Прощай, Европа! СССР имени Сталина

      ОГЛАВЛЕНИЕ
      Сталин становится генсеком
      «Тройка» против Троцкого
      «Новая оппозиция»
      «Объединённая оппозиция»
      Пролетарская культура
      Появление «правой оппозиции»
      «Год великого перелома»
      1930 год: ликвидация кулачества, формирование культа Сталина и процесс «Промпартии»
      1931 год: всеобщая карточная система и строительство Дворца Советов 
      1932 год: Союз советских писателей и «Союз марксистов-ленинцев»
       1933 год: голод, партийные чистки и аресты
      1934 год: «Съезд победителей», ГУЛАГ, убийство Кирова
      1935 год: «кировский поток», обвинение Енукидзе, стахановское движение
      1936 год: «первый московский процесс» и замена Ягоды Ежовым
      «Ежовые рукавицы»
      1937-1939 годы: «Перспективы захватывающие»

     «Прощай, Европа!» – не очерк истории довоенного СССР. Я лишь пытаюсь проследить, каким образом, в результате какой последовательности событий более-менее европеизированная Российская империя превратилась в цивилизацию, активно противостоящую Западу. 

      Сталин становится генсеком

      Пункт 32 Устава РКП(б) гласил: «Центральный комитет организует: для политической работы — Политическое бюро, для общего руководства организационной работой – Организационное бюро и для текущей работы организационного и исполнительного характера – Секретариат».
      Пост лидера партии формально отсутствовал, фактически же им являлся председатель Совета Народных Комиссаров (Совнарком, СНК) Владимир Ленин (Ульянов).
      В апреле 1922 года в составе Секретариата ЦК был учреждён пост генерального секретаря ЦК, чья компетенция ограничивалась руководством работой партийного аппарата. Партийные идеологи – Ленин, Троцкий, Зиновьев и Каменев, – считали пост генсека второстепенным, но занявший его Сталин быстро понял все его преимущества и превратил его в ключевой пункт укрепления собственных позиций. Метод был прост: Сталин ставил во главе местных парторганизаций преданных лично ему партийцев, а те посылали на партийные конференции и съезды людей, голосовавших за Сталина независимо от того, насколько убедительно выступали те или иные «идеологи».
      Ленин, даже будучи оторван болезнью от партийной жизни, быстро это понял. Между 23 декабря 1922-го и 4 января 1923 года он диктует письмо к предстоящему XII cъезду партии (съезд состоялся в апреле 1923 года). В письме Ленин высказывает опасение, что разногласия между Троцким и Сталиным могут привести к расколу партии, и предлагает переместить Сталина с должности генсека, поставив на этот пост человека менее грубого и более терпимого. Однако Надежда Крупская, жена Ленина, долго не решалась (или не имела возможности?) передать письмо Ленина в ЦК, и на XII cъезд оно не попало
      После Ленина самым талантливым и самым известным в стране большевистским «вождём» (слово, модное тогда не только в России) был Троцкий – кумир коммунистической молодёжи. На школьных тетрадках печатали его портрет и фразу «Грызите молодыми зубами гранит науки». В октябре 1922 года на V съезде комсомола Троцкого приветствовали стоя. Он смотрелся этаким советским Робеспьером; правда, «Неподкупный», в отличие от Троцкого,  не грабил музеи, присваивая бесценные экспонаты, но о таких прегрешениях «пролетарских вождей» советские газеты не сообщали.
      Однако в ЦК РКП(б) и особенно в Политбюро ЦК Троцкий стоял особняком, остальные «вожди» его не любили и побаивались. Будучи прекрасным оратором и литератором, Троцкий предпочитая обращаться непосредственно к партийным массам; у него это хорошо получалось, но он недооценил того факта, что формируемый Сталиным партаппарат уже оттеснил эти массы на задний план.
      Ещё когда 25 мая 1922 года Ленин пережил первый инсульт, в ЦК сформировалась тройка противников Троцкого в составе Сталина, Зиновьева и Каменева.
      10 марта 1923 года с Лениным происходит третий инсульт, и он окончательно отходит от дел.
      ***
      В 1923 году произошло малозначительное на первый взгляд событие, эхо которого, однако, сильно аукнулось спустя несколько лет.
      В поселке Шахты, входившем тогда в состав Украинской ССР, горняки Власовско-Парамоновского рудника, измотанные голодом и безденежьем, выдвинули петицию из двенадцати пунктов, в которой требовали улучшения условий труда на руднике, повышения зарплаты, соблюдения техники безопасности и развития местного самоуправления. В посёлке прошла манифестация, около 10 тысяч шахтёров двинулись к зданию местного ГПУ. Началась и забастовка. Солдаты открыли огонь по манифестантам, несколько человек были ранены, об убитых в те дни не сообщалось. Организаторов протестов и активистов арестовали, а сами волнения стихли только после смены руководства рудоуправления и изменения административной принадлежности всего Шахтинского района, ставшего частью Северо-Кавказского края РСФСР.
      ***
      Ленин был гениальным политическим тактиком, но никудышным стратегом. Не говоря уж о его совершенно нелепой центральной идее – изменение человеческой природы с помощью усовершенствования общественного устройства, – он создал систему, которая держалась на нём одном. Плановое хозяйство с ВСНХ и Госпланом соседствовало в ней с рыночной стихией в виде десятков миллионов индивидуальных собственников, а жестокая однопартийная диктатура и железобетонная идеология сочетались с остатками демократии внутри правящей партии: образование фракций было запрещено в 1921 году X съездом, но оппозиционеры имели возможность высказываться в «Дискуссионном листке», который помещала газета «Правда – орга6н ЦК.
      Неизвестно, сколько времени мог просуществовать этот оригинальный гибрид, если бы Ленин выздоровел и снова встал у руля РКП(б). Но Ленин скончался в возрасте 53 лет 21 января 1924 года в 18 часов 50 минут в усадьбе Горки Подольского уезда Московской губернии, и созданная им система сразу начала рушиться.
      ***
      2 февраля 1924 года председателем Совнаркома СССР и председателем Совнаркома РСФСР был назначен Алексей Рыков. Троцкий сохранил пост Председателя Реввоенсовета Республики (с 28 августа 1923 года – Реввоенсовет СССР). Председателем ВСНХ СССР вместо Рыкова года в феврале 1924 назначается по совместительству Председатель ОГПУ Феликс Дзержинский. В этом качестве он считал основным фактором развития промышленности «ориентацию на широкий крестьянский рынок» и подчёркивал, что «нельзя индустриализироваться, если говорить со страхом о благосостоянии деревни». Дзержинский выступал за развитие мелкой частной торговли, за то, чтобы поставить частного торговца «в здоровые условия», защитив его от местных администраторов. Он стремился снизить себестоимость продукции и цены на изделия промышленности путём опережающего роста производительности труда по отношению к заработной плате.

      «Тройка» против Троцкого

      На момент смерти Ленина в состав Политбюро ЦК входили:
    Зиновьев (Радомысльский) Григорий Евсеевич,
          Каменев (Розенфельд) Лев Борисович,
          Сталин Джугашвили) Иосиф Виссарионович,
          Троцкий (Бронштейн) Лев Давидович,
          Крестинский Николай Николаевич,
          Рыков Алексей Иванович,
          Томский (Ефремов) Михаил Павлович.
      В Секретариат ЦК РКП(б), избранный Пленумом в апреле 1923 года, входили:
          Сталин (Джугашвили) Иосиф Виссарионович – генеральный секретарь,
          Молотов (Скрябин) Вячеслав Михайлович, 
          Рудзутак Ян Эрнестович.
      В феврале 1924 года к ним добавился председатель ЦК профсоюза железнодорожников Андрей Андреевич Андреев.
      Сталина в руководящих кругах уже тогда называли «Большой Сталин», но в массах он популярностью не пользовался, и поэты предпочитали воспевать других «вождей».
      Родственник Есенина Василий Наседкин в первом издании своей книги воспоминаний пишет: «Идеальным законченным типом человека Есенин считал Троцкого». А сам Есенин в «Песни о великом походе» витийствовал в былинном стиле:
      «А Зиновьев всем
      Вёл такую речь:
      “Братья, лучше нам
      Здесь костьми полечь,
      Чем отдать врагу
      Вольный Питер-град
      И идти опять
      В кабалу назад”».
      Александр Безыменский напыщенно восклицал:
      «Я грудь распахну по-матросски
      И крикну: “Да здравствует Троцкий!”».
      В 1927 году у Маяковского в соответствии с изменившейся ситуацией будут уже другие герои, но опять же не Сталин:
      «Слушайте
;           голос Рыкова – 
      Народ его голос выковал…
      В уши
;;;;        наймита и барина
      Лезьте,
            слова Бухарина!».
      ***
      За это пренебрежительное отношение Сталин отыграется позже…
      ***
      Троцкий и его сторонники начиная с 1923 года обвиняли правящую группировку Зиновьева, Каменева и Сталина в бюрократизме, отходе от пролетарской линии и даже в осуществлении «термидорианского» переворота. С другой стороны, сразу после смерти Ленина Сталин сдерживал Зиновьева, требовавшего арестовать Троцкого за якобы подготавливаемый им «бонапартистский» переворот.
      ***
      Один из центральных вопросов после окончания гражданской войны – темпы и источники финансирования восстановления разрушенной промышленности и дальнейшей индустриализации страны. Троцкий и его сторонники настаивали на ускорении индустриализации за счёт выжимания соков из крестьянства. Они предлагали:
      – в течение нескольких лет более решительно облагать верхние слои деревни;
      – организовать принудительный заём в 150 млн пудов хлеба у 10 % наиболее зажиточных крестьянских хозяйств;
      – всех крестьян, кроме батраков, обложить повышенным налогом и закупать у них хлеб по фиксированной государственной, сознательно заниженной цене, а необходимые им промышленные товары (от лопат и вил до удобрений и тракторов) продавать тоже по  фиксированной, но сознательно завышенной государственной цене (это называлось «ножницы цен»);
      – поощрять коллективизацию крестьянских хозяйств путём предоставления колхозам экономических преимуществ: «На пути коллективизации крестьянина ждут не преследования, а преимущества: облегчение налога, льготное снабжение инвентарем, кредит и проч.»;
      – закупать за рубежом машины и станки за счёт экспорта продовольствия.
      О принудительной коллективизации у троцкистов речи не было.
      Зиновьев, Каменев и Сталин отрицали наличие на селе кулацких накоплений и обвиняли левую оппозицию в стремлении «ограбить крестьянина» и тем разорвать «союз пролетариата с крестьянством», на котором держится Советская власть.
      ***
      Письмо Ленина Крупская без ведома Сталина передала под расписку в ЦК накануне XIII съезда ВКП(б), состоявшегося в мае 1924 года. После зачтения письма (не в общем заседании, а по делегациям) Сталин заявил об отставке. Каменев предложил решить вопрос голосованием. Большинство высказалось за оставление Сталина на посту генерального секретаря ВКП(б), против голосовали только сторонники Троцкого.
      В 1924 году в руководстве ВКП(б) происходят важные перестановки.
      Николай Бухарин 2 июня 1924 года переведён из кандидатов в члены Политбюро ЦК, став одним из влиятельнейших руководителей партии и государства.
       Военачальник Климент Ворошилов становится членом Оргбюро ЦК.
      Верный союзник Сталина Лазарь Каганович, заведующий организационно-распределительным отделом ЦК и секретарь ЦК РКП(б), избран Генеральным секретарём ЦК КП(б) Украины. Борис Бажанов вспоминал, что Кагановича высшее руководство партии числило среди кандидатов в свои преемники.
      Первым секретарём Московского горкома ВКП(б) становится  член ЦК Николай Угланов; 20 августа 1924 года его также вводят в состав Оргбюро ЦК РКП(б).
      ***
      В июле и в декабре 1924 года Зиновьев и Каменев требуют исключить Троцкого из партии, но Сталин против; он даже предлагает оставить Троцкого в ЦК и в Политбюро, отобрав у него важнейшие государственные должности. 26 января 1925 года объединённый пленум ЦК и ЦКК по настоянию Зиновьева, Каменева и Сталина снял Троцкого с постов Председателя Реввоенсовета СССР и наркомвоенмора СССР; оба поста получает Михаил Фрунзе. его заместителем назначается Климент Ворошилов.
      По рукам ходил приписываемый Маяковскому стишок:
      «Заменим ли горелкою Бунзена
      Тысячевольтный ОСРАМ?
      Что после Троцкого Фрунзе нам?
Фрунзе нам – просто срам!».
      В дальнейшем Троцкий занимал лишь второстепенные посты в аппарате управления народным хозяйством.
      ***
      Ленин ещё в 1915 году в работе «О лозунге Соединенных Штатов Европы» написал: «Неравномерность экономического и политического развития есть безусловный закон капитализма. Отсюда следует, что возможна победа социализма первоначально в немногих или даже в одной, отдельно взятой, капиталистической стране». Вопрос о том, КАКАЯ ‘то будет страна, вождь большевиков оставил открытым.
      Троцкий и после победы большевиков в гражданской войне продолжал утверждать, что социализм в России будет гарантирован только в том случае, если социалистическая революция станет перманентной, то есть перекинется на важнейшие страны Европы; их победивший пролетариат поможет малочисленному русскому пролетариату справиться с огромной массой мелкобуржуазного по своему характеру крестьянства. А по мнению Сталина, ТОТ СОЦИАЛИЗМ, КОТОРЫЙ БЫЛ ЕМУ НУЖЕН, Россия могла построить и в одиночку, а помощь с Запада могла этому только помешать.  Мировую революцию должна была возглавить именно скроенная по сталинским лекалам Россия, которую поведёт, естественно, он.
      Троцкий резко критиковал сталинскую теорию построения социализма в одной стране как проявление «национальной ограниченности. Осуждал он и политику руководимого Зиновьевым Коминтерна, приведшую к поражению неподготовленных революционных выступлений в Германии в 1923 году и в других странах, а также политику Сталина в Китае на союз тамошних коммунистов с суньятсеновским Гоминданом.
      В книге «Уроки Октября», изданной в 1925 году, Троцкий показал, что Сталин, Зиновьев и Каменев в 1917 году, в отличие от самого Троцкого, сопротивлялись ленинской идее вооружённого восстания. В ответ на это Сталин, Зиновьев и Каменев напомнили партийным массам о разногласиях между Лениным и Троцким в предреволюционный период и обо всех нелестных высказываниях Ленина в адрес Троцкого. В борьбе против Троцкого Сталин заручился поддержкой большинства старых лидеров партии, а также командного состава Красной Армии.

      «Новая оппозиция»

      Сразу после изгнания Троцкого из руководства ВКП(б) триумвират Зиновьева, Каменева и Сталина распался.
      Бухарин в 1925 году выдвинул знаменитый лозунг, обращённый к крестьянам: «Обогащайтесь, накапливайте, развивайте своё хозяйство!», указав, что «социализм бедняков — это паршивый социализм». В октябре 1925 года, накануне пленума ЦК, Зиновьев, Каменев, Крупская и Сокольников, недавно боровшиеся против «левого уклона» сторонников Троцкого, обвинили сталинское большинство ЦК в «либеральном» отношении к «правым» настроениям в партии. Сокольников вполне в духе Троцкого предложил изменить сельскохозяйственный налог, переложив основную его тяжесть «на тех, которые могут больше платить». Сталин защищал Бухарина от атак «новой оппозиции».
      31 октября 1925 года после операции по поводу язвы желудка (по официальной версии, от заражения крови) умер Михаил Фрунзе. По Москве поползли слухи, что он убит по заказу Троцкого; по другой версии, его смерть была организована Сталиным, который особенно настаивал на проведении операции.
      Посты наркома по военным и морским делам и Председателя Реввоенсовета СССР занял Ворошилов.
      В декабре 1925 года XIV съезд РКП(б) провозгласил курс на построение в СССР социализма. Зиновьев, поддержанный Каменевым и ленинградской делегацией, от имени «новой оппозиции» выступил против партийного большинства, возглавляемого группой Сталина (Молотов, Рыков, Бухарин и др.). Каменев заявил: «Товарищ Сталин не может выполнять роль объединителя большевистского штаба. Мы против теории единоначалия, мы против того, чтобы создавать вождя».
      В связи с объединением советских республик в Союз ССР РКП(б) была переименована во Всесоюзную Коммунистическую партию (большевики) — ВКП(б), включавшую КП(б) Украины, КП(б) Белоруссии и партийные организации Закавказской СФСР. В РСФСР создание отдельной партии не предусматривалось, поскольку привело бы к двоевластию. Бюро ЦК было переименовано в Политбюро ЦК ВКП(б).
      В ходе XIV съезда произошло ещё одно, совершенно незаметное событие: секретарь Северо-Западного бюро РКП(б) Иван Москвин познакомился с заведующим орготделом Киргизского обкома РКП(б) Николаем Ежовым. Когда в следующем году Москвин возглавит Орграспредотдел ЦК ВКП(б) – основное орудие Сталина на пути к высшей власти, где сосредотачивались все нити аппаратной работы, – он пригласит Ежова в свой отдел инструктором.
      На пленуме ЦК, состоявшемся непосредственно после съезда, Каменев впервые с 1919 года был избран не членом, а лишь кандидатом в члены Политбюро ЦК ВКП(б).
      ***
      С 1925 года меньшевиков и эсеров начинают арестовывать и сажать в политизоляторы – специальные тюрьмы. До середины 1930-х годов режим содержания в них был достаточно льготным, чему способствовала деятельность «Помполита» – сохранившейся с царского времени организации, оказывавшей помощь политзаключённым.
      ***
      1 января 1926 года п Первый секретарь Московского губернского комитета ВКП(б) Николай Угланов становится кандидатом в члены Политбюро ЦК ВКП(б). А 16 января Каменев потерял свои посты в СНК и СТО СССР и был назначен наркомом внешней и внутренней торговли СССР.

      «Объединённая оппозиция»

      Сталин, не нуждаясь после победы над Троцким в поддержке Зиновьева и Каменева, начал оттеснять их от власти. В марте 1926 года Зиновьева отстранили от руководства Ленсоветом (ранее – Петросовет), оторвав от ленинградской парторганизации, которой он руководил с 1917 года и которая всегда стоявшей на его стороне. В июле 1926 года его вывели из Политбюро ЦК и лишили поста Председателя Исполкома Коминтерна (ИККИ). В состав Политбюро ЦК ВКП(б) были введены Ворошилов, Молотов, Рудзутак и Калинин, а Каганович избран кандидатом в члены Политбюро. В Коминтерне руководящее положение занял Бухарин.
      Весной-летом 1926 года формируется «объединённая оппозиция» – союз «новой оппозиции» Зиновьева и Каменева с «левой оппозицией» Троцкого, направленный против Сталина, Бухарина, Рыкова и Томского.
      20 июля 1926 года на пленуме ЦК, посвящённом состоянию экономики СССР, председатель ВСНХ, он же Председатель ОГПУ, кандидат в члены Политбюро Феликс Дзержинский произнёс двухчасовой доклад. В нём он подверг резкой критике Георгия Пятакова, которого назвал «самым крупным дезорганизатором промышленности» за фальсификацию статистики, и Льва Каменева, которого обвинил в том, что тот не работает, а занимается политиканством. «Если вы посмотрите на весь наш аппарат, – говорил Дзержинский, – если вы посмотрите на всю нашу систему управления, если вы посмотрите на наш неслыханный бюрократизм, на нашу неслыханную возню со всевозможными согласованиями, то от всего этого я прихожу прямо в ужас. Я не раз приходил к Председателю СТО и Совнаркома и говорил: дайте мне отставку… нельзя так работать!».
      Во время выступления Дзержинскому стало плохо. Ему помогли сойти с трибуны, уложили на диван, дали лекарства, а затем отправили домой. Однако у себя в квартире он не изменил привитой с детства привычке самостоятельно застилать себе постель: наклонившись над кроватью, он потерял сознание и в тот же день скончался от сердечного приступа.
      ВСНХ обладал широкими полномочиями в общехозяйственных вопросах, но постепенно (особенно после смерти Дзержинского) усиливается влияние созданной в 1923 году при Совете Труда и Обороны (СТО)  Государственной комиссии по планированию (Госплан), а ВСНХ из универсального превращается в специализированный орган управления – фактически в объединённый наркомат промышленности.
      На том же июльском пленуме ЦК, где умер Дзержинский, известный полководец, кандидат в члены ЦК ВКП(б) Михаил Лашевич – сторонник Троцкого, участник «новой» и «объединённой» оппозиций, за участие в нелегальном собрании оппозиции в подмосковном лесу был исключён из состава ЦК и снят с должностей заместителя наркомвоенмора и заместите ль председателя Реввоенсовета СССР
      ***
      23 октября 1926 года объединённый пленум ЦК и ЦКК вывел Троцкого и Каменева из состава Политбюро ЦК ВКП(б) за «нарушения партийной дисциплины», оставив их, однако, в составе ЦК.
      С 26 октября по 3 ноября 1926 года в Москве проходит XV Всесоюзная конференция ВКП(б). На ней, требуя более энергичного нажима на кулака, оппозиция подчёркивала, что этот нажим должен осуществляться не только путём усиления его налогового обложения, но и путём изменения политики в области сельскохозяйственно-кредитной кооперации, которая в соответствии с линией правящей фракции всё более ориентировалась на «производственно-мощного середняка, под каковым именем выступает обычно не кто иной, как кулак». Зиновьев говорил: «Бедняк – главная опора пролетариата в деревне. Усиленное внимание организации батрака. Усиленное внимание постепенной коллективизации сельского хозяйства. Каждый трактор должен стать орудием коллективизации. Борьба против кулака не есть борьба против крестьянства. Середняк остаётся главным союзником рабочего класса».
      Осенью 1926 года от оппозиционеров отходит Крупская, заявившая: «Оппозиция зашла слишком далеко».
      Каменева 26 ноября назначили полпредом в Италии, а Тимофей Сапронов и Владимир Смирнов в 1926 году образовали собственную группу.
      ***
      В 1926 году прекратились собрания литературной группы «Серапионовы братья», которая сложилась из кружка учеников Евгения Замятина и Виктора Шкловского, занимавшихся в «Доме искусств», а затем в «Литературной студии» под руководством Корнея Чуковского, Николая Гумилёва и Бориса Эйхенбаума. В условиях «диктатуры пролетариата и беднейшего крестьянства» «Серапионы» пытались соблюдать в литературе принцип беспартийности. Но к 1926 году эмигрировали покровительствовавшие группе Горький и Шкловский, уехали за границу Познер и Лунц, перебрались в Москву Никитин и Иванов.
      ***
      В апреле 1927 года Каменева вывели из Президиума ЦИК СССР. Зиновьева в1927 году вывели из ЦК ВКП(б), членом которого он был с 1907 года, и вообще исключили из партии.
      В апреле 1927 года Крупская жаловалась знакомому партийцу Александру Соловьёву, «что после смерти т. Ленина стало очень трудно работать. Тов. Сталин относится пренебрежительно, часто грубит».
      ***
      К 15 апреля 1927 года относится начало действия романа Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев»: умирающая тёща сообщает Ипполиту Матвеевичу Воробьянинову о спрятанных в стуле бриллиантах.
О самом романе – чуть ниже.
      ***
      В мае 1927 года в посёлке Шахты произошли волнения из-за введения на шахтах нового коллективного договора, повышавшего нормы выработки и понижавшего расценки на труд, в результате чего реальная заработная плата горняков упала почти вдвое. В июне-июле начались аресты инженеров, техников и управленцев Донецко-Грушевского рудоуправления «Донугля».
      В июне 1927 года оппозиционная группа Сапронова опубликовала «платформу 15-ти», в которой ЦК обвинялся в обюрокрачивании, росте классового расслоения деревни, стагнации промышленности и безработице: «Суть в том, что наши предприятия, пользуясь этим притоком рабочих из деревень, всякими путями начинают заменять квалифицированную рабочую силу более дешевыми рабочими, прибывающими из деревни. Только этим можно объяснить, каким образом при росте хотя и медленном рабочих число квалифицированных безработных растет быстрее неквалифицированных».
      5 августа 1927 года возвращавшийся из санатория партработник Александр Григорьевич Соловьев записал в дневнике: «Ужасный день… Пришли на станцию. Многотысячная толпа окружила вагон с арестованными местными жителями. Говорят, укрыватели хлеба, спекулянты, антисоветчики. Все время ревут – арестованные, родственники, публика. Всеобщий психоз и истерия. Пришел пассажирский поезд. Прицепили вагон. Мы пробились в поезд. Тронулся. Рев усилился. Рыдали и пассажиры, зараженные психозом. В Пятигорске опять толпа и такой же психоз рыданий. Ужасно тяжелая картина. Мы вышли и отошли в сквер. Корреспондент «Правды» Михаил Кольцов сообщил Марии Ильиничне, что эти непонятные аресты сделаны, чтобы припугнуть владельцев хлеба и заставить выполнять хлебозаготовки».
      Далее я часто буду цитировать дневники А. Г. Соловьёва, относительно благополучно, хотя не без нервотрёпки, пережившего все пертурбации того времени. Из этого дневника видно, как честные партийные работники среднего звена подавляли  терзавшие их сомнения, убеждая себя в безусловной правоте партии и её ЦК, члены которого уже находились в полной власти Сталина.
      Для печати агитационной литературы оппозиция организовала нелегальную типографию. В сентябре 1927 года оппозиционеры устроили в Москве и Ленинграде нелегальные рабочие сходки, которые посетили до 20 тыс. человек. В ряде городов оппозиционеры пытались выступать на собраниях партактивов, но сторонники большинства не давали им говорить. Ряд лидеров оппозиции получают назначения за границу, рядовых оппозиционеров исключают из партии (к ноябрю 1927 года – до 600 человек). 
.      В октябре 1927 года Бухарин призывал к усиленному наступлению на капиталистические элементы в советской деревне – на «кулака». Каменев в октябре выведен из ЦК ВКП(б), 28 ноября исключён из Общества старых большевиков. В Политбюро введён Председатель ВСНХ Валериан Куйбышев.
      Оппозиция выступала за сохранение в основном механизмов НЭПа, но Сталина этот зигзаг ленинской политики не устраивал, и он решительно повернул в сторону свёртывания НЭПа. Со второй половины 1920-х годов в промышленности ликвидировались синдикаты, из которых административно вытеснялся частный капитал. Вместо рыночной создавалась жёсткая централизованная система управления экономикой через Госплан и хозяйственные наркоматы. Предпринимателей стали облагать большими налогами, что вело к вытеснению частного сектора из экономики. В 1927 году возобновились аресты инженерно-технических работников в Шахтах.
      7 ноября 1927 года сторонники Троцкого попытались организовать альтернативную демонстрацию под лозунгами оппозиции. Демонстрация была разогнана дружинами, сформированными из послушных приверженцев «генеральной линии партии», при этом был избит один из лидеров оппозиции, зампред Госплана Ивар Смилга. В том же году Смилга, как активный участник троцкистской оппозиции, был снят со всех постов, исключён из ВКП(б), Особым Совещанием при ОГПУ приговорён к четырём годам ссылки и выслан в Минусинск. На его проводы в ссылку пришли 1,5 тысячи человек, перед которыми выступил Троцкий.
      Сталинское руководство снизило закупочные цены на зерно, что ударило по всему крестьянству и явилось одной из главных предпосылок кризиса хлебозаготовок в 1927-1928 годах: крестьяне стали придерживать зерно. Если весной и летом 1927 года фактический сбор зерновых даже несколько опережал плановый, то к концу года ситуация заметно ухудшилась — в ноябре и декабре сбор составлял менее половины от объёма прошлого года. Несмотря на высокий урожай, к январю 1928 года было заготовлено менее 300 млн пудов зерна – менее 2/3 прошлогоднего уровня. Возникли серьёзные трудности в снабжении хлебом городов и армии. В конце декабря 1927 года по отношению к крестьянам впервые после окончания «военного коммунизма» были применены меры принудительной конфискации хлебных запасов.
      Со 2-го по 19 декабря 1927 года в Москве проходил XV съезд ВКП(б). В первый же день работы съезд принял «Директивы по составлению первого пятилетнего плана развития родного хозяйства СССР», в которых высказался против сверхиндустриализации: темпы роста не должны были быть максимальными, но их следовало планировать так, чтобы не происходило сбоев. Съезд одобрил курс сталинского руководства на сплошную коллективизацию крестьянства; это далеко выходило за рамки троцкистской программы, которую так недавно Сталин и Бухарин обвиняли в «подрыве союза пролетариата с крестьянством». Также съезд одобрил исключение из партии 75 активных членов «объединённой оппозиции» – Троцкого, Зиновьева, Каменева, Пятакова, Серебрякова, Бакаева, Лашевича, Муралова, Радека, Раковского, Сафарова, Смилги и др., а также членов «группы Сапронова» (Владимир Смирнов, Дашковский, Пилипенко, Тихонов, Харечко и  др.).
      31 декабря 1927 года Владимир Смирнов арестован и приговорён к высылке из Москвы в Уральскую область сроком на 3 года. Поселили его в Берёзове, где в XVIII веке отбывали ссылку светлейший князь Александр Меншиков с детьми, князь Алексей Долгоруков с семьёй и граф Андрей Остерман.
      Отошедший от оппозиции Сокольников в 1927 году был вновь избран в ЦК; до 1928 года он оставался заместителем председателя Госплана СССР, был сторонником пропорционального развития лёгкой и тяжёлой промышленности.
      Сотрудник Орготдела ЦК ВКП(б) Георгий Маленков в 1927 году стал техническим секретарём Политбюро ЦК ВКП(б).
      18 января 1928 года Троцкий был силой доставлен на Ярославский вокзал Москвы, и выслан в Алма-Ату, причём сотрудникам ГПУ пришлось нести Троцкого на руках, так как идти он отказался. В Алма-Ате он поддерживая связь со своими единомышленниками. «получая сотни писем ежемесячно; вокруг него сформировался целый троцкистский штаб». В начале 1928 года тысячи оппозиционеров были сосланы в удалённые и труднодоступные районы Советского Союза, в том числе и в Алма-Ату. Из песенка того времени:
      «Алма-Ата – аул зелёный,
      Там три базара и река,
      И все троцкисты молодые
      Со всех губерний свезены».
      Многие из сосланных вскоре оказались в политизоляторах, где до этого н содержались только эсеры,, меньшевики и анархисты.
      Зиновьев и Каменев в начале 1928 года были отправлены в ссылку в Калугу. Сторонники Зиновьева также понесли наказания по партийной и служебной линии. Каменев вскоре выступил с заявлением о признании ошибок; в июне 1928 года его восстановили в партии и назначили начальником Научно-технического управления ВСНХ СССР. Сокольников в 1928-1929 годах был перемещён из Госплана на должность председателя Нефтесиндиката СССР.
      В январе-феврале 1928 года продолжались аресты в Шахтах. Ни одного вещественного доказательства в деле не было – только взаимные обвинения и самообвинения подследственных. Тем не менее уже 9 февраля ОГПУ доложило председателю Совнаркома Алексею Рыкову о раскрытии контрреволюционной организации, которая в течение ряда лет занималась «вредительством» в горнорудной промышленности. В начале марта о «заговоре» ОГПУ проинформировало всех членов Политбюро ЦК ВКП(б). Аресты продолжались; последние ордера на арест были датированы 15 апреля 1928 года. Для тщательной подготовки судебного процесса Политбюро создало специальную комиссию в составе Рыкова, Сталина, Григория Орджоникидзе, Молотова, Куйбышева и (с марта) Ворошилова. 2 марта Молотов и Сталин разослали членам Политбюро письмо, в котором утверждалось о связях шахтинских специалистов с русскими контрреволюционными элементами в эмиграции, а также с немецкими капиталистами и контрреволюционерами.
      Всего по делу было арестовано несколько сотен человек: одна часть арестованных была освобождена, другая (82 человек) осуждена во внесудебном порядке Коллегией ОГПУ. В итоге на публичный судебный процесс по делу «Об экономической контрреволюции в Донбассе» было выведено 53 человека.
      Судебные заседания, проходившие в колонном зале Дома Союзов, начались 18 мая 1928 года и продолжались сорок один день. Председательствовал в суде ректор МГУ Андрей Вышинский, до этого являвшийся государственным обвинителем в целом ряде громких процессов, включая дело «Гукон» (1923), дело ленинградских судебных работников (1924) и дело Консервтреста (1924). Сторону обвинения представляли два государственных обвинителя –Николай Крыленко и Григорий Рогинский. Кроме того, в заседаниях принимали участие и сорок два общественных обвинителя. Обвиняемых защищали пятнадцать адвокатов, состоявших членами московской губернской коллегии защитников, среди них обрусевший полчк Иван (Ян) Иосифович Плят – отец актёра Ростислава Плятта. На суде присутствовали несколько сотен журналистов и многочисленные зрители. Двадцать три из пятидесяти трех обвиняемых отказались признать себя виновными, а десять признали свою вину лишь частично.
      Сталин выступил против расстрела шахтинских «вредителей», но Бухарин настоял на расстреле: «Вовне Сталин ведет правую политику: выгон Коминтерна из Кремля провёл он. Он предлагал ни одного расстрела по шахтинскому делу (мы голоснули против».
      6 июля 1928 года было вынесено решение суда, согласно которому одиннадцать обвиняемых были приговорены к «высшей мере социальной защиты» – расстрелу; через три дня, 9 июля, пять человек были расстреляны; для шести остальных приговоренных расстрел был заменён десятью годами заключения, поскольку суд счёл нужным довести до сведения Президиума ЦИК, что ряд осуждённых к расстрелу признали свою вину и «стремились раскрыть преступную деятельность организации», а также относились к числу высококвалифицированных специалистов. Четверо обвиняемых, в том числе двое граждан Германии, были оправданы, ещё четверо, в том числе гражданин Германии Бадштибер, приговорены к условным срокам наказания. Остальные фигуранты дела получили различные сроки лишения свободы, составлявшие от одного года до десяти лет с поражением в правах на срок от трех до пяти лет: 10 подсудимых получили от 1 до 3 лет; 21 – от 4 до 8 лет; трое – по 10 лет.
      ***
      Процесс по «шахтинскому делу» сопровождался широкой пропагандистской кампанией по обвинению «старых спецов» во вредительстве. Уже тогда началось нагнетание той  атмосферы всеобщей подозрительности и абсолютного подчинения воле партийной верхушки, которая достигла предела после 1937 года. В 1928 году Эдуард Багрицкий «ТВС», где умирающему от туберкулёза коммунисту дух Феликса Дзержинского говорит:
      «А век поджидает на мостовой,
      Сосредоточен, как часовой.
      Иди – и не бойся с ним рядом встать.
      Твоё одиночество веку под стать.
      Оглянешься – а вокруг враги;
      Руки протянешь – и нет друзей;
      Но если он скажет: "Солги", – солги.
      Но если он скажет: "Убей", – убей».
      Что позволило Сталину удалось создать в стране атмосферу всеобщей истерии?
      Тому было несколько причин, наложившихся друг на друга.
      1. XX век дал в руки диктаторов несравнимые с прежними по мощности средства массовой агитации и пропаганды, а Сталин позаботился о том, чтобы аудитория у них была как можно шире. Этой цели служила и компания по ликвидации неграмотности, и радиофикация (ведь радио слушали все – и грамотные, и неграмотные).
      2. Россия – страна одиночек. Для российского крестьянина мир ограничивался его собственной деревней и несколькими соседними, а у горожан прочных связей друг с другом (кроме семейных) не возникало вообще. Разобщённость рождает подозрительность, поэтому у нас во все времена все подозревали всех во враждебных умыслах, делая исключение лишь для самых близких (и то не всегда).
      3. В результате революций 1917 года – сначала февральской, потом октябрьской, – лишились власти и влияния образованные слои общества, более-менее адекватно представлявшие себе окружающий мир. На поверхность всплыли массы неграмотных людей, которых Лев Толстой называл «дикими». О мире и даже о собственной стране они не знали почти ничего. (В воспоминаниях генерала А. А. Брусилова, относящихся к 1914-1917 годам, упоминается солдат, который на вопрос командира «что есть Россия?» отвечает: «трактир в Петербурге»). О реальном шпионаже они понятия не имели, поэтому среди них уже во время Первой мировой войны широко распространилось представление о массовом шпионаже в пользу Германии, В шпионаже обвиняли немку-царицу, генералов с немецкими фамилиями, Распутина, Ленина и кого угодно ещё. В «Повести о жизни» Константина Паустовского есть поразительный эпизод, относящийся к 1917 году. На митинге солдат, которого не желают слушать, кричит толпе: «А, не даёте слова сказать фронтовику, который за вас кровь проливал! Да если вас проверить, у вас у половины в кармане портрет Вильгельма!». В любой другой стране после таких слов оратора стащили бы с трибуны, а то и побили бы; но русская толпа в Москве в 1917 году смолкает и покорно слушает трёп солдата: люди верят, что вокруг них полно шпионов!
      4. При царизме все революционные партии, не исключая РСДРП(б), были напичканы полицейскими агентами на всех уровнях вплоть до самых высших. Борьба с провокацией создавала в этих партиях атмосферу подозрительности, и после революции среди большевиков эта подозрительность никуда не делась.
      5. После окончания гражданской войны, в которой и центральные державы, и страны Антанты поддерживали дружественные им антисоветские режимы, реальной угрозы вторжения в Советский Союз не существовало до 1938-1939 годов. Западный и японский шпионаж в СССР, разумеется, существовал, как и советский шпионаж в их странах, но ни у Запада, ни у Японии не было никакой возможности свергнуть власть большевиков, опираясь на внутреннюю контрреволюцию. Однако большевистская пропаганда неустанно вдалбливала массам мысль о том, что СССР живёт во вражеском окружении, что империалисты люто ненавидят «первую в мире страну социализма» и ждут только удобного случая, чтобы на неё напасть. На XV съезде ВКП(б), проходившем 2-19 декабря 1927 года, Сталин утверждал: «Усиление интервенционистских тенденций в лагере империалистов и угроза войны (в отношении СССР) есть один из основных факторов нынешнего положения». Основным потенциальным агрессором чаще всего называлась Англия, а позже Япония. Большинство членов ВКП(б) и беспартийных верили в правдивость этих утверждений, а те, кто не верил, помалкивали, чтобы не попасть в тюрьму или концлагерь по обвинению в антисоветской агитации, а то и в шпионаже.
      6. Ещё при Ленине в большевистской партии начала внедряться военная дисциплина, требование беспрекословного выполнения приказов вышестоящих органов. Принятая X съездом РКП(б) по инициативе Ленина резолюция «О единстве партии», запретив образование фракций, окончательно закрепила эту тенденцию: не объединяясь во фракции, поодиночке, противостоять правящей группировке было уже невозможно. Сталин, заняв пост генсека, полностью подчинил себе партийный аппарат вкупе с его придатками в виде Советов всех уровней и ВЧК-ОГПУ-НКВД. После этого он, опираясь на авторитет Ленина, заставил членов партии поверить, что ЦК, которым он теперь распоряжался единолично, является воплощением абсолютной истины, а любые сомнения в его правоте равносильны контрреволюции – самому страшному греху в глазах большевиков.
      После этого он мог делать с правящей партией и со страной всё, что ему было угодно.

      Пролетарская культура

      Говоря о политическом климате конца 1920-х годов, вкратце коснусь положения «на культурном фронте».
      При Наркомате просвещения с 1917 года существовали пролетарские культурно-просветительные организации, обычно объединяемые пол именем «Пролеткульт». Они внедряли в массы пролетарскую (то есть исключительно большевистскую) культуру и следили за тем, чтобы никакая иная культура в эти самые массы не проникла.
      Многие ведущие деятели литературы и искусства покинули Россию, превратившуюся в Союз Советских Социалистических Республик: Иван Бунин, Александр Куприн, Максим Горький, Марина Цветаева, Константин Ба;льмо;нт, Георгий Иванов, Георгий Адамо;вич, Владислав Ходасевич, Игорь Северянин, Иван Шмелёв, Борис Зайцев, Михаил Осоргин, Марк Алданов, Константин Коровин, Иван Билибин, Александр Бенуа, Марк Шагал, Сергей Рахманинов, Федор Шаляпин и др..
      Те поэты и писатели, которые остались в СССР, а также появившиеся с ними рядом новые, делились на «пролетарских» и «попутчиков» (термин Троцкого). Пролетарские литераторы были людьми пролетарского происхождения (или считались таковыми) и членами ВКП(б). У попутчиков с происхождением были проблемы, и в партию их не принимали, но они, по тогдашнему выражению, «твёрдо стояли на платформе Советской власти». И у пролетарских, и у попутчиков искреннее опьянение революционной риторикой в разных долях сочеталось и с естественным желанием заработать на кусок хлеба (желательно с маслом), и со свойственным всем стадным животным стремлением подладиться к вожаку. «Творчество» наиболее откровенных халтурщиков, начинявших литературные штампы советской символикой, высмеивали их более талантливые собратья:
      «Съезжалися к загсу трамваи –
      там красная свадьба была...
      Жених был во всей прозодежде,
      из блузы торчал профбилет!»
                (Маяковский)
      «Исчадие советской эстрады, халтурщик Полупетухов, наводнил рынок пошлыми романсами ("Пылали домны в день ненастья, а ты уехала в ландо"), скетчами ("Совслужащий под диваном"), сельскими частушками ("Мой миленок не дурак, вылез на акацию, я ж пойду в универмаг, куплю облигацию"), обозрениями ("Скажите - А!"), опереттами ("В волнах самокритики") и др. и пр.»
                (Ильф и Петров).
      Но широкую публику расписные поделки халтурщиков устраивали больше поэтических красот. Популярный Маяковский во время своих выступлений имел возможность убедиться, что восторженно внимавшие ему комсомольцы ничуть не меньше восхищаются вполне примитивным Александром Жаровым. Да и так ли уж велика разница между
      «Наш бог бег.
      Сердце наш барабан».
и
      «Труд труби, труд труби,
      Труд труби
      В трубу.
       Бей барабан, бей барабан,
       Бей барабан
       Борьбу»
         
      Проницательный Семён Липкин, поэт и прозаик, чей путь в литературу начинался в конце 1920-х годов, делит тогдашних пролетарских поэтов на собственно пролетарских – людей старшего поколения (им тогда было лет по 30-40) и более молодых, начинающих – комсомольских. Собственно пролетарские, пишет Липкин, «мине нравились больше, чем пришедшие им на смену, не нюхавшие ни царской каторги, ни порохового дыма гражданских сражений комсомольские поэты разных генераций – от Безыменского и Жарова до послесталинских. Я не говорю о таланте – его не хватало и не хватает многим, но надо сказать, что с точки зрения цивилизации пролетарские были ощутимо выше комсомольских… Они любили книгу… Враждебно относясь к буржуазным писателям, в особенности к декадентам, они их отлично знали и втайне ценили, и не только русских, а, скажем, и позднего Стриндберга, и Пшибышевского, и Метерлинка, они любили Бодлера в переводах народовольца Якубовича0-Мельшина. Их в начальные советские годы учили (и чему-то научили) Брюсов, Ходасевич, Андрей Белый… Пролетарские боготворили Блока. Скажу ещё раз: они представляли собою определённый, хотя и непрочный, пласт цивилизации. Ещё не инки, но уже не Монтигомо Ястребиный Коготь…
      В Москве я застал пролетарских в 1929 году недовольными, обиженными: их рабочих, социал-демократов с дореволюционным стажем, первых правдистов, вытеснили объединённые РАППом ловкие, не шибко грамотные, но нашедшие своего читателя комсомольские поэты. Объяснялось это просто: комсомольские были сверстниками нового читателя, такими же, как он: вне цивилизации, вне морали, весёлые, грубые, порой сентиментальные, никогда в себе не сомневающиеся, никак не откликающиеся на всемирное звучание русской классической поэзии». Такого комсомольского поэта, не лишённого поэтического дара, но абсолютно невежественного, Михаил Булгаков точно представил в образе Иванушки Бездомного, а Илья Ильф и Евгений Петров нарисовали на него яркую карикатуру – Ляписа-Трубецкого, чей прообраз поэт Сиркис взял в качестве псевдонима боярскую фамилию «Колычев». 
      Роман Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев» замечательный редактор Василий Регинин решился опубликовать в своём художественно-литературном журнале «Тридцать дней» в том же 1928 году, когда Багрицкий написал «TBC». По словам Паустовского, «остальные журналы и издательства предпочли “воздержаться” от печатания этой удивительной, но пугающей повести». В самом деле, редакторов, обязанных прославлять энтузиазм строителей социализма, попутно обличая отдельные недостатки в виде плохого качества калош или временного отсутствия керосина в уездном городе N, не могла не напугать книга, в которой главный герой – обаятельный жулик, а большинство персонажей остались такими же смешными людишками, какими были и до революции.

      Появление «правой оппозиции»

      На пленуме ЦК ВКП(б), проходившем с 4-го по 12 июля 1928 года, Сталин выдвинул тезис о том, что «по мере нашего продвижения вперед сопротивление капиталистических элементов будет возрастать, классовая борьба будет обостряться». «Шахтинское дело» положило начало всесоюзной кампании против «вредителей», которых обвиняли в провалах усилий по достижению показателей пятилетнего плана.
      Сокольников, ещё надеясь добиться отстранения Сталина с поста генерального секретаря ЦК, во время июльского пленума ЦК по инициативе Бухарина организовал его встречу с Каменевым, чтобы заручиться поддержкой бывших руководителей «левой» оппозиции в борьбе против сталинской группы. В опубликованной 30 сентября 1928 года в «Правде» статье «Заметки экономиста» Бухарин в объявил единственно приемлемым бескризисное развитие аграрного и индустриального секторов, а все другие подходы назвал «авантюристическими». Это противоречило курсу Сталина на всеобщую коллективизацию и ускоренную индустриализацию.
      ***
      В сентябре 1928 года из литературной группы «ЛЕФ» («Левый фронт искусств») вышли её столпы – Владимир Маяковский и Осип Брик; в конце 1928 года ЛЕФ распался, ослабленный внутренними противоречиями.
      Наряду с Маяковским и Бриком ядро ЛЕФа составляли бывшие футуристы Н. Н. Асеев, С. М. Третьяков, Б. А. Кушнер, Б. И. Арватов, Н. Ф. Чужак. ЛЕФ считал себя единственным настоящим представителем революционного искусства и конкурировал на этом поле с пролетарскими группами «Октябрь» и РАПП.
      ***
      Член СРДРП(б) с 1914 года, активный борец с троцкизмом Мартемьян Рютин, как и многие московские партработники, не принял сталинскую политику в деревне и методы индустриализации страны. Он поддержал правую оппозицию, был смещён с должности секретаря бюро райкома и выведен из состава бюро Московского обкома ВКП(б). Тем не менее осенью 1928 года он был назначен заместителем редактора газеты «Красная звезда» и остался кандидатом в члены ЦК ВКП(б).
      Из дневника А. Г. Соловьёва за 1928 год: «22 октября. На пленуме МК и МКК было очень интересно. Выступал т. Сталин. Рассказал о появлении новой оппозиции – правой. Говорит, с ней столкнулись во время хлебозаготовок в низовых организациях. Многие коммунисты в волостях и селах выступили против политики партии, за смычку с крестьянством. Такие элементы вычищены из партии. Но не все. Если хорошо покопаться, то найдутся и в уездных, и в губернских, и в центральных партийных и советских организациях. Даже среди членов ЦК имеются носители примиренческого отношения к правой оппозиции, симпатизирующей кулачеству. Нет ее только среди членов Политбюро».
      В ноябре 1928 года Пленум ЦК охарактеризовал позицию Бухарина и поддержавших его Рыкова и Томского «правым уклоном», а Бухарин назвал Сталина «мелким восточным деспотом». Сокольников счёл нужным отмежеваться от «правого уклона».
      В ноябре же Вячеслав Молотов сменяет одного из лидеров правой оппозиции Николая Угланова на посту первого секретаря Московского губернского комитета ВКП(б).  В результате чистки от антисталинских элементов при Молотове своих постов лишились 99 из 157 членов Московского городского комитета партии, 4 из 6 заведующих отделами горкома, 4 из 6 секретарей райкомов.
      ***
      В романе Шолохова «Поднятая целина» казаки шутят: «Говорят, появилась у Советской власти два крыла – левая и правая. Когда ж она сымется и улетит от нас к едрёне фене?».
***
      Зиновьев в 1928 году после покаяния восстановлен в партии, а Сапронов сослан в Крымскую АССР.
      18 января 1929 года внесудебный орган – Особое совещание при коллегии ОГПУ – постановил выслать Троцкого за пределы СССР по обвинению в антисоветской деятельности. В конце января Троцкий был выдворен из страны. Сначала он поселился в Турции на Принцевых островах. Оттуда он пытался руководить созданием нового революционного коммунистического движения в СССР и во всём мире.
      Председатель Совнаркома Алексей Рыков в конце 1920-х годов при обсуждении союзного бюджета возражал против перераспределения средств в пользу национальных республик, называл недопустимым, что все остальные народы «живут за счёт русского мужика»: «Колониальная политика, например, Великобритании, заключается в развитии метрополии за счёт колоний, а у нас – колоний за счёт метрополии».

      «Год великого перелома»

      Зимой-весной 1928/29 гг. засуха на уже пострадавших Украине и Северном Кавказе вновь привела к голоду в отдельных районах СССР. Из-за отсутствия государственных запасов группой Бухарина было предложено «отказаться от "наступления на кулачество", вернуться к свободной продаже хлеба, а недостающий хлеб купить за границей». В январе-феврале 1929 года Рыков, Бухарин и Томский (на тот момент – председатель ВЦСПС, председатель Всесоюзного объединения химической промышленности и заместитель председателя ВСНХ СССР) выступили против свёртывания НЭПа и форсирования индустриализации и коллективизации. 9 февраля 1929 года они направили совместное заявление Объединённому заседанию Политбюро ЦК ВКП(б) и Президиума ЦКК. Их предложение было отвергнуто, и практика «нажима» была продолжена (преимущественно за счёт хлебопроизводящих районов Сибири).
      В феврале 1929 года сталинскому руководству стало известно содержание устроенных Сокольниковым бесед Бухарина с Каменевым на пленуме ЦК в июне прошлого года; Бухарин и Сокольников были вынуждены оправдываться.
      На объединённом Пленуме ЦК и ЦКК 18-22 апреля 1929 года Сталин провёл резолюцию, осуждающую «правый уклон», лидерами которого были объявлены Бухарин, Рыков и Томский. Бухарин был снят с занимаемых государственных постов и назначен начальником Научно-технического управления ВСНХ, Томского сняли с поста председателя ВЦСПС. После пленума Бухарин, Рыков и Томский утратили политическое влияние. Правда, Рыков остался членом Политбюро и председателем Совнаркома СССР, но пост Предсовнаркома РСФСР в мае 1929 года перешёл к первому секретарю Сибирского крайкома ВКП (б) С. И. Сырцову.
      XVI конференция ВКП(б), проходившая 23-29 апреля1929 года, приняла проект  первого пятилетнего плана (1 октября 1928 г. – 1 октября 1933 г.), а V съезд Советов СССР в мае 1929 года план утвердил. В последний день работы конференция приняла «Обращение об организации социалистического соревнования за выполнение 1-го пятилетнего плана». В «Обращении» указывалось, что «ударные бригады, созданные на предприятиях и в учреждениях, являются продолжателями лучших традиций коммунистических субботников». После этого движение ударников труда набирает силу, обоснованные технические нормы в массовом порядке объявляются устаревшими, сдерживающими энтузиазм масс, а то и вредительскими.
      Угланов в 1929 году выступил с критикой руководства партии за нежелание признать ошибки в управлении экономикой. 29 апреля он был лишён звания кандидата в члены Политбюро ЦК ВКП(б).
      Каменев с мая 1929 года – председатель Главного концессионного комитета при СНК СССР.
      19 июня 1929 года на Х пленуме ИККИ Бухарина исключили из членов Президиума ИККИ, обвинив его «в оппортунистическом отрицании факта всё большего расшатывания капиталистической стабилизации, что неизбежно ведёт к отрицанию нарастания нового подъёма революционного рабочего движения.
      ***
       На нежелание крестьян продавать государству зерно по установленной цене можно был реагировать тремя способами.
      Первый способ соответствовал принципам НЭПа: повысить закупочные цены, тем самым отвлекая часть средств от индустриализации.
      Второй: вернуться к насильственным реквизициям времён «военного коммунизма».
      И третий способ, наиболее радикальный: согнать крестьян в коллективные хозяйства (колхозы) и установить для им планы по сдаче продукции в нужных государству количествах, не давая ничего взамен. По жестокости этот последний способ далеко превосходил крепостное право: большинство помещиков всё-таки старались не разорять крестьян, с которых кормились, а председатели колхозов и районные уполномоченные под угрозой лишения должностей, исключения из партии, а то и ареста, были обязаны выполнять любые спускаемые сверху задания, сколь бы они ни были разорительны для крестьян.
      Сталин выбрал сочетание второго и третьего вариантов. С весны 1929 года количество коллективных хозяйств стремились увеличить через комсомольские походы «за коллективизацию», через посылку уполномоченных и через сохранившиеся на Украине с гражданской войны комнезамы (комитеты незаможников, то есть комбеды). При этом у зажиточных крестьян отбирали не только все запасы продовольствия, но и всё имущество, скот и сельскохозяйственный инвентарь, а их самих арестовывали и вместе с семьями высылали подальше от родных мест.
      27 июня 1929 года Политбюро ЦК начинает создавать самостоятельную систему лагерей для осуждённых на срок свыше трёх лет, чтобы использовать их в отдалённых и неблагоприятных районах в качестве бесплатной рабочей силы. Создание крупной сети лагерей шло параллельно с началом коллективизации: только за первые четыре месяца «раскулачивания» в лагеря были отправлены 60 000 человек.
      7 ноября 1929 года в газете «Правда» № 259 была опубликована статья Сталина «Год Великого перелом: к XII годовщине Октября», где говорилось: «Наличие материальной базы для того, чтобы заменить кулацкое производство, послужило основой поворота в нашей политике в деревне… Мы перешли в последнее время от политики ограничения эксплуататорских тенденций кулачества к политике ликвидации кулачества как класса». По утверждению Сталина, в 1929 году партии и стране удалось добиться решительного перелома, в частности, в переходе земледелия «от мелкого и отсталого индивидуального хозяйства к крупному и передовому коллективному земледелию, к совместной обработке земли, к машинно-тракторным станциям, к артелям, колхозам, опирающимся на новую технику, наконец, к гигантам-совхозам, вооружённым сотнями тракторов и комбайнов».
      Состоявшийся спустя пять дней, 12 ноября 1929 года, Пленум ЦК ВКП(б) принял постановление «Об итогах и дальнейших задачах колхозного строительства», указав на необходимость перехода к сплошной коллективизации в отдельных регионах. В колхозы на постоянную работу были направлены 25 тыс. городских рабочих («двадцатипятитысячники») для «руководства созданными колхозами и совхозами» (фактически их число впоследствии выросло чуть ли не втрое, составив свыше 73 тыс.).
      Сокольников на ноябрьском пленуме заявил, что «после принятия в июле 1928 года решений о повышении хлебных цен и отмене чрезвычайных мер против крестьянства и после услышанного от Бухарина во время разговора с Каменевым он более «не считает правильной ту линию, которую вёл Бухарин», и их политические отношения порваны. Бухарин после отказа покаяться 17 ноября 1929 года был выведен из Политбюро ЦК. Из Коминтерна исключили тех, кто поддерживавшие позицию Бухарина. Уже через неделю сам Бухарин у признал свои ошибки и заявил, что будет вести «решительную борьбу против всех уклонов от генеральной линии партии и, прежде всего, против правого уклона». Угланов в конце 1929 года также заявил о признании своих ошибок и отказался от поддержки лидеров «правых».
      Дневник А. Г. Соловьёва конца 1929 года: «19 декабря. Бауман [Карл Бауман, до апреля 1930 года – первый секретарь Московского губкома, а после образования 3 июня 1929 года Московской области – обкома ВКП(б). – А. А.] информировал о подготовке празднования 50-летнего юбилея т. Сталина. Празднование намечено широко по всей стране: приветствия, собрания, митинги, популяризация. Агитпроп ЦК по заданию Оргбюро предложил всем местным организациям широко организовать присылку приветствий, публикацию статей о т. Сталине, присвоение его имени разным предприятиям и районам. Ягода и Литвин-Седой высказали возмущение. Никогда в партии не практиковалось личное чествование работников: тов. Ленин был решительно против.
      21 декабря. Все газеты впервые опубликовали портреты т. Сталина и многочисленные статьи. В них т. Сталин именуется вождем мирового пролетариата. Отмечаются его колоссальные заслуги в разгроме троцкизма, правого оппортунизма, развертывании индустриализации и коллективизации и колоссальная роль в создании партии и победе социалистической революции. Очень высокая оценка. Такой не бывало». По свидетельству Соловьёва, в частных разговорах возмущение по этому поводу выражали сестра Ленина Мария Ильинична Ульянова, Крупская, Коллонтай, Крыленко, Петровский, Подвойский. Литвинов.
      С началом индустриализации резко снизился фонд потребления, и как следствие, уровень жизни населения. К концу 1929 года карточная система была распространена почти на все продовольственные товары, но дефицит на пайковые (выдаваемые по карточкам) товары по-прежнему остался, и для их покупки приходилось выстаивать огромные очереди.
      Насильственные хлебозаготовки, сопровождавшиеся массовыми арестами и разорением хозяйств, привели к мятежам, количество которых к концу 1929 года исчислялось уже многими сотнями. Не желая отдавать имущество и скот в колхозы и опасаясь зачисления в кулаки, крестьяне резали скот и сокращали посевы. Количество лошадей составляло в 1929 году 34 млн. 637 тыс., в 1930 году – 30 млн. 767 тыс., в 1931-м -  26 млн. 247 тыс., в 1932-м – 19 млн. 638 тыс., в 1933-м – 16 млн. 645 тыс. Крупный рогатый скот начали забивать годом раньше: в 1928 году его поголовье составляло 70 млн. 540 тыс., в 1929-м – 67 млн. 111 тыс.. в 1930-м – 52 млн. 961 тыс., в 1931-м – 47 млн.  916 тыс., в 1932-м – 40 млн. 651 тыс., в 1933-м – 38 млн. 592 тыс.
      Иными словами, количество скота в России за время сплошной коллективизации сократилось вдвое. Этот факт тщательно скрывался до самого конца Советского Союза. Даже из подробного, с многочисленными таблицами, описания коллективизации в двухтомнике академика С. П. Трапезникова «Ленинизм и аграрно-крестьянский вопрос», трижды переиздававшемся с 1963-го по 1983 год, невозможно понять, что происходило в годы коллективизации с поголовьем скота, хотя второй том этого удивительного труда назывался «Исторический опыт КПСС в осуществлении ленинского кооперативного плана». Враньё действительно всегда было неотъемлемой частью «исторического опыта КПСС».

      1930 год: ликвидация кулачества, формирование культа Сталина и процесс «Промпартии»

      5 января 1930 года ЦК ВКП(б) принимает постановление «О темпе коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству», где, в частности, сказано: «…В пределах пятилетия вместо коллективизации 20% посевной площади, намеченной пяти летним планом, мы сможем решить задачу коллективизации огромного большинства крестьянских хозяйств, причем коллективизация таких важнейших зерновых районов, как Нижняя Волга, Средняя Волга и Северный Кавказ, может быть в основном закончена осенью 1930 г. или, во всяком случае, весной 1931 г.; коллективизация же других зерновых районов может быть в основном закончена осенью 1931 г. или, во всяком случае, весной 1932 г.». Чтобы загнать крестьян-середняков в колхозы, у них стали отнимать скотину и инвентарь, а местами даже птицу и домашнюю утварь.
      Троцкий в январе 1930 года писал в «Бюллетене оппозиции (марксистов-ленинцев)»: «Первая четверть текущего хозяйственного года, второго года пятилетки (октябрь-февраль) –несмотря на крупнейшее продвижение вперед: около 26% роста по сравнению с первым кварталом предшествующего года, -- дала всё же крупную осечку. Впервые за время эпигонского руководства промышленность отстала от намеченного плана. Особенно сильно отстала тяжелая промышленность. Неблагополучно с себестоимостью. Чтобы уменьшить или замаскировать отставание, заводы прибегают к ухудшению качества. Угрожающе повысился брак. Центральный комитет ответил категорическим требованием не только выполнить программу, но и "перевыполнить».
      1 февраля 1930 года принимается постановление ЦИК СССР и СНК СССР «О мероприятиях по укреплению социалистического переустройства сельского хозяйства в районах сплошной коллективизации и по борьбе с кулачеством». Подписали его председатель СНК Рыков, председатель ЦИК Калинин и секретарь ЦИК Енукидзе. Это решение стало основой для проведения массовых мероприятий по раскулачиванию. По приказу ОГПУ № 44.21 от 6 февраля 1930 года, началась операция по «изъятию» 60 тысяч кулаков «первой категории. Согласно спецсводке ОГПУ от 15 февраля 1930 года, «при ликвидации кулаков как класса „изъято“ в массовых операциях и при индивидуальных чистках 64 589 человек…».
      Из дневника А. Г. Соловьёва 1930 года: «23 февраля. 12-я годовщина Красной Армии. Награждены вторым орденом Красного Знамени т. Сталин и Калинин и четвертым — т. Ворошилов. Непонятно, зачем это делается? Рабочие говорят: высшая власть сама себя награждает и награждает повторно задним числом, десять лет после окончания гражданской войны. Неужели непонятно, что это очень нескромно? Что даёт? Совсем ни к чему».
      2 марта 1930 года в газете «Правда» опубликована статья Сталина «Головокруженье от успехов», призванная переложить ответственность за выполнение январского постановления о темпах коллективизации на плечи низовых партработников.
      ***
      Попытка Маяковского воссоздать ЛЕФ как РЕФ («Революционный фронт») в 1929 году провалилась, и в 1930 году Маяковский и Асеев вошли во Российскую ассоциацию пролетарских писателей (РАПП). Все осглвные литературные группировки к 1930 году были разгромлены путём травли в печати; и на литературном поле установилась диктатура РАПП, взявшей на себя роль блюстителя идеологической чистоты. Её генеральным секретарём был критик Леопольд Авербах, брат Иды Авербах, жены Генриха Ягоды, а главными активистами и идеологами – писатели Д. А. Фурманов, Ю. Н. Либединский, В. М. Киршон, А. А. Фадеев, В. П. Ставский и особенно печально знаменитый критик В. В. Ермилов. Вопреки названию, большинство руководителей РАПП имело непролетарское происхождение. Внутри РАПП шла постоянная грызня по поводу того, кто лучше служит пролетарскому делу.
      Маяковский, травивший Булгакова, Багрицкого и других, сам травли не выдержал. 14 апреля 1930 года он застрелился.
      ***
      22 апреля 1930 года Каганович становится Первым секретарём Московского областного комитета ВКП(б), с 13 июля – членом Политбюро ЦК.
      Весной 1930 года, после ряда забастовок рабочих на шахтах, была арестована большая группа инженеров и научно-технической интеллигенции, которых обвинили в создании антисоветской подпольной организации под названиями «Союз инженерных организаций», «Совет Союза инженерных организаций», «Промышленная партия».
      На XVI съезде ВКП(б), проходившем с 26 июня по 13 июля 1930 года, Томский   был выведен из состава Политбюро ЦК ВКП(б), хотя и остался членом ЦК.  Сталин на съезде заявил, что индустриальный прорыв возможен лишь при построении социализма в одной стране, и потребовал многократного увеличения заданий пятилетки, утверждая, что по целому ряду показателей план может быть перевыполнен.
      Поскольку капиталовложения в тяжёлую индустрию почти сразу превысили ранее запланированную сумму и продолжали расти, была резко увеличена денежная эмиссия: в течение всей первой пятилетки рост денежной массы в обращении более чем в два раза опережал рост производства предметов потребления, что привело к росту цен и дефициту потребительских товаров.
      В июле 1930 года создаётся «Всесоюзное объединение по торговле с иностранцами» (Торгсин), занимавшееся обслуживанием гостей из-за рубежа, а также советских граждан, имеющих «валютные ценности» (золото, серебро, драгоценные камни, предметы старины, иностранные деньги), которые они могли обменять на пищевые продукты и другие потребительские товары. Множество советских граждан понесло в «Торгсин» оставшиеся у них обручальные кольца, нательные крестики, золотые царские монеты и  т. п. Через «Торгсин» были получены 287 млн. зол. руб. – более пятой части затрат на импортные закупки 1932-1935 годов; более 155 млн. руб. из этой суммы были выручены в голодные 1932-1933 годы в основном на продаже продовольственных товаров.
      Дневник А. Г. Соловьёва 1930 года: «2 августа. В Москве, да и во всей стране, очень большие трудности. Не хватает сырья, продовольствия. В магазинах и на рынках ничего не стало. Вводятся закрытые распределители для сокращенной и ограниченной выдачи пайков работникам.
      6 августа. В МК обсуждали письмо председателя СНК РСФСР Сырцова всем организациям под названием «Что-то надо делать?» в связи с трудностями снабжения. По его мнению, трудности из-за крутых мер по коллективизации и раскулачиванию, что вызвало сокращение поступления на рынок сырья и продовольствия. Рекомендует ослабить темпы, открыть свободный выход колхозов и совхозов на рынок, ослабив плановое регулирование. Обсуждение шло бурно. Были «за» и «против». Каганович назвал письмо Сырцова право-левацкой растерянностью и путаницей, потерявшей перспективу. Ни до чего не договорились.
      7 сентября. Вчера начался пленум МК. Обсуждается борьба с хозяйственными трудностями. Уханов доложил о катастрофическом сокращении поступления сырья и продовольствия. Сказал, что заводы и фабрики под угрозой остановки. Население даже ограниченный паек по карточкам получает с большими перебоями. Подвоз на рынки прекратился. Хлоплянкин добавил, что такое положение во всей стране. Хлебозаготовки срываются. Индустриализация под угрозой. Выступивший один из руководителей Фрумкин (Статуправление) стал доказывать, что этот кризис из-за преждевременного раскулачивания и быстрой коллективизации. Призвал дать свободу богатеям как единственный выход. Это выступление вызвало бурю протеста. Каганович оценил как антипартийную, правооппортунистическую вылазку. Напомнил, что истинная причина кризиса – подрывная работа троцкистов и правых оппортунистов. С ним согласился Сырцов, но противопоставил другие причины: бюрократическое администрирование снизу доверху, произвольное планирование, без участия низов, лишение низов инициативы, формализм, преувеличенные планы на произволенные нормы, на поставочные задания, на повышение урожаев, раздутые хлебозаготовки, полез вправо. Вспыхнуло возмущение. Яковлев, Каминский, Рындин и другие остро критиковали. Законно.
      4 ноября. Сегодня Сырцов выведен из Политбюро и снят с поста Председателя СНК РСФСР. Вместо него назначен Сулимов. В Наркоминделе вместо Чичерина назначен Литвинов. Куйбышев из ВСНХ назначен председателем Госплана вместо Кржижановского. Председателем ВСНХ назначен Орджоникидзе, а председателем ЦКК вместо него – Андреев. Большие перемены. Значит, так необходимо.
      7 ноября. Был на Красной площади. Парад войск. Речь т. Ворошилова. Демонстрация. Первый раз вывешен большой портрет т. Сталина. Через площадь большой транспарант с надписью «Да здравствует вождь мирового пролетариата т. Сталин». На мавзолее т. Сталин, Молотов, Калинин, Каганович, Ярославский, Вышинский. В газетах имя т. Сталина соединяется с Марксом, Энгельсом, Лениным. Призывы идти по пути Маркса – Энгельса – Ленина – Сталина. Как видно, т. Сталин признается в числе основоположников марксизма-ленинизма».
      13 ноября 1930 года Мартемьян Рютин был арестован по обвинению в контрреволюционной агитации и несколько месяцев провёл в Бутырской тюрьме. В белоэмигрантских кругах стало известно, что Рютина арестовали на основании агентурных сведений о его связи с группой председателя Совнаркома РСФСР С. И. Сырцова, выступавшей против сталинских методов индустриализации. На запрос председателя ОГПУ Менжинского Сталин приказал Рютина отпустить. После освобождения Рютин работал экономистом на предприятии «Союзэлектро».
      7 декабря 1930 года начался судебный процесс по сфабрикованному НКВД делу о вредительстве в промышленности и на транспорте «контрреволюционной организации Союза инженерных организаций (Промышленной партии)». Рассматривало его Специальное судебное присутствие Верховного Суда СССР под председательством А. Я. Вышинского, государственное обвинение представляли прокуроры Н. В. Крыленко и В. И. Фридберг, защитниками были И. Д. Брауде и М. А. Оцеп. Как и в «шахтинском деле», обвинения во «вредительстве» и «заговоре» позволяли оправдать расстройство хозяйственной жизни, возникшее из-за безграмотного планирования и управления промышленностью, нарушений технических норм под флагом «ударничества», хищений и бесхозяйственности.
      Помимо вредительства, подсудимым приписывались «шпионская работа по заданиям французского генерального штаба», «работа по дезорганизации Красной армии и подготовке изменнических действий со стороны отдельных частей и командного состава в тех же целях облегчения иностранной интервенции», «диверсионная работа, направленная на разрушение производительных сил советской промышленности, тыла Красной армии уже непосредственно в момент интервенции».
      Наиболее активным подсудимым на процессе оказался профессор Л. Рамзин. Он не только признал свою вину, но обвинил ещё и других. По окончании суда его поместили в особую тюрьму, где он занимался созданием нового парового котла и откуда его потом выпустили. В ходе процесса прямо в зале суда был арестован первый заместитель Председателя Госплана П. С. Осадчий, выступавший одним из общественных обвинителей на «шахтинском процессе».
      Из 8 обвиняемых пятеро были приговорены к расстрелу с конфискацией имущества, трое – к 10 годам лишения свободы и поражению в правах на 5 лет, также с конфискацией имущества. Президиум ЦИК СССР по ходатайству осуждённых заменил расстрел 10-летним тюремным заключением с поражением в правах на 5 лет (оставив в силе конфискацию имущества) и снизил срок наказания другим осуждённым с 10 до 8 лет (оставив в силе конфискацию имущества и 5 лет поражения в правах).
      С основным делом «Промпартии» были связаны и так называемые отраслевые дела «Промпартии» о вредительстве: в угольной промышленности, в нефтяной промышленности, в металлопромышленности, в текстильной промышленности, в химической секции Госплана, в лесной промышленности, в цементной промышленности,  электротехнической промышленности, в области топливного снабжения, в энергетической промышленности, в военной промышленности, в энергетике транспорта, в Наркомате путей сообщения, плюс т. н. «ленинградская группа», т. н. «профсоюз инженерно-технических работников», т. н. экономическая группа в ВСНХ» и др. (Все названия «вредительских организаций», как и на других аналогичных процессах, выдумывались следователями). Всего по делам, связанным с Промпартией, было арестовано более 2 тыс. человек.
      ***
      В ноябре 1930 года начальник Орграспредотдела ЦК Иван Москвин переводится на значительно более низкую должность заместителя председателя и начальника сектора кадров ВСНХ СССР. Начальником Орграспредотдела становится инструктор этого отдела Николай Ежов. Москвин так характеризовал Ежова: «Я не знаю более идеального работника, чем Ежов. Вернее, не работника, а исполнителя. Поручив ему что-нибудь, можно не проверять и быть уверенным – он всё сделает. У Ежова есть только один, правда, существенный недостаток: он не умеет останавливаться. Иногда существуют такие ситуации, когда невозможно что-то сделать, надо остановиться. Ежов – не останавливается. И иногда приходится следить за ним, чтобы вовремя остановить».
      В 1937 году Ежов расстреляет Москвина.
      ***
      19 декабря 1930 года Молотов сменил Рыкова на посту Председателя Совнаркома СССР.
      Согласно постановлению СНК от 27 декабря 1930 года, были аннулированы все прежние договоры о выданных иностранным фирмам концессиях. Имущество бывших иностранных собственников на сумму более чем в 1,5 млрд золотых рублей было национализировано. В ответ западные банки отказались покупать советское золото и выдавать под него кредиты, западные транспортные компании отказались перевозить советские грузы, а западные страховые фирмы – страховать советские грузы. Для получения иностранной валюты, необходимой для финансирования индустриализации, власти СССР принялись продавать на Запад всё, что можно, включая картины из коллекции Эрмитажа. В результате цены на предметы искусства упали, и выручка оказалась ничтожной – «по три рубля за „килограмм Рембрандта».
      1-й секретарь Северо-Кавказского крайкома партии Андрей Андреев, который в 1921 году во время дискуссии о профсоюзах стоял на платформе Троцкого и Бухарина, а позже возглавлял ЦК профсоюза железнодорожников, очень хорошо вписался в команду сталинских подручных – «сброд тонкошеих вождей», по выражению Осипа Мандельштама.  В декабре 1930 года он сменил Орджоникидзе на посту Председателя ЦКК, по совместительству занял пост наркома Рабоче-крестьянской инспекции (РКИ) СССР и стал заместителем Председателя СНК СССР.
      Григорий Сокольников, занимавший к этому времени пост полпреда (посла) СССР в Великобритании, в 1930 году переведён из членов ЦК в кандидаты в члены.
      Ивар Смилга в 1930 году вместе с А. Г. Белобородовым, К. Б. Радеком и Е. А. Преображенским заявил о разрыве с троцкизмом. Вскоре он был восстановлен в ВКП(б), вернулся в Москву., вновь вошёл в Президиум ВСНХ и был назначен заместителем председателя Госплана СССР.
      Карл Радек долго и изобретательно публично каялся в печати; в 1930 году  его восстановлен в партии, дали ему квартиру в Доме правительства («Дом на набережной») и доверили должность заведующего Бюро международной информации ЦК ВКП(б); он работал в газете «Известия», написал книгу «Портреты и памфлеты».

      1931 год: всеобщая карточная система и строительство Дворца Советов 

      В январе 1931 года по решению Политбюро ЦК ВКП(б) Наркомат снабжения СССР ввёл всесоюзную карточную систему распределения основных продуктов питания и непродовольственных товаров. Карточки выдавались только тем, кто трудился в государственном секторе экономики – на промышленных предприятиях, в государственных и военных организациях и учреждениях и в совхозах, а также их иждивенцам. Вне государственной системы снабжения оказались крестьяне и лишённые политических прав (лишенцы), вместе составлявшие более 80 % населения.
      25 февраля 1931 года первый секретарь Московского обкома РКП(б) Лазарь Каганович возглавил и Московский горком ВКП(б). Никита Хрущёв с января 1931 года – первый секретарь Бауманского, а с июля 1931 года – Краснопресненского райкомов ВКП(б); помимо решения хозяйственных вопросов, его задача заключалась в ликвидации разного рода оппозиционных настроений.
      Дневник А. Г. Соловьёва 1931 года: «1 мая. Был на Красной площади. Парад войск, демонстрация. На мавзолее т. Сталин и члены Политбюро. Большие портреты т. Сталина, Ленина, Энгельса, Маркса. Огромный транспарант с приветствием т. Сталину. Демонстранты несут несколько портретов т. Сталина. Раньше этого не было…».
      ***
      4 мая 1931 года РАПП в резолюции призвала всех пролетарских писателей «заняться художественным показом героев пятилетки» и доложить об исполнении этого призыва-распоряжения в течение двух недель.
      ***
      Отдел центральной регистратуры ОГПУ в справке о выселении кулаков с начала 1930 года до 30 сентября 1931 года определял число «спецпереселенцев» в 517 665 семей, 2 437 062 человека. Позже в справке Отдела по спецпереселенцам ГУЛАГа ОГПУ цифра значительно уменьшилась:  за 1930-1931 годы всего отправлено на спецпоселение 381 026 семей общей численностью 1 803 392 человека. Впечатляющая картина раскулачивания, процесса переселения и жизни спецпереселенцев на новых местах нарисована в романе Гузель Яхиной «Зулейха; открывает глаза».
      ***
      Иван Никитич Смирнов, член РСДРП с 1899-го и большевик с 1903 года, в декабре 1927 года на XV съезде исключённый из ВКП(б) в числе 75 виднейших сторонников Троцкого, после отбытия трёхлетней ссылки возглавил в 1931 году подпольную организацию. В неё вошли не смирившиеся с поражением Е. А. Преображенский, И. Т. Смилга, С. В. Мрачковский, В. А. Тер-Ваганян и др. В том же году, в июле, оказавшись в командировке в Берлине, Смирнов через Льва Седова восстановил связь с Троцким, которую по возвращении в СССР поддерживал с помощью тайных оппозиционеров, выезжавших за рубеж по долгу службы.
      ***
      Дневник А. Г. Соловьёва 1931 года: «8 ноября. Большие трудности с продовольствием. В магазинах ничего нет. Продкарточки и промкарточки не отовариваются. Базары замерли. Колоссальные очереди в ожидании, что-нибудь появится. Городской транспорт – трамвай совсем перестал работать. Вагоны на улицах стоят без движения. Ходим пешком. Везде опоздания на работу. Население настроено мрачно. Нас мобилизовали для массового проведения среди населения, на заводах, предприятиях, учреждениях разъяснительной кампании о причинах временных трудностей и на всеобщую мобилизацию их скорейшего преодоления».
      ***
      5 декабря 1931 года в ходе сталинской реконструкции Москвы было разрушено здание храма Христа Спасителя. Площадку планировалось отдать под строительство грандиозного Дворца Советов, высота которого вместе с венчающей его стометровой статуей Ленина должна была составить 415 метров. Строительство Дворца Советов велось до 1941 года, было остановлено с началом войны и больше не возобновлялось, а на его месте устроили бассейн.
      Дневник А. Г. Соловьёва 1931 года: «14 декабря. Был на инструктивном собрании в МГК пропагандистов по разъяснению хозяйственных трудностей среди населения. Инструктировал Каганович и новый привлеченный 2-й секретарь Хрущев. Но дельное получили только от Кагановича. Хрущев говорил очень путано и невразумительно. Как могли выдвинуть его на этот пост, непонятно. Очень недалекий и ограниченный».
      *** 
      В декабре 1931 года Зиновьева утвердили заместителем председателя Государственного учёного совета и членом коллегии Народного комиссариата просвещения РСФСР.
      **
      В Алма-Ату ссылали не только троцкистов. Владимир Щелкачёв, будущий известный учёный механик и гидравлик, в 1931 году вместе с настоятелем посещаемого им храма протоиереем Владимиром Воробьёвым был осуждён по обвинению в участии в церковной контрреволюционной организации. Воробьёва расстреляли, а Щелкачёва осенью 1931 года сослали в Алма-Ату. «Привезли туда и сказали: “Где хотите, там и живите, любую работу себе ищите. Режим такой: раз в 10 дней должны у нас отмечаться”. А там было четыре института – медицинский, сельскохозяйственный, ветеринарный и педагогический. В педагогическом как раз преподаватель теоретической механики требовался, туда я сразу же и направился…»
      Видимо, Алма-Ата была не таким уж аулом.

      1932 год: Союз советских писателей и «Союз марксистов-ленинцев»

      В январе 1932 года Никита Хрущёв становится вторым секретарём Московского горкома ВКП(б). А. Г. Соловьёв в дневнике записывает: «28 января. На партактиве Каганович выступил с докладом об итогах Мосгороблпартконференции. Меня и некоторых других удивляет быстрый скачок Хрущева. Очень плохо учился в Промакадемии. Но приобрел симпатию Аллилуевой [Надежда Аллилуева, вторая жена Сталина. – А. А.], учился с ней в одной группе. В прошлом году из Промакадемии его послали первым секретарем РК. А вскоре взяли в МГК. Теперь второй секретарь, вместе с Кагановичем. Но удивительно недалекий и большой подхалим.
      28 февраля. … Есть новость. ВСНХ разукрупняется. Выделены и созданы Наркомат легкой промышленности и Наркомат лесной промышленности. На перекрестках улиц появились светофоры трех цветов: зелёный – путь свободен, желтый – внимание, красный – стой. По европейскому образцу…».
      ***
      В 1932 году Рютин вместе с В. Н. Каюровым, М. С. Ивановым, П. А. Галкиным, Г. Рохкиным и ещё несколькими большевиками с дореволюционным стажем учредил «Союз марксистов-ленинцев». Летом 1932 года в обращении «Ко всем членам ВКП(б)» Рютин писал: «Партия и пролетарская диктатура Сталиным и его кликой заведены в невиданный тупик и переживают смертельно опасный кризис. С помощью обмана и клеветы и одурачивания партийных лиц, с помощью невероятных насилий и террора… Сталин за последние пять лет отсёк и устранил от руководства все самые лучшие, подлинно большевистские кадры партии, установил в ВКП(б) и всей стране свою личную диктатуру… Авантюристические темпы индустриализации, влекущие за собой колоссальное снижение реальной заработной платы рабочих и служащих, непосильные открытые и замаскированные налоги, инфляцию, рост цен…; авантюристическая коллективизация с помощью невероятных насилий, террора…, привели всю страну к глубочайшему кризису, чудовищному обнищанию масс и голоду как в деревне, так и городах… Ни один самый смелый и гениальный провокатор для гибели пролетарской диктатуры, для дискредитации ленинизма не мог бы придумать ничего лучшего, чем руководство Сталина и его клики».
      И это написано в то время, когда бывшие вожди разгромленных оппозиций каялись и пели осанну Сталину!
      В сентябре 1932 года Рютин был арестован; на допросах держался исключительно мужественно, брал всю вину на себя. В октябре связи с делом «Союза марксистов-ленинцев» Зиновьев и Каменев, не имевшие к нему никакого отношения, исключены из партии за недоносительство. Зиновьев арестован и Особым совещанием при ОГПУ осуждён на 4 года ссылки и выслан в Кустанай. Каменев отправлен в ссылку в Минусинск.
      Дневник А. Г. Соловьёва 1932 года: «9 ноября. Сегодня тяжелый день. Придя в Промакадемию для чтения лекции, застал большое смятение. Ночью дома трагически погибла жена т. Сталина – Н. С. Аллилуева. Она много моложе его, лет 30 с чем-то. Стала женой после революции, работая молодой сотрудницей ЦК. Теперь училась последний год в Промакадемии на химическом факультете. Была на моих лекциях. Одновременно заканчивала Менделеевский институт на факультете искусственного волокна. И вот эта загадочная смерть. Среди промакадемцев много всяких разговоров и предположений. Одни говорят, ее застрелил т. Сталин. Далеко за полночь он сидел один в кабинете за бумагами. Услышал за спиной у двери шорох, схватил револьвер и выстрелил. Он стал очень подозрителен, всё кажется, что на него покушаются. А это входит жена. Сразу наповал. Другие говорят, у них были большие политические расхождения. Аллилуева обвиняла в жестокости к оппозиционерам и раскулачиванию. Во время спора в запальчивости т. Сталин стрелял в нее. Третьи утверждают, несчастье произошло из-за семейной ссоры. Аллилуева вступилась за отца, старого ленинца, и за старшую сестру, партийку. Обвинила мужа в недопустимом бессердечном преследовании их за некоторое несогласие с ним. Тов. Сталин не стерпел упреков и стрелял. Много разных других слухов и сплетен застал я. Из ЦК позвонили прекратить всякие домыслы и вымыслы. Заниматься чем положено – учебой. Парткомовцы провели летучие беседы и пресекли всякие разговоры. Правильно. Не к лицу быть кумушками».
      Поразительный психологический штрих: многие большевики считали Сталина убийцей жены, но в их глазах это не отражалось на его положении вождя партии!
      Сокольников в 1932 году был назначен заместителем народного комиссара иностранных дел, а Угланов привлечён к партийной ответственности по делу «Союза марксистов-ленинцев», обвинён в содействии «контрреволюционной» деятельности этой группы и исключён из партии.
      Из дневника А. Г. Соловьёва 1932 года: а«13 апреля. Начался судебный процесс над 18 вредителями на электростанциях. Действовали по заданию из-за границы. Когда же закончим с прохвостами?».
      ***
      23 апреля 1932 года постановлением ЦК ВКП(б) «О перестройке литературно-художественных организаций» всех писателей согнали в единую организацию – Союз писателей СССР. Ведущее положение в новом Союзе заняли руководители РАПП, ветераны Гражданской войны Александр Фадеев и Владимир Ставский. 
      ***
      22 октября 1932 года Политбюро ЦК ВКП (б) по инициативе Сталина создаёт на Украине и в Северо-Кавказском крае чрезвычайные комиссии для увеличения хлебозаготовок; возглавили их члены Политбюро – председатель СНК Вячеслав Молотов и секретарь ЦК Лазарь Каганович. В ноябре Казанович выехал на Украину, с ним – секретарь ЦК и заведующий организационно-инструкторским отделом ЦК Павел Постышев, который до этого занимался выбивание хлебозаготовок в Поволжье. Станицы, не выполняющие план хлебозаготовок, Каганович и Постышев заносили на «чёрные доски». Это означало:
    а) немедленное прекращение подвоза товаров и полное прекращение кооперативной и государственной торговли на месте и вывоз из кооперативных лавок всех наличных товаров;
    б) полное запрещение колхозной торговли, как для колхозов, колхозников, так и единоличников;
    в) прекращение всякого рода кредитования, досрочное взыскание кредитов и других финансовых обязательств;
    г) проверку и очистку органами РКИ в колхозных, кооперативных и государственных аппаратах от всякого рода «чуждых и враждебных элементов»;
    д) аресты органами ОГПУ виновников срыва хлебозаготовок и сева как саботажников.
      ***
      На первом пленуме Оргкомитета Союза советских писателей (29 октября – 3 ноября 1932 года) заявила о самороспуске последняя независимая литературная группа –  «Перевал», руководимая критиком Александром Воронским. К этой группе принадлежали прозаики Николай Зарудин, Артём Весёлый, Иван Катаев и критики Дмитрий Горбов и А. Лежнев, наряду с Воронским являвшиеся её ведущими теоретиками.
      ***
      В конце 1932 года было объявлено об успешном и досрочном выполнении первой пятилетки – за четыре года и три месяца. Подводя её итоги, Сталин сообщил, что тяжёлая индустрия выполнила план на 108 %. За период между 1 октября 1928 года и 1 января 1933 года производственные основные фонды тяжёлой промышленности увеличились в 2,7 раза. Современные исследователи утверждают, что статистика была сфальсифицирована, и ни одна из целей пятилетнего плана не была достигнута даже близко. Более того: в сельском хозяйстве и в промышленных отраслях, зависящих от сельского хозяйства, произошёл резкий спад. Часть партийной номенклатуры была крайне возмущена, например, бывший Председатель Совнаркома РСФСР С. И. Сырцов охарактеризовал репортажи о достижениях как «очковтирательство».

      1933 год: голод, партийные чистки и аресты

      В январе 1933 года Павел Постышев назначается вторым секретарём ЦК КП(б) Украины и секретарём Харьковского обкома (генеральным секретарём ЦК КП(б)У был тогда Станислав Косиор). В результате насильственного изъятия у крестьян продовольствия в ряде районов СССР, особенно на Украине и в Казахстане, в 1932-1933 годах разразился голод. Несмотря на широкие масштабы голода, информация о нём тщательно и относительно успешно скрывалась от остального населения; вокзалы в голодающих районах были оцеплены войсками ОГПУ, чтобы не дать умирающим от голода людям выехать и разнести вести о происходящем. Число умерших от голода, по разным оценкам, составило от 3 с лишним до 8,8 миллиона.
      ***
      С октября 1932-го по апрель 1933 года было арестовано 38 человек по делу «антипартийной контрреволюционной группы правых Слепкова и других» («бухаринская школа»); в числе арестованных был Угланов. Участникам группы предъявлены стандартные для партийных оппозиционеров обвинения: «активная борьба с Советской властью в целях восстановления капиталистического строя в СССР», «контрреволюционная деятельность», агитация «в интересах международной буржуазии». 34 из 38 арестованных были приговорены коллегией ОГПУ к тюремному заключению на срок от 2 до 8 лет, либо к ссылке сроком на 1-3 года. Лишь четверо, включая Угланова, были освобождены из-под стражи с прекращением дела. После нескольких писем Угланова к Сталину он в мае 1933 года был назначен управляющим «Обьрыбтрестом» в Тобольске, где в 1934 году его восстановили в партии.
      Сталин забавлялся с поверженными противниками, как рыболов с рыбками – то наматывал леску, то вновь отпускал…
      ***
      В конце 1932 года благодаря доносу ОГПУ вышло на след подпольной организации Ивана Смирнова. По делу так называемой «контрреволюционной троцкистской группы Смирнова И. Н., Тер-Ваганяна В. А., Преображенского Е. А. и других» в начале 1933 года были арестованы 89 человек, из них 71 – члены и трое – кандидаты в члены ВКП(б). Г. А. Молчанов, возглавлявший секретно-политический отдел ГУГБ НКВД СССР, считал, что в организации состояло свыше 200 человек; однако «смирновцев» своевременно предупредил «свой человек» в ОГПУ.
      ***
      Каганович и Хрущёв, выполняя указания Сталина о чистке в рядах партии, довели долю исключённых в московских парторганизациях до 11, 9 % от общей численности членов партии.
      ***
      В 1933 году Зиновьев восстановлен в рядах ВКП(б) и направлен на работу в Центросоюз. Каменев в декабре 1933 года также восстановлен в партии и назначен директором научного издательства «Academia».
      Писатель Юрий Домбровский в 1933 году был арестован и выслан из Москвы в Алма-Ату.

      1934 год: «Съезд победителей», ГУЛАГ, убийство Кирова

      В январе 1934 года на Московской партийной конференции Григорий Сокольников, бывший нарком финансов и бывший заместитель председателя Госплана СССР, был подвергнут резкой критике за «ошибки в области индустриализации»; Каганович заявил, что простая колхозница политически грамотнее «учёного» Сокольникова.
      24 января 1934 года Кагановича, назначенного Председателем Комиссии партийного контроля (КПК) при ЦК ВКП(б) (прежняя ЦКК), на посту первого секретаря МГК ВКП(б) сменил Хрущёв, ставший также членом ЦК ВКП(б).
      С 26 января по 10 февраля 1934 года в Москве проходил XVII съезд ВКП(б). Пропаганда окрестила его «Съездом победителей»: сплошная коллективизация крестьянства была завершена, индустриализация успешно двигалась вперёд, и впервые партийный съезд проходил при отсутствии какой-либо оппозиции. (Позже XVII съезд стали называть «Съездом расстрелянных»: более половины его делегатов были расстреляны в годы «Большого террора»). На съезде был утверждён второй пятилетний план развития народного хозяйства СССР на период с 1933 по 1937 годы. Зиновьев, после обращения к Сталину был приглашённый на съезд, выступил с хорошо подготовленной покаянной речью, полной славословий в адрес Сталина и его соратников, самобичевания за оппозиционную деятельность в прошлом. Каменев также выступил с покаянной речью.
      10 февраля первый секретарь Горьковского (Нижегородского) крайкома партии Андрей Жданов становится секретарём и членом Оргбюро ЦК ВКП(б); в марте-апреле того же года его назначают заведующим Сельскохозяйственным отделом ЦК, затем – заведующим Планово-финансово-торговым отделом ЦК. Он быстро становится вторым после Сталина партийным идеологом.
      Георгий Маленков после XVII съезда назначается заместителем заведующего Отделом руководящих партийных органов ЦК цк вкп(Б) (бывший Орграспредотдел).
      ***
      Из дневника А. Г. Соловьёва 1934 года: «6 марта. …Немало беседовал по старой службе с Носовым. Он был откровенен. Обижался на Кагановича, почему-то преследует. Говорит, подобрал себе замом по КПК и членом Оргбюро ЦК Ежова, работника из Наркомзема [Ежов работал заместителем наркома земледелия СССР в 1929-1930 гг. – А. А.]. Чем-то сильно понравился ему во время организации НКЗ и Наркомсовхозов. Рассказал очень интересную новость про партийный съезд. Оказывается, несмотря на сильное возвеличивание т. Сталина в выступлениях, в делегациях обсуждался вопрос о возможной замене генсека. Он возник по инициативе т. Сталина. Он хотел знать, имеются ли [делегаты, настроенные] против него. Оказалось, имеются. Высказывались за замену его самого и его окружения. Предлагали генсеком Кирова. При избрании состава ЦК т. Сталин получил меньше голосов, чем т. Киров, Орджоникидзе, Куйбышев и некоторые другие. Но большинство членов ЦК избрали генсеком т. Сталина».
      ***
      Вечером 13 апреля 1934 года бригады «Мосразбортреста» начали разрушение Сухаревой башни. Через шесть дней были разобраны шесть метров башни, а 29 апреля завершили разбор её верхней части.
      ***
В июне ё934 года цены на пайковый (выдаваемый по карточкам) хлеб увеличены в два раза, что их приблизило их к коммерческим ценам.
      ***
      10 июля 1934 года согласно Постановлению ЦИК СССР вместо упразднённого в 1930 году НКВД РСФСР образован новый, союзно-республиканский Народный комиссариат внутренних дел (НКВД). В его составе имелось Главное управление исправительно-трудовых лагерей и трудовых поселений. В октябре того же года это управление было переименовано в «Главное управление лагерей, трудпоселений и мест заключ ения» – ГУЛАГ. В дальнейшем это управление ещё дважды переименовывалось и в феврале 1941 года получило закрепившееся название «Главное управление исправительно-трудовых лагерей и колоний НКВД СССР».
      И новый наркомат, и его важнейшую составную часть – Главное управление государственной безопасности (ГУГБ) возглавил Генрих (Иегуда Енох) Ягода, чей отец приходился двоюродным братом Михаилу Израилевичу Свердлову – отцу Якова Свердлова. Получив среднее образование, Генрих/Енох работал статистиком в Нижнем Новгороде, где познакомился с Яковом Свердловым, что и положило начало его карьере.
      Ягода по советским меркам того времени мог считаться либералом: он стремился к замене правового произвола «социалистической законностью». Подобные настроения были распространены среди тогдашней политической элиты СССР – в том же духе высказывались, в частности, Ворошилов и Каганович; впрочем, они, в отличие от Ягоды, вовремя сумели подладиться к противоположной точке зрения, которой придерживался  Сталин.
      ***
      Из дневника А. Г. Соловьёва 1934 года: «29 сентября. Летчики Громов, Спирин, Филин установили новый мировой рекорд, за 75 часов – 12 411 км. Сталинские соколы делают чудеса. Но почему сталинские? Разве он их обучал? Вообще не очень понятно, почему все стало называться сталинским: авиация, индустриализация, коллективизация, Беломоро-Балтийский канал и многое другое. Будто это все дело рук не партии, не народа. До чего велико человеческое честолюбие. Никто не оспаривает выдающейся руководящей роли т. Сталина. Но зачем же приписывать только себе дело всей партии, народа?! Но пусть наслаждается, лишь бы дело шло хорошо и успешно».
      ***
      1 декабря 1934 года в Ленинграде в здании обкома партии тридцатилетний коммунист Леонид Николаев застрелил руководителя ленинградской парторганизации, члена Политбюро, Оргбюро и секретаря ЦК ВКП(б) Сергея Мироновича Кирова.
      В тот же день постановлением ЦИК и СНК СССР дела по обвинению в государственных преступлениях было предписано рассматривать в ускоренном и упрощённом порядке («списочный порядок осуждения») без адвокатов, ходатайства о помиловании не принимать, смертные приговоры приводить в исполнение немедленно после вынесения. Этот чудовищный «порядок» положил начало тому «большому террору», который, в отличие от начатого при Ленине «красного террора», захлестнул и большевистскую верхушку.
      Против Николаева и его знакомых НКВД возбудил уголовное дело по обвинению в участии в «подпольной зиновьевской организации», возглавляемой придуманным  «ленинградским центром». Руководители НКВД Генрих Ягода и его заместители пытались мягко саботировать навязываемую им Сталиным версию о причастности к убийству Кирова бывших оппозиционеров – прежде всего возглавлявшего ранее Петросовет/Ленсовет Григория Зиновьева, а также Льва Каменева и их сторонников. Однако заведующий Отделом руководящих парторганов ЦК ВКП(б) Ежов, к неудовольствию чекистов, всё-таки направил следствие в нужное Сталину русло. Сам Ежов так вспоминал об этом на февральско-мартовском пленуме 1937 года: «…Начал т. Сталин, как сейчас помню, вызвал меня и Косарева [Александр Косарев – первый секретарь ЦК ВЛКСМ. – А. А.] и говорит: “Ищите убийц среди зиновьевцев”. Я должен сказать, что в это не верили чекисты и на всякий случай страховали себя ещё кое-где по другой линии, по линии иностранной, возможно, там что-нибудь выскочит…».
      Иными словами, уже тогда (а скорее всего, и гораздо раньше) Сталин лично указывал чекистам, кого им хватать. А уж как выколачивать показания, они решали сами.
      16 декабря были арестованы Каменев и Зиновьев.
      Из дневника А. Г. Соловьёва 1934 года: «17 декабря. Варгу, Войтинского и меня вызвали в ЦК к Бауману [Карл Бауман в то время заведовал Отделом научно-технических изобретений и открытий ЦК ВКП(б). – А. А.]. Он сообщил нам об аресте числившихся при нашем институте Сафарова, Зиновьева, Каменева, причастных к убийству Кирова... Бауман предложил строго следить за сотрудниками. Мы были очень удручены и озабочены. Разве приятно, что наш институт попал в сферу подозрения и следствия».
      28 и 29 декабря 1934 года в Ленинграде выездная сессия Военной коллегии Верховного суда СССР под председательством Василия Ульриха рассмотрела дело Николаева и ещё 13 человек, в основном комсомольских руководителей Ленинграда. Всех их непосредственно обвинили в организации убийства Кирова, они были приговорены к расстрелу. В приговоре утверждалось, что все они были «активными участниками зиновьевской антисоветской группы в Ленинграде», а впоследствии – «подпольной террористической контрреволюционной группы», которую возглавлял так называемый «ленинградский центр». Большинство подсудимых не признали себя виновными. Николаев свои признательные показания подтвердил лишь после того, как Ульрих допросил его в отсутствие других подсудимых. В 5 часов 45 минут 29 декабря 1934 года Николаеву и всем остальным осуждённым к смертной казни был оглашён приговор; уже через час они были расстреляны. Согласно рассказу конвоира, услышав приговор, Николаев крикнул: «Обманули!».
      На следующий день после расстрела Николаева Сталин направил членам Политбюро записку «Уроки событий, связанных со злодейским убийством тов. Кирова», где говорилось, что преступление было совершено по прямому указанию Зиновьева и Троцкого. Начались аресты бывших сторонников оппозиции.

      1935 год: «кировский поток», обвинение Енукидзе, стахановское движение

      Смилга, потрясённый убийством Кирова, написал некролог о погибшем, но газета «Известия» его не поместила, а автор был вновь исключён из ВКП(б) и 1 января 1935 года арестован.
      Из дневника А. Г. Соловьёва 1935 года: «1 января. Огромная победа. По решению ноябрьского пленума ЦК сегодня отменена карточная система. Установлена свободная торговля хлебом, мукой, крупой. Отменены двойные цены – нормировочные и коммерческие. Устанавливается единая государственная розничная цена. Повышается зарплата».
      Одновременно с началом свободной продажи продуктов вводилось ограничение по отпуску товаров в одни руки.
      9 января 1935 года состоялось заседание «Особого совещания при НКВД по уголовному делу «ленинградской контрреволюционной зиновьевской группы Сафарова, Залуцкого и других». На этом заседании были осуждены 77 человек, которых приговорили к различным срокам заключения.
      11 января 1935 года издан приказ НКВД СССР № 0012 «О переименовании Суздальского, Верхнеуральского, Ярославского, Челябинского и Тобольского политизоляторов НКВД в концентрационные лагеря особого назначения». (11 ноября того же года их переименуют в «тюрьмы НКВД особого назначения»).
      16 января 1935 года на процессе т. н. «московского центра» Зиновьев был приговорён к 10 годам заключения, Каменев – к 5 годам. Обоих отправили в Верхнеуральский концлагерь.
      Дневник А. Г. Соловьёва 1935 года: «18 января. Ужасно, каких огромных размеров достигла контрреволюционная подпольщина. После ознакомления с материалом Варга выразил удивление: как же так, как видно из материалов, контрреволюционное подполье существует и действует три года. Почему же чекисты НКВД не могли обнаружить, а теперь сразу такое обилие репрессий. Ведь убил т. Кирова только один Николаев. Но Войтинский напомнил: нельзя подвергать сомнению верховное правосудие и большевистскую “Правду”».
      25 января от атеросклерозного тромба скоропостижно скончался 47-летний член Политбюро Валериан Куйбышев.
      26 января 1935 года Сталин подписал постановление Политбюро о высылке из Ленинграда на север Сибири и в Якутию 663 бывших сторонников Зиновьева. Одновременно 325 бывших оппозиционеров были переведены из Ленинграда на партийную работу в другие районы. Аналогичные действия предпринимались и в других местах. В период января-февраля 1935 года были арестованы 843 «зиновьевца». В последующие месяцы 1935 года был проведён ряд операций: партийные чистки, паспортные чистки, операция «бывшие люди».
      Дневник А. Г. Соловьёва 1935 года: «28 января. После пропагандистского семинара на Дорхимзаводе в институте застал у Варги Осинского. Он очень обеспокоен. В ‘Правде” опубликован некролог на смерть Куйбышева. По его словам, из некролога вычеркнуты несколько фамилий [подписавшихся]. Его, Осинского, Косиора, Чубаря, Постышева, Петровского, Рудзутака. На замечание Варги: вероятно, простое недоразумение, — Осинский возразил, что все вычеркнутые – члены или кандидаты ЦК, и сделано это неспроста. По-видимому, что-то имеется против. Осинский очень забеспокоился. Хотя нам совсем непонятно такое беспокойство.
      3 марта. Вызывался в ЦК к Бауману… От него узнал, что закончившийся пленум ЦК утвердил секретарём ЦК Андреева, а Кагановича, назначенного наркомом путей сообщения, освободил от обязанностей секретаря ЦК и МК, а также председателя КПК. Председателем КПК утвердил секретаря ЦК Ежова. На мой вопрос, что за причина такого быстрого выдвижения Ежова, ведь до недавнего времени совсем не было известно его имя, Бауман улыбнулся, говорит, он показывает себя очень твердым человеком с огромным нюхом. За него горой Каганович. Очень доверяет и т. Сталин».
      Управлением НКВД по Ленинградской области в течение одного месяца выселению из Ленинграда подлежали 5 тысяч семей бывших дворян и тому подобных «бывших людей». С 28 февраля по 27 марта 1935 года были отправлены в ссылку 11 072 человек (4833 глав и 6239 членов семей), в том числе: бывших князей – 67, графов – 44, баронов – 106, бывших офицеров императорской и белой армий – 1177, священнослужителей – 218.
      Хрущёв 7 марта 1935 года в дополнение к должности первого секретаря Московского горкома ВКП(б) получил пост первого секретаря Московского областного комитета ВКП(б). На обеих должностях он сменил Кагановича.
      Жену Николаева Мильду Драуле после убийства Кирова исключили из партии. В том же месяце она была арестована, а 10 марта 1935 года расстреляна. Подверглись репрессиям другие родственники Николаева: мать, брат, сёстры, двоюродный брат, родственники его жены.
      С 1 апреля 1935 года в Ленинграде началась новая операция, в ходе которой к 25 апреля было выселено ещё 5100 семей (22 511 человек). Позднее до 15 июня 1935 года за пределы Ленинграда, погранзоны и 100 км режимной местности дополнительно было выслано свыше восьми тысяч человек – так называемый «Кировский поток».
      Дневник А. Г. Соловьёва 1935 года: «10 апреля. Был в комендатуре НКВД. Вызывали для сдачи оружия. Есть приказ о полной сдаче огнестрельного и холодного оружия под угрозой строгого наказания. Можно иметь только по особому разрешению… Просил оставить наган и возобновить разрешение, но меня грубо обругали, сказали, что я гражданский работник и нет гарантии, что этот наган [не] может послужить для нового политического убийства. А поэтому разрешение аннулировано, и наган отбирается. Мне очень обидно, сильно расстроился».
      На пленуме ЦК ВКП(б) 6-7 июня 1935 года слушался вопрос «О служебном аппарате Секретариата ЦИК Союза ССР и товарище А. Енукидзе». (Авель Енукидзе, крёстный отец Надежды Аллилуевой, до марта 1935 года являлся секретарём ЦИК СССР).  Докладчик, секретарь ЦК ВКП(б) Ежов, объявил собравшимся, что из-за преступного попустительства Енукидзе на территории Кремля была создана террористическая группа, главным в которой является Лев Каменев. Сюда же в докладе Ежов притянул Троцкого, Зиновьева, меньшевиков, белогвардейцев и т. д. Пленум единогласно исключил Енукидзе из партии, а Каменев, сидевший в тюрьме по делам «Союза марксистов-ленинцев» и «Московского центра», вновь оказался на скамье подсудимых.
      Дневник А. Г. Соловьёва 1935 года: «10 июня. Неприятная новость. Старейший большевик, один из основателей в прошлом веке бакинской социал- демократической партии, Енукидзе, исключен из партии за бытовое разложение и снят с поста секретаря ЦИК СССР. Второй старый большевик Бадаев за то же снят с поста председателя ВЦИК и получил взыскание. Войтинский сказал, что они ездили в командировку на Дальний Восток для вручения наград. На них донесли, что они в вагоне вели себя распутно. Что-то не хочется верить. Ведь людям почти по 60 лет, старики и старейшие партийцы на высоких постах. Не без голов же они».
      27 июля 1935 Военной коллегией Верховного суда СССР под председательством Ульриха на закрытом судебном заседании, без участия государственного обвинителя и защиты, ряд служащих Кремля, сотрудников кремлёвской комендатуры, военнослужащих, были обвинены в создании нелегальной антисоветской организации и подготовке покушения на Сталина.
      1 октября 1935 года были отменены карточки на промтовары, а вскоре повышены зарплаты в промышленном секторе. Одновременно были ещё больше повышены государственные пайковые цены на все товары и увеличены объёмы принудительной подписки на облигации государственного займа.
      Дневник А. Г. Соловьёва 1935 года: «30 декабря. Был на московском партактиве по итогам декабрьского пленума ЦК. Доклад делал Хрущев: о руководстве стахановским движением, об итогах проверки партдокументов, о плане реконструкции Москвы. Вопросы огромны, а докладчик слабый не то что Молотов или Каганович».
      ***
      Тимофей Сапронов в 1935 году вместе с женой Натальей Майш и с Владимиром Смирновым был арестован по делу так называемой «контрреволюционной децистской организации Сапронова Т. В. и Смирнова В. М.»

      ***
      В 1935 году появилось «движение стахановцев», названное в честь забойщика шахты Алексея . Стаханова, который, согласно официальной информации того времени, в ночь с 30 на 31 августа 1935 года выполнил за смену 14,5 нормы.

      1936 год: «первый московский процесс» и замена Ягоды Ежовым
   
      Сталин, казалось бы, достиг своей цели: послушная пропаганда сопричислила его к лику святых Маркса, Энгельса и Ленина. Однако он чувствовал, что для основной массы населения, знакомой с марксизмом понаслышке, это звучит недостаточно весомо. Ему хотелось стать ещё и наследником русской исторической традиции. 
      В постановлении ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 26 января 1936 года были подвергнуты критике взгляды академика М. Н. Покровского, рассматривавшего всю историю российской государственности исключительно с классовой точки зрения – как феодальную эксплуатацию народных масс. Теперь концепция Покровского характеризовалась как вульгаризация марксизма, а его учебники истории были изъяты из обращения. Иван Калита, Александр Невский, Иван Грозный, Пётр Первый из отрицательных персонажей превратились в положительных, их деятельность по укреплению московско-русского государства была объявлена прогрессивной.
      ***
      В феврале 1936 года Ежова на посту заведующего Отделом руководящих партийных органов ЦК ВКП(б) сменил его заместитель Георгий Маленков.
      18 июня около 11 утра Максим Горький скончался в Горках на 69-м году жизни, пережив сына своего Максима Пешкова чуть более чем на два года. Последние слова Горького, оставшиеся в истории, были сказаны медсестре Липе (О. Д. Чертковой): «А знаешь, я сейчас с Богом спорил. Ух, как спорил!».
      Дневник А. Г. Соловьёва 1936 года: «28 июня. Были в Третьяковке. Перед входом огромная скульптура т. Сталина во весь рост. Внутри, в вестибюле, огромный портрет. Между прочим, его скульптуры во многих местах: в Измайловском, Останкинском и других парках, в Сокольниках, на площадях. В метро, оно работает уже второй год, скульптуры и портреты т. Сталина на всех станциях по всей линии       Сокольники — ЦПКО с ответвлением от центра до Брянского вокзала. А метро называется им. Кагановича, в честь его бурной деятельности по сооружению».
      Сокольников 26 июля 1936 года арестован по делу «Параллельного антисоветского троцкистского центра», в том же месяце он опросом исключён из состава кандидатов в члены ЦК и вообще из партии.
      19 августа 1936 года открылся процесс «Антисоветского объединенного троцкистско-зиновьевского центра (также известен как «процесс шестнадцати») – первый из так называемых «московских процессов», показательный суд над Григорием Зиновьевым, Львом Каменевым, Иваном Смирновым и восемью другими руководителями партии, в прошлом активных участников оппозиции. Отдельную группу обвиняемых составили пятеро бывших членов Компартии Германии, эмигрировавшие в СССР. Всех их обвинили в том, что они по указанию Троцкого создали объединённый троцкистско-зиновьевский террористический центр для совершения убийства руководителей ВКП(б) и Советского правительства, убили Кирова, готовили убийство Сталина, Ворошилова, Жданова, Кагановича, Орджоникидзе, Косиора и Постышева. Дело слушалось в Военной коллегии Верховного Суда СССР под председательством Василия Ульриха c 19-го по 24 августа 1936 года, в качестве обвинителя выступал Андрей Вышинский. Все 16 подсудимых были признаны виновными,
      Зиновьев и Каменев на процессе дали показания о причастности Томского, Рыкова и Бухарина к контрреволюционной деятельности. 22 августа Томский застрелился у себя на даче в подмосковном посёлке Болшево. В постскриптуме предсмертного письма, адресованного Сталину, он писал: «Если ты хочешь знать, кто те люди, которые толкали меня на путь правой оппозиции в мае 1928 года — спроси мою жену лично, только тогда она их назовёт». Встретившийся с женой Томского Ежов выяснил (согласно его собственному заявлению), что Томский имел в виду Ягоду.
      Угланов 23 августа был вновь исключён из партии и арестован.
      24 августа всех подсудимых на «московском процессе» приговорили к высшей мере наказания – расстрелу. 25 августа приговор привели в исполнение.
      Дневник А. Г. Соловьёва 1936 года: «27 августа. Читаю я эти статьи, и становится страшно. Неужели действительно все пронизано врагами? Неужели нельзя никому стало верить? А что если эти массовые призывы в какой-то мере преувеличены, ошибочны? Это было бы ужасно. Могли бы пострадать и невинные. Но трудно не верить, хотя бы и через силу. Ведь устами печати говорит и призывает партия. Как же можно ей не верить?».

      «Ежовые рукавицы»

      25 сентября 1936 года находившийся в отпуске Сталин и бывший при нём Жданов отправили в Москву шифротелеграмму следующего содержания:
      «ЦК ВКП(б). Тт. Кагановичу, Молотову и другим членам политбюро ЦК. Первое. Считаем абсолютно необходимым и срочным делом назначение тов. Ежова на пост наркомвнудел. Ягода явным образом оказался не на высоте своей задачи в деле разоблачения троцкистско-зиновьевского блока ОГПУ, опоздал в этом деле на 4 года. Об этом говорят все партработники и большинство областных представителей наркомвнудела. Замом Ежова в наркомвнуделе можно оставить Агранова… Что касается КПК, то Ежова можно оставить по совместительству, а первым заместителем Ежова по КПК можно было бы выдвинуть Яковлева Якова Аркадьевича [нарком земледелия СССР c декабря 1929-го по апрель 1934 года, осуществивший варварскую сталинскую коллективизацию. Расстрелян в июле 1938 года. – А. А.]… Ежов согласен с нашими предложениями… Само собой понятно, что Ежов остаётся секретарём ЦК».
      26 сентября 1936 года Ягода был снят с поста наркома внутренних дел и назначен наркомом связи. НКВД возглавил Ежов.
      4 октября Политбюро одобрило записку Ежова и Вышинского об осуждении 585 человек. На подлиннике решения стояли подписи: «За. Каганович, Молотов, Постышев, Андреев, Ворошилов, Ежов».
      Из дневника А. Г. Соловьёва 1936 года: «14 ноября. Появилась брошюра Л. Берия – секретаря Грузинского ЦК – «К вопросу об истории большевистских организаций в Закавказье». Это его июльский доклад 1935 г. на собрании тифлисского партактива. В брошюре выдвигается огромная организующая роль т. Сталина закавказских парторганизаций в 90-х гг. до последнего времени. Я не знаю Берия, но много слышал о нем от моего приятеля С. Жбанкова. Вместе учились в ИКП [Институт красной профессуры – учебное заведение ЦК ВКП(б) для подготовки высших идеологических кадров партии и преподавателей общественных наук в вузах. – А. А.]. Он живет в Троицком переулке в доме НКВД как бывший чекист. Под ним квартира, закрепленная за Берия для проживания во время приездов в Москву. Приезжает он часто. Говорят, любимец т. Сталина. Но в быту ведет себя очень распущенно. Жбанков жалуется, когда приезжает Берия, то нет никакого покоя. Пьянка, крики, женщины, песни, танцы, дым коромыслом. Раз Жбанков позвонил, чтобы я пришел к нему. Поднимаясь по лестнице, я был оглушен. С обеих сторон двери в квартиру открыты. Берия занимал обе квартиры. Пьяные мужики и женщины орали, не обращая никакого внимания. Жбанков позвал, чтобы я увидел, как безобразничают Берия и его гости. Впечатление очень тяжелое.
      [Я живу на улице Мещанской рядом с этим домом, его нынешний адрес – 2-й Троицкий переулок, дом 6а, строение 3. Этот 5-этажный дом с надстройкой вроде 6 этажа построен в 1929-1930 гг. в конструктивистском стиле – последний крик тогдашней моды – для сотрудников НКВД и Коминтерна. По сведениям общества «Мемориал», в годы террора были расстреляны не менее 11-ти жильцов этого дома – разумеется, не считая Берии, расстрелянного в 1953 году. – А. А.].
      1 декабря. На съезде [Чрезвычайный VIII Всесоюзный съезд Советов СССР, проходивший в Москве с 25 ноября по 5 декабря 1936 года, в последний день своей работы утвердил новую конституцию СССР, согласно которой высшим органом власти вместо Съезда Советов стал Верховный Совет СССР. – А. А.] звучат восторженные выступления, одобряющие сталинскую Конституцию. Все по мере сил славословят т. Сталина. Особенно выделяется славословие Хрущева – первого секретаря МК и МГК. Все его длинное выступление, вернее чтение, пронизано явным заискиванием. Даже т. Сталин, слушая его, все время хмурился... В речи Хрущева склонялось имя Сталина много больше полсотни раз. Это становилось неприятным. Возникла мысль: разве партии нужно такое явно – заискивающее славословие ее вождя?...
      19 декабря. Сегодня провел день в Задонске. Знакомился с работой райкома, с работниками. Беседовал с активистами. Жалуются на чрезмерные трудности. Получили из района очень тяжелое задание по хлебозаготовкам. У колхозов приходится отбирать чуть ли не подчистую. Они протестуют, говорят, обрекаем на голод. Все дело в том, что центр и область дают задания, исходя из валового учета урожая на корню, без учета частичной гибели посевов, разных неизбежных потерь в поле, в скирдах. Фактически в амбар поступает половина вала, а то и меньше. Выходит, на бумаге одно, а на деле половина. Отдать по заготовкам, себе ничего не останется. Отсюда недоразумения: насильный отбор, закрытие рынков, отказ в снабжении промтоварами, недовольство населения, обвинения местных работников в саботаже, в сопротивлении, в антипартийности и антигосударственности, аресты, привлечение к ответственности. А разобраться по существу никто не хочет…».
      Для партработника Соловьёва обречь людей на голод – всего лишь «недоразумение»!
      Остальные советские люди, хоть и жившие часто впроголодь, но всё-таки не голодавшие, изо дня в день читали в газетах статьи об успехах пятилетки, о счастливой жизни в колхозах и о вездесущих вредителях, действующих по заданиям Троцкого и империалистических разведок, слушали по радио бодрые песни и смотрели полные оптимизма советские кинофильмы. В 1936 году для фильма «Цирк» Василий Лебедев-Кумач написал на прекрасную музыку Исаака Дунаевского «Песню о Родине»:
      «Шиpока стpана моя pодная,
      Много в ней лесов полей и pек.
      Я дpугой такой стpаны не знаю,
      Где так вольно дышит человек!
      За столом никто у нас не лишний,
      По заслугам каждый награжден,
      Золотыми буквами мы пишем
      Всенародный Сталинский закон».

      1937-1939 годы: «Перспективы захватывающие»

      10 января 1937 года Военной коллегией Верховного суда СССР Ивар Смилга приговорён к расстрелу за «участие в троцкистской контрреволюционной террористической организации». Приговор приведён в исполнение в тот же день, тело Смилги кремировано, прах захоронен в одной из общих могил Донского кладбища.
      В тот же день та же Военная коллегия приговорила к смертной казни Мартемьяна Рютина. Процесс по вынесению приговора длился 25 минут, Рютин отказался от дачи показаний и был расстрелян в тот же день. Он погребён в Донском монастыре. Вместе с ним были расстреляны 11 его сторонников.
      С 23-го по 30 января 1937 года проходил процесс «Параллельного антисоветского троцкистского центра» («второй московский процесс». Дело слушалось в Военной коллегии Верховного Суда СССР, основными подсудимыми были Георгий Пятаков, Карл Радек, Леонид Серебряков, Григорий Сокольников. Председательствовал снова Ульрих, обвинял Вышинский. 30 января 1937 года все 17 подсудимых были признаны виновными. К смертной казни были приговорены 13 человек, в том числе Пятаков и Серебряков. Радека, Сокольникова и Арнольда приговорили к 10 годам, Строилова к 8 годам тюремного заключения. В приговоре также было указано, что Троцкий и его сын Лев Седов в случае их обнаружения на территории СССР, подлежат немедленному аресту и преданию суду Военной коллегии Верховного суда СССР.
      Во время «второго московского процесса» против Бухарина были выдвинуты новые обвинения в заговорщической деятельности, в газетах и на радио началась его травля. В феврале 1937 года Бухарин объявил голодовку в знак протеста против предъявленных ему обвинений.
      В 2009 году в газете «Известия» утверждалось, что палач Украины, кандидат в члены Политбюро ЦК ВКП(б) Павел Постышев усомнился в вине Бухарина. В январе 1937 года Постышев был освобождён от должности секретаря Киевского обкома, в марте – от должности второго секретаря ЦК КП(б)У и назначен секретарём Куйбышевского обкома ВКП(б). На этой должности Постышев приобрёл известность массовым поиском «врагов народа», а также кампаниями по поиску с лупой «фашистских символов» на школьных тетрадях, спичечных коробках, пищевых продуктах и т. п.
      ***
      Старый враг РАППа Александр Воронский, уже подвергавшийся аресту в1935 году,  был арестован повторно 1 февраля 1937 года. Арестованный вслед за ним по обвинению в шпионаже писатель Борис Пильняк подписал показания о «пагубном влиянии» Воронского, названного инициатором написания «Повести непогашенной луны» (в ней содержится намёк на участие Сталина в убийстве Фрунзе). Кроме того, в качестве преступного деяния была представлена организация Воронским писательских групп «Перевал» и «30-е годы», последняя из которых хотя и распалась, но продолжала действовать и собираться неформально.
      ***
      Левые пролеткультовцы, выражая взгляды большинства большевиков, пытались записать всех русских классиков в реакционеры:  они же были дворянами и эксплуатировали крепостных крестьян! Кручёных и Маяковский призывали «сбросить Пушкина с корабля современности». Однако помле поворота Сталина в сторону русской исторической традиции партийные литературоведы отыскали в творчестве русских классиков народные корни и даже революционные тенденции. Особенно хорошо это получалось с Пушкиным. Разве он не написал богохульную «Гавриилиаду» и разве не благословил заранее  расстрел большевиками царской семь в оде с вполне революционным названием «Вольность»:
      «Самовластительный Злодей!
      Тебя, твой трон я ненавижу,
      Твою погибель, смерть детей
      С жестокой радостию вижу».
      В 1937 году в СССР широко отмечалось столетие со дня смерти А. С. Пушкина (тогда вообще было принято отмечать годовщины смертей, п не рождений): проводились многочисленные мероприятия, газеты были полны сообщений на пушкинскую тему. 10 февраля 1937 года у памятника Пушкину в Москве в честь юбилея был проведён многотысячный митинг. К митингу было приурочено открытие обновлённой записи на постаменте - была возвращена строка из стихотворения «Памятник»: «Что в мой жестокий век восславил я свободу». 
      ***
      Дневник А. Г. Соловьёва 1937 года: «19 февраля. Ужасное событие. Вчера вечером на квартире застрелился Орджоникидзе. Рассказывают, что арестовали как врага народа его родственника. Он запротестовал перед т. Сталиным, сказал, что ручается за невиновность, но безрезультатно. Стал обвинять т. Сталина в произволе и беззаконии. Отказался нести за это как член Политбюро ответственность. Тов. Сталин вспылил, произошла крупная ссора. Орджоникидзе сказал, что будет решительно протестовать, и ушел. А вечером застрелился. Это очень тяжелое событие. Ведь Орджоникидзе любимец партии».
      Газеты сообщили, что Орджоникидзе умер от паралича сердца.
      23 февраля 1937 года открылся Пленум ЦК ВКП(б), продлившийся до 5 марта. В повестке дня были вопросы:
      «Дело тт. Н. И. Бухарина и А. И. Рыкова» (докладчик Н. И. Ежов);
      «Об уроках вредительства, диверсии и шпионажа японо-немецко-троцкистских агентов» (докладчики В.М. Молотов, Л. М. Каганович и Н. И. Ежов);
      «О недостатках партийной работы и мерах ликвидации троцкистских и иных двурушников» (докладчик И. В. Сталин).
      Сталин на пленуме хотел окончательно приравнять своих давно поверженных политических противников, доставшихся ему в наследство от Ленина, к банде убийц и шпионов. В заключительном слове он, в частности, сказал: «Следующий вопрос – о вредителях, диверсантах и о всех других агентах, троцкистского и нетроцкистского типа, иностранных государств. Я думаю, что все товарищи поняли и осознали, что эта порода людей, – каким бы флагом она ни маскировалась, троцкистским или бухаринским, нам все равно, – эта порода людей не имеет ничего общего с каким бы то ни было политическим течением в рабочем движении. Это оголтелая банда наемных убийц, диверсантов, шпионов, вредителей и т.д. и т.д. Это, я думаю, люди поняли и осознали».
      27 февраля был утверждён первый список кандидатов на расстрел из 479 человек. И этот, и последующие списки формировал и представлял Ежов, утверждали члены Политбюро, оформлял расстрелы Ульрих. Эта процедура безотказно проработала до сентября 1938 года. Первые два списка 1937 года (27 февраля и 19 марта) — никем из руководства НКВД не подписаны. В дальнейшем каждый список перед визированием в Политбюро подписывали с марта по июль 1937 года – начальник 4-го  (секретно-политического) отделения ГУГБ НКВД, с августа 1937 года – начальник 8-го (учетно-регистрационного) отделения ГУГБ, с июня 1938 года – 1-й специальный отдел НКВД). На списках можно найти подписи В. М. Курского, С. Г. Гендина, Я. С. Агранова, М. И. Литвина, Л. Н. Бельского, В. Е. Цесарского и И. И. Шапиро. Списки от 14 августа 1937 года и 10 июня 1938 года подписаны заместителем наркома НКВД Ежова М. П. Фриновским. Все документы поступали к Сталину с сопроводительными записками от Ежова.
      28 марта 1937 года Ягода был арестован НКВД у себя на даче в подмосковных Озёрах.
       [Мой дедушка. Владимир Иванович Алексеев служил там у Ягоды садовником. После ареста Ягоды у дедушки и и бабушки Надежды Михайловны отобрали жильё в Озёрах и переселили их с 12-летней дочкой Ритой, моей матерью, в посёлок НКВД возле Головинского кладбища. – А. А.].
      Лишь путём опроса, проведённого с 31 марта по 4 апреля, Политбюро принимает решение: ввиду обнаружения антигосударственных и уголовных преступлений Ягоды, совершённых в бытность его наркомом внутренних дел, считать необходимым исключение его из партии и ЦК и санкционировать его арест. Ягоду обвинили в «связях с Троцким, Бухариным и Рыковым, организации троцкистско-фашистского заговора в НКВД, подготовке покушения на Сталина и Ежова, подготовке государственного переворота и империалистической интервенции.
      4 апреля центральные газеты СССР вышли с официальным сообщением об отстранении Ягоды от должности наркома связи и передаче его дела следственным органам. В тот же день были арестованы многие его родственники, в том числе брат жены Иды, бывший руководитель РАПП Леопольд Авербах. Авербаха обвинили в «участии в антисоветской заговорщицкой террористической организации», его имя было включено в расстрельный сталинский список, датированный 14 августа 1937 года (№ 1 в списке из 25 арестованных высокопоставленных сотрудников НКВД) с подписью «за 1-ю категорию Сталин, Молотов». Все арестованные из этого списка расстреляны 14 августа 1937 года  (хотя ходили слухи, что Авербах покончил жизнь самоубийством, бросившись в лестничный пролёт, когда его вели на очередной допрос).
      Дневник А. Н. Соловьёва 1937 года: «19 апреля. Вчера забыл записать беседу со старым знакомым Носовым в Иванове. Жалуется на придирки из центра. Уполномоченный НКВД требует ареста всех бывших троцкистов, а Носов не соглашается, считает их честно работающими. Из-за этого его обвиняют в покровительстве. В откровенной беседе я высказал предположение, не попали ли на удочку иностранных контрразведок сами работники НКВД. Ежов человек недалекий и ограниченный, провести его опытным разведчикам нетрудно. Ничего не стоит подсунуть разные провокационные письма и оболгать честных людей. Вот и разжигается ажиотаж. Носов выразил сомнение, чтобы через 20 лет советской власти, когда в основном построен социализм, оказалась такая масса врагов, причем из людей труда. … Я не мог ни отрицать, ни согласиться с Носовым. Слишком далеко нахожусь от органов следствия и от партийного руководства, незнаком со всеми следственными данными. Как же могу судить [я], рядовой партиец? Конечно, иногда закрадываются сомнения. Но не верить партруководству, ЦК, т. Сталину не могу. Это было бы кощунственно не верить партии....
      2 мая. На Садовом кольце и Мещанской [1-я Мещанская, ныне Проспект Мира. – А. А.] начали беспощадно выкорчевывать все многочисленные деревья. Из густой зеленой магистрали 20-верстного кольца вырисовывается голое каменное ущелье. Мой сосед по квартире Лисиц иронизирует: «Сталинский план реконструкции Москвы в действии». Газеты объясняют необходимостью готовить Москву к автотранспортной перегрузке. Сейчас уже действует 20 тысяч разных автомобилей и автобусов. Какая же будет теснота, когда Москва по плану достигнет 7 млн. населения вместо теперешних трех, а автотранспорт превысит более 200 тысяч...»
      Сейчас в Москве только легковых автомобилей 3,8 млн.
      Угланов был внесён в сталинский список от 15 мая 1937 года по 1-й категории (расстрел); «за» проголосовали Сталин, Молотов, Каганович, Ворошилов, Ежов. Военной коллегией Верховного суда СССР 31 мая 1937 года он приговорён к расстрелу и в этот же день расстрелян вместе с А. Д. Арефьевым, И. О. Шлейфером, В. А. Яковлевым и др. Место захоронения – «могила невостребованных прахов» № 1 крематория Донского кладбища.
      26 мая 1937 года Смирнов В.М. за те же преступления, за которые он подвергался репрессиям в 1927-1935 годах, осужден Военной коллегией Верховного суда СССР к высшей мере наказания – расстрелу.
      Дневник А. Н. Соловьёва 1937 года: «1 июня. Начальник спецотдела Стернин по секрету сообщил, что зам. наркома обороны маршал Гамарник застрелился у себя дома. Арестована большая группа самого высшего комсостава во главе с маршалом Тухачевским, зам. наркома обороны. Гамарник тоже подлежал аресту. Всех обвиняют в шпионаже в пользу фашистов. Творится что-то неладное.
      3 июня. Прочитал в газете о смерти вчера сестры т. Ленина — Марии Ильиничны Ульяновой в возрасте 59 лет. С волнением ходил в Клуб управления делами СНК, где выставлен гроб для прощания. У гроба, сгорбившись, сидела Крупская. Я высказал ей свое сочувствие и печаль. Она поблагодарила. Я поинтересовался, отчего так рано умерла. Крупская тяжело вздохнула и сказала, что не могла пережить тяжелых условий, творящихся вокруг нас. Присмотритесь, говорит, повнимательнее, неужели не замечаете нашей совершенно ненормальной обстановки, отравляющей жизнь.  Я не стал расспрашивать, мало ли чего может наговорить человек, переживающий горе. При выходе встретился с Крыленко с очень болезненным видом. Я поинтересовался, чем он болен. Ответил: ужасной душевной болезнью. Спрашиваю, что за причина или какое несчастье? Говорит, очень большое. Невыносимо душат «ежовы рукавицы». Замечаю: прокурор, а говорит такое неладное. Усмехается – уже не прокурор, отстранили за либерализм и политическую слепоту, за чрезмерное критическое отношение к ведению судебных дел Военной коллегией. Теперь такие ленинцы, как я, не ко двору, в моде Ежовы и Вышинские, выскочки с потерянной совестью… Крыленко возмущенно заговорил о «курином умишке и воробьиной близорукости» Ежова и его окружения, очень далеких от Дзержинского и Менжинского. Упиваясь властью, они легко поддаются дезинформации и провокациям вражеских контрразведок, стремящихся уничтожить наши кадры и ослабить успехи. Верят доносам, раздувают дела, создают новую почву для новых обвинений, дезинформируют и вводят в заблуждение руководство партии и правительства. Со временем партия разберется и осудит виновных. Но сейчас мы переживаем страшное время. Я глубоко поражен таким страшным пессимизмом Крыленко. Но в рассуждения вступать не решаюсь. Как могу я, рядовой работник партии, далеко стоящий от руководящих сфер и источников информации, осуждать или оправдывать страшную обстановку. Разве Крупская или Крыленко не могут ошибаться или преувеличивать? Только вера в партию может быть неоспоримой. Ее руководству виднее».
      ***
      11 июня 1937 года, в течение одного дня, прошёл процесс над высшими военачальниками РККА.
      Первоначальная информация о существовании в СССР заговора высших военачальников против Сталина и о контактах заговорщиков с командованием рейхсвера (в 1935 году переименован в вермахт) исходила от белоэмигранта генерала Скоблина. Она не содержала конкретных имён и не имела документального подтверждения; возможно, Сталин через НКВД сам подбросил эти сведения, чтобы получить «доказательства» заговора как бы «со стороны». Предполагается, что руководитель РСХА (Имперское главное управление безопасности – Reichssicherheitshauptamt, сокр. RSHA ) Рейнхард Гейдрих, узнав о болтовне Скоблина, организовал взлом архивов германского Генштаба и абвера (военной разведки); однако найденные материалы оказались неубедительными, и Гейдрих сфабриковал дополнительные документы, «подтверждающие» политические связи между командованием РККА и рейхсвера. Существуют разные версии того, каким образом эти материалы попали в СССР; есть, в частности, сведения, что посредником в переговорах между Берлином и Москвой выступил президент Чехословакии Эдвард Бенеш, собственноручно написавший письмо Сталину. Начальник внешней разведки службы безопасности (SD-Ausland – VI отдел РСХА) Вальтер Шелленберг утверждал, что Сталин через Ежова заплатил за документы три миллиона рублей. Однако материалы Гейдриха не найдены ни в германских архивах, ни в советских, ссылки на них в ходе следствия над руководителями Красной Армии отсутствуют, поэтому многие вообще сомневаются в их существовании.
    Существовал ли в самом деле заговор военных против Сталина? Об этом очень трудно судить, поскольку показания выбивались с помощью пыток. На уровне конкретных действий обвинения ничем не подтверждены, хотя многие командиры, несомненно, были недовольны некомпетентным наркомом обороны Климентом Ворошиловым, а возможно, и вообще политическим руководством сталинской партийной верхушки. Нельзя исключать и того, что Тухачевский и его соратники в разговорах с генералами рейхсвера пытались выяснить, не использует ли Германия возможное отстранение Сталина в ущерб интересам СССР. Достоверно одно: никаких реальных действий «заговорщики» не предпринимали. Но Сталин интересы страны рассматривал исключительно сквозь призму укрепления своей личной власти. В РККА начались аресты. Реальные связи, сложившиеся в ходе её длительного сотрудничества с рейхсвером, превратились теперь в повод для обвинений в предательстве.
      (В отличие от штатского Сталина, бывший ефрейтор, ветеран Первой мировой войны Адольф Гитлер прекрасно понимал ценность армейского профессионализма. В гитлеровской Германии считалось, что вермахт стоит вне политики; в нём не было организаций НСДАП, а члены НСДАП, вступая в вермахт, покидали партию. Гитлер хорошо знал, что армейская верхушка не любит и его самого, и нацистов в целом. Тем не до конца войны, когда у Гитлера окончательно поехала крыша, единственными его репрессиями в отношении генералов было увольнение в 1938 году под надуманными предлогами военного министра генерал-фельдмаршала Вернера фон Бломберга и главнокомандующего сухопутными войсками Вернера фон Фрича. Именно благодаря своему кадровому составу вермахт до 1945 года мог оказывать активное сопротивление, несмотря на почти семикратно превосходство СССР и США в бронетехнике и более чем четырёхкратное – в авиации).   
      По делу военачальников обвинялись:
          маршал Советского Союза Михаил Тухачевский – недавний 1-й заместитель наркома обороны СССР, на момент ареста – командующий войсками Приволжского военного округа;
          командармы 1-го ранга:
              Иона Якир – командующий войсками Киевского ВО;
              Иероним Уборевич – командующий войсками Белорусского ВО;
          командарм 2-го ранга Август Корк – начальник Военной академии им. Фрунзе;
          комкоры:
              Роберт Эйдеман – председатель Центрального совета Осоавиахима;
              Витовт Путна – военный атташе при полпредстве СССР в Великобритании;
              Борис Фельдман – начальник Управления по командному и начальствующему составу РККА;
              Виталий Примаков – заместитель командующего войсками Ленинградского ВО;
          армейский комиссар 1-го ранга Ян Гамарник – первый заместитель наркома обороны СССР, начальник Политуправления РККА.
      Их обвинили в создании антисоветской троцкистской военной организации, связанной со всеми прочими врагами Сталина: со Львом Троцким и его сыном Львом Седовым, с осуждёнными в январе 1937 года Георгием Пятаковым и Леонидом Серебряковым, с уже арестованными к тому времени Николаем Бухариным и Алексеем Рыковым, а также с германским генеральным штабом. Следствие утверждало, что целью организации был насильственный захват власти в СССР в обстановке его военного поражения от Германии и Польши.
      Приговор был вынесен Специальным судебным присутствием Верховного Суда СССР в составе: армвоенюрист Василий Ульрих, маршалы Василий Блюхер и Семен Будённый, командармы Яков Алкснис, Борис Шапошников, Иван Белов, Павел Дыбенко и Николай Каширин, комдив Елисей Горячев. Пятеро из них (кроме Ульриха, Будённого, Шапошникова и Горячева, застрелившегося в ожидании ареста) в 1938 года сами были расстреляны.
       Все подсудимые были признаны виновными и расстреляны немедленно по вынесении приговора.
      ***
      20 июня 1937 года родители и сёстры Ягоды были высланы сроком на 5 лет в Астрахань.
      Дневник А. Г. Соловьёва 1937 года: «6 июля. На собрании пропагандистов в МК встретил Подвойского. Он крайне возмущен расстрелом военачальников. Говорит, всех отлично знает как честных революционеров и не верит в их предательство. Рассказал ужасное про Тухачевского. Сперва он жаловался на резкое охлаждение т. Сталина при встречах как зам. наркома обороны. Потом хотели послать его в Лондон на коронацию короля Георга. Внезапно отменили, сняли с поста зам. наркома и послали в Куйбышев командующим Приволжским военным округом на место освобожденного Дыбенко. Прямо с поезда попросили зайти в обком партии. Там и арестовали. И не только его, но и всю семью».
      30 июля 1937 года нарком внутренних дел СССР Н. И. Ежов подписал Оперативный приказ № 00447 «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов». В приказе ставилась радача разгрома «антисоветских элементов» и состав «оперативных троек» по рассмотрению дел такого рода. Тройки состояли из начальника областного УНКВД, секретаря обкома ВКП(б) и прокурора. Приказ предписывал «с 5 августа 1937 года во всех республиках, краях и областях начать операцию по репрессированию бывших кулаков, активных антисоветских элементов и уголовников, в Узбекской, Туркменской, Казахской, Таджикской и Киргизской ССР операцию начать с 10 августа с. г., а в Дальневосточном и Красноярском краях и Восточносибирской области с 15 августа с. г.». Общее руководство проведением операций было возложено на заместителя наркома внутренних дел СССР, начальника Главного управления государственной безопасности НКВД СССР комкора М. П. Фриновского.
      Управлениям НКВД в республиках, краях и областях были установлены лимиты на количество арестованных по первой (расстрел) и второй (лагеря) категорий. Оттуда разнарядки доводились до отдельных предприятий и учреждений, а первые секретари республиканских, краевых и областных парторганизаций наперебой просили увеличить им лимиты, особенно по первой категории.
      На основании приказа № 00447 с августа 1937-го по ноябрь 1938 года были арестованы около 1,7 млн человек, 390 тыс. человек расстреляны, 380 тыс. отправлены в концлагеря.  Тех, кто ранее (в том числе при раскулачивании в1929-1931 гг.) был осуждён на 3-5 лет и успел отсидеть срок, теперь арестовывали повторно и либо расстреливали, либо отправляли в концлагеря на 10-15 лет. Приговоры выносились республиканскими, краевыми и областными тройками НКВД.
      Дневник А. Г. Соловьёва 1937 года: «3 августа. На общем партсобрании нарком Каганович мобилизовал нас на повышение бдительности. НКВД раскрыл на наших предприятиях шпионско-вредительские гнезда. Арестовано много инженеров и техников. Нарком требует присмотреться ко всем, кто был знаком и соприкасался с арестованными. Считает, что не все корни выкорчеваны. Обязанность всех коммунистов быть чекистами. Тяжелая обстановка».
      13 августа 1937 года в Москве; по обвинению в шпионаже юыл расстрелян Александр Воронский; прах захоронен на Донском кладбище.
      27 сентября 1937 года был приговорён к расстрелу Тимофей Сапронов. Его жена Майш Н. А., кроме высылки в Архангельскую область, на основании решений Особого совещания при Коллегии ОГПУ в 1929-1933 годах подвергалась высылке также в Северо-Восточную, Крымскую, Центрально-Черноземную области и в город Саратов. Она же по обвинению в принадлежности к антисоветской организации 12 февраля 1949 года Особым совещанием при МГБ СССР лишена свободы сроком на 10 лет. Освобождена из мест заключения 29 октября 1955 года, реабилитирована в 1956 году Верховным Судом Казахской ССР.
      ***
      12 октября 1937 года Ежов становится кандидатом в члены Политбюро ЦК ВКП(б).
      ***
      Дневник А. Г. Соловьёва 1937 года: «11 декабря. По радиорепродукторам передавалась речь т. Сталина на предвыборном собрании в Сталинском районе Москвы. Речь вдохновляющая и очень мобилизующая на новые гигантские успехи. Слушая его, забываешь о всех неприятных явлениях. Все-таки велика сила партии, ведущей народ к великим социалистическим успехам. Перспективы захватывающие.
      13 декабря. Сегодня сообщают, что голосовало почти 100% избирателей. 99% [голосов] отдано за кандидатов блока коммунистов и беспартийных. Это величайшая победа партии. Доверие и любовь к ней безграничны. Все текущие ненормальности отходят на задний план. Не в них дело, а в доверии к партии, к ее руководителю. В этом главная сила».
      ***
      27 января 1938 года Никита Хрущёв избран и. о. первого секретаря ЦК КП(б) Украины и членом Политбюро ЦК КП(б) Украины, заменив на этом посту Станислава Косиора. Также Хрущёв становится кандидатом в члены Политбюро ЦК ВКП(б) вместо Павла Постышева.
      ***
      16 февраля 1938 года старший сын Троцкого Лев Седов в возрасте 31 года скончался в русской клинике в Париже после операции по поводу аппендицита. Большинство политических сторонников Троцкого считало, что Седов был либо убит сталинскими агентами в больнице, либо отравлен ими ранее (до операции он болел уже около года).
      ***
      В ночь на 22 февраля 1938 года Павел Постышев вместе с женой Татьяной Постоловской был арестован на своей московской квартире, а 26 февраля 1938 года снят со всех постов.
      Со 2-го по 13 марта 1938 года в Военной коллегии Верховного Суда СССР при председательствующем Ульрихе и государственном обвинителе Вышинском проходил «третий московский процесс» по делу «антисоветского право-троцкистского блока». Обвинялись виднейшие бывшие оппозиционеры по списку, подписанному Сталиным, Молотовым и Ворошиловым 1 ноября 1937 года: Рыков, Бухарин, Крестинский, Раковский, Розенгольц, Иванов, Чернов, Гринько, Зеленский, Бессонов, Икрамов, . Ходжаев, Шарангович, Зубарев, Буланов и Максимов-Диковский, а также бывший нарком НКВД Ягода. Подсудимые обвинялись «в измене родине, шпионаже, диверсии, терроре, вредительстве, подрыве военной мощи СССР, провокации военного нападения иностранных государств на СССР, – преступлениях, предусмотренных статьёй  58, пункты 2, 7, 8, 9, 11, 12 УК РСФСР, а также в убийстве Кирова, Менжинского и  Куйбышева. Помимо этого, Бухарина обвиняли в сотрудничестве с царской охранкой и в заговоре против советского правительства в 1918 году, чтобы «сорвать Брестский мир, свергнуть Советское правительство, арестовать и убить В. И. Ленина, И. В. Сталина и Я. М. Свердлова и сформировать новое правительство из бухаринцев… троцкистов и „левых“ эсеров». Многие «заговорщики» даже не были знакомы друг с другом, но Вышинский объяснил, что некоторые члены банды могут не знать друг друга и тем не менее составлять одну банду.
      Кроме того, несколько человек обвинялись в убийстве А. М. Горького и его сына Максима Пешкова: тот же Ягода, секретарь Горького (и сотрудник ОГПУ) П. П. Крючков, врачи Л. Г. Левин, И. Н. Казаков и Д. Д. Плетнёв.
      Как и на других аналогичных процессах, следствие было заменено составлением сценариев мнимой «преступной деятельности» подсудимых. Если тот или иной подсудимый выдерживал пребывание в холодной камере и избиения, его подвергали непрерывному допросу в течение нескольких суток со сменными следователями, и когда от бессонницы у человека начинались галлюцинации, он подписывал что угодно. Самые стойкие сдавались, если им угрожали арестом жён и детей, и даже давали послушать, как те кричат в соседней комнате. Признания, подписанные уже сдавшимися, показывали тем, кто ещё держался.   
      Суд счёл вину всех обвиняемых доказанной и 13 марта 1938 года всех подсудимых, кроме троих, приговорил к высшей мере наказания – расстрелу. Они были расстреляны и похоронены 15 марта на спецобъекте «Коммунарка» Московской области (сейчас около МКАД).
      Суд приговорил Плетнёва, «как не принимавшего непосредственно активного участия в умерщвлении т. т. В. В. Куйбышева и А. М. Горького, хотя и содействовавшего этому преступлению», к 25 годам заключения, а Раковского и Бессонова, «как не принимавших прямого участия в организации террористических и диверсионно-вредительских действий», к 20 и 15 годам заключения соответственно. Для всех троих, однако, это оказалось лишь отсрочкой казни: Плетнёв, Раковский и Бессонов были расстреляны 11 сентября 1941 года в Медведевском лесу под Орлом вместе со 154 другими политзаключёнными при приближении гитлеровских войск.
      ***
      За 9 месяцев (с 1 июля 1937 по 1 апреля 1938 года) число заключенных в тюрьмах и лагерях увеличилось более чем на 800 тыс. человек, превысив 2 млн.
      ***
      8 апреля 1938 года нарком НКВД Николай Ежов назначается по совместительству наркомом водного транспорта СССР. 
      3 мая 1938 года Станислав Косиор лишён всех партийных постов и арестован. Ему предъявили обвинение в принадлежности к так называемой «Польской военной организации». В тот же день М. А. Каган, заместитель начальника Управления НКВД по Дальневосточному краю Генриха Люшкова, в связи с укрывательством им брата-троцкиста вызван в Москву и арестован. Люшков в ожидании ареста отправил свою жену и падчерицу в европейскую часть СССР, откуда они должны были уехать в Польшу под предлогом лечения дочери.
      ***
      8 мая 1938 года сосланные родители и сёстры Генриха Ягоды были приговорены к 8 годам исправительно-трудовых лагерей. 16 мая 1938 года были расстреляны его жена Ида Авербах, 1905 г. р. (племянница Якова Свердлова), и две сестры – Эсфирь Григорьевна Ягода-Знаменская, 1896 г. р., и Лилия Григорьевна Ягода, 1902 г. р.
      О судьбе других сестёр Ягоды известно немного.
      Розалия Григорьевна Шохор-Ягода (1890-1950) после отбытия срока заключения ещё 5 лет провела в ссылке на Колыме.
      Таисия Григорьевна Ягода-Мордвинкина (1895-1988) после освобождения 29 октября 1949 года была выслана в Красноярский край.
      Фрида Григорьевна Фридлянд-Ягода, 1899 г. р., после освобождения из лагеря (1949) была повторно осуждена на 10 лет ИТЛ.
      Их отец Григорий Филиппович (Гершен Фишелевич) Ягода, 1859 г. р., умер в заключении в Воркуте в 1939 году, мать Мария (Маса-Хася) Гавриловна умерла в Северо-Восточном ИТЛ в 1940 году.
      Моя мать Рита, дочь служившего у Ягоды садовника В. И. Алексеева, в детстве с общалась с сыном Ягоды Гариком (Генрихом), 1929 г. р. После ареста родителей Гарик жил в детских домах, где ему дали фамилию матери – Авербах. В 1945 году поступив в Куйбышевский железнодорожный техникум, он указал в какой-то анкете, что его отец – бывший нарком Ягода, после чего был исключен из техникума. В 1949 году приговорен Особым совещанием при МГБ СССР к 5 годам лагерей. В 1953 году амнистирован, получил инженерное образование, реабилитирован. Женился, много лет жил в городе Ангарске, где у него родились дети – Виктор и Виктория. В 1969 году развёлся, перебрался в Северодонецк Ворошиловградской области, женился во второй раз, у него родился сын Станислав. Позднее Г. Г. Авербах переехал с новой семьёй в город Гусь-Хрустальный, а уже в преклонном возрасте перебрался в Израиль. Умер в 2003 году в Ашдоде.
      ***
      26 мая 1938 года Люшков получил телеграмму с вызовом в Москву. На Дальний Восток прибыли зам Ежова Михаил Фриновский и начальник Главного политуправления РККА Лев Мехлис для проведения чистки руководства Тихоокеанского флота, погранвойск и местного НКВД.
      12 июня 1938 года Люшков получил от жены Нины телеграмму с условной фразой «шлю свои поцелуи»; в ночь на 13 июня он ушёл в Манчжурию и сдался японцам. Однако его жена отправила телеграмму, ещё находясь в СССР, позже была задержана на границе и арестована. Её дочь (падчерицу Люшкова) Людмилу забрала семья родного отца.
      ***
      Дневник А. Г. Соловьёва 1938 года: «12 июня. …Ходил в Госплан. Сотрудники не могли решить нашего вопроса, попал к Вознесенскому. Он очень изменился. Совсем не похож на бывшего икаписта [то есть из Института красной профессуры. – А. А.]. Еще бы – председатель Госплана, зам. председателя СНК СССР. Держится уверенно, чувствуется властность, некоторая заносчивость. Но встретил все-таки по-товарищески… Пожаловался на обилие в народном хозяйстве неполадок, ошибок, неувязок, диспропорций. Все это, по его мнению, дело рук вредителей в планировании за многие годы».
      18 июня 1938 года Хрущёв становится первым секретарем ЦК КП(б) Украины и членом Оргбюро ЦК КП(б) Украины.
      В начале августа 1938 года нарком НКВД Украины Александр Успенский и начальник Управления НКВД по Ленинградской области Михаил Литвин были у Ежова на даче. Он им сказал: «Нужно прятать концы в воду. Нужно в ускоренном порядке закончить все следственные дела, чтобы нельзя было разобраться». По словам Успенского, Литвин заметил: «Если не удастся всё скрыть, придётся перестреляться. Если я увижу, что дела плохи, – застрелюсь». В Ленинграде за 1938 год было расстреляно 20 769 человек. У ленинградских чекистов появилась шутка: «При Заковском были цветочки, а при Литвине – ягодки».
      В целом же по СССР с 1 октября 1936 года по 1 ноября 1938 года органами НКВД СССР были арестованы 1 565 041 человек, в том числе арестовано в порядке приказа НКВД № 00447 — 702 656 человек. Из них были осуждены 1 336 863 человек, из которых около половины (668 305) приговорены к расстрелу.
      Среди расстрелянных в эти и последующие годы было несколько сотен поэтов и писателей. Здесь я привожу имена лишь наиболее известные (помимо названных ранее):
      БАБЕЛЬ Исаак Эммануилович (1894-1940)
      ВАСИЛЬЕВ Павел Николаевич (1910-1937)
      ВВЕДЕНСКИЙ Александр Иванович (1904-1941)
      ВЕСЁЛЫЙ Артём (Кочкуров Николай Иванович) (1899-1938)
      КИРШОН Владимир Михайлович (1902-1938)
      КЛЫЧКОВ (Лешенков) Сергей Антонович (1889-1937)
      КЛЮЕВ Николай Алексеевич (1884- 1937)
      КОЛЬЦОВ Михаил Ефимович (Фридман Моисей) (1898-1940)
      КОРНИЛОВ Борис Петрович (1907-1938)
      МАРКИШ Перец Давидович (Шимшонович-Берович) (1895-1952)
      НАРБУТ Владимир Иванович (1888-1938)
      НАСЕДКИН Василий Фёдорович (1894-1938)
      ОЛЕЙНИКОВ Николай Макарович (1898-1937)
      ПИЛЬНЯК Борис Андреевич (1894-1938)
      ТАБИДЗЕ Тициан Юстинович (1895-1937)
      ЯСЕНСКИЙ Бруно (Зысман Виктор Яковлевич) (1901-1938)
      Осип Мандельштам сгинул в концлагере, Даниил Хармс умер в сумасшедшем доме. Анну Ахматову, как часто пишут, «не тронули» – у неё всего лишь расстреляли мужа и посадили сына.
А всех, кто сидел, перечислить здесь невозможно.
      ***
      Ежов предполагал назначить Литвина своим первым заместителем и начальником Главного управления государственной безопасности (ГУГБ) НКВД СССР, но 22 августа 1938 года Сталин провёл на этот пост первого секретаря ЦК Компартии Грузинской ССР Лаврентия Берия. К нему с этого момента стало переходить фактическое руководство наркоматом.
      Дневник А. Г. Соловьёва 1938 года: «13 октября. Сегодня приходил икапистский приятель Жбанков… Поговорили и о “Кратком курсе”. Жбанков очень недоволен. Тов. Сталин слишком выпячивает себя. Он не возражает против своего авторства и в то же время в учебнике помещает не менее сотни упоминаний о себе и цитирование своих цитат. Куда же это годится? Совсем несерьезно. Потом приписывает себе то, чего не было. Например, руководство большевистской фракцией в 4-й Государственной думе. Очень много уделяет внимания последним судебным процессам над врагами народа, будто хочет в чем-то оправдаться. Нет, учебник нельзя назвать высококачественным. Пожалуй, в словах Жбанкова есть определенная истина».
      14 ноября 1938 года Ежов сказал Успенскому в телефонном разговоре: «Тебя вызывают в Москву, дела твои будут разбирать. Плохи твои дела». В конце разговора намекнул: «А вообще ты сам посмотри, как тебе ехать и куда ехать…». Успенский сымитировал самоубийство, оставив в служебном кабинете предсмертную записку с указанием искать его труп в Днепре, а сам бежал в Воронеж с документами на имя рабочего Ивана Лаврентьевича Шмаковского. Сталин был в бешенстве, когда ему доложили об инциденте: в течение пяти месяцев это было уже третье ЧП с высокопоставленными сотрудниками НКВД.
      В это время идут аресты людей, близких к семье Ежова. 15 ноября 1938 года арестованы Зинаида Гликина и Зинаида Кориман – сотрудницы и ближайшие подруги жены Ежова Евгении Хаютиной. Хаютина написала два письма Сталину; оба они остались без ответа, а сама она получила анонимное письмо с обвинениями в шпионаже. Через два дня после ареста своих подруг Евгения приняла большую дозу люминала и ещё через два дня – 19 ноября – не приходя в сознание, скончалась.
      В этот день, 19 ноября 1938 года в Политбюро обсуждался донос на Ежова, поданный начальником управления НКВД по Ивановской области В. П. Журавлёвым (того вскоре переместили на пост начальника УНКВД по Москве и Московской области).
      23 ноября Ежов написал в Политбюро и лично Сталину прошение об отставке, в котором признал себя ответственным за вредительскую деятельность различных «врагов народа», проникших по недосмотру в НКВД и прокуратуру. Он брал на себя вину за бегство ряда разведчиков и просто сотрудников НКВД за границу; признавал, что «делячески подходил к расстановке кадров». Предвидя скорый арест, Ежов просил Сталина «не трогать моей 70-летней старухи матери». Вместе с тем, Ежов подытожил свою деятельность так: «Несмотря на все эти большие недостатки и промахи в моей работе, должен сказать, что при повседневном руководстве ЦК НКВД погромил врагов здорово…».
      24 ноября 1938 года Ежов был освобождён от обязанностей наркома внутренних дел с сохранением за ним должности секретаря ЦК ВКП(б) и председателя Комиссии партийного контроля. Но ещё две недели это решение держалось в тайне, хотя слухи просачивались.
      ***
      Казнь высших военачальников положила начало массовым арестам среди высшего и среднего командного состава РККА. 28 ноября 1938 года на заседании Военного совета Ворошилов хвастался: «В ходе чистки в Красной Армии в 1937-1938 годах мы вычистили более сорока тысяч человек... Из 108 членов Военного Совета старого состава осталось лишь 10 человек». В результате РККА практически почти полностью лишилась грамотных командиров. Положение ещё больше ухудшила отмена командирских пайков, которые в то голодное время служили важным стимулом в службе. В приказах Наркомата обороны отмечаются тысячи «случаев безобразного пьянства», перечисляются разбои, убийства и изнасилования, совершённые офицерами и политруками.
      Чистки 1937-1938 годов в огромной степени подорвали престиж Советского государства, и не только из-за ужасного впечатления, производимого казнью его недавних руководителей. Иностранные наблюдатели, в том числе в разведсообществах и правительственных кругах, пришли к выводу, что РККА потеряла боеспособность. В Великобритании и во Франции СССР перестали воспринимать как могучее государство, способное принести пользу в качестве союзника, а Гитлер стал считать СССР лёгкой добычей. Это очень сильно повлияло на дальнейший ход мировых событий. 
      ***
      Дневник А. Г. Соловьёва 1938 года: «2 декабря. Жбанков, он теперь директор ЦАКФФ НКВД [Центральный архив кинофотофонодокументов; как и все архивы в это время, он входил в систему НКВД. – А. А.] с большим волнением сообщил об аресте Ежова. Событие кажется невероятным. Секретарь ЦК, председатель КПК, НКВД и вдруг сам арестован. Жбанков уверяет, что он в чем-то не поладил с грузинским секретарем ЦК Берия, который помешал уполномоченному НКВД по Грузии кого-то арестовать в Тифлисе. Рассвирепевший Ежов сам помчался в Тифлис, чтобы арестовать уполномоченного и подозреваемого самого Берия. А когда прибыл в Тифлис, Берия ждал его, сразу арестовал, заключил под стражу и доставил в Москву к т. Сталину с компрометирующими документами. Теперь Ежов под стражей, а Берия назначен в НКВД вместо Ежова. Больше Жбанков ничего не знает. Новость прямо-таки ошеломляющая. Верить или не верить?».
      9 декабря 1938 года «Правда» и «Известия» опубликовали сообщение: «Тов. Ежов Н. И. освобождён, согласно его просьбе, от обязанностей наркома внутренних дел с оставлением его народным комиссаром водного транспорта». А преемником Ежова в самом деле стал Берия, который начиная с конца сентября 1938 года по январь 1939 года провёл широкомасштабные аресты людей Ежова в НКВД, прокуратуре и судах.
      Дневник А. Г. Соловьёва 1938 года: «16 декабря. Газеты и радио сообщают о новой тяжелой утрате. Вчера наш талантливый летчик Валерий Чкалов совершал первый испытательный полет на новейшем скоростном самолете. В воздухе внезапно перестал работать двигатель. Самолет разбился. Чкалов погиб. Это огромная незаменимая утрата. Очень, очень жаль».
      ***
      В 1938 году средний уровень потребления на душу населения был на 22 % выше, чем в 1928-м. Наибольший рост был среди партийной и рабочей элиты, подавляющего большинства сельского населения, или более половины населения страны рост уровня жизни совершенно не коснулся.
      ***
      В 1938 году напечатан перевод на русский язык «Колыбельной», приписываемой престарелому казахскому акыну Джамбулу Джабаеву. Там, в частности, были слова:
      «Засыпай, малыш-казах,
      Ты в испытанных руках,
      Сталин смотрит из окошка – 
      Вся страна ему видна.
      И тебя он видит, крошка,
      И тебя он любит, крошка,
      За тебя, мой тёплый крошка,
      Отвечает вся страна».
      ***
      Дневник А. Г. Соловьёва 1939 года: «8 января. Барвиха. У фонтана профессор Юдин горячо отстаивал невиновность профессора Плетнева, осужденного как врага народа. Ко мне подошла академик Панкратова, она коммунистка с начала революции. Увела гулять в парк. Пояснила, надо быть осторожным и стараться избегать присутствия в пестрой компании при таком остром политическом вопросе. Долго ли попасть во враги народа. На мой вопрос, значит, она не верит, что все осужденные враги народа? В это никто не верит, ответила она. Для подавляющего большинства нет для этого никакой почвы и цели. Им приписывают реставрацию капитализма, расчленение и распродажу капиталистам России, ликвидацию национализации, восстановление частной собственности. Для большинства невероятная глупость. Какая от этого выгода репрессированным, прирожденным коммунистам-пролетариям, таким как Постышев, Крыленко, Шумяцкий, Енукидзе, Киселев, Пятницкий, Бауман и многим тысячам подобных им? Нет у них ни поместий, ни заводов, ни высоких чинов, ни частной собственности. Какой же смысл для них контрреволюция и возврат капитализма? Только возврат угнетения. Нет, не могут они быть контрреволюционерами. Все это выдумка. Как же можно верить, что в партии контрреволюция?».
      ***
      Похоже, Сталин опасался, что из-за снятия Ежова энкаведешные палачи перепугаются и перестанут пытать арестованных. 10 января 1939 года ЦК ВКП(б) в письме региональному партийному руководству, республиканским наркомам внутренних дел и начальникам УНКВД напомнил о необходимости пыток: «Опыт показал, что такая установка [на меры физического воздействия] дала свои результаты, намного ускорив дело разоблачения врагов народа. Правда, впоследствии на практике метод физического воздействия был изгажен (!) мерзавцами Заковским, Литвиным, Успенским и другими, ибо они превратили его из исключения в правило и стали применять его к случайно арестованным честным людям, за что они понесли должную кару».
      21 января 1939 года Ежов присутствовал на торжественно-траурном заседании по случаю 15-летней годовщины смерти Ленина, но делегатом предстоящего XVIII съезда ВКП(б) избран не был.
      26 февраля 1939 года расстреляны бывшие первый и второй секретари ЦК КП Украины – Станислав Косиор Павел Постышев.
      27 февраля, на следующий день после своего 70-летия. скоропостижно скончалась от перитонита вдова Ленина Надежда Крупская. Карета скорой помощи добиралась в квартиру Крупской целых 3,5 часа, а в больницу она была доставлена через 9,5 часов после начала приступа, что сделало её положение безнадёжным.
      Дневник А. Г. Соловьёва 1939 года: «27 февраля. Новая невосполнимая утрата в партии. Скончалась жена и друг великого Ленина – Н. К. Крупская. У гроба я встретил Подвойского. Пожаловался, поразительно быстро уходят старые ленинские кадры. Обвиняет т. Сталина, не бережет их, наоборот, ускоряет уход, либо причиняя неприятности, как Ульяновой и Крупской, либо путем насильственных массовых репрессий. Я прервал его, неужели он разуверился в партии. Отвечает, нет, в партии твердо уверен. Она непреклонно идет по ленинскому пути. Но вот генеральный секретарь со своими ближайшими подручными слишком зарывается, действуя под флагом партии. Я прекратил этот опасный разговор. Как можем судить, находясь вдали от конкретного высшего руководства. Скоро партийный съезд. Он оценит».
      ***
      XVIII съезд ВКП(б), открывшийся 10 марта 1939 года, провозгласил намерение достигнуть в обозримом будущем коммунизма. В частности, была поставлена задача — догнать и перегнать в экономическом отношении наиболее развитые капиталистические страны.
      Ежов имел право присутствовать на съезде как член ЦК; он побывал на нескольких заседаниях и попытался выступить, но сделать этого ему не дали. В новый состав ЦК Ежова также не избрали.
      ***
      22 марта 1939 года Хрущёв переведён из кандидатов в члены Политбюро ЦК ВКП(б), а Маленков назначен начальником Управления кадров, секретарём и членом Оргбюро ЦК ВКП(б).
      ***
      Дневник А. Г. Соловьёва: «9 апреля 1939 года Ежов лишился должности наркома водного транспорта СССР, а сам наркомат был разделён на наркоматы речного и морского флота».
      В низложении Ежова большую роль сыграл Маленков, обвинивший его и подчинённое ему НКВД в уничтожении преданных партии коммунистов. 10 апреля 1939 года Ежов был арестован при участии Берии и Маленкова в кабинете последнего. Дело Ежова, по утверждению Павла Судоплатова, вёл лично Берия и его ближайший сподвижник Богдан Кобулов; Ежов содержался в Сухановской особой тюрьме НКВД СССР.
      16 апреля 1939 года бывший нарком НКВД Украины Александр Успенский был арестован в Миассе по доносу своей любовницы Л. Матсон.
      Ежов, согласно обвинительному заключению, «подготовляя государственный переворот, готовил через своих единомышленников по заговору террористические кадры, предполагая пустить их в действие при первом удобном случае. Ежов и его сообщники Фриновский, Евдокимов и Дагин практически подготовили на 7 ноября 1938 года путч, который, по замыслу своих вдохновителей, должен был выразиться в совершении террористических акций против руководителей партии и правительства во время демонстрации на Красной площади в Москве». Также утверждалось: «Не имея сочувствия и опоры в массах советского народа, Ежов и его ближайшие сообщники Евдокимов, Фриновский и др. для практического осуществления своих предательских замыслов создавали и насаждали шпионские и заговорщицкие кадры в различных партийных, советских, военных и прочих организациях СССР, широко проводя вредительскую работу на важнейших участках партийной, советской и, особенно, наркомвнудельской работы как в центре, так и на местах, истребляя преданные партии кадры, ослабляя военную мощь Советского Союза и провоцируя недовольство трудящихся».
      Кроме того, Ежов обвинялся в мужеложстве, преследуемом по советским законам. 24 апреля 1939 года Ежовым было написано заявление с признанием в своих гомосексуальных связях. В обвинительном заключении было сказано, что Ежов совершал акты мужеложства, «действуя в антисоветских и корыстных целях». Впрочем, эти обвинения не вошли в обвинительное заключение и Ежову на суде не предъявлялись. Среди указанных им в признании любовников значились: театральный деятель Я. И. Боярский-Шимшелевич, видный партиец Ф. И. Голощёкин, дивизионный комиссар В. К. Константинов, охранник И. Н. Дементьев. Они были арестованы и расстреляны, кроме Ивана Дементьева, отправленного на принудительное лечение в психиатрическую больницу.
      ***
      20-27 апреля 1939 года в Кремле состоялось совещание по вопросам внешней политики. Как вспоминал посол СССР в Великобритании Иван Майский, в отношениях между Сталиным и Молотовым, с одной стороны, и наркомом иностранных дел Максимом Литвиновым с другой, уже тогда существовала напряжённость. На совещании Сталин с трудом сохранял видимое спокойствие, а Молотов открыто обвинил Литвинова в политическом головотяпстве: он утверждал, что Литвинов не обеспечил проведения партийной линии в наркомате в вопросе о подборе и воспитании кадров, что НКИД не был вполне большевистским, так как товарищ Литвинов держался за ряд чуждых и враждебных партии и советскому государству людей.
      По большому счёту Сталина не устраивали в Литвинове три вещи: то, что он сопротивлялся арестам сотрудников НКИД, то, что во внешней политике он ориентировался на Великобританию и Францию и то, что Литвинов был евреем. Последние два обстоятельства могли помешать Сталину договориться с Гитлером, что он, видимо, уже тогда готовился сделать. 3 мая, после доклада Сталину о последних событиях, связанных с англо-франко-советскими переговорами, Литвинов был отстранён от должности. Наркоминделом был назначен по совместительству председатель Совнаркома Молотов.
      Дневник А. Г. Соловьёва 1939 года: «22 июня. Опять заходил Литвинов с женой. Она у сотрудников, он у меня. Состояние у него угнетенное, подавленное. Заговорил о произволе, репрессиях, о гнете, подавлявших русский народ и его талант веками, тысячелетием иностранными разбойниками и своими национальными узурпаторами… Он стал порицать т. Сталина за ограниченность ума, за чрезмерное самомнение и самоуверенность, за честолюбие и упрямство, за карьеризм и неограниченную власть – наследие многовековой темноты и бескультурья… Сталин не терпит умных людей, подбирает ограниченных, послушных олухов. Кто его сейчас опора? Тугодум Молотов, карьеристы Каганович, Микоян, Берия и еще Мехлис, недалекий Маленков, дурак Хрущев и подобные им подхалимы и хвалители. Почему уничтожены старые верные закаленные кадры? Они умнее его, разгадали его, мешают властвовать и возвышаться. Чтобы развить массовые репрессии, надо было одурманить всех великой страшной ложью – массовым проникновением к нам фашизма, его бесчисленной агентуры, невидимой народом. Но это полный абсурд. Если бы десятки и сотни тысяч репрессированных партийцев действительно были бы агентами буржуазно-фашистских разведок, затесавшихся в партию, то такая сила давно бы уничтожила и партию, и советскую власть. А на самом деле совершается великое социалистическое строительство. И не по воле Сталина, благодаря нерушимой крепости партии и народа, осознавшего свою силу. Со временем история жестоко осудит Сталина за великую ложь и уничтожение кадров. Я потрясен такой смелостью суждений Литвинова. Неужели он, хотя бы частично, прав?».
      19 августа 1939 года было заключено германо-советское торговое соглашение, по которому Германия предоставила СССР кредит на 200 млн германских марок и взяла на себя обязательство поставить Советскому Союзу по этому кредиту станки и другое заводское оборудование, а также военную технику; СССР обязался погасить кредит поставками сырья и продовольствия.
      23 августа 1939 года заключён Договор о ненападении между Германией и СССР (пакт Молотова — Риббентропа) и секретный дополнительный протокол к нему, который разграничивал сферы интересов сторон: Германия признавала интересы СССР в Латвии, Литве, Эстонии, Восточной Польше (с Виленским краем), Финляндии и Бессарабии, а СССР – интересы Германии в Западной Польше.
      Вслед за заключением договора 1 сентября 1939 года Германия напала на Польшу, после чего Франция и Великобритания в соответствии со своими обязательствами перед Польшей объявили войну Германии.
17 сентября 1939 года Красная Армия вступила на территорию Восточной Польши входившие в неё Западная Украина, Западная Белоруссия и часть Виленского края были включены в состав СССР.
      Поскольку согласно советско-германским договорам прибалтийские республики попали в советскую зону интересов, в сентябре-октябре 1939 года правительства Эстонии, Латвии и Литвы были вынуждены заключить с СССР договоры о взаимопомощи, по которым СССР получил право размещения в них своих войск и создания на их территориях военно-морских и военно-воздушных баз.
      Финляндия упорно отказывалась уступить Советскому Союзу Карельский перешеек, острова в Финском заливе и часть области Петсамо в обмен на земли в Карелии, которые были вдвое больше запрашиваемых им территорий, 30 ноября 1939 года СССР начал вторжение в Финляндию; 14 декабря 1939 года он как агрессор был исключён из Лиги Наций.
      ***
      Ежов был внесён в список Берии от 16 января 1940 года на арест по 1-й категории. На следствии Ежов отвергал все обвинения, но после избиений написал признательные показания по всем обвинениям. На заседании Военной коллегии Верховного суда СССР отказался от своих признаний в шпионаже, терроризме и заговоре, но своей ошибкой признавал то, что мало чистил органы госбезопасности от врагов народа: «Я почистил 14 000 чекистов, но огромная моя вина заключается в том, что я мало их почистил».
      В последнем слове на суде Ежов также заявил: «На предварительном следствии я говорил, что я не шпион, я не террорист, но мне не верили и применили ко мне сильнейшие избиения. Я в течение двадцати пяти лет своей партийной жизни честно боролся с врагами и уничтожал врагов. У меня есть и такие преступления, за которые меня можно и расстрелять, и я о них скажу после, но тех преступлений, которые мне вменены обвинительным заключением по моему делу, я не совершал и в них не повинен… Я не отрицаю, что пьянствовал, но я работал как вол… Когда на предварительном следствии я писал якобы о своей террористической деятельности, у меня сердце обливалось кровью. Я утверждаю, что я не был террористом. Если бы я хотел произвести террористический акт над кем-либо из членов правительства, я для этой цели никого бы не вербовал, а, используя технику, совершил бы в любой момент это гнусное дело… Передайте Сталину, что умирать я буду с его именем на устах».
      3 февраля 1940 года Николай Ежов был приговорён Военной коллегией Верховного Суда СССР к «исключительной мере наказания» – расстрелу вместе с М. П. Фриновским, Н. Г. Николаевым-Журидом, Н. Н. Фёдоровым и др. Приговор был приведён в исполнение 6 февраля (по другой версии – 4 февраля) 1940 года в Сухановской особой тюрьме. Согласно утверждению Судоплатова, «когда его вели на расстрел, он пел „Интернационал“». Место захоронения Ежова – «могила невостребованных прахов» № 1 крематория Донского кладбища.
      В советской печати об аресте и расстреле Ежова в ничего не сообщалось – он просто исчез без каких-либо объяснений. Среди внешних знаков падения Ежова были переименование в 1939 году недавно названного в его честь города Ежово-Черкесска в Черкесск и исчезновение его изображений с некоторых «исторических» фотографий. В первом издании «Краткого курса истории ВКП(б)» (1938) в описании октябрьских событий 1917 года имелась фраза о Ежове, а ниже, при описании событий Гражданской войны, его имя входило в перечень «деятелей», занимавшихся «политическим просвещением Красной Армии»; начиная с переиздания 1939 года, эти упоминания Ежова были сняты.
      ***
      [У четы Ежовых своих детей у не было, и в 1933 году они взяли из детского дома на воспитание пятимесячную девочку Наташу. После ареста Ежова Наташу отправили в дошкольный детский дом № 1 в Пензе на улице Красной, куда в то время попали несколько десятков детей репрессированных родителей. Директором этого детдома была бабушка моей жены Татьяны Тарховой – Татьяна Петровна Севастьянова. Девочка поступила к ней с фамилией Хаютина, имя отца в документах отсутствовало; в приёмной книге её записали под № 190: «Хаютина Наталья Николаевна. Родилась 1 мая 1932 года. Прибыла из Москвы 23 апреля 1939 года. Родители арестованы. Передана в детский дом № 1 14 августа 1940 года». О том, чья она дочь, Татьяна Петрова узнала только тогда, когда Наташа показала в отрывном календаре портрет Ежова и сказала: «Вот мой папа!». Когда Наташа подросла, её перевели в детдом для детей школьного возраста. В Пензе Наталья Хаютина прожила около 19 лет. По окончании в 1958 году Пензенского музыкального училища она по её просьбе была распределена в Магаданскую область, надеясь там найти следу отца. В Магаданской области она прожила до распада СССР в посёлке Ола. Она несколько раз приезжала в Пензу, а около 1962 года на некоторое время оставила свою маленькую (примерно 4 лет) дочку Женю в том дошкольном детдоме, которым всё ещё руководила Татьяна Петровна Севастьянова. В годы перестройки Н. Н. Хаютина безуспешно пыталась добиться реабилитации своего приёмного отца; в Пензу она уже не ездила – было не по краману. Умерла она в январе 2016 года.
      Статья Владимира Вержбовского о судьбе Н. Н. Хаютиной и её связях с Пензой  помещена «ВКонтакте». – А. А.].
      ***
      14 июня 1940 года советское правительство предъявило ультиматум Литве, а 16 июня – Латвии и Эстонии. Их правительства обвинялись в грубом нарушении условий ранее заключенных с СССР Договоров о взаимопомощи, и выдвигалось требование сформировать правительства, способные обеспечить выполнение этих договоров, а также допустить на территорию этих стран дополнительные контингенты советских войск. Условия были приняты. 15 июня дополнительные контингенты были введены в Литву, а 17 июня – в Эстонию и Латвию.
      ***
      20 августа 1940 года, агент НКВД СССР Рамон Меркадер, ранее проникший в окружение Троцкого как его убеждённый приверженец, пришёл к Троцкому, чтобы тому показать свою рукопись. Троцкий сел её читать, и в это время Меркадер нанёс ему удар по голове ледорубом, который пронёс под плащом. Троцкий после полученной раны прожил ещё почти сутки и умер 21 августа. После кремации он был похоронен во дворе дома в Койоакане, в Мексике.
      ***
      Присоединение Прибалтики и Восточной Польши, расстрел Ежова и убийство Троцкого стали знаковыми событиями, ознаменовавшими окончательное оформление Союза Советских Социалистических Республик – полностью противоположной Западу цивилизации, которую Сталин скроил из Российской империи в соответствии со своими взглядами, вкусами и потребностями. Оставалось добавить лишь несколько завершающих штрихов; но сделать это Сталин тогда не успел – помешало нападение Гитлера на СССР 22  июня 1941 года.