Мы более 30 лет живём при капиталистическом строе. Есть люди, которые до сих пор ностальгируют по тому государству, которое считалось социально справедливым, и которое было прощёлкано верхушкой КПСС. Являлось ли оно таким на самом деле? Я решила написать цикл рассказов со своим мнением о том времени.
Первое января, 19 часов, смена в которой я работаю мастером, в свои не полные 30 лет, заступает в ночную. Провожу оперативку, напоминаю грузчикам о необходимости погрузки вагона, прошу не продолжать празднование нового года, предупреждаю про похолодание, ночью до минус семнадцати синоптики обещают, и отпускаю всех на рабочие места. Сама заполняю нужные журналы.
В кабинет вбегает аппаратчик и кричит.
- Игоревна, дневная смена остановила приём мела с гружёнными транспортерами, при пуске одну ленту порвало. Дай грузчиков в помощь.
- Все рады, и я трошки. – Злюсь я. – А проверить нельзя было перед пуском? Освобождайте, ремонтируйте. Грузчики вагон грузят, не дам, сами справляйтесь.
Шумела я, скорее, для начальственного имиджа. Цех построен недавно по проекту аналогичного в Туркменистане, и никак не хочет приспособиться к более влажному и холодному климату наших широт, поломки преследуют нас каждую смену. Заполнив журналы отправляюсь в цех. Там всё как всегда – грузчики медленно грузят вагон потому, что хороший электро-погрузчик «здох» и поставлен на зарядку, а второй очень слабый, ним много не погрузишь. Значит, штраф за простой вагона начальник цеха будет грозить удержать с моей премии. Выругав аппаратчицу за то, что не уменьшила подачу газа на сушилку, в надежде на быстрое устранение поломки, значит будет перерасход, и начальник будет грозить удержать за него из моей премии, убегаю на место аварии. Там ремонт идёт в нормальном режиме, стоять над душой слесарей, подгоняя, я не привыкла, поэтому направляюсь в комнату мастеров.
Возле административного здания стоит дежурная машина. «Проверка администрацией завода в праздничный день? Делать людям нечего!» - Злюсь ещё больше я.
Зайдя в комнату мастеров, застаю там седовласого мужчину лет пятидесяти в пальто, с шарфом на шее, но без головного убора, туфли начищены до зеркального блеска (не зря же дежурка подъехала к дверям вплотную?). Поздоровавшись, беру трубку телефона, звоню в транспортный цех и некоторое время уговариваю их снять вагон с простоя, обещая им и поцелуй в щёчку, и магарыч при выходе на пенсию. Уговоры, или наши добрые отношения, возымели действие, пообещали штрафные санкции не выставлять.
- Слушаю вас. – Обращаюсь я к посетителю.
- Это я вас слушаю, почему вас нет на рабочем месте?
- Для справки – рабочее место мастера не в комнате мастеров, а на территории всего цеха. А вы, собственно, кто?
- Я проверяющий из управления, начальник ОКСа Фуксман Анатолий Львович. Цех работает, всё нормально?
- Цех остановлен по причине поломки.
- На долго?
- Как только, так и сразу…
- Что именно поломалось? Как долго будет простой? Какая может быть недовыработка?
Я посмотрела на зеркальный блеск туфель, в которых отражался потолочный светильник.
- Давайте я вам всё покажу, а то на словах объяснять долго.
И я повела эти блестящие туфельки в цех по производству преципитата, кормовой добавки для животных. Мы заглянули в склад, где грузчики пытались грузить вагон слабым погрузчиком. Прошли мимо аппаратчицы, снижающей нагрузку на сушилке. И вышли к пяти транспортерным лентам, извивающимся змейкой, на одной из которых два слесаря «при помощи зубила, молотка и какой-то матери» пытались её соединить.
Едва поспевающие за мной туфельки остановились, они слегка запылились и поблекли, их обладатель без головного убора пытался рассмотреть «пейзаж» станции приёма мела.
- Думаю вы теперь и сами можете ответить на поставленные вами вопросы.
Когда мы вернулись в комнату мастеров, меня всё ещё не отпускала злость на всё сразу – на мороз, на поломку, на проверяющего и на его бюрократические вопросы. Поэтому, не дав ему перевести дыхание, я перешла в наступление и начала задавать свои вопросы.
- Анатолий Львович, вы умный человек, если возглавляете отдел капитального строительства, как вы считаете, может работать нормально оборудование, спроектированное для региона где нет зимы, в наших широтах? Для чего нужны эти пять транспортёров?
- Ну, проект… И от него нельзя отступать…
- А усовершенствовать, рационализировать тоже нельзя? Сделать один мощный транспортёр с приёмного бункера в цех, который нельзя будет перегрузить и который не будет рваться. Второй, уже, в цехе, который будет работать в благоприятных условиях, и тоже не будет буксовать. Это затратно для такого большого завода? Или рабы на галерах пускай мучаются на пяти транспортерах, спроектированных для Туркменистана?
Проверяющий, как-то, несмело спросил.
- Где ваша книга распоряжений? Мне надо сделать отметку о проверке цеха.
«Замечаний нет. Роспись, дата, время» - Оставил проверяющий запись.
Через пару недель в цехе появились незнакомые люди в касках, среди которых был и проверяющий. Ещё через месяц была сдана в эксплуатацию новая станция приёма мела. Выполненная полностью по моему устному, эмоциональному «проекту». Начальник цеха кричал на меня в кабинете.
- Дура! Ты мне не могла эту рацуху толкнуть? Ты знаешь сколько он за неё получит денег? А тебе - шиш! А я бы поделился.
Ещё некоторое время спустя начальник позвал меня к телефону.
- Иди, тебя спрашивает начальник ОКСа.
Анатолий Львович сказал, что у них в отделе освободилось место, и он рад будет принять меня на работу. Я засмеялась и ответила.
- Теперь, когда проведена такая рационализация и работать стало гораздо легче, вы предлагаете мне уйти из цеха? Нет. Спасибо за предложение.
Разве рабы на галерах могут стать комитами? Нет.
*КОМИТ на галере - Галерный пристав
План
Работала я мастером склада готовой продукции. В 27 лет у меня в подчинении было семь женщин разного возраста. Именно это время, полтора года, стало самым непростым в моей трудовой жизни. С одной стороны - начальник «бурбон», с другой - семь разных характеров и отсутствие начальственной жилки у меня. Молодой была ещё и не умела ставить интересы свои и производства выше их «забаганок». Много было интересного в нашем общении. Хорошего и не очень. Но в память врезалось, намертво, несколько эпизодов.
….
- Сука проклята! Ходэ провиряе. Захочу обдурю тры разы.
Всё это я слышу у себя за спиной, когда пришла пересчитать продукцию в конце рабочего дня. Изрыгает всё это женщина лет 50-ти Клавдия. Я подошла к ней.
- Я выполняю свою работу. Что не так?
- Бэз тэбэ перещитаем. А ты запышэш и всё.
- Это я буду решать, а не Вы, что и как мне делать.
- Будь ты проклята, лярва!
Ухожу в кабинет мастеров. Заполняя документы по выработке за смену, думаю – идти жаловаться начальнику или нет. Проклятья неадекватной подчинённой коробят, но показывать свою слабость перед хамкой не хочется. Тем более, что помощи от него не дождёшься. Пока решаю что делать, входит бригадир Надя.
- Галина Игоревна, не обращай внимания. Она такая злобная от рождения. Мы уже привыкли. Ну, надо же ей где-то на кусок хлеба заработать? Выгонят её и что дальше? Она проклинает всех – мужа, сына, дочку, внучку. Это у неё такие слова «паразиты». Не обижайся. А проклятья её к ней же и вернутся.
И Надя оказалась права. Встретившись с ней случайно лет через пять , расспросив о судьбе девочек из бригады, узнала, что сын Клавдии умер в 30 лет, от неизвестной болезни. Сгорел за неделю в больнице. Её дочка, развелась с мужем, вернулась в родительский дом, оставила свою девочку ( ей было восемь лет) и уехала искать счастья. Несколько лет от неё ни слуху, ни духу. Ребёнка забрал отец. Муж Клавдии от всего пережитого стал нелюдимым затворником – ни с кем не общается , зарос, отпустил бороду , не выходит со двора. Говорят, что всё время молчит, словно онемел. А Клавдия и дальше шлёт всем проклятия.
…..
План в вечерней смене не выполнили. Начальник орёт. Я пытаюсь объяснить, что сгорел двигатель на транспортёрной ленте, без которой укупорка не может работать.
- Вы и цех готовы спалить, лишь бы план не выполнять! Напишешь объяснительную.
Я начинаю закипать.
- Вы с жены за сгоревший утюг тоже объяснительную требуете? Или она жрать не даст? – Хлопаю дверью и ухожу из кабинета писать эту бумажку. Для начала иду к девчонкам узнать , как именно сгорел двигатель? Вижу, что что-то скрывают.
- Девочки, давайте, как на исповеди рассказывайте, что вы тут натворили.
- А ты всё напишешь и доложишь начальству?
- Посмотрим. Слушаю, колитесь.
- Мы пришли на смену сделали половину плана и уклались на транспортёре отдохнуть, время позволяло. А грузчик нас не увидел и включил транспортёр. Но он же не рассчитан на 250 килограмм живого веса? Двигатель и задымился.
- Вы что все улеглись на транспортёр?!
- Нет. Только трое . – Смеются.
Не описывала я этого в бумажке. Написала – двигатель сгорел во время работы. Начальник хам, но не дурак, швырнул бумажку на стол со словами.
- Шо ты мне тут фигню городишь? Ни с того, ни с сего - сгорел?!Если план не догоните, повыгоняю нахер!
....
Пятиминутка в начале ночной смены.
- Грузчикам догрузить вагон. Он на простое, транспортный будет штрафовать. Постарайтесь закончить погрузку побыстрее.
- Побыстрее? А ты видела какие у нас погрузчики, еле дышат? Чем мы тебе его грузить будем? - Шумят грузчики. Оба ранее судимые. Спорить с ними или давить на них нет смысла. Они - "кот сам по себе", или признают команду только "авторитета". Двадцатисемилетняя мастерица для них, конечно же, не авторитет.
Закончила проводить пятиминутку не возразив им ни слова, а в мыслях уже написала заявление на увольнение, не тяну я эту работу. Всю ночь обхожу склад стороной, но вагон то отправить надо, если догрузили? Ранним утром вхожу в склад, вагона нет.
- Где вагон?
- Мы его догрузили и отправили ещё вечером, вот уведомление. - Протягивают мне бумажку из транспортного цеха.
- Какого же вы выделывались на пятиминутке?
- Ладно, не злись, пошли чайку сербнём.
Наливают мне горячего "чифиря". Больше двух глотков сделать мне не под силу, во рту всё отерпло, но сонливость улетела мгновенно. Грузчики смеются. Я улыбаюсь. Мир.
И справедливости ради должна сказать, что реального страха перед двумя "сидельцами" я никогда не испытывала. Их напускные понты не могли скрыть доброе отношение ко мне, молодой мастерице.
…..
Ира Эндеберя бой баба! На проходной старик охранник тщательно проверяет наши сумки, чтобы мы, не приведи Господи, не вынесли продукцию домой ( мел природный молотый расфасованный по 5 кг - не кондитерская фабрика). Она решила проучить его и поубавить его неуёмную прыть.
- Игоревна, пойдём сегодня домой с нами. Обещаем , будет весело! – Я соглашаюсь.
Проходная. Охранник протягивает руки к Ирининой сумке. Та его останавливает.
- Не надо! Я сама тебе всё покажу. Вот смотри – это грязная банка из-под борща, обедала. Это сухари Бобику- девки принесли. Это - трусы постирать взяла. А, может, не надо было? Они ж ещё не воняют, правда? Ось понюхай . – И Ира начинает тыкать самым интересным местом своих трусов деду под нос, пока тот, пятясь, не забивается в угол проходной. – Нравится, старый, по бабским сумкам шарить? Нравится? Тогда нюхай!
Мы оттягиваем разбушевавшуюся подругу и смеясь покидаем проходную.
Это вам не штаны по офисам протирать. Рабочий класс. А он такой!