НОНСЕНС
Сочинение относится к разряду ужастиков. Детям до 16-ти лет и беременным женщинам читать не рекомендуется.
Вступление.
Где-то это я уже слышал.
Собственно говоря, вы меня можете не печатать, даже не читать! Какая разница: печатай – не печатай, читай – не читай! Разве это так важно?! Конечно же, нет. Как говорится, вода всегда найдет себе выход; а рожденный ползать – ужом пролезет. Но уж коли общая мысль, согреваемая теплом писателя, созрела, то уж все едино – жди результат. Бессмысленно травить правду, так же как и бессмысленно лишать дыхания невинное существо… Вся жизнь борьба! Так пусть это будет борьба за создание совершенства. От того то я так и уверен, что независимость – это независимость от обстоятельств.
Часть 1.
Предлагаю проект сценария фильма ужастика. Время суток – ночь. Есть условия работы, когда выполнять ее приходится ночью. Родильная палата. Роды. Рожающая женщина в этих условиях. Врач, акушерка. Роды идут нормально, но врач ставит диагноз – невозможность родов своим путем (якобы) – кесарево. Врач и акушерка решают так, что за кесарево сечение им доплатят, значит по любому кесарево. Анестезия. Разрез. Коль скоро это фильм ужастик – требую побольше крови.
Акушерка принимает ребенка. Ее голова еще принимает решение, а тело уже отдернулось в сторону, как от огня. Увиденное ставит в шок отшатнувшееся тело. Со слабым пониманием происходящего, она тыкает пальцем в сторону появившегося плода, привлекая внимание врача, что-то невнятно произнося в слух, скорее всего – обращение к Богу! Что она видит? – Открытые глаза ребенка, у ребенка уже волосы и брови. Глаза открыты. Теперь все видят это. И, тут же падают в обморок. Врач в конвульсиях умирает. Ассистенты приходят в себя, приводят в порядок роженицу. Акушерки опять теряют сознание и все забывают. Во всех медицинских книгах и историях исчезают записи о рожающей женщине.
Ребенок уводит женщину домой. Она в шоке, но послеродовая боль уходит, кровь с тела испаряется, раны живота затягиваются. И мы видим уже достаточно внешне прекрасную женщину с хорошим крепким телом и темными прядями волос, очаровывающими голову. Она в шоке, но она – мать! Под покровом ночи они прибывают домой. Пройдет совсем немного времени. Ребенок растет и ломает зубы крокодилам.
Олигархи приходят домой, и дома превращаются в крокодилов, т.е. сами в себя – в оборотня. Домашние тоже превращаются в крокодилов. Они садятся за стол и начинают ужинать - есть большую вкусную котлету. Сытости они не знают, потому что не веруют в Бога истинно. Они крепко едят и хвалятся – сколько они награбили за день – столько же людей, детей не дополучат в других семьях, а, следовательно, потеряют лицо и душу. Голод помогает исполнить превращение. Крокодилы съедают эти души и красивые маски с лиц людей и этим сыты; лица людей угрюмы. Равенство нарушено. Крокодилы появились в свое время, продав свои души и облик дьяволу, взамен на постоянную потребность в росте своего достатка, забыв про счастье и красоту. А ребенок тоже, пожалуй, оборотень. Он родился ночью, чтобы усыпить бдительность дьявола, вырос и по
2
ночам стал рвать зубы крокодилам. С каждым вырванным зубом крокодилов стала мучить совесть и страх. Они начинают думать, как накормить людей, неимущих достаток, но
жаждущих к наживе. И начинается веселуха. В ход идет все - истребление всех доступных ресурсов: рыба, птица, мясо, лес… Леса горят и превращаются в доски, рыба вылавливается и пропадает, мясо и птица – исчезают, взамен искусственно взращенные сырьевые продукты. А проклятие сырьевого государства – превращается в проклятие Сибири. Она истощается. Вурдалак – он же начальник станции переливания крови, лисица – директор курятника, права собственника – это права крокодила, который правит судебной системой.
Но страх и совесть у крокодилов становится нестерпимой, они льют крокодильи слезы, мучаются по ночам в ожидании анафемы. Они призывают в помощь силы духовные. Получается, что с крокодильей рожей лезут в святые дела и, от Божьей кары страдают. Пример тому изменение естества и неудовлетворение естеством. В первом случае, укольчики, наращивание (уменьшение) тканей в неудобно сказуемых местах, ресниц, ротовых и разного рода там отверстий. Во втором, - смена пола и взглядов на пол. Толерантность .Мнимый прогресс. Мнимый прогресс в умах. Отклонения по естеству, грабеж, насилие, убийство – эти действия, во всех проявлениях жестко наказывались в свое время по средствам костра и дыбы. Сейчас другое, нет наказания, но изобретено более смертельное оружие - издевка. Издевка над личностью, над природой, над народом, над родиной и Родиной! Людям предлагают жить фантазиями и в результате ощущать только постоянную зависимость, а это не что иное, как признание своего поражения перед жизнью.
Часть 2.
Предлагаю проект возможного диалога. Нет! Для всего живого в абсолюте пора сделать вывод. И не дожидаться мучительных минут «счастливой» старости, равной по разуму «беззаботному» детству, оправдываясь потомкам, что в то время по другому жить было нельзя. Однако согласен. В то время может быть и нельзя. Но исторически сложившаяся обстановка в мире сегодня заставляет мыслить иначе. Согласен, что двигатель прогресса – конкуренция. Но конкуренция на уровне звериного инстинкта – нет. Нет – миллион раз. С другой стороны – утверждение, что двигатель прогресса – социальное равенство. Нет. И счастье не строится на крови, и итоговая величина приравнивается к потребительскому минимуму – смысл выражений не однозначен.
Опять же, я не оригинален, утверждая, что мир созданный Мыслителем может быть стабилен только в том случае, если уровень стихийного сознания масс будет объединен в одном направлении, а двигатель прогресса будет только добро и любовь, терпимость и забота. А счастье людей – это оплот уровня жизни. А наука, культура, природа – это гарант успеха.
Мыслитель дал время научиться жизни. И народ, который ранее всех понимает, должен стать путеводящей рукой Его на Земле. - К чему этот диалог?! Многое оговорено. – Сказано, но не сделано.
Время настало. Земля ждет героев. М.б. дождалась?! Сознание масс уже на уровне подсознания ясно видит и добро и зло. Все могут жить счастливо. Требуется контроль. Но каждый новый день показывает, что до Истины далеко. Забрало вновь опущено. Миром правит Сумрак. Мыслитель в тревоге. Человек, какого он бы не был цвета кожи, так и не проявил свои исключительные возможности Сознания. Оказывается, убить в себе алчность человек не может. Дракон, сидящий внутри нас силен, но он и беспомощен. Сила во власти над ним. Власть в сомнении. На Землю опускается туман. Мыслитель сделал первый шаг. Народ, подаривший миру религию, наказан. Выход – найти выход. Вмешательство не должно быть силовым. Оно должно быть сильным.
Часть 3.
3
Предлагаю сюжет к фильму ужасу. В начале пролог. Не только в те давние-предавние времена, когда мутный разум развивал сознание по средством первобытных нетеистических религий, основанных на многобожии, не только в сказках, народных поветриях, существовали оборотни и мертвецы, выходящие из могилы и сосущие кровь живых. Не только граф Дракула и ему подобные имели место в жизни, животный страх перед неизведанным миром - заставлял на века молчать человека. А попытки бороться – расценивались, как крайне тяжелые психологические расстройства. Так Николай Гоголь, дерзким пером своим, что осиным колом, казнил вурдалаков и им подобных, тем самым поддерживал зловонные души народа. Сам же, оскверненный безвестным критиком в слабости своих нервов и различных болезней от них, однако, вошел в историю русского классицизма, как великий писатель, а его произведения, как грандиозное чистилище совести и интеллекта человека, развивали способности людей логически и творчески мыслить. Ах, критик, сколько красивых слов в твой адрес оставили после себя А. Пушкин, М. Лермонтов, А. Мей, А.Григорьев, Н. Некрасов, А. Чехов, В. Высоцкий, В. Пикуль, М.Булгаков и мн. мн. другие. Они не дождались слов благодарности от тебя и не дождутся. Яснее ясного культу какой личности ты служишь, туманя разум несовершенным, недоученным, недовоспитанным ученикам. По-твоему и слог не правильный труд без смысла. Иные жмутся к тебе, поверженные психастенией, иные ослабли разумом, иные находятся в тени, другие оставляют тебя в покое. До поры, до времени, чтобы сказать привет!
И так сюжет к фильму ужасу. Вечер. Парк, который стыдно показать даже собаке в период выгула. Вороны стаями греются в преддверии холода и ветров. Темное небо, как говорится, нелетная погода даже для луны. На выходе из парка мужчину, двух женщин и ребенка останавливают мракобесы, угрожают покушением на жизнь. Им, якобы, нужны заложники. Мужчина уговаривает их остаться одному. Садятся в машину. В последний момент ребенок кидается в машину. Разговор мракобесов в машине: «…хотим есть, скорее на кладбище». Едут. На перекрестке стоит машина и сотрудники ГАИ. Они делают движение в сторону двигающегося авто и, видя ужасные лица в нем, отворачиваются, как будто ничего не случилось и не слышат криков о помощи бегущих женщин. Следующий поворот. Мужчина нащупал ручку дверцы авто, затем наносит удар водителю и сидящему рядом. Машина притормаживает и ударяется в бордюр. Мужчина выскакивает из машины, выдергивает ребенка и устремляются к ближайшему дому. Дверь с кодовым замком открыта. Забегают. Куда? Лифт не работает. Бегут по лестнице. Этаж за этажом. Сзади слышны шаги преследующих. Они не стреляют. Им нужна свежая кровь. Звонки и стуки в двери. Не отвечают. И снова бег. Звук работы сердца превышает звук от убегающих людей. На верхнем этаже открыта дверь. В квартире не прибрано. Эти двое просят о помощи. Кто-то захлопывает дверь в ванную. Слышен шум воды. Взгляд на кровать. На кровати старушенция в чепце, тело жилистое просматривается через соответствующую одежду и заканчивается зеленоватым лицом. Мужчина с ребенком кидаются к балкону. По дороге мужчина со стола хватает три ножа. В дверь уже ломятся преследователи. Мужчина, глянув с балкона в низ (9-й этаж), оставляет ребенка, сам же перемещается назад в комнату. Сходу бьет преследователя ножом в лоб. Лоб рассекается на две половины. Бабулька приподнялась на кровати, ее лицо посвежело. Мужчина метнул нож в сторону второго преследователя – лоб рассекается на две части. И третьим – в третьего. Преследователи – мертвецы. Квартира преображается. Играет музыка – Моцарт – Реквием. Бабка встает с кровати, она себя хорошо чувствует. Другая бабка (внешне помоложе на вид первой) выходит из ванной, она довольна. Двери открываются, вбегают женщины, они бежали за машиной всю дорогу, пока не увидели ее возле дома в обочине. Обнялись. Все вместе уходят от бабулек. Бабульки им отдали три ножа и три
4
сушеные рыбки – они защищают от вурдалаков, открыв секрет – чеснок не защита, это всего лишь приманка для ловли раков. Компания, выйдя на улицу, увидели сотрудников
ГАИ, которые улыбались и звали их к себе. Показали им три рыбки, они перестали улыбаться и отвернулись. Компания безбоязненно отправилась домой – теперь у них есть три рыбки.
В конце следует эпилог. Эти бабки - они спасительницы. Они находятся в стадии смерти пока в миру правит вурдалак, а существа подчиняются ему, теряя кровь. И расцветают, когда наоборот. Это будет чудесный сон после просмотра фильма.
Я и сам удивлен, что способен преподнести обществу подобный проект сюжета для фильма ужастика.
Часть 4.
Предлагаю идею к фильму ужасу. Они больны своей болезнью. Болезнь, которую оправдывают не желанием выжить, а желанием жить. Этот народ не победим. Но этот народ пример другим, и в случае любви Божией, и в случае наказания за нарушения Законов. Но его сила в умении приспосабливаться под жизнь, отдаваясь труду всеми силами, но и в этом же проблема – забывчивость. Скажу проще, отсутствие союза родной земли и святости. Скажу еще проще – Бог - союзник, а не создатель. Порой в этом народе находятся силы, мыслящие иначе. Но эти мысли не сродни вечным трудам Мыслителя. (Мыслитель – Кто это? Да Тот, Кто создал нас подобными себе. Как он выглядит, во что одет? – Да никто не знает. Он же управляет Миром). Эти силы, на самом деле, блаженны. Пытаясь уничтожить себе подобных (по их мнению вредных элементов), они совершали очередные глобальные ошибки. Говоря, что их жизнь не всегда была убогой, гневя Бога, не имели предела обузданию своих потребностей. Были на руку другому лагерю, обойти который, пока не удавалось. И маленькими потерями со стороны своей нации, они подвергали уничтожению целые нации, народы, народности, меняли взгляды и человеческие формации. При этом доказывали, что изменения всегда воспринимаются в штыки, но они жизненно необходимы. Иначе говоря, нужно умело обосновать и направить. Истина стара как мир: «Разделяй и властвуй». Все методы хороши в достижении цели, оправдание их – во имя чего ты их делаешь. Массовке недалекой все кажется правильно. Но на деле выглядит так. Философ-импотент и страстная любовница. Элементы суперговоризма. Первый – доказывает, что импотенция – пик сексуальности. А вторая при этом удовлетворяется в истоме. Пример сродни истории А. Чумака и народной наивности. Массам хотелось верить, что это не обман. Кто виновен в наивности. Народ – сила, когда сильный лидер и травинка, гнувшиеся от ветра, если нет духовности.
Труды же Мыслителя заключались в следующем. Да он наделил особым челом эту нацию, да он наделил особым умом эту нацию, да он поставил тяжелейшую задачу этой нации. И только эта нация знает путь, указанный мыслителем. Но Мыслитель сказал, я вас накормлю, я вам обеспечу защиту; я вас накажу, если будете нарушать мои Заповеди. И чем дольше и труднее путь – более и серьезнее допускались ошибки. Мыслитель напрямую не может вмешиваться в свод законов, выдвигаемых природой человеку. В этом случае история повторяется вновь и вновь. Истина счастья на крови не строится!!! И Мыслитель, молча, наблюдает действительность. Он все сказал много ранее…
Великий русский народ, сформированный в результате длительной эволюции сращивания народов, ныне склонился к закату своего величия. Великий победитель, великих войн и реформ ныне склонил голову пред кошмаром людских потребностей. Когда и кто впервые был подвержен зарождающемуся пороку. Сказать не могу. Интуиция подсказывает, что достаточно сильно развитый русский ум попал под влияние. Под влияние кого? Да какая разница? Все равно уж попал. Николай Михайлович
5
Карамзин, пытаясь докопаться до истины – лишь сделал вывод, что русское величие прошло значительно трудный недосягаемый исторический путь, предложило мировому
человечеству опыт созидания в дружбе и согласии, причем замечательный опыт, а также и опыт выживания и живучести, как в период войн, так и послевоенный период.
Работоспособность принято сейчас сравнивать с китайской работоспособностью, стабильность со швейцарской, мудрость - еврейской. Хотите – верьте! Но Карамзин (1766-1826) – уроженец Симбирской губернии, русский историк, поэт, литератор, действительный статский советник, создатель «Истории государства Российского», «Письма русского путешественника» преподал истории урок - урок приобретения опыта. А это ценится значительно выше. Кто построил великую Русь?! Восстанавливая ее из пепла и руин из результатов раздоров, кто?! Кто всем русским миром шел на ворога и был единым рабом только ему - Иисусу Христу?! Кто управлял и приращивал земли в русскую Империю?! А почему Карамзин – русский, Лермонтов – русский, Пушкин – русский, Ломоносов – русский? Чуть позже…
… И Мыслитель, молча, созерцает действительность. Он все сказал много ранее. Диалектика бытия необратима. Новое отрицает старое. Но что делать с опытом. Остановиться на достигнутом. Перейти к недоразвитому новому. Подвергнуться новому. Один заявил – извините, я не провел высокоскоростной интернет в самую отдаленную деревню. Без комментариев. Второй, поднимая фужер, тостирует с новым и новым тостом – слава России. О патриотизме, как и о любви – не кричат на улице. И лишь изредка Мыслитель может позволить себе роскошь. И только тогда, когда алчность и подлость и прочая гнусность забивает голову другого народа. Вмешаться в процесс жизни необходимо, для того, чтобы начать ПУТЬ ИСТИНЫ заново. Но об этом чуть позже. А сейчас – Серебряный Бор. Дача Глазьевых. Вечеринка. И идея к фильму ужасу «О, как красива ложь бывает!»
Прекрасные холеные женщины – эти неповторимые эталоны совершенства, болтали о своем о женском. Неповторимость заключалась в следующем. Из огромного числа женщин разных национальностей мужчины в спутницы жизни выбирают именно их и только их, непременно их. Первые леди, леди звезд эстрады, кино, живописи, представительницы шпионажа, гетеры – все это они. И вместе с тем каждая из них непревзойденная личность, в обольщении мужчины. Инстинктивно они знают, что требуется; мужчина, попадая в умело расставленные ими сети Амура, увязает в них (сетях) как слепой котенок. Им кажется, что именно их любят, ценят, самое главное считают умным. А дальше – сильные жены сильных мужей. Сильно сказано, но правильно. Именно сильные жены создают сильных мужей. Они заставляют трудиться своих мужей, обзаводятся связями, идут на различные хитрости, только бы добиться своей цели. Цель – член дутого общества. В момент достижения цели они становятся истинными мегерами. Вот теперь берегись. Кровь польется ручьями и все в эти сладкие пасти. Они вспоминают про много вековые обиды, нанесенные некогда другими народами, черствыми мужчинами, которые не попались в их ловчие сети и не поддались их чарам (о, это особая каста мужчин, как их только не называли – и импотентами, и не далекими, и большими дураками). Что далее, далее, когда цель достигнута или сочувствующий выработал себя, они бросают своих мужчин, как отработанный материал, находят новый и строят свой генофонд по принципу матриархата. Удивительно, но факт, сильный народ, сильные мужчины и становятся рабами бессмысленных обстоятельств. И так, прислушаемся к их милой болтовне.
Одна. Историческая судьба СССР решена, - проговорила, выгнув спину, в выгодном свете предоставив, для обозрения, свой выдающийся зад.
Другая (улыбаясь). Решена однозначно.
Третья (поправив лиф). Судьба сотни других народов предсказана.
6
Четвертая (выпустив шлейф женского обаяния). Именно предсказана, ибо так требуют события.
Главные рули государств порешили так. Имея все, они не имели главного – уверенности в завтрашнем дне. А завтра может произойти множество изменений. Появится новый Гитлер (этот неблагодарный полукровка) и снова борьба, - пожалуй, предсказаний достаточно. И, снова Лукавый приходит на помощь. Лукавый посещает Мудрость. Мудрости без разницы кому советовать, ведь к ней обратились с просьбой. Лукавый мудрствует лукаво. Волки сыты, овцы в стаде. Жизнь повторяется. Снова диалектики нет. Но уже «новые» законы правят государствами. И, всего лишь росчерком пера, мы опять строим самое правильное общество, не опираясь на старые ошибки. Лишь с той разницей, когда трудовой народ ничего не имел – имел уверенность в завтрашнем дне. А, вообще-то какая разница. Путь Мыслителя заканчивается началом нового пути… Мыслителю все равно есть ли мы на этом пути. Стихийное сознание масс больше не попадет в зависимость от блефа.
Бедные знаменитости. Все их грехи и проблемы налицо. Истинно грязное белье истории. И ничего не понимаешь. Пойми! Ложь сладка! Правда – горька. Кто придумал такую несправедливость?! Да что же здесь непонятно: умность и глупость, честность и подлость, сложность и простота, грязь и чистота. И только издевка одна одинешенька.
Красота вдруг блекнет и прекрасная Даная руки Рембрандта, бывшая заложница поэтической мысли, своеобразный гимн земному человеческому счастью, берет в потребность убогость и жадность и, перестает быть средством выявления художественного содержания, но, в то же самое время, становится тихой сиделкой у больного самолюбия с неизбранным смыслом жизни. «Ни у кого нет, а у меня есть». Диалектически, пожалуй, можно понять. Нравственно – вряд ли. И не смешно уже. Только попутное оправдание. Все это линия художественного восхождения личности. Прекрасное перестает существовать, как духовное созерцание, освобождая место практике.
Одна. Для нас мужчина – средство для благ, - проговорила, выгнув спину, в выгодном свете предоставив, для обозрения, свой выдающийся зад.
Другая (улыбаясь). Мы можем вернуть наши места обетованные. Это наша цель. Все способы хороши.
Третья (поправив лиф). Мы куем счастье, закладываем безжалостно в души наших детей нелюбовь к другим народом и веру в исключительность.
Четвертая (выпустив шлейф женского обаяния). Пусть любят нас мужчины, попадая в зависимость от нас – создают блага для нас. Нам же на пользу. Мы сильные женщины, создаем сильных мужчин.
Одна (лукаво). А в чем наша сила, девочки, - проговорила, выгнув спину, в выгодном свете предоставив, для обозрения, свой выдающийся зад.
Другая (улыбаясь). Моя сила в шарме. Я неповторима, и в любой компании – душа компании.
Третья (поправив лиф). Со мною – мужчины – половые гиганты, кроме конченых импотентов. При этом закладываю уверенность в успехе будущих встреч. Конечно же, умело действуя своим телом. Моя бабушка (в 96-ть лет) преподавала мне уроки, говоря, что нижней частью нужно уметь играть не только гамму, и на пязде тоже есть струны и надо научиться на них играть. Я оказалась талантливая ученица.
Одна (перебив подружек). А я смелая. Уверенный человек кажется более сексуальным. Трусливый и испуганный – ничего кроме жалости не вызывает. Считаю, что уверенность в себе и эмоциональное спокойствие делает меня сексуально желанной.
Четвертая (выпустив шлейф женского обаяния). Подруги, я же вызываю симпатию самооценкой, независящей от мнения окружающих. Я не пытаюсь показать себя чем-то лучше или хуже других, стать звездой. Я обаятельная барышня, но не стремлюсь очаровать всех, вот чем я вызываю интерес. Моя сила в моей энергии и я стараюсь всем
7
внушить, что духовные ценности для меня превыше всего. Я хорошо владею собой и я хороший собеседник на выставке, на прогулке, если надо, - я хороший собутыльник. У
меня отличный генофонд. Я наблюдательна, не делаю акцент на свою внешность при знакомстве. Я не одержима идеей обогащения, но умна и у меня есть тяга к добру. Не от слова доброе дело, а в значении – богатство. Я независима от собственной внешности и обстоятельств. Нужно понимать, что нельзя быть абьюзером по отношению к мужчине.
Одна (обведя строгим взглядом подружек, предупреждая тем самым, что к ним приближаются герои). Нас объединяет наша верная Вера и цель – вернуть рубежи нашей родины, - затем добавила, - опасность миновала, продолжим и, обращаясь к третьей, спросила: «о чем ты говорила, это же проституция?»
Третья (поправив лиф). Да, но элитная! Женщина должна уметь себя преподнести. А это тяжелый труд. Всегда быть свежей, ухоженной, желанной. Вот у тебя, – обратилась к одной, - сила в заднице. А если такой задницы нет? Нужна загадочность, тайна. Мужчина смотрит за мной, как я говорю, как стою. Я иду, как привлечь внимание мужчины? Да просто, смотри, как я поднимаю край платья. Обычно женщина, чтобы не запутаться в балахоне юбки приподнимает ее край, захватив часть материи в районе верней части ноги, я же беру материю в части между ног, в том месте, где они сходятся. И это у меня получается не с первого и не со второго раза. Если мужчина это увидел, все, он захватил вирус, ему нужно увидеть это еже раз. Далее – дело техники. Или приподнятый край платья, или эффект Мэрилин Монро. Обязательно иметь прекрасное белье и роскошную обувь. И край белья, край открытого тела без вульгарности. Так-то. Наше призвание – развивать все свои способности. Там, где появляемся мы, - все забывают свои национальные способности. Мы используем и навязываем новое. И говорим, что это красиво. И нам верят! Не поверят, им же будет хуже. Вступят в роль «наши» герои. Чем более они материальны, чем более бесталанны, - тем лучше для нас. Они же нам верят. Где национальные традиции русских – их нет. Наши песни, наше искусство затмило им глаза, как чириканье воробьев пред соловьем. Теперь им мир представляется, но уже с нашей колокольни. Без самостийности, без веры или, еще хуже, фальшь и фанатизм при исполнении чужеродных идей без понимания истинного назначения, - вот что нам нужно. Уничтожив русский народ – без Веры, значит без Родины – мы, наконец-то, завоюем Россию, затем весь мир.
Одна (на секунду сдвинув брови, но вспомнив, что от этого случаются морщины). Мы, геном живучих кочевников и мудрых атлантов, - гремучая смесь, пожирающая все! цивилизации. Долго шли путем предков. И я надеюсь, при нашей жизни завершится путь нашей гегемонии! Девочки, я вижу цель, задача всем ясна! И нам ли думать о чести и о совести, когда стоит такая цель!
Другая (улыбаясь). А что наши мужчины? Мы их меняем так часто, как того требуют дела. Но каждый новый думает, что для нас он самый единственный. Опрометчиво поступают. Когда мы их бросаем, всю вину они берут на себя. При этом веря в это искренне. Ну а если брать мужчин по крови – они жалкое подобие нас. Красавцы с рыбьими глазами или интеллектуалы с изысканной фактурой, или страдальцы с витиеватыми пейсиками. А репутация – мы без нее. По-моему так сказал Роберт Бёрнс.
«Жизнь – в движенье бесконечном:
Радость – горе, тьма и свет.
Репутации беречь нам
Не приходится – их нет!»
Идея к фильму ужасу исчерпана. Идею можно назвать так же «Женское танго».
8
Окончание.
Часть 5.
Невыдуманная история к сценарию фильма. История русского народа, произошедшая в Великую отечественную войну в Астраханской области. К суду призываю честность и честь!
Шел 1942 год. Село Болхуны. Январь, число не идет на ум. Вечер. Поземка. Небо скрыто темнотой. Изба как у всех в то время. Сейчас ее трудно представить. Но непременно серые и черные тона – точное сопровождение быта военного времени. Но не в этом суть. Собрать прозу в кулак не дает холодность сюжета. Потеря времени. Попробую начать.
Простоволосая русая женщина вышла из избы. Спустилась с крыльца. Оперлась рукой о столб, держащий навес. Вспомнила, зачем вышла. Горько вздохнула, - Господи, помилуй, - выдохнула она… Опять вспомнила, зачем вышла на мороз. Ноги, в дырявых валенках на босу ногу, сводило, но не от холода. Чувствовала слабость во всем теле. В голове испуг и пустота. - Зачем вышла? – Вспомнила. Нужно достать еды. Где? Соседи, кто бы помог, - сами голодны. Остальные мыслят, - муж в плену, - почти предатель, - жалости нет и к его семье. Бедное женское сердце. Особенно сердце русской женщины. Русская женщина – готова на подвиг и готова на самоотречение. Она готова сейчас лечь в снег и замерзнуть. Пошатнулась, ноги подкосились и, впрямь, женщина рухнула в снег. Сразу же тело охватила нега и успокоение накрыло женщину. Наконец-то она расслабилась и как будто поплыла в объятия прошлого, в объятия своей мамы. Стало уютно. Усталость. Лишь, где-то в теле, разгибалась несгибаемая пружинка. И четкое понимание – остаются пятеро несовершеннолетних детей. Сирот, никому ненужных в этом мире. О том, что о них должны позаботиться, – даже не думала. О детях фронтовика, попавшего в плен в начале войны, по тогдашним меркам почти предателя, - да кто позаботится. Силы, находятся силы. Муж вернется. Он обязательно вернется. Беда закончится. Обязательно закончится. Вставай, и она встает. Каменное сердце поднимает эту женщину идти наугад. Каменное сердце создает подобные условия. И она идет – камнем на камень!
Совет колхоза, засиделся за хозяйственными вопросами и от нежелания разбредаться по домам. В правлении тепло от печи, жарко натопленной сторожем -глуховатым дедом Селиваном, пахнет тыквенными семечками, луком, отварной картошкой, селедкой и огаром масляной лампы. И, еще пахнет чуть самогоном, так в меру. Завхоз слушает указание от председателя колхоза, что нужно быть построже с народом (с бабами), война - страну и армию кормить надо. - Выдавай все в норму и жестко проверяй – до каждой тростиночке в охапке сена. Ищ, звеньевая была Анька Ралдугина, сама воровала и другим помыкала – воруйте своей скотине – посадили… Смотри у меня, грозно покачал указательным пальцем в сторону завхоза. За все в ответе, - - сам говорил, а сам косился в сторону Эльмиры Шаволовны, этакой полногрудой, фигуристой еврейки с грузинскими корнями – секретаря партийной ячейки колхоза им. «М.И. Калинина». Похоже, производил впечатление, раз она утвердительно кивала головой, поправляя шалюшку на плечах. Именно от этой шалюшки председателю колхоза и вовсе расхотелось идти домой. Председатель колхоза - Проторонов Агей – уроженец села, давно и в бога веровал и в 41-ом, потеряв ногу до колена, вернулся с фронта с думами о тихой жизни. Да поставили колхозом править. - Мужик, вот и правь бабами, детьми да стариками, а в помощь тебе проверенного коммуниста дадим Иванидзе Эльмиру Шаволовну, в партию вступай, да нормы выполняй, все для фронта, все для победы, - секретарь указал и укатил в Астрахань. Проторонов отвлекся, глянул на Иванидзе. - Да хороша шаль-то у нее, тонкая нитка, пух-то не наших бараньев, видать сразу не для тепла, для благородства надевает. Титьки как подчеркивает, руки скрестив под ними. Тьфу ты, глаза мои грешные.
9
В это неподходящее, для совета колхоза, время и появилась в правлении та самая простоволосая русая женщина из избы. Она вошла, набравшись смелости, поведать о своем горе – как голодает ее семья. Ей было неловко тем, что отвлекает руководящих людей с ихними заботами о колхозе к своей проблеме. Но шаг сделан и надо идти, до конца идти. С Богом! Идти.
- Люди добрые, - выдохнула она. Снег начал спадать с ее верхней одежды. – Люди! – голос затих, потом добавила, Добрые, помогите горю, – глянула на Агейку, подумала, – Сидит как ворон. – Опять добавила: «Беда у меня, дети голодные, пухнут с голоду. Все запасы уже прибрали. Занять никто не может. Все солдатки так. Дайте детям». Просить она не умела. Черт, русский народ не умеет просить. В этом и проблема, что русский народ не умеет просить и требовать свое. Это не его менталитет. Он стоек, он умрет, просить не будет… Подкосились ноги у кормилицы и упала бы она грязный деревянный пол, да, подоспевший дед Селеван, вовремя подставил под ослабевшее тело табуретку и придержал женщину. Тишину прервал Агей, топорща глаза на женщину, стукнул с досады протезом о пол, сказал: «Что, Мотря, поимей совесть, вся страна голодает, фронту кусок еды нужен. Курей выкормить, мясо, сено в корм», - потом и совсем, сбившись со смысла речи, продолжил: «Тебе-то понять как, я вот с культей, а твой в плену жирует». Глянул на Эльмиру «Тьфу ты, чертовы титьки, согласна, али нет?».
Тут неожиданно все услышали тихий голос Селевана: «Да у нее же пятеро, а зерно дадено на одного едока. Коровка кормилица удохла. Там еды – кожа да кости были-то. Нюрку посадили, а сено укончилось. Все знают. Селедки весной не налавливали. Старшая – на Баскунчаке землю ворочила. Младших – куралей поразгонял от воды. Чего есть-то?».
Агей поднялся со стула, пристукнул деревяшкой, глянул на титьки, - сука скажет верхам - малодушен я, и произнес: «Тебя-то, глухарь, ну кто спросил. Выдь отсель и бабу забери! Жрет небось втихую. Вся страна голодает! Выдь!». Повисшую тишину прервал ровный голос Эльмиры Шаволовны: «Завтра, Надежна, жди, придем, посмотрим, примем решение. Запросов в твою семью о помощи от членов правления колхоза имени Михаила Ивановича Калинина не поступало. Значит все в достатке. Но жди завтра. Лично посмотрю».
И ночь прошла. Во сне стонали дети. Стон был тихий. Силы на исходе. И вообще без сил наступило поганое утро. Как во сне топится печь, стряпается тыква. Из поделенных на неделю кусков тыквы, в чугун женщина заклала добрую половину. Она верила – теперь все случится к лучшему. Придут, увидят, помогут. Как то прибралась. Старшая дочь смотрит на нее из-под лобья. Ну, ведь надо прибраться. Эх, силы, откуда вас взять. Русский дух – не ударь в грязь лицом. Надежда глянула за окно. Светает. Дети давно ждут слова матери, - живо за стол! - Живо за стол! – дети уже сидели с ложками и ждали своей порции, что на весь день. Младшенький, трех летний Ванюшка, уж совсем плохо, не спеша ел свою кашу. И, к приходу правления, так и размазывал остатки еды по тарелке, по губам. Его бы докормить, да все не кстати, как и слова вошедших, вместо здравствуйте: «Вот и не плохо, завтракаем. Тыква, хлеб доели. Да и все так живут. А этот то и никак не доест. Ну добро, и полный не по времени». Не нашла что ответить Надюха. Эт ты растыка. Думаешь, что сами поймут. Не поняли. Что-то сердито буркнули, как бы друг другу, - Да отсыпь им куль муки, - и вышли восвояси.
Что перепало от правления – хватило ненадолго. К весне Ванечку, малыша Ванечку прибрали. Опять все во сне. Все как во сне. Руки наложить бабе-то на себя. Да вера Христова не дает. Опомнилось правление. Окаянная эта Эльмира Шаволовна кричала председателю: «Что солдатских детей в голод вводишь»?
К тому времени мужики, что по ранению на фронте, стали появляться в селе. Злые, пьяные топтались по дороге. Прижали председателя к забору, зря он им попался
10
под руку: «по што баб наших и детей голодом моришь, с-у-к-а этакая?». Тот, ища поддержки у Эльвиры, - а ее и след простыл, - увернулась от расправы, запрягла лошадей
и подалась в сторону Астрахани, больше ее в селе и не видали. А Агейку и курмача тоже больше не видали. Вот такая вышла история.
Чуть дорасскажу. Впрочем, видели люди Иванидзе Эльмиру Шаволовну в Астрахани на вручении правительственной награды за обеспечение продуктами под девизом «Все для фронта, все для победы». Только звали ее уже Иванова Элеонора Щавельевна. А было-то имя – Эльмира, сокращение - от электрификация мира. Да может это была и не она. Кто ее видеть–то мог?!. Мужики, что с фронта вернулись? Так они вечно пьяные ходили, пока не поумирали. Другие, кто не пил, - поумнели. Муж Надежды вернулся из плена. Жил тихо, вроде как стыдно ему было, что по ранению в плен попал.
Ванечку, умершего малыша, вспоминали всегда – помнили… Да, еще один персонаж. Старшая дочка Надюхи. Выросла она, стала честным человеком, трудилась много, долго, можно сказать, всю жизнь. За хорошую работу ее награждали, была участником многих слетов передовиков. Но понять так и не смогла – почему в 90-х колхозы разогнали и почему батьку ее фронтовиком не считали. Родину он не предавал. А кто предал – живы до сель. А еще она мне рассказывала, как в 42-м она голод утоляла, работая на строительстве баскунчакской железной дороги. Ловили кузнечиков, обволакивали в соли, насаживали на ивовый прутик и жарили на костре. Так и выживали. Песни пели русские. Верили, что после войны все забудется и заживем мирно и не голодно.
Часть 6.
Невыдуманная история. История русского народа, произошедшая после войны гражданской в Астраханской области. К суду призываю честность и честь!
Я в шестой раз поднимал перо, чтобы описать часть жизни моего дедушки. Все думал, а получится ли написать. А на седьмой раз решился, будь что будет. Опустил перо на чистый лист бумаги. И, как ни тяжело мне это было – начал вспоминать жизнь моего дедушки – Н. Василия Егоровича, простого русского мужика труженика, которого чуть не уничтожило свое государство, за его труд. Он, как переселенец, который приобрел новое место жительства в Черноярском районе села Старица, трудился крестьянским трудом на благо своей семьи. Шел то ему 17-й годок, а время было 1917-е. Трудился зло, сильно, хватко, как и положено молодому русскому парню. Все получалось, ладилось. И все было. Был дом, были родители, была невеста, была уверенность в завтрашнем счастье. В 19-ть лет - женился. Деваха справная. И опять все ладилось, трудилось, множилось. Пошли дети: сын, второй сын, дочка, дочка и третий сын. Семья росла численно, родители старились. Все бы ничего, да как-то, да и попал в жернова так называемых сталинских репрессий, попросту сказать, принуждение населения к труду на неэкономической основе. Работы в стране нужно было сделать много, а денег на все не хватало. Цитата Солженицына: «Говорят: целый народ нельзя подавлять без конца. Ложь! Можно! Мы же видим, как наш народ опустошился, одичал, и снизошло на него равнодушие уже не только к судьбам страны, уже не только к судьбе соседа, но даже к собственной судьбе и судьбе детей. Равнодушие, последняя спасительная реакция организма, стала нашей определяющей чертой. Оттого и популярность водки – невиданная даже по русским масштабам. Это страшное равнодушие, когда видит свою жизнь не надколотой, не с отломанным уголком, а так безнадежно раздробленной, так вдоль и поперек изгаженной, что только ради алкогольного забвения еще стоит оставаться жить. Вот если бы водку запретили – тотчас бы у нас вспыхнула революция». Вот что написал этот гнида. Даже не эта, эта нечто придуманное Богом. Именно этот – он все собрал – и 70-е, и 80-е, и 90-е. И водку, забыв про сухой закон. А самое главное, как лиса заметает следы после славного
11
похода на беззащитный курятник, он назвал не тех виновников в произошедшем по принципу: можно ли хитрить – обедая со слепым. Ну об этом чуть позжее. Ложь порождает равнодушие. Этим умело пользуются.
Дедушка мой, Н. Василий Егорович, труженик земли, крестьянин. Трижды переезжал в пределах Астраханской области по радиусу – 10км. Начинал жить и снова все получалось. Теперь все по порядку. Родился пятый ребенок, но к этому времени дедушку отправили в Астрахань, подготовка к этапу по переселению, наверное, за большие заслуги (бумага все стерпит). Бумага все стерпит! Но вернули обратно из Астрахани. Воспитали видимо и вернули. Слух, правда, по какой-то причине он потерял. А, скорее всего, вернули, т.к. умерла жена и младший сын. Сжалились, наверное, и вернули. Приказали отмечаться ежедневно. И трудиться, только уже не на себя, а в наказание. Закатилось солнце в обнимку с верой в светлое будущее. У второй жены дедушки, Сериковой Анастасии Федоровны, убивают мужа, который был комиссаром. И вот, так получилось, что судьба свела два одиночества (к тому времени у бабушки было двое детей). Объединились, стали жить-поживать. Новую семью, по дедушкиной причине, отправили осваивать на новую землю в районе ерика Гатка. Дедушка расчистил земли под дом, который перевез со Старицы, спилил и выкорчевал корни могучих осокорей, под домашние постройки. Перевез кухнешку стареющих родителей. Семья приобрела обиход: - скотину, сельхоз инструмент и зажила, трудясь на хуторе. Да, всего пару строк о бабушке. Первый муж-то ее был комиссар, а вот бабушка – глубоко верующая. Она и нас-то стращала и учила неверующих. Говорила про советский строй: «Вставай, проклятый, заклейменный, Весь мир рабочих и рабов…». Себя рабом она не считала. Семья зажила, отдавала, сколько надо и жила. Дедушка слух потерял, но трудился отменно. Много позже я понимал живучести русского народа. В то время, в лесу, без света, без газа – жили. Родилось еще 4-ро ребятишек (и моя мама). Перед войной приехали переписчики, забрали домашние постройки под колхозную скотину и нарядили дедушкину семью следить за ней, за 1000-ым стадом. И опять дедушка, и его семья отстроили новый обиход и зажили. Мама, рассказывая про свое детство, счастливо вспоминала – детство было. Трудились – да, учеба – поход до ближайшего поселения (Вечинкино) – километров 15-ть, там же, позже и красный уголок, и клуб и танцы под гармошку. Русский человек – искренне любит свою родину. Ни одного поганого слова не было сказано ею в адрес Родины. Ни одного! Вспоминала бабушку. Я и сейчас помню ее рассказ. Детство. Просыпаемся, дома тепло, пахнет кашей, непременно тыквенной с пшеном и молоком, приготовленной в русской печи, не в галланке. В зиму готовили квашеную капусту – и подать к столу – вкусно и не стыдно и не жалко, солили помидоры, огурцы, арбузы, запас яблок… И труд. Труд целый день до вечера, на свежем воздухе. Суровый труд крестьянина. Урывками детское веселье. Учиться некогда. Война! Колхозная скотина, колхозные поймы, бахчи, покосы, посевы. Все для Родины. Волга. Работы в рыболовных артелях. Долгие походы на рынок, зимой, через Волгу. Продать молока, вернуться с вкусным хлебом. Покос. Поездка на мельницу. Мука. О, мука – это жизнь! Послевоенное время – труд. Мельком мама рассказывала, что в войну в займище жили какие-то люди, семьи, строили землянки, зарывались в землю. И никто их не спрашивал о причине их жизни. Рядом с хутором появились семьи раненых, вдов и еще кого-то. Жили они только для себя. В колхозе не трудились. ? Отчего так? Да бог с ними – не интересно. У дедушки была награда – за трудовые достижения. Как-то так называлась. Ну где она? Не знаю. Но видел. Точно… После войны, Великой отечественной войны, дедушка перевез дом в Петропавловку Ахтубинского района, Астраханской области. Жили с бабушкой до старости. Не помню, чтобы он ругался с бабушкой. Жили дружно. Выходные дни – все дети и внуки были у них. Пили чай вкусный, ели блины неповторимые, много чего, постились когда надо.
12
Любимые мои дедушка, бабушка, мама! Помним вас и помним вашу любовь к родине, к Волге, к Богу! Отчего-то опять поменялась жизнь. За что наказывали – стало основой жизни.
Мне трудно определить истину причины таковой жизни. Но задуматься положено нам всем, всем нам!
Что лучшего было в судьбе для простого народа после смены политической формации 1917года. Да нет, ответ нужен не на эмоциях и статистических фактах. И что лучше сейчас, вернувшись в прошлое, для простого народа, я имею в виду. Отчего поездка за границу – счастье, вместо счастья на Родине? Страны, чей народ, три десятилетия назад, ходил в набедренных повязках – мировой столп. И наши люди едут туда за счастливым отдыхом. И даже не пытаются очистить свою землю, свои водные ресурсы, вернуться на родину. Зажить счастливо на своей родине. Подобно нашим предкам. Ведь история моего дедушки – это история России.
Часть 7. Заключительная. Вечинкино.
Рыболовная артель острова, да напротив села Старица – да где яма на Волге. Хорошая такая яма. Рыбаки ее каждый день тянули. Добывали рыбу волжскую для народа. Кормился весь народ. Работали справно. Поставленную норму выполняли. Лишнее не брали. Но если, совсем маленько, чисто семью побаловать, не на продажу.
Вот и сегодня рыбаки, с утра пораньше, выдвинулись с места базирования рыбной артели Вечинкино к Волге. Шли к реке неторопливо, переговаривались негромко в утренней тишине. Незнакомому человеку могло показаться, что они чем-то недовольны или даже сердиты друг на друга – по интонации беседы. Но нет. Это был деловой разговор о предстоящем деле.
Почему рыбаки жили постоянно на острове? Так все же были сосланные или наказанные. Вот так наказанье. Сильных, свободных людей отправили осваивать новые места! Большой остров закипел жизнью! Закипел! Дома перевезли со Старицы. Поставили. Землю вспахали – засеяли… Огороды своими семенами засеяли… Пошли урожаи славные. Помидоры – мясные. Арбузы – ягоды – цвета – вороньего отлива с зелеными полосами, разрежешь – красный и сладкий нектар, ешь руками (по детству) – руки слипаются… Бочками в зиму квасишь капусту, солишь бочками соленья. Картошки – валом. Скотине – косишь траву. Она тебе молоко дает. Все в достатке. Трудом человека не испугаешь. Наверное, в этом счастье – свободный труд на свежем воздухе и под Богом, в него верить не запрещают.
Так, что сосланные, почти и не чувствовали. Ну, трудились от зари до позднего вечера. Так все трудились – страну после войны из руин поднимали. Помогали все как мог. Родину свою любили. Кто дома-заводы строил, кто сельхоз продукцию выдавал. Все жили радостно. Красные уголки были… Танцы были. Гармошки. Идут, бывало, парни с хутора Колесники – песни поют под гармонь. С Гатки – девки наряженные. Все идут на Вечинкино. Наряжались по русским обычаям. Молодые люди были сильные красивые. Светло-русые. Гульки – до утра. А с утра – все в поле. Счастье простое было, стабильное. Государство заботилось. Спрашивал людей, - новое и новое, - всяко, – родина, Родина.
По детству помню непонятные два случая, из жизни двух семей. Скажу немногословно. В войну – приехало две семьи. Откуда приехали – молчок. Да только жили они на острове друг от друга в вдалеке, да одинаково сами по себе. Жили не бедно, в колхозе не работали. Как то жили – не поймешь. Дома были строены в низинках под деревьями не на века. Скотина была… Даже лошади исправные.
Вот два случая. В школу мы ходили из Гатки в Старицу – пешком, верст так пятнадцать. Да детям – разве это расстояние. Боялись? – Да ничего не боялись. Родители нас и в путь не провожали. Все было естественно. Зима. Вышли, идем по наезженной
13
дороге. Идем, снежками играемся, смеемся. Через ерика проходили – ноги замочили. Ноги мокрые, но нам все нипочем. В дороге останавливается телега, запряженная хорошей лошадью. Лошадь, так и мышцами играет. Ба, да это один из приезжих. Решил нас подвезти. Хорошо и спасибо. Сели мы в телегу. Еще не закрепились в телеге, для поездки, а возница как тронет резко вожжами – мы все и полетели с телеги на дорогу. Смеемся –
вот так прокатились. А он смотрит, на нас из-под лобья, криво улыбаясь. Кто смотрит, надеюсь, поняли.
А второй случай, рыбаки ловили рыбу. Яма хорошая – тягучая. Рыбы сколько не лови, меньше не становится. Домой – с улова брали – не много, только семью побаловать, не на продажу. Да в те времена и не считали рыбу за еду (по посту). Вот, однажды, поймали белугу. Да не однажды, а под праздники – 9-е мая. Большая, сейчас, наверное, таких нет. Поделили на всех хуторских, даже Колесники не забыли, приезжим не дали. Только вечером на Вечинкино нагрянула милиция. Ну что – рыбу изъяли, дело открыли. Бригадира, по фамилии Вечинкин, повязали (так на жаргоне говорится?). Поехали розыскные по хуторским. Да поздно. Дочка бригадира уже всех оббежала, предупредила. Рыбу попрятали. Ничего не нашли. Бригадира увези в Астрахань. Больше его не видели. А две семьи, как война закончилась, с острова испарились.
Хуторских сейчас на острове нет. Есть только бомжи, браконьеры и любители конопли. И память! Вечная память о наших предках! Живших честно, не злобливо. Как у классика – «люди мелкие, да не подлые».
Да, кстати, кто не знал, Вечинкино название места – в честь бригадира рыбной артели. Фамилия Вечинкин.