке пока непонятны. Мин нет, скорее всего, только на «поле битвы», где мы должны друг друга убивать. А это километр вдоль берега плюс ширина реки. Куда идти в случае нашей «победы»?
По обгоревшей «пашне», в которую скоро превратится тайга? Там свободный проход, потому что всё взорвано – та самая «пашня». Ну, допустим, дошли мы до вертолетной площадки, где высадились. Пашня кончилась. А вокруг неё те же минные поля. И впереди, и слева, и справа. Это мы проверили, и сомнений нет: стоят проклятые и добычи ждут. Куда они делись? Получается, что мы зашли в тупик и нужно возвращаться.
Вниз по реке, где мины? Сделать «дорогу жизни» в виде катка? Осторожно заливать снег водой? И постепенно продвигаться по ней? А что если сделать устройство для разминирования? Вроде трала? Наши нарты-волокуши связать попарно, внутрь налить воды литров по сто. Она замёрзнет. И двигать впереди себя эти двести кг с помощью длинной жерди. Лёжа, конечно. Какой-нибудь щит придумать для того, кто толкает. Два метра – нарты, плюс жердь метров десять, а под середину неё – ещё одну нарту, чтобы жердь не касалась снега, и легче было толкать. Итого двенадцать метров.
Опасно, конечно. Разлет осколков противопехотных мин от десяти до тридцати метров, но это было семьдесят пять лет назад. Давно. Нужно делать более длинную и жёсткую систему из жердей и нарт. Главное – с места стронуть. Получится «дорога жизни» шириной...
Мысли эти настолько увлекли, что обязательный мощный взрыв ровно в полдень по обе стороны реки, оказался полной неожиданностью для меня. От этого взрыва заметно вздрогнула земля.
Ко мне подошли Иван с чёрным напарником Васей. Они присели на корточки и закурили. Эвенк спокойно сказал мне:
- Однако, паря, следующий «бум» наш будет. Сутки нам осталось.
Я только кивнул, а негр вздохнул и сказал: «Б***дь, суки».
- Ты, Василий, не ссы, - ободрил его старик, - Мы на своей земле. Мы с Николой ещё женим тебя на хорошей русской бабе. А сейчас давай работать. Видишь, как наш командир пашет. К вечеру закончит.
Место мне досталось удачное. Со стороны нашего «бума», который будет через сутки, высился большой еловый выворотень: дополнительная защита от взрывной волны…
Вдруг с «американского» берега реки, где точно не было ни одного нашего человека, раздался взрыв. Потом второй – уже ближе. Потом сразу два – совсем рядом, и на берег, волоча заднюю ногу, вывалился огромный лось. Он, совершенно обезумев от звуков и боли побежал в нашу сторону, и я воочию убедился, что мины установлены на льду реки достаточно густо. Их взрывы окончательно добили несчастное животное – сохатый упал недалеко от нас. А старый эвенк Иван осторожно подошёл к нему и прекратил мучения, перерезав горло.
Продолжение
http://proza.ru/2024/03/20/1020