Я расскажу тебе, то что ты хочешь знать. Я уже стар, и дряхл, но хорошо помню события того странного времени. Никто не хотел его смерти. Никто, из всего Синедриона. Но время... Время было такое тревожное, оно всегда тревожно, но тогда мы действительно боялись. Что-то было в римских легионерах, в том как они смеялись и переглядывались между собой. Или как невзначай били тебя ножами по ногам, а потом смотрели с весёлой злобой в глазах. В том что купцы-греки занимали деньги у кого только можно под любые проценты, как бы и не собираясь отдавать совсем. В том, как римляне перемещали свои когорты наращивая незаметно их число и сжимая стальной змеей страну. В том, как бурлила чернь. Они собирались толпами и гудели как полчища зеленых мух. Лучше бы они кричали, было бы не так страшно. Кто мог бежал из страны, люди продавали имёнья, дома и виноградники. Граждане Рима уезжали в Рим, другие в Египет и в Великую Грецию.
Чернь будоражили купцы торговавшие с греками и притащивщие в дом отцов своих языческие обычаи. Сформировалась групка поклонников греческой философии, прислужники мёртвых иноземных богов, мраморные трупы которых они ставили в своих атриумах.
Если ты разборчив в еде, которую ешь и в воде, которую пьёшь, то тем более разборчив должен быть в идеях, которые во вред тебе внушают инородцы.
Чень жужжала о близкой беде, о гибели страны, чернь боялась и пугала нас.
Ради спокойствия черни мы и пошли на это. Но никто не должен был погибнуть.
В Элладе есть старый обычай, чтобы отвести беду выбирают одного человека.Обычно самого никудышнего и ненужного. Старика, калеку или преступника. Целый год водят его по стране, по городам и селам, кормят и поят, он всех благословляет, а потом его казнят. И он искупает смертью все их многочисленные грехи.Такое же есть у даков и у парфян у парусов и бактрийцев.У всех язычников. Раньше такое было и у нас. Но Бог отринул человеческие жертвы. И мы стали жертвовать ему животных. Козлов, баранов, голубей. Наш Бог добр и мы добры. Греки хитры и скаредны. Они живут расчётом, а мы душой и верой. Да мы добры.Но в глубине души мы верим, что старый обычай приносить в жертву человека сильнее нашего обряда с козлами. И на всякий случай, для надёжности, ради страны и народа, для Всеобщего блага, только в этот раз, как исключение, лучше принести в жертву человека. Да черни был неугоден наш обычай с козлом отпущения . Они захотели быть как просвящённые греки.Они захотели убить человека.Они хотели знатного. Кого то царского рода. Потому что только царь может быть заклан за народ.
Мы нашли такого, чтоб успокоить их страх. Из древней династии, давно лишенной власти, и даже не родного.А кто б вам дал тронуть отрока из правящей династии? Умные какие. Ну, давайте, попробуйте. А так все по закону, ну и что, что приёмный. Не имеет значения. По документам сходится. Закон есть закон. И мы не алчные греки,что бы жертвовать Б-гу преступника. Нет. Мы выбрали праведного. Сохранившего чистоту свою от юности своей. Мужа без изьяна и без упрёка устоявшегося в правде. Жившего с назарянами, а значит соблюдашего все предписания. Я сам выбрал его и я восхищался им. Я бы гордился если бы мог стать его другом, сложись все иначе. Предали ему охрану из родственников его, согласно обычаю. Сперва они ходили по домам родни, то к тёще одного, то к сестре другого, то к друзьям, а то и к незнакомцам.
Говорили он был не грамотным. Говорили нигде не учился. Но знания получают не только в школе, но и из бесед с мудрым и из споров с равными. Способствует знанию и опыт путешествий, а он бывал с отцом и в Египте и в Квилоне и Ниронаме. А иногда душа знает истину интуитивно. Чистая душа самое лучшее пристанище для неё.
Знал ли он о том, что его ждёт.
Несомненно.Я сам сказал ему, когда говорил с ним, что его ждёт смерть.Но мы его спасём. Мы все продумали. Мы же Синедрион. Он понимал, что делает и знал что происходит и не скрывал этого от своих попутчиков. С ним пошли двенадцать человек, его родственники и их друзья. Они охраняли его и присматривала за ним.
Почему он пошёл на это?
Я думаю для того чтобы иметь возможность говорить с людьми. Не с шестью, как учитель и не с двенадцать, как учитель учителей, а с сотнями и тысячами.Говорить все что сочтёт нужным, хотя бы один год. И он говорил. Да мало кто понимал
сказанное им
Я и сам не понимал. Он говорил, что из горчичного зерна вырастет огромное дерево. Виданное ли это дело? Или, что богатые пытаются вдеть в иголку канат. Таких я тоже не знаю. Мы не обращали внимания на такие речи.
Но, когда он начал говорить что хозяин платит одинаково за день работы и за час работы платит ту же цену, просто потому что так хочет и нет на него закона и в сердце его справедливости и что виноградарям надо убить надсмотрщика посланного к ним хозяином и убить сына хозяина и что они должны быть сильными потому что так берутся царства мы попытались его схватить. Но он сумел убежать. Убежать в пустыню.Пустыня это смерть. Пустыня это зло. Какие древние ужасы таятся в её глубине неизвестно. Говорят, там заброшенные города и развалины древних, проклятых и пораженных Богом, царств серебрятся под луной с тех времен, когда в мире царило зло.Зло из-за которого Б-г наслал на землю Потоп. Зло, которое смогло выжить и после Потопа. Путники, увидевшие развалины древних мегалитов, сходят с ума. Немногие вернувшийся плачут и бормочат о рассыпающихся в прах стеллах, среди которых умерло само время и о страшных звуках и жуткой вони из бездонных каменных колодцев. Караваны ходят по краю пустыни, по одним и тем же безопасным маршрутам, идут след в след, верблюд за верблюдом.Иногда, кто - то слышит странный зов и уходит в глубь пустыни. Таких не пытаются спасти и не ждут. Они прокляты. Мы искали его сорок дней по окраинам и никто не пошёл внутрь пустыни.Потом Он вернулся. Но это был уже не Он. Я не знаю, что он встретил в мёртвом чреве песков. Моисей сорок лет ждал в пустыне пока не умрёт последний раб вышедший из Египта и люди изменятся, а Он изменился за сорок дней и из пустыни Он вышел другим. Мы увидели мужа имеющего силу и власть повелевать.Чернь шепталась что Он встретил дьявола и говорил с ним. Спаси меня Б-г от таких мыслей. Потом он воскресил мёртвого и мёртвому поверили, как не верили живым. А потом он пошёл на Иерусалим. Люди воскресали на его пути, глухие слышали его, а расслабленые шли за ним неся на плечах свои постели. Чернь была согласна питаться семью крошками лишь бы быть с ним.
А мы были готовы бежать на римских кораблях под защиту Цезаря.
А потом он нам сдался с тремя своими людьми, сдался хотя за ним шли десять тысяч. Почему он выполнил договор?
Я не знаю.
Говорю вам он должен был остаться жив. Мы хотели попросить у римлян отпустить одного подсудимого ради праздника. Хотели освободить его. Но эти его речи и эта чернь внимавшая ему как Богу..
он стал опасен.. он и связанный был нам опасен. И в последний момент я крикнул -отпустите нам Варраву.Он вскинул голову и посмотрел на меня. Он стоял в окружении легионеров в трех шагах от меня.
-Это тебе ничем не грозит, никто меня не поддержит, а я буду чист перед Синедрионом-крикнул я, а он отвернулся. А чернь, чернь подхватила мой крик.
- Варраву, Варраву..
Я прекрасно знал, что она так и сделает, сама предаст своего вождя, ненавижу её за это. Низкая, трусливая, раболепная чернь предала его. Козлище отпустили, а агнец понёс наши грехи по старому языческому обряду.
В день Его казни все замерло. Черно-лиловые тучи давили на гору. Казалось огромное существо мрачно ждёт того, что случится. Синедрион дал денег на гвозди. Привязанный к кресту верёвкой умирали трое суток. Мы бы не выдержали такого долгого кошмара.В любое мгновение чернь могла восстать, сбросить легион в море и перебить всех нас. Каждая секунда его жизни убивала нас. Самый страшный конец был лучше ожидания.
Он крикнул с креста:
-Пётр, ты все таки оставил меня?
И засмеялся.
И я побежал от этого страшного смеха под хлынувшим дождём, Я бежал и смех гналя за мной. Я бежал и люди бежали тоже. Они бежали в пустыню по мигом раскисшей земле, наступая друг другу на одежды и падали и по упавшим бежали люди.
Говорят в храме порвалось полотнище и гробы разверзлись и мёртвые восстали и бродили ночью по городу. Когда я добрался до своей двери уже рассвело и все уже было нормально.
Его ученики говорят, что он разрушил запоры преисподни и теперь дьявол не может держать в вечном рабстве души умерших и они возвращаются к вечному Свету пугая нас своим недолгим визитом. Странно, что все по разному вспоминают его смерть и его слова. Кто то говорит, что он звал отца, другой утверждает что Илию. Я же ясно слышал, Он говорил с Петром. И почти никто кроме меня не слышал его смех. А некоторые даже не заметили дождя. Может быть у каждого был свой личный опыт в зависимости от возможности чувствовать. И может, я слышал его смех потому, что он смеялся только надо мной, так хитро все расчитавшим и продумавшим и за Синедрион и за чернь и за римлян. И не понявшим только одного.Что из пустыни, в которую он бежал полтора года назад вышел настоящий Бог. Настоящий Бог, который умер на кресте, как настоящий человек. Ведь в нашем мире победить смерть можно только приняв её.