63 глава. Стрекоза
Автопилот Стрекозы не раз блокировал команду: турбоскорость, и вскоре главный конструктор понял – почему. Потник напитался кровью, капающей из носа. Биосенсорная система защиты направила cito-струйку в рот, продернув чистую салфетку для подбородка. Дисплей показывал, что сын сейчас получит ускорение воздушной волной, но это только спасет его от пепла и дыма.
– Пап, я очень люблю тебя. Это был последний заряд турбо, я обесточился, крылья, видимо, припеклись, не выходят.
– Связь SOS, сынок, без эмоций, исполнение мгновенное. Сейчас ты еще получишь пинка, будут кровавые слезы и сопли. Брызни в рот аварийный стимулятор, когда выйдешь из перегрузок. Когда почувствуешь равновесие, перейди в салон и покрути ручку лопастей, попробуем механику. В аптечке есть три шприца с адреналином, вколешь малышам вручную по полдозы, потом себе и мамаше по целому. Обнови кислородные капсулы в салоне, докладывай мне любым способом. Я тебя веду, ничего не бойся, я держу тебя, делай, не сдавайся. Это сейчас важнее, чем то, что я тебя люблю больше жизни.
Что ответил сын, он уже не услышал. Он бежал в распахнутые крылья рук мамули, присевшей на корточки, чтобы подхватить его. Кленовый листопад в парке, яркое бордовое пальто, нежный бархат, в который он уткнулся носом, обхватив ее за шею. Она что-то говорит, смеясь, кружит его, он понимает, что восторг вызван первыми шагами ребенка, но ответить не получалось. Тогда он запрокинул голову и вдруг увидел бездонное синее небо. «Мам!» – вскричал он очарованно. – «Заговорил!» – батя захватил их в крепкие объятья.
– Мам, – повторил он и очнулся.
На миг главный конструктор терял сознание, а сын всё еще не мог выйти на связь. Двадцать девять, сорок семь. Девяносто девять. Еще немного осталось ждать. Он включил освежающее умывание в шлеме, принял восстанавливающую дозу, мозги включились. С автопилотом договориться нельзя и отключать его тоже нельзя. Еще три-четыре минуты и сын вернется в кабину, он напряженно представлял все его движения и считал бесконечные секунды.
Пять минут исчерпаны, он вновь нажал десятый рывок турбо ускорения, но автопилот Стрекозы застопорил команду и грубым басом обругал его:
– Командир, это тебе не игра! Вижу объект, захватил, передаю координаты. Расчетное время до пересечения около полутора часов, транспондер отслеживает траекторию полета летательного объекта, определяет координаты и отображает наши пиктограммы на карте спасателей. Ответного сигнала объект не подает. Других вариантов в программе нет.
Командир впился глазами в медленно ползущие полосочки на дисплее. Еще немного. Колымские торосы он проскочил. Всё мимо и тишина. Восточно-Сибирское море. Ледовитый океан? Все волоски на нём дыбились от воображаемого ужаса. Говорил, что приводниться не сможет, а спланировать без крыльев – нечто из области фантастики. А мы знаем лишь два особых режима планирования. Ответственное пикирование не про нашу честь. Парашютный, если бы случилось чудо. Почему он молчит? Динамо-машину крутит что ли, чтобы подзарядиться?
В режиме «полет по потолкам» он чрезмерно увеличил высоту. Практический потолок исчерпал преимущества для одоления максимальной дальности. Главный неотрывно смотрел на ползущую на экране траекторию, ожидая, когда начнется свободное падение, и это сводило с ума. Движение равнопеременное, он расписывал формулы изменения ускорения, учитывая силу тяжести, которой словно бы не существовало для неуправляемой скорлупки сына. Неведомые силы действовали на летательный аппарат. Попутный ветер увеличивает дальность полета.
Что за поток несет его?
Или он первым вылетел встречать конец света, если «земля закипела»? Или приборы врут? Маршрут задан, профиль определен. Крейсерский полет, затем снижение до высоты визуального круга с возможностью зависания над объектом. То ли поверхность укрыта льдом, то ли плотные облака скрывают окраинное море после Новосибирских островков?
Надежда, что домашний «Пять-икс» заработает на тысяче футов, оправдала себя!
Он услышал включенную громкую связь:
– И оказалось, что мишки тоже летучие. А сегодня погода особенно лётная. Просто сказочная! Ну, дед… «Оболтус, брызни незамерзайкой и крути двумями руками!» Двумя, дед, руками. Понятно из наклеенной дедом памятки пилоту, что папа был оболтусом и писал с ошибками. И кто из нас шутник? Кто за тысячу лет не прочел записки! Не бойся, толстуха, как-то летим, и не сильно болтает. Волшебный был пендель, веришь, я сам уделался. Зато на снегу нас далеко будет видать. Не стесняйся, всё равно нас никто не слышит, и сила земного притяжения как-то не работает. Можем это обсудить. Если бы эта сила перестала действовать совсем, мы бы летали внутри капсулы и вовсе перепачкались. А так… Переживем. Могла бы ответить из вежливости, у меня уже голос садится… Спасибо, что киваешь и не ревешь. Молодцы, ребятки, что поддержали меня.
Первый разведлёт помолчал, глядя на обмякших пассажиров – медведицу с малышами, и начал напевать о летучих мишках в надежде, что будет услышан. Надо полагать, что внешние маячки вышли из строя. Из-за дальности видеофон не давал картинку. Да, эту машину дед и батя дорабатывали когда-то для него, но ни разу не случалось подобных аварий. Карбон держит форму, значит, температура выброса или волны была около двух тысяч градусов по Цельсию. Или что-то другое заклинило возможность планирования при потере питания и управления. Ну, деда – консерватор, без механики не представляет техники. А! Молодец! «Двумями!»
– Малыш, я слышу тебя, добрая сказка... У тебя есть обзор? Или ты всё еще в салоне?
– Да! Пап! Иду, смотрю. Белым-бело. Нет просвета в облаках, навигации нет. Скорости не чувствуется, несёт, как ветром. Лопасти, может быть, и вышли, но всё глухо, слегка покачивает. Электронный альтиметр замер, а механический… смотрю, высота парашютная.
– Интересно, сработает катапульта?
– А зверей бросить? У меня лазерный нож в комплекте, корпус крепкий, успею вскрыться. Ты всё еще не видишь меня? Парашютный высотомер механический.
– Снижаюсь немедленно. Скорость уменьшится, боюсь налететь на тебя, докладывай изменения высоты. Эшелон изменил, продолжаю горизонтальный полет, увы, на меньшей скорости. Продержись, Стрекоза поймает тебя.
– Эшелон нижний, безопасный…
– Вижу тебя на экране, я прямо над тобой, высота принятия решения, захожу на визуальный круг, но не вижу тебя. Вскроешься, когда дедову ракетницу найдешь, должна где-то быть. Постой! «Жми педали!» – кричит дед. Жми!
– Тут упоры, вижу, жму со всей дури! Жму-у-у! Я больше не могу, пап, прости.
– Всё хорошо, малыш, твой парашют окрасился, иду на захват. Пристегнут? Немного вздернет вверх.
– Мы готовы, – всхлипнул парень.
– Семь минут, полет нормальный, курс на Медвежьи острова. Не реви. А хочешь, проревись и смотри на красоту. Тюлени непуганые. Хорошо им без людей живется. И медведям раздолье.
– Жалко тюленей.
– Жалко? Ну-у, да они сами разберутся. Здесь и сядем. Главный, ребята, связь ЭС-1. Медвежьи острова, Крестовский. Передаю координаты посадки. Наблюдается миграция животных с материка. Главный-база, зона аномальная, дай отбой сопровождающим меня спасателям. Приказ: всем возвращаться на базу в световой волне, иначе зарядки не хватит, Стрекоза сумеет вернуться. С Богом!
– ЭС-1, командир, слышим вас, ложимся на курс. База, Главный…
Почувствовав землю, медведица ожила, стала порыкивать, чтобы расстегнули ленты крепления грузов на них. Она сползла на снег, малышей просто выпихнув из салона. Сын привел себя в порядок, переоделся, подкрепился. Отец посмотрел на седую голову сына, и натянул на него рабочий шлемофон запасного пилота. Они вышли через кабину, чтобы осмотреться и размяться. Толстуха словно ждала его, приподнялась, пошатываясь, подошла к спасителю на двух лапах, не страшась, он обнял ее. Никто не поверит, но она плакала от счастья.
– Как она тебя не сожрала? – опешил отец.
– Она меня усыновила – тощего белого медвежонка со стеклянной головой.
– Животные признают родство по запаху, – рассмеялся он в ответ.