Августовская гроза уходила на юго-восток. Там, вдалеке, ещё темнели грозовые тучи, сверкали молнии, а за окном уже почти стих сильный ливень и на фоне тёмно-синего, почти черного, неба расцветала радуга.
Хлопнула дверь, в дом ворвалась, намокшая с ног до головы, Маша. «Мам, я пришла! Там сыро, но тепло. Настоящий грибной дождь!» - крикнула дочь. И тут же в памяти всплыл прошлогодний поход за грибами...
Тогда она решила сбегать в лес часика на два в одиночестве. Грибов в тот год было много, места знакомые.
Корзина была почти до верху уложена ровными, красивыми, крепкими подберёзовиками и лисичками. Чуть в стороне, слева, она увидела ещё одну гладкую коричневую шляпку на крепкой белой ножке. Перешагнула через небольшой пенёк, почувствовала, как нога провалилась в какую-то ямку и кубарем покатилась с пригорка. Мелькнула мысль: «Вот чёрт, все грибы растеряю...». Послышался хруст, тело пронзила острая боль и дневной свет стремительно, будто выключенная лампочка в ночи, погас.
Пришла в себя она от воды, которая лилась на запрокинутое лицо. Пока была без сознания, пошёл дождь. Судя по намокшей одежде, лежала она долго. «А Машка-то ещё не скоро придёт домой после занятий. И соседке ничего не сказала где буду и куда пошла» - подумалось ей. Мысли вяло копошились в голове, но становились всё быстрее и чётче: «Ох ты, а где мой телефон? Надеюсь, он цел».
Нога ныла нестерпимо. Она осторожно потянулась во внутренний карман, нащупала гладкий прямоугольник. Дождь крупными каплями шлёпал по лицу, рукам. Вытащив телефон, прикрыла его ладонью, набрала номер дочери, молясь, чтоб она услышала. «Возьми, возьми, возьми» - твердила она про себя.
Машка откликнулась после шестого звонка. Она объяснила дочери, где примерно, по приметам, находится и в какую сторону поползёт.
Следующие часы, иногда теряя сознание, она ползла вверх по невысокому, но ставшему вдруг мокрым и непосильным, косогору, протискивалась среди тонких частых осинок и берёзок, оползала поваленные деревья, опасаясь только одного, что забудется надолго и не услышит, как её зовут, а потом наступит ночь...
Дождь давно прекратился. В лесу становилось всё темнее. Мокрая одежда, казалось, придавливала к земле и ползти было всё труднее. Хотелось пить. Наконец силы покинули её окончательно и она снова потеряла сознание.
Очнулась она от того, что рядом, как ей показалось, скулил щенок. Это всхлипывала Машка: «Мамочка, мамочка, очнись!»
Оказалось, что дочь наняла такси. И вот уже три часа, вместе с таксистом, они разыскивали её по лесу. Нашли...
До машины таксисту пришлось тащить её на горбу, идти она не могла. В «скорой», после рентгена, ногу загипсовали и оставили в больнице для обследования и дальнейшего лечения.
Таксист, дай Бог ему здоровья, денег с них не взял.
Вздохнув, поведя враз озябшими плечами, прихрамывая, она отправилась на кухню, к дочери, пить чай...