одиннадцатый эпизод в сборник рассказов на Литресе: «Привет, Питония»
…Середина восьмидесятых.
Невская губа, иронично прозванная кем-то Маркизовой лужей, Финского залива.
Один из потерянных посреди её немалых, кстати, просторов – берега видны лишь при идеальной видимости! – давно необитаемый форт Петровской эпохи с грозной заброшенной крепостью направленной бойницами на запад.
Лето. Ночь, точнее – ранее утро: около пяти.
Подходит к концу курсантская практика самостоятельного вождения катеров училища, завершая тем самым и обучение на четвёртом курсе. Катера пришвартованы внутри малюсенькой внутренней гавани форта прямо к наглухо закрытому входу крепости, на стене которой серой краской кем-то неуклюже с подтёками набрызгана неразборчивая надпись с двумя величественными красными кляксами поверх неё.
Ночная вахта курсанта… близится к концу.
Светает.
Тихо – смертельно!..
Надпись саднит.
Откуда она тут? Зачем?
Сознание бунтует и ищет ответа, который приходит, неожиданно, сам неким невообразимым видением…
Полдень. Штиль. Солнце… издевается.
Лачуга «Морянка» бесшумно вползает в малюсенькую гавань одного из заброшенных во времени Кронштадтских фортов на внешнем рейде залива. Нос яхты небрежно царапает осыпающуюся стенку пирса. Высокая трава острова, согнувшись к земле, хрустит под ногами. Огромные камни, сложенные когда-то, узнаваемо сохраняют крепостные валы. Серая со змейкой свежих подтеков краска некрасиво оплевала грозный пейзаж, вырисовав уродливую одноименную с названием шхуны надпись.
Душно. Парит.
Испарина над водой отрывает линию горизонта от моря.
Морские ласточки пока ещё высоко. Охота идет бойко. Гнезда на молах без охраны. На форте врагов нет. Редкие яхты заходят сюда. Люди, бывает, кормят птиц. Неприметная лачуга исчезает, растворившись в густой дымке. Солнце, промокнув, теряет очертания.
Охота окончена, ласточки возвращаются.
Где яйца?..
Улей птиц с ужасающим воем уходит ввысь.
В тени огромной ивы поднимает голову кот, Бог весть кем, забытый на острове. На сочных одуванчиках бабочки, встрепенувшись, раскрывают на крыльях узор. Их чувствительные усики приподнимаются, встав в параллель кошачьих виброусов. Они тут не причем. Мышей и цветов на форте в изобилии. Но «…спорить с водопадом – пустое…», на войне нет правых.
Тогда кто?
Горизонт пуст… исчез. Море и небо слились. Солнечные лучи, рассыпавшись брызгами по воде и парящей дымке, слепят, душат. Где-то там за их безжизненной стеной враг-шхуна.
Птицы, обессилив, валятся в гнезда. Их стон рвет тишину, душу. Красные клювы ласточек-чаек широко раскрыты. Крылья, как бумеранги, наготове.
Беззвучие воды, неба, солнца, гнетут.
Где... правда?
Звуки беды постепенно угасают, идут на убыль.
Вода безразлично горит на горизонте. Солнце медленно ползет к закату, купаясь в восхитительном восходящем водяном потоке. Тишина и покой безжалостно накрывают форт.
Лишь две ласточки обречено мечутся над камнями. Их силы давно на исходе. Наконец черные точки тяжело уходят в бесконечность, закрыв дневную суету двумя глухими хлопками о крепостную стену.
Две красные кляксы заслоняют уродливые буквы, возвратив камням величие!
Плач «неразлучников» сливается с пустотой.
Теперь всё, как надо!
Мы едины, мы снова вместе.
…Невская губа, иронично прозванная кем-то Маркизовой лужей, Финского залива. Один из потерянных посреди её немалых, кстати, просторов – берега видны лишь при идеальной видимости! – давно необитаемый форт Петровской эпохи с грозной заброшенной крепостью направленной бойницами на запад.
Лето. Ночь, точнее – ранее утро: около шести.
Тихо – смертельно!..
Надпись становится почти незаметной, да и не до неё теперь – ночная вахта курсанта завершается, осталось лишь объявить подъём личного состава.
Середина восьмидесятых…
Автор, как обычно, приносит извинения за возможные совпадения имен и ситуаций, дабы не желает обидеть кого-либо своим невинным желанием слегка приукрасить некогда запавшие в его памяти обычные, в сущности, житейские корабельные события. Всё, описанное здесь, безусловно, является вымышленным, потому как рассказ является художественным и ни в коем случае не претендует на документальность, хотя основа сюжета и взята из дневников и воспоминаний друзей и товарищей периода 1980-1987гг.
Автор, благодарит критика (ЕМЮ) за оказанную помощь и терпение всё это выслушать в сто двадцать первый раз, а также напоминает, что эта миниатюра-черновик всего лишь рукопись, набросок. Здесь, вероятно, масса стилистических и орфографических ошибок, при нахождении которых автор, принеся свои извинения за неудобство перед скрупулезными лингвистами, просит направить их администратору группы «Питер из окна автомобиля», на любой удобной Вам платформе (ВК, ОК, ТМ), для исправления, либо оставить их прямо под текстом.
Спасибо за внимание и… сопереживание.
2014-23.09.2023гг.