- Ало, ало, пожарна? Срочно приезжайте — горыть!
— Адрес?
— Герцель, 34, кв. 12.
— Герцель? Это где?
— Та, напротив шука.
— Напротив чего?
— Та шука! Вы шо, на шуке не булы?
— Говорите конкретно. Какой это район?
— Та Ромема ж! Горыть. Хватит там расспрашивать, приезжайте, а потом я вам все расскажу.
— Но куда? Адрес?
— Так я ж сказала — Герцель, шоб он сдох, 34.
— Куда ехать?
— Та шо там ехать! Пешком можно пройти. Это в центре. Давайте срочно!
— Как к вам проехать?
— Та к нам все автобусы ходять.
— Мы не знаем, где это. Это что, новый район?
— Та який там новый! Такий большой дом, полно мароканцев.
— Каких еще мароканцев?
— Та мароканских. Вы шо, мароканцев не бачилы? Чорные такие у трусах. Златая цепь на дубе том. Кричат все время.
— А, грузины?
— Та яки там грузины? Мароканцы! Ну музыка у них такая занудливая — дрин, дрин.
— А, казахи?
— Та идить вы в жопу со своими шуточками. Нашли время. Вы приедите или нет?
— Но мы не знаем такой улицы!
— Ну, едите по Яфо, сворачиваете налево и ось вам Герцель.
— По Яфо?
— Ну а как же еще? Яфо це ж центральная улица, ее все знають!
— Вы откуда звоните?
— Та из дому звоню. Горить все!
— Говорите конкретно — как к вам проехать?
— Та я ж сказала — по Яфо и налево. Вам любой скажет. Герцель. Вы шо, про Герцеля не слышали? Ну, с бородой такой, обещав всем счастливую жизнь.
— А, Маркс?
— Та який там Маркс? Вы довыя#уваетесь, шо все сгорыть. Вы едите чи не?
— улица Маркса, 34? Здесь никакого пожара нет.
— Засуньте вашего Маркса себе в пожарну машину! Я говорю — Герцель!
— Вы откуда звоните?
— Та с Ерусалиму, шоб ему!...
— А чего ж вы в Харьков звоните?
— А куды ж мне еще звонить, як воны тута человеческого языка не понимають. Так вы им позвоните и по-своему, по-пожарному объясните. Горыть!
=======================================
"Мимино"...
---------------------------------------
Вы говорите по-английски?
Да.
Я хочу...
Кавказ.
Дилижан.
К сожалению, это невозможно.
Телави?
Да, это возможно.
Одну минуту.
Одну минуту нельзя, 3 минуты.
Пройдите в 6 кабину.
Мистер, простите, ваш номер не отвечает.
Это кто?
Исаак.
А где Анзор?
Не знаю.
Исаак!
Запиши телефон 5-5-20.
Скажи Кукушу, чтоб он позвонил в Дилижан и сказал Хачикяну, что Валико ему на международной аэролинии купил крокодила.
Какому Кукушу?
Это продмаг?
Ты куда звонишь?
Как куда?
В Телави.
Тебе перепутали.
Это Тель-Авив!
Тель-Авив!
Анзор, это ты?
Кончай дурака валять.
Деньги идут.
Валюта.
Правда Израиль, клянусь мамой!
Израиль?
Всего хорошего.
Подожди, а ты сам откуда?
Из Телави.
В Кутаиси давно был?
Давно.
Новый мост там уже построили?
Не знаю, наверно построили.
Подожди, давай споём что-нибудь.
Что споем?
(Поёт по-грузински).
Исаак, почему ты замолчал?
Я плачу.
Не вешай.
(Поют по-грузински). песенку "Жужуна цвима" -"слепой дождь".
"...жужуна цвима мовида,
диди миндори данама.
данама, данама, данама,
диди миндори данама."
"- Это детская песенка, которую знают в Грузии почти все. Она объединяет еврея из Кутаиси и тушинца Валико из Телави. Валико не может повесить трубку, тратит все деньги на дорогой звонок. Исаак плачет, ему никогда уже не увидеть родной Грузии, Кутаиси, того самого нового моста.. (И фото моста много в сети, иллюстрирующх эту сцену...) А Валико идет в аэропорт пешком.."
Мимино!
=============================================
Тимур Шаов
Советское танго
==============================
Ах, время, советское время!
Как вспомнишь – и в сердце тепло,
И чешешь задумчиво темя:
Куда ж это время ушло?
Нас утро встречало прохладой,
Вставала со славой страна.
Чего ж нам ещё было надо,
Какого, простите, рожна?!
На рубль можно было напиться,
Проехать в метро за пятак,
А в небе сияли зарницы,
Мигал коммунизма маяк.
И были мы все гуманисты,
И злоба была нам чужда,
И даже кинематографисты
Любили друг друга тогда.
Шик, блеск, рай!
Мир, труд, май!
И женщины граждан рожали,
И Ленин им путь озарял.
Потом этих граждан сажали,
Сажали и тех, кто сажал.
И были мы центром Вселенной,
И строили мы на века.
С трибуны махали нам члены
Такого родного ЦК.
Капуста, картошка и сало,
Любовь, комсомол и весна!
Чего ж нам, козлам, не хватало?
Какая пропала страна!
Мы шило сменили на мыло,
Тюрьму променяв на бардак.
Зачем нам чужая текила?!
У нас был прекрасный шмурдяк.
Зачем нам чужая текила?!
У нас был прекрасный шмурдяк.
----------------------------------------------
И другой Тимур - Кибиров:
ТИМУР КИБИРОВ. ЛЮБОВЬ, КОМСОМОЛ И ВЕСНА.
1. Они сидят в обнимку на тачанке
Она в кожанке старой, в кумачовой
косынке, но привычно протянулись
девические пальцы к кобуре.
А парень в гимнастёрке, побелевшей
под солнцем полуденным в жарких схватках.
Будёновка простреленная, чуб
мальчишеский кудрявый, а рука
в бинтах кровавых, но рукой здоровой
он нежно плечи девичьи обнял.
А за спиной у них клубятся тучи,
зарницы блещут. Чёрные бароны,
бароны Врангель, Унгерн, атаманы
Семёнов и Тютюнник, и Фаина
Каплан, и бурнаши, и ненавистный
Колчак, Махно, разруха, саботаж.
Клубятся тучи, воют злые ветры.
А перед ними светлая заря —
в коммуны собираются крестьяне,
и золотятся нивы. И Будённый
на вороной кобыле выезжает.
И светятся хрустальные дворцы,
оркестры духовые, и рабочий
командует блестящею машиной
в спецовке белоснежной по эскизам
Лисицкого и Родченко, и Троцкий
приветствует бойцов. И добивают
последних буржуёв на Амазонке
отряды Коминтерна. Первомай
сияет над землёй. Аэропланы
и дирижабли в воздухе летают,
летают Циолковского ракеты,
и в магазинах разные колбасы!
Они сидят в обнимку на тачанке,
они в обнимку тесную читают,
читают по складам они «Задачи
Союза молодежи». И заря
встаёт над обновлённою землею.
2. Они сидят в обнимку на скамейке
у вышки парашютной в людном парке.
Девичью грудь обтягивает плотно
футболка со значками ДОБРОЛЁТа
и ДОБРОХИМа и БГТО.
На парне китель белый и фуражка,
и блещут сапоги на жарком солнце,
и вьётся чуб кудрявый, и рукою
он нежно плечи девичьи обнял.
А за спиной у них клубятся тучи,
зарницы блещут. Кулаки стреляют
по освещённым окнам сельсовета
и по избе-читальне. Динамит
под каждой шпалой и под каждой домной
таится, и к бикфордову шнуру
уже подносят спичку, озираясь,
вредители в толстовках и пенсне.
И ненавистный Троцкий источает
кровавую слюну. И белофинны.
Клубятся тучи. Воют злые ветры.
А перед ними светлая заря —
в колхозы собираются крестьяне
и золотятся нивы. И Будённый
на вороной кобыле выезжает.
Высотные возносятся дома.
И песни Дунаевского. И с песней
рабочий планы перевыполняет
и получает орден. Балерина
вращается. Фадеев пишет книги.
Все получают ордена. И Сталин
краснознамённый, вдохновенный Сталин
приветствует танкистов. Над планетой
летает Чкалов. Лётчики-пилоты
и бомбы-самолеты. Чук и Гек
летят на Марс на помощь Аэлите.
А в магазинах разные колбасы.
Они сидят в обнимку на скамейке,
они в обнимку тесную читают
весь «Краткий курс истории ВКП
(б)". И конспектируют. Заря
встаёт над обновленною землею.
3. Они сидят в обнимку на ступеньках
студенческого общежитья. В брючках,
на шпильках тонких девушка, а парень
в ковбойке, побелевшей от целинных
ветров; кудрявый, непокорный чуб
ему мешает, а одной рукою
он нежно плечи девичьи обнял.
А за спиной у них клубятся тучи.
Зарницы блещут. Ленинские нормы
партийной жизни нарушают люто
перерожденцы в форме ГПУ.
Стиляги и жеваги выползают
и кока-колой отравить грозятся
парнишек и девчат. За океаном
СЕАТО, СЕНТО, НАТО, АСЕАН
и Чомбе, Франко, Салазар, и венгры
контрреволюционные, и нео-
нацисты, реваншисты, ку-клукс-клан,
и Сталин ненавистный, и джазисты,
баптисты, и примкнувший к ним Шепилов.
А перед ними светлая заря —
в совхозы собираются крестьяне
и золотятся нивы, и Будённый
на вороной кобыле в кинофильме.
И светлые, просторные дома
без всяких там излишеств, и играет
оркестр эстрадный Пахмутовой песни.
Рабочий весь в нейлоне и болонье
комбайны собирает для уборки
по всей планете кукурузы доброй.
Бренчит гитара у костра. Никита
Сергеевич Хрущев на Мавзолее
приветствует посланцев всех народов
в году 80-м, в коммунизме.
И денег нету. И взмывают ввысь
в туманность Андромеды экипажи.
И в магазинах разные колбасы.
Они сидят в обнимку на ступеньках.
Они в обнимку тесную читают
XXII съезда матерьялы.
И обсуждают горячо. Заря
встает над обновлённою землею.
4. Они сидят в обнимку на собраньи
отчетном ЖСК. В костюме брючном
кримпленовом она, а он в двубортном
венгерском пиджаке и в водолазке.
Он обнял плечи девичьи. И все же
там, за спиной у них, клубятся тучи,
зарницы блещут. Китаёзы лезут
на наш Даманский, сионисты лезут
на наш Египет, и чехословаки
на весь соцлагерь руку занесли.
И янки не желают ни в какую
гоу хоум! И еврей неблагодарный
в ОВИР стремглав несётся. Ненавистный
волюнтарист Хрущев ЧК родную
обезоружил. Би-би-си визжит.
И Сахаров войной грозит Отчизне.
Клубятся тучи. Воют злые ветры.
А перед ними светлая заря —
крестьяне собираются освоить
методу безотвальную, бригадный
подряд, и осушаются болота,
и золотятся нивы. И Будённый
на вороной кобыле в снах мальчишек.
С улучшенною планировкой, с лифтом
возводятся дома. Ансамбль играет
мелодью в современных ритмах. С новым
рацпредложеньем выступил рабочий,
и награждён, и трижды награждён,
четырежды наш Брежнев вдохновенный.
Приветствует он всех и всех целует.
Летят ракеты на Венеру раньше
американцев. И веселый БАМ
планету опоясал, и планета
в цветах встречает светлый Первомай.
А в магазинах разные колбасы.
Они сидят в обнимку на собраньи,
они в обнимку тесную читают
Доклад на съезде XXV или
XXVI. Заря, заря встаёт
над обновленной Малою Землею.
5. Они сидят в обнимку на Арбате.
Она в варенках кооперативных.
Он в фирменных. И в туфлях «Саламандра».
Чуб непокорный. Бритые височки.
Он нежно плечи девичьи обнял.
А за спиной у них клубятся тучи.
Зарницы блещут. Времена застоя
марксизм животворящий извращают,
и бюрократы, взяточники, воры,
и пьяницы, и даже наркоманы,
и мафия, комчванство, долгострой,
и формализм, и узкие места,
и национализма пережитки,
и экстенсивный метод, и другие
явленья негативные, и Брежнев,
всем ненавистный, и овощебазы,
и министерства, ведомства и главки!
Клубятся тучи. Воют злые ветры.
А перед ними светлая заря —
крестьяне собираются семейный
подряд внедрять. И золотятся нивы,
рабочий за компьютер персональный
садится. И повсюду МЖК
растут. Играют смелые рок-группы.
И КСП играет. И Будённый
злым «Огоньком» разоблачен уже.
С телеэкрана Михаил Сергеич,
краснознаменный, вдохновенный, мудрый,
приветствует прорабов перестройки,
и вся планета слушает его
и тоже перестраиваться хочет,
и всюду замечаются подвижки,
и новое мышление растет,
и мышление новое, и дальше,
все дальше, дальше!
Ельцин дерзновенный,
знамёна, кока-кола, твердый рубль!
И в магазинах разные колбасы!
Они сидят в обнимку на Арбате.
Они в обнимку тесную читают
«Детей Арбата». Светлая заря
встаёт над обновленною землею.
И Ленин жив. И сладок поцелуй
девичьих губ. И Ленин жив! И будут
колбасы в магазинах, а в сердцах
любовь и пламень молодости нашей!
И Дмитрий Алексаныч тут как тут!
.........................................................
"И были мы все гуманисты,
и злоба была нам чужда..."
... Знаю по крайней мере пять-семь декломаторов (не далеко даже отходя), что прочли бы этот текст (от обоих Тимуров) с тем же благородным пафосом, что и гражданскую лирику Маяковского... И комменты... Без тени самоиронии и иронии вообще... А иные наоборот: возмутились бы. Про "святое и чистое"...
С КИДом по жизни... Таня-дура. Не романтическая (до того замызгали слово!..) дура, никогда не витавшая в облаках, не относящаяся к происходящему на Земле "со зверской серьезностью". Будто уже предчувствовала заранее сценарий, потому что люди (если они люди) не должны, не могут ТАК относиться друг к другу. Лицемерие угнетало всегда. И при этом - пафосный канцелярит...
. А теперь... что ж, "за что боролись", вернее, не боролись - просто... наплевали друг на друга, "в вечных поисках стрелочника"... И никого не "трахает" чужое горе. И не связывается в одно...
Только "высокий слог", банальнейшие комментарии и искренние даже порой слезы... (На минуточку). Молодости-юности им жалко.
И сейчас себя жалко всем. Так легко разрушить, развеять, переформатировать, перезагрузиться... И историю учили "пафосно", и прекрасную классику "проходили"... Главное, себе верить.
"У нас был прекрасный "Шмурдяк"!..
Век 21-й.Год 24-й. Зима...