Эту историю мне рассказал старинный приятель по милицейской молодости Дмитрий Володин, с которым мы проходили курсы подготовки милиционеров-кинологов в Центральном питомнике служебного собаководства ГУВД в подмосковной Балашихе, с которым… Как только не куролесили! Вспомнить только, как не совсем в трезвом состоянии в женском общежитии в районе станции Лианозово на одиннадцатом этаже с балкона на балкон в другой подъезд перелезали! И что нас не устроило в предыдущей женской компании? Симпатичность, общительность, доступность? Но, что-то точно не хватало, иначе такого не сотворили!
- Помнишь середину девяностых? – начал рассказ Дима, - Кругом беспредел, реальный произвол, бандитские войны, стрелки-перестрелки, взрывы, каждый день кого-нибудь да убьют, а налёты-грабежи на магазины, обменные пункты, склады, превратились в обыденную реальность, просто в порядке вещей! За жуликов-мошенников и не говорю, те совсем распоясались. А у нас зарплата мизерная и все служивые где-нибудь да подрабатывали. Ты в те времена Киевским рынком командовал.
- Ещё бы! – подтвердил я, - Тогда чуть не половина личного состава СИЗО «Красная Пресня», включая офицеров у меня на рынке трудилась. А ещё трое пожарных и сокращённые прапорщики-спецназовцы из Кантемировской дивизии! Действующих милиционеров правда не было, только наши тушинские ветераны-пенсионеры… Да у вас и так на территории подработки хватало!
- Вот-вот! – продолжил Дима, - Я в ту пору инспектором службы был, валютку, склады в свободное время охранял. И обратился ко мне с просьбой банкир, при банке которого эта валютка работала с довольно деликатной просьбой…
У финансиста имелся коттедж в селе ближайшего Подмосковья, который он использовал, как дачу – приезжал на выходные от столичной жизни отдохнуть. Кратчайшая дорога к этому «ранчо» шла через СНТ, напрямик – не более километра. Была и другая, с объездом вёрст в пятнадцать-двадцать. До поры до времени все «селяне» шастали к себе домой через территорию СНТ. А перед въездом в товарищество стоял ржавый вагончик типа КУНГа и пустовал. Леший знает кто, когда и зачем притащил его с какой-то свалки. Может строители жили пока кому-то дома возводили?
И вот в один довольно печальный для односельчан день председатель СНТ почесал рыло и императивно решил, что это не дело всем подряд через «его» владения нахаляву кататься! Шабашники вагончик подшаманили, с ближайшей опоры кинули электрический провод без всякого счётчика, в «жилище» заселили бывшего зека-бомжа «без Родины и флага», на въезде был установлен шлагбаум, а новоявленный «вахтёр» получил инструкцию – никого кроме членов СНТ за барьер не пускать и всякий ненужный транзит по грунтовке немедленно прекратить!
А ездить-то надо! Сельские пытались решить дело по-хорошему, договориться с председателем, потом жаловались в милицию, затем обратились с иском к СНТ в суд – пытались установить сервитут на беспрепятственный проезд. Ничего не вышло! Милиция объяснила, что это гражданско-правовые отношения, самоуправства она в упор не видит, а в суд председатель притащил чуть не все документы товарищества, из которых следовало, что никакого вагончика и шлагбаума у него на балансе не значится, а что за самодеятельность происходит за пределами подведомственной территории ему неведомо!
Естественно, что суд в удовлетворении иска отказал. И к кому дальше предъявлять исковые требования? К бывшему зеку? К шлагбауму? И что указывать в качестве адреса ответчика? Такой-то километр таково-то шоссе, оттуда направо (или налево, уже не помню) и ещё три версты по грунтовке? «Вагончик без адреса за пределами СНТ»?
- Ну, раз такая «диспозиция» надо было просто выкорчевать этот шлагбаум, а зеку по ушам надавать, если бы стал препятствовать! Что тут сложного? – удивился я.
- Мы бы с тобой так и сделали, если возникла необходимость в то село ездить, но там люди культурные и им шум не нужен. А народу до «фазенд» добираться надо! Начали зека умиротворять: кто фирменную одежду поднесёт, кто продукты, деньгами начали портить. Он оделся, отъелся и обнаглел: установил таксу в валюте и произвольное количество рублей уже не берёт – или по курсу требует или «зелёные» давай!
- Разбаловали! – заметил я.
- Разбаловали! – согласился Дима, - Попытался банкир вообще ничего не давать и пару раз из принципа в объезд прокатился. Так этот злодей ему хату обнёс! Финансист подал заяву по территориальности. Похищенного конечно не нашли, а каторжанин гоголем ходит, посмеивается и больше заявителя через шлагбаум вообще ни за какие коврижки не пускает.
Банкир поставил мне задачу: угомонить этого зека, чтобы никаких проблем не было, но красиво, культурно, безболезненно и ни у кого претензий возникло. Он даже к своей службе безопасности обращаться не стал, видимо не был уверен, что они так смогут, а может не хотел огласки. К криминалу обращаться тоже не пожелал: сделать-то они сделают, но потом обязан будешь. А то и хуже – отхреначат зека до больничной койки, а скажут, что завалили и теперь из-за него у них неприятности. Ну, ты знаешь эту публику, пока не разорят – не слезут! А если и впрямь грохнут, а их повяжут, то потом ещё и сдадут…
«Олигарх» свозил меня на дачу, показал дорогу и этот вагон с «препятствием». Поскольку я был в форме проходимец мгновенно пропустил нас хотя и выражая явное неудовольствие демонстративно кривился, как от лимона.
После этого была дана команда: «Действуй!»
Сам понимаешь, я не могу – всё-таки действующий сотрудник – мало ли какие осложнения возникнут? Думал я думал, кого бы попросить разобраться с этой «загогулиной» и вспомнил за Лёшу Кравцова. Ты его должен помнить, он в нашей группе на курсах был. Потом, в середине девяностых, как и ты в какую-то безопасность подался.
- Помню Лёшу! – кивнул я, - Нормальный, порядочный, грамотный парень. Он потом тоже, как и мы офицером стал. Но, что-то у него на перекосе этих эпох на службе не заладилось…
- Тогда у многих «не заладилось», - согласился Дима, - очень у многих! Разыскал я Лёшу, объяснил ситуацию. Он чуток подумал и говорит: «Разберусь! Люблю интересные задачи решать!» Договорились по времени, когда «окошко» по своим делам было, подхватил его с помощником и повёз будничным зимним вечерком в адрес. В СНТ народ в основном по выходным катался, так что и решать вопрос было сподручнее.
Помощника Лёша звал кратко – «Напарник». Так и не понял: то ли это псевдоним такой, то он ли не хотел, чтобы я его имя услышал. Пока ехали даже немного испугался: тем ли «специалистам» поручил эту «миссию»? Наш Кравцов он-то вменяемый, а Напарник, как выяснилось – бывший ГРУ-шник по ходу явно отмороженный! Лёша говорит: «Слушай сюда! Начинаем спокойно разговаривать, а вот если не понимает…», а его спутник своё талдычит: «Сначала ломаем ребро!» Насилу Лёша его угомонил! И как он работает с таким неслухом?
- Наверное имеет подход? – предположил я.
- Согласен! – кивнул Дима, - Приехали на место, машину оставили в сотне метром в сторонке и к вагону! Свет горит. Подтянулись на руках, заглянули через окно внутрь, а он пустой. Зек куда-то отлучился.
Вскрыли замок, открыли дверь, а там… Штук пять телевизоров, столько же приставок-видеомагнитофонов, кучи мобильников, разнообразные головные уборы, стопки джинсовых рубашек, штанов, тёплые и летние куртки, зимняя обувь! Валенок на отделение, меховых рукавиц на взвод! Комиссионка какая-то, а не лачуга тюремщика!
«Дело ясное!» – резюмирует Лёша, - «Вопрос решается ещё проще: он здесь больше не появится!»
И мне указание:
«Тащи канистру!»
Я примчался с канистрой, а Напарник схватил два телевизора и вопит:
«Подожди! Я себе хоть пару «ящиков» заберу!
«Долбанулся?!» – усмехнулся Кравцов, - «Ума палата»? Конечно, что-то тут есть и дарёное, но, как минимум половина барахла числится в картотеке похищенных вещей! Прихватят тебя с этим добром, устанешь отмахиваться. Это только зеку дозволительно, с него, как с гуся вода, он наверняка «на связи». Недаром ни опер, ни участковый его не трогают. Значит он на этой территории не работает, а им какую-то инфу даёт! Палим всё!»
Напарник облил стены бензином, достал спички…
«Пролей дорожку!» – рявкнул Лёша.
«А мне до фонаря!» – отозвался ГРУ-шник уже стоя на выходе зажёг спичку, швырнул её внутрь вагончика и едва успел отвернуться…
- Знаешь, я засомневался, что он служил в спецназе! Ухнуло так, что взрывной волной этого «бойца» швырнуло с порога метров на пять от вагона в сугроб! Он даже не скатился по ступенькам, а просто вылетел, как ракета! При этом драповая куртка на нём дымилась. Была бы синтетика, точно – полыхнула!
Мы добежали до машины, полюбовались на этот фейерверк. Вагон горел пионерским костром и если бы немедленно каким-то чудом подскочили пожарные – им там делать было нечего. От жилых строений с тёмными окнами будка находилась метрах в семидесяти. Вечер был безветренный, так что никто (как и просил банкир), не пострадал. Кроме зека, который сам на себя беду накликал…
Дня через три ко мне на дежурство в валютку приехал банкир и отблагодарил, как следует. Из «благодарности» я взял себе треть и две трети передал Кравцову. Как он распорядился этим «уважением» - не в курсе. Но плохого не думаю, он всегда был порядочным человеком.
Вагон сгорел, зеку негде стало жить, и он ушёл колесить по Белу Свету, счастья искать. Замок со шлагбаума сбили, и сопредельные жители-дачники-сельчане вновь стали кататься по этой дороге в своё удовольствие, как и в былые времена.
- Слушай, Дима, так это же 167-я! – сообразил я, - Вторая часть! Уничтожение чужого имущества путём поджога!
- Какого имущества и чьего имущества? – возразил Дима, - Пояснял же: вагончик списанный, среди имущества СНТ не значится, хозяина нет! Шмотьё наполовину точно ворованное и нигде не учтённое, только в картотеке (если заявители обращались).
Возгорание списали на короткое замыкание. Кажется, штрафанули председателя поскольку провод от столба в вагон был заведён с территории товарищества. Человеческих жертв нету, иное имущество не пострадало, а потому по результатам проверки было вынесено отказное постановление и материал списан в архив.
«Да это же сказка о «Золотой рыбке!»» - осенило меня, - «У лишенца, неимущего человека разом появилось всё о чём он мечтал: тёплый дом, работа, хорошая одежда, вкусная еда… А ему мало и мало! «Щипал» бы потихоньку, да и жил спокойно. По итогу остался ни с чем. Даже разбитого корыта нет – сгорело…»