Для начала зададим вопрос Природе. Что она имела ввиду, когда создавала всю гамму отношений между мужчиной и женщиной? Не проще ли было бы остановиться на партеногенезе? Но с неё-то, нашей всеобщей родительнице где сядешь там и слезешь.
Приходится потрудиться в отыскании смысла самому.
Но не будем здесь в этом заморачиваться, потому прежде, что и раздумывать-то нет особенной нужды. И без советчиков практически каждый догадывается, что есть секс, как способ размножения. Правда высшие приматы функцию эту обогащают обертонами получения удовольствия. Да и на обертонах тех выстраивают гармоники, настолько надматериальные, что возникают в сообществе приматов дискуссии на тему есть ли она или так дают о себе знать выдумки о ней. Любви.
Не рефлексируя по ней в повседневной практике.
Займёмся любовью – решают партнёры, не особенно-то рассчитывая на углубление в бездну душевных переживаний, отдавая приоритет самой технике сексуальных практик.
И тут им в помощь - профессионалы различных направлений в этой теме, ставшей уже не вполне деликатной. В числе их есть сексопатологи, и даже сексопатологи судебные.
Какое богатство душевных переживаний испытывает вот, например, пылкий юноша впервые влюбившийся в прекрасную особу; и какие – судебный сексопатолог? Существенна ли разница в остроте переживаний между этими двумя соплеменниками?
После такого моего провокационного приёма возбуждения в читателе интереса к системному исследованию явлений нашей жизни, перехожу к частности.
Лет тридцать прошло с той поры как я последний раз посещал некий кинотеатр. Да и посещения других имели место быть единичными в пределах первого десятка – но те представали формальным поводом поддержать отношения с детьми и внуками. То, что видел я на экране – оставило след более ничтожный даже перед запахом сопутствующего попкорна.
Но фильм той давности: Bodas de sangre Кровавая свадьба— испанский музыкальный фильм 1981 года режиссёра Карлоса Сауры не то что помню – он животрепещет в толпе из столь же странных душевных моих экзальтаций, да не просто согласием со словами кинокритика
«В документальных съёмках труппы Антонио Гадеса, репетирующей балет по драме Федерико Гарсии Лорки, кроме хроники их быта и жизни, помимо обаяния и непосредственности поведения танцоров, присутствует нечто большее, содержащееся словно между кадрами»
Этим Нечто может быть сценический образ трагического счастья любовников из испанской, для меня вечно актуальной древности.
Так условность актерского перевоплощения открывает путь в - не ангажированное своим даже предубеждением - осмысление реальности, физически мне недоступной. Что же ещё большего может ожидать от благодарного зрителя сам создатель художественного творения?
***
Итак, Мастер и Маргарита.
Разумеется, я читал этот роман. Впервые даже едва ли ни конспиративным способом, и затем уж неоднократно при разных обстоятельствах. Не ожидайте от меня в связи с этим ни восторженных и ни критических отзывов. Ну, роман. Да и что? Мало ли я их читал, а ещё больше просто проглядывал, а ещё больше брезгливо после прочтения отбрасывал. Время у меня было такое, что всякую информацию я поглощал всеми органами чувств, чтобы потом медленно переваривать в себе из неё кашу, сдобренную специями собственного чувственного опыта.
Много из воспринятого мною не растворилось без следа, а обратилось как бы в узлы структуры кристалла моего я.
Вот и роман этот, уж не произведением стал, а как бы светом созвездий, освещающих представления о природе вещей моего мира от начала до дней нынешних, переходящих в будущее, где не меня уж не будет.
Считаю неуместным ни восторги, ни укоризны по отношению к творцу – только благодарение за труд, который среди нас (таких какие мы есть) не может быть благостным, ну а всё-таки – уж откровенных ему препятствий можно было бы и не чинить.
Да не случается, увы, такое благо следи людей.
И вот тут-то я обнаруживаю в себе того пылкого юноши вечной влюблённости в творца. И это хорошо, что я не эксперт (типа, не сексопатолог, и уж тем более, не судебный).
Однако же, роман этот не даёт покоя и людям творческих профессий. Они, например, делают фильм.
Я знаю два из них с хорошими для меня, и даже замечательными актёрами.
Но если одна лента увиделась мной творением некоего бухгалтера, строго следящего за балансом прихода и расхода; то другая – председателя колхоза (ну так даже и президенты нынче бывают вечно добротными колхозными председателями).
А вот нынче - с сознанием, незамутнённым кинематографическими тайнами - притащился я на место Кровавой свадьбы. И растворился в действе среди людей, тех, что живут в пространствах света кинопроекторов. Своей обывательской приспособляемостью к бесовским соблазнам, они, все вместе, изводят двоих, чья любовь вспыхивает внезапно в самых неблагоприятных для жизни обстоятельствах. А любовь эта и есть та сила побуждения к творчеству, которую уж не остановит ничто на этой бренной земле. Не это ли открытие сделал для себя Сатана, обречённый на вечное видение человеческих пороков, без возможности изменить ход этой схватки людских сущностей.
И пусть я потратил этот день на перемещение по моему, городу, оголтелому в ожидании бесстыдных во всём побед. Но зато я словно впервые во всём ясном их воплощении увидел троицу:
Маргариту
Мастера
Воланда.
И что мне теперь вся бесовщина наших дней! Её вождей и прихлебателей, её героев и воздыхателей, её экспертов и прорицателей, объединившихся против всего, что ещё осталось тривиально человеческого в нас.
Да рухни хоть завтра в гиену вселенских катастроф этот наш содом возмущённого разума – не останется от него ничего, кроме горького опыта трагической любви, способной снова и снова творить мир в надежде на то что счастье возможно.
Мироздание – вот тебе за это моя сыновья благодарность!
07.02.2024 11:26