Котофеев любил сметану.
Любил так искренно, так нежно, как способен любить со всей безумной неистовостью только отвергнутый поэт. Сметана не отвечала Котофееву взаимностью. Холодным, безразличным комком она проваливалась в его урчащее от наслаждения брюхо, наполняя все человеческие чресла порабощающим блаженством. Вульгарно и жадно пресытившись объектом вожделения, Котофеев запирал строптивую пленницу в холодильнике, чтобы завтра восстановить её запасы и вновь отдаться порочному чувству.
Первой заподозрила неладное продавщица из молочной лавки Надежда, когда Котофеев не появился у неё в одиннадцать ноль-ноль, как по обыкновению. Не пришёл завсегдатай ни на второй, ни на третий день. Надежда, уверенная в регулярном, бесперебойном сбыте товара, и специально приобретшая по случаю солидную партию контрафактной сметаны, забила тревогу. Предприятию грозило банкротство. Перед ней встал критический вопрос: куда теперь девать восемьдесят килограмм просроченной продукции, взятой под реализацию?
Закоченевший труп Котофеева лежал на полу перед распахнутым холодильником.
Одной рукой он сжимал за шкирку кота Тихона, другой треснувшую банку с остатками сметаны. Очевидно, Котофеев застал свою избранницу с другим в самый кульминационный момент, завязалась борьба, но сердце несчастного не выдержало, и он скончался на месте.
- Хм. Нет повести печальнее на свете…, - с расстановкой пробормотал молодой участковый инспектор Виталик, в планшете которого, вместе с бланками для протоколов лежал потисканный томик Вильяма Шекспира, в котором не хватало восемь последних страниц.
3 февраль 2024