Не успел Касьян опомниться, как резкая боль в руке пронзила его, потекла кровь. В полутьме в углу ямы он увидел ощетинившегося волка. Оскаленная пасть и рычание зверя не предвещали ничего хорошего. Медлить было нельзя. Превозмогая боль, Касьян выхватил нож и успел поразить волка в прыжке. Тот упал и, задёргавшись, через некоторое время затих.
Касьян облегчённо вздохнул и стал решать, что делать дальше. Обмотав каким-то тонким прочным корнем раненую руку, остановил кровотечение. Огляделся. И только сейчас увидел, что упал он на растерзанную волком косулю. Стало ясно, что хищник гнался за беззащитной жертвой и оба угодили в замаскированную ловушку.
Касьян предпринял попытки выбраться из ямы, но они оказались тщетными. Надвигалась ночь. Моросил дождь. Ничего не было видно. От усталости пленник упал, как подкошенный, и заснул мёртвым сном, натянув на себя тушу волка. Занималось утро, когда проснулся он от холода и сырости. В яме стояла вода.
Касьян стал вырезать в стенке ямы углубления для ног, но это оказалось пустой затеей. Ноги скользили, а руками ухватиться было не за что. Уставший, голодный, замёрзший, он промучился весь день, но выбраться так и не смог.
К вечеру разболелась и опухла рука, поднялся жар.
Сознание уплывало в какую-то нереальность. Перед глазами стояла Марья и дети; Большая дорога и закадычные дружки. Позади них – кривлялись-бесновались черти с рогами, показывая на Касьяна. Он едва нашёл в себе силы троекратно перекреститься.
Видение исчезло. Он опять провалился в небытие.
Как в тумане, таял день. Касьян открыл глаза, не осознавая окружающее. Он лежал в воде на дне ямы. Сильно болела почерневшая, опухшая рука. Воспалённый взгляд его был устремлён наверх. Как сквозь пелену тумана, ему показалось, что кто-то стоит на краю ямы…