Похороны дяди Вовы были скромными. Из присутствующих только родной брат с домочадцами, старенькая тётушка, да друг детства.
Но всё сделали как положено. Ограда, памятник хоть и простенькие недорогие, но всё не пустой холмик земли. Поди потом отыщи этот холмик на огромном городском кладбище.
А такое вполне могло произойти на кладбище, чья территория не была разделена на сектора. Вот и приходилось близким родственникам усопших примечать свои ориентиры, да в помощь еще номерок могилки, что выдавали в администрации.
А родным дяди Вовы и номерок даже не выдали. Могила есть, а номера у нее нет. То ли накладка какая-то случилось, то ли номерки закончились. Но моя мама на свидетельстве о смерти написала номер соседней могилы для ориентира. Хоть что-то.
Похороны случились в феврале. И до начала весенней слякоти отец дважды успел побывать на могиле брата. А после того, как весенняя грязь высохла, случилось то, чего никто не ожидал. Отец, решивший навестить могилку и навести на ней порядок, вернулся обескураженный:
- Я его не нашёл!
А что тут удивительного? Зимой были свои ориентиры, весной кладбище преобразилось, вот и результат. Лично я могу заплутать в трех соснах, поэтому и папиной дезориентации не удивилась.
Отец взял для надежности приятеля, который присутствовал на похоронах дяди Вовы и предпринял еще одну попытку. И снова безуспешно. Мама, тяжело вздохнув, решила взять дело в свои руки и тоже потерпела неудачу. И свидетельство о смерти, на котором был записан номер соседней могилы, куда-то пропало. Тут уже всем стало совсем нехорошо.
В течение нескольких лет предпринимались попытки найти пропавшую могилу и безрезультатно. Потом кладбище все-таки разделили на сектора, и появилась надежда отыскать пропажу. Ведь если установить номер сектора, в котором велись захоронения в конкретное время, задача значительно упрощается.
С этой мыслью я и позвонила в архив ритуальной компании, которая и «хозяйничает» на городском кладбище. Объяснив ситуацию, я в этот же день получила на телефон фото страницы регистрационного журнала с записью данных моего дяди. Но в графе, в которой должен стоять номер могилы, вместо цифр я увидела какую-то надпись. То ли фамилия, то ли наименование чего-то.
Я снова позвонила в архив и попросила расшифровать мне загадочную надпись. И услышала, что это наименование агентства, которое занимается организацией похорон бомжей, неопознанных трупов и тех несчастных, от которых отказались родственники. Но это совершенно не наш случай!
Я попыталась объяснить сотруднику архива, что в запись закралась ошибка. Потому что мы хоронили дядю сами, не перекладывая эту обязанность на государство. Но тон моего собеседника резко изменился. Если раньше в голосе сотрудника архива слышались доброжелательные и даже сочувствующие нотки, то сейчас в голосе появилась резкость, граничащая с грубостью. Он заявил мне, что ошибки быть не может. Что мой дядя, скорее всего, похоронен в секторе для бомжей и над его могилой стоит одинокая табличка с номером захоронения. Просто абсурд какой-то! Чем сильнее я пыталась убедить человека в ошибке и настаивала на проверке данных, тем резче становился тон собеседника.
Когда я передала наш разговор маме, она была в шоке. А потом рассказала мне, что несколько лет назад эта ритуальная контора фигурировала в каком-то судебном разбирательстве. И кого-то из руководителей привлекли к ответственности за махинации. То есть, могила дяди могла попасть в эту мошенническую схему? Человека хоронят родственники, но в ритуальном агентстве умершего регистрируют как отказника и получают от государства какие-то средства? А как еще можно объяснить не выдачу номера и путаницу в документах агентства? А резкий тон сотрудника? Я просила всего лишь перепроверить данные, а на меня накричали и обвинили во всех грехах.
Но польза от всего этого все-таки была. На фото той странички журнала стоит номер сектора. А, значит, можно возобновить поиски.