Глава 6
Полный набор ощущений присутствия в диком ночном лесу гарантирован в таких снах. Рюкзак гнетет спину, трудно дышать, то и дело спотыкаешься о вездесущие корни, которыми исчерчена земля. Деревья стоят гигантскими неровными колоннами, у вас на глазах на них отрастают свежие ветви, а вы продолжаете идти, дыхание то и дело сбивается, хочется сделать привал, но это невозможно - повсюду чудовищные стволы, ни сесть, ни лечь. Порывы шквалистого ветра врываются в сознание, наполняя его страхом и стремлением быстрее вырваться из дремучего лабиринта. Издалека доносятся долгие глухие раскаты грома, словно разговаривают великаны, выйдя на охоту. А что если это действительно монстры высотой с пятиэтажный дом? Тогда им ничего не стоит добраться до вас, и хотя в небе то и дело вспыхивают узоры зарниц, вам становится все страшнее, ужас холодной змеей подползает к сердцу, и хочется вырваться из этого кошмара и увидеть, что все не так уж безнадежно. И все-таки… Под ногами скользкий мох, то и дело вы проваливаетесь в трясину, а тут еще начинается мелкий, назойливый дождь, но вы делаете над собой усилие и... бежите из последних сил несмотря ни на что … Все быстрее…
И расступаются деревья, и вы вырываетесь в поле, где вас обнимает долгожданная трава по пояс, и через минуту бег превратится в полет. И несет вас не куда-нибудь, а в самое чрево грозы, где безостановочно бьют молнии. Вы стремительно набираете высоту, и, наконец, врываетесь в самое пекло…
И в этот момент, если повезет, вы просыпаетесь в холодном поту, опутанный проводами от датчиков, в специальном кресле для просмотра дрим-программ, в шлеме, от которого затекла шея, и глаза ваши, две узкие щелки, свидетельствуют о безумных мирах, из которых вы только что вырвались. Немного зашкалило давление, пульс прыгнул выше нормы, и программа-охранник отключила основной модуль…
Лес замер в ожидании. Было безветренно и невероятно тихо. Прошагав метров сто, путешественники, остановились.
- Черт, в глазах прыгают желтые пятна, - пожаловался Женька.
- А у меня голова жужжит, как улей, - поделился впечатлениями Борька.
Один Полковник демонстрировал устойчивость психики и молчал.
- Эй, Полковник, а у тебя что? – спросил Женька.
- Это личное, - нашелся Полковник, - бабы в белых простынях так и прыгают окаянные!
Все дружно рассмеялись.
- Видно, они нам по шарам-то хорошо вкатили. Подготовили к дальнему переходу, так их мать. С такой подготовкой нас тут повяжут в три счета. Я предлагаю, ребятки, сегодня особо не гнать. Надо хорошенько отоспаться, отдохнуть, изучить местность, дурь эту мухоморную из головы выветрить, а там посмотрим, - Полковник устало прислонился к дереву.
Скальп недовольно поморщился, - Очнись, Полковник! Счетчик включен. Время работает против нас!
- У тебя в ушах концерт. У Студента в глазах салют. Что дальше? – ехидно заметил Полковник.
- Он прав, – вдруг поддержал Скальпа Женька, - надо идти!
- Черт с вами, пошли, - нехотя согласился Полковник, которого клонило в сон.
Где-то кукушка отсчитывала роковые сроки. Подозрительные тени время от времени проносились между деревьями, заставляя напряженно всматриваться в темноту.
Шли, едва переставляя ноги. И не только потому, что на церемонии проводов эксперты из ЦП не поскупились на психотропные средства. Ночью в густом лесу без тропинки туго. И все же шаг за шагом они привыкали, и даже зрение их, поначалу ошарашенное лесным мраком, постепенно становилось острее.
Через полчаса привычная тьма дала трещину. То ли это было поселение, то ли отблеск костра – впереди метрах в двадцати слабо светились деревья.
- Дальше по-пластунски, - прошептал Полковник.
Земля была холодная и влажная. Колючая хвоя то и дело впивалась в ладони. Лес заметно поредел. Меж деревьями забрезжил электрический свет. Замаскировавшись за огромной сосной, Полковник встал в полный рост и, отряхнувшись, облегченно выдохнул:
- Дорога.
Трасса разрезала лес золотистым клинком. По обе ее стороны через каждые полсотни метров торчали металлические фермы, усеянные прожекторами. Светильники работали бессистемно, вразнобой включаясь и выключаясь. Пауза могла длиться несколько секунд, но иногда растягивалась на минуту, а то и две - путешественники тщетно пытались уловить хоть какую-то закономерность. Они маскировались в густом кустарнике, не решаясь подобраться к краю дорожной просеки. Переходить дорогу было рискованно, не убедившись в безопасности такого маневра, ведь за трассой могло вестись скрытое наблюдение.
- Поздравляю вас, господа! Перед вами ловушка номер один. Или головоломка под названием “Что делать?”. Бежать через дорогу, улучив момент, когда нет освещения от ближайшей фермы, все равно что сыграть в русскую рулетку. В самый неподходящий момент прожекторы вспыхнут, и мы у них в кармане! – заявил Полковник.
- Вряд ли эта система работает на всей трассе! – усомнился Женька.
- Пожалуй, так, - согласился Полковник, - вблизи от границы, они пытаются выявить количество дури, с которой мы сюда пожаловали. А потому, ребята, придется поднапрячься и пройтись параллельно дороге, разведать местность. Должна ж где-то быть дыра в этом частоколе!
- Короче, разведка методом тыка! - подитожил Женька.
Тем временем Полковник извлек из рюкзака похожий на портсигар блестящий предмет, при ближайшем рассмотрении оказавшийся электронным наблюдательным устройством (ЭНУ). От обычных биноклей ЭНУ отличались легким весом, мощной электронной оптикой и возможностью сканирования местности с запоминанием кадра.
-. Ай да, командир, молодца! - облегченно вздохнул Борька.
- Эту штуковину мне презентовали на штабных учениях, двухсоткратное увеличение, стоп-кадр, - признался Полковник, любовно поглаживая отполированный корпус прибора. Он покрутил невидимую в темноте ручку, понажимал какие-то кнопки и нацелил прибор на прожекторы. Но рассмотреть светильники так и не успел. Внезапно раздался ровный гул, и через пару секунд по дороге пронеслась огромная авто неизвестной марки. Все трое, не сговариваясь, пригнулись.
- Слава Богу, не за нами! – порадовался Полковник, осторожно выпрямляясь.
Дорога холодно мерцала.
- Посмотри-ка, - вымолвил Полковник без энтузиазма и отдал прибор Женьке.
- Видеокамеры! - оторопел Женька.
- Ну, вот что, время позднее, пора и об отдыхе подумать, а поутру с новыми силами…, - Полковник был на сей раз более чем убедителен.
В лес углубились метров на четыреста. Нашли, как им показалось, самое глухое место. На крохотной поляне разбили палатку и занялись хозяйством, разбирая содержимое рюкзаков. Вспомнили, что проголодались. Пустили в ход портативные устройства для приготовления воды и пищи. Появились пакеты с концентратами, и через считанные минуты перед каждым дымилась тарелка с жареной говядиной и картошкой. Инструкторы из ЦП не зря старались, подробно описывая популярные рецепты.
Спать что-то не хотелось – нервное напряжение охватило их еще в Церемониальном комплексе, а тут Преналия! Но Полковник не растерялся. Как фокусник-иллюзионист, он игриво вытянул из рюкзака продолговатую гранату, в мгновение ока превратившуюся в лучах фонарика в бутылку.
- Господа, я хочу предложить вашему вниманию универсальный эликсир, - торжественно сказал он, - он поможет нам хорошенько отоспаться.
- Что за микстура? – поморщился Женька, завороженно наблюдая, как
Полковник открывает емкость.
- Братцы, это коньяк! – Борька уловил знакомый запах. В коньяках он
разбирался.
- Как ты протащил эту контрабанду?
- Ловкость рук, друг мой! Ну, да ладно. Предлагаю тост за скорейшее возвращение домой. И будь, что будет!
Выпили, закусили. Полковник немедленно спрятал бутылку.
- Эта, как ты говоришь, микстура, нам еще пригодится!
- Ну, Полковник, так нельзя, - разочарованно протянул Борька, - что ж это получается, у тебя обнаруживается драгоценный напиток и, чтобы отметить начало путешествия, ты наливаешь друзьям неприглядные тридцать грамм, заводишь нас, и тут же прячешь. Кроме того, у меня тост!
- И у меня тост, Полковник! - в момент воодушевился Студент.
- Ладно, черт с вами, - согласился слегка захмелевший Полковник, и коньяк вновь материализовался.
Сначала выпили за Полковника, нахваливая его находчивость, запасливость и решительность. Все-таки военная выучка много значит. Друзья единогласно пришли к выводу, что не будь Полковника, туго бы им пришлось в Преналии. Выпили и за Женьку с Борькой. У каждого нашлись добрые слова друг о друге. Но Полковник все-таки проявил твердость. Наливал он понемногу, не сколько экономя драгоценный напиток, сколько понимая, что в Преналии расслабляться опасно. Улучив момент, он спрятал бутылку, на сей раз бесповоротно.
Хорошенько закусив, путешественники забрались в спальные мешки и установили температурный режим. Но сон все не шел. Приятное расслабление наполняло мышцы, но мысли возвращались к последним событиям.
- Что-то не спится, - выразил Полковник общее настроение.
- Что ж мужики, тогда я расскажу вам одну историю. Ты, Полковник, давно меня пытаешь насчет любви, поцелуев, ну и прочего такого.. Ну, вот я вам сейчас кое-что и нарисую, как говорится, в красках… - и Женька чуть прокашлялся…
- У тебя, брат, похоже, пожар в крови, - с притворной тревогой в голосе сказал Полковник, - говори тихо, мы все-таки не на футбольном поле, вдруг у них уши высокочувствительные плюс нереализованные фантазии - вот и налетят сюда всей стаей!
- Не боись, Полковник, чему быть… как говаривали в старину. У тебя самого, я уверен, таких историй мешок, – Женька и вправду был на подьеме.
- Жека, не тяни резину, - промычал Борька.
- Ладно, господа, прошу тишины, - начал Женька, - а расскажу я вам печальную историю, которая возможно и привела к тому, что я лежу сейчас здесь в этой вонючей палатке.
- Нет повести печальнее на свете…, - невольно вставил Борька, и тут же пожалел об этом.
- А ты, хрен собачий, лишний раз не каркай, - огрызнулся рассказчик, - у тебя, повесть повеселее есть?
Каждый воскресил в памяти свои любовные истории. Интересно, что печальных среди них и вправду было больше.
Женька, наконец, начал. Рассказывал он долго, с упоением, живописуя каждый эпизод. Речь, конечно же, шла о Маше.
Месяц назад она, как и обещала, пригласила его на свой день рождения. Он согласился с радостью. Подарок выбирал два дня. Объездил кучу магазинов. Наконец, купил изысканные французские духи, ухнув на них огромные деньги. Стараясь не ударить в грязь лицом, полдня он провел перед зеркалом, придирчиво изучая свой гардероб, пока не остановился на, как ему показалось, подходящем костюме.
И вот наступил заветный день и час. Ровно в четыре дня, не пожалев денег на воздушное такси, Женька напряженно застыл у входа в роскошный загородный дом примерно в ста пятидесяти километрах от Мегаполиса. Поправив немного съехавший на бок галстук-бабочку, нажал кнопку звонка. Две камеры наружного наблюдения оживились, и шестым чувством он уловил холодный взгляд охранника, скользнувший по монитору в глубине коттеджа. Пауза длилась довольно долго, по–видимому, пришлось запрашивать Машу.
И вот массивная металлическая дверь, снаружи изящно отделанная под дерево, медленно отворилась, и за ней появилась Маша. Она дружелюбно улыбалась Женьке.
- Привет, проходи! - глаза ее лучились, как две огромные звезды, и он, забыв заранее заготовленные слова, неуклюже вручил подарок и огромный букет цветов, а поцеловать так и не решился.
Один за другим прибывали гости. На лужайке у входа в роскошный трехэтажный особняк приземлился личный вертолет одного из них – это подсказывало, что он хорошо известен семье.
Человек пятьдесят мужчин и женщин степенно прогуливались по аллеям парка, мило беседуя. Маше исполнилось двадцать, и на юбилей родители денег не пожалели. У правого крыла особняка стоял длинный стол, на котором громоздились невероятные блюда, начиная с изысканных фруктов, привезенных из Индии и Африки, и кончая паровым, еще "шевелящимся" поросенком.
Маша познакомила Женьку с родителями, которые оказались на удивление простыми и милыми людьми. Отец, высокий, подтянутый мужчина лет шестидесяти, был крупным ученым в области современных технологий, что не могло не заинтересовать Женьку, ведь ему предстояло работать на одном из предприятий Мегаполиса.
- Приветствую вас, молодой человек! - он протянул Женьке свою крепкую сухую ладонь, - Умоляю вас, будьте осторожнее с Машуней, она весьма коварное создание, никогда не знаешь, что у нее на уме, - и он лукаво улыбнулся.
- Не слушай! Папа такого наговорит! - очаровательно улыбнулась Маша, и щеки ее занялись нежным румянцем.
Мать Маши тоже улыбалась. Она была моложе супруга на десять лет. Эта высокая стройная женщина с блестящими каштановыми волосами и красивыми добрыми глазами, в которых жила осторожная грусть, всю жизнь посвятила семье. Казалось, она тщательно взвешивала каждое свое слово, но всякий раз в последний момент отбраковывала его, боясь не угодить мужу.
Маша отправилась встречать очередных гостей, успев представить Женьке забавного молодого человека по имени Тон. Тон был невысокого роста, удивительно вертляв и безумно общителен. Он комментировал все, что попадалось ему на глаза, и с ходу поведал Женьке все, что думает о гостях Маши.
- Прикинь, сколько пиплов! А все для чего? Объясняю. Поддержка имиджа. Светский раут, так сказать. А Машка все равно другая! Не нужны ей эти вертолетные випы, хотя, по идее, они из ее тусовки. Ты ей нужен, ты. Ну, где-то, может, я. Ей нужны нормальные кадры.
Женька обалдел от такой свободы мысли. Тон говорил быстро и громко, но создавалось впечатление, что слышал его только Женька.
Внезапно неподалеку раздался выстрел и в небо взвились несколько ракет, с треском разорвавшись на разноцветные гирлянды.
- Прошу к столу! - зычно пригласил усатый толстяк в смокинге, выступая с небольшой террасы у входа в дом, - добро пожаловать, господа, в правую часть парка.
Гости незамедлительно послушались и мелкими стайками неторопливо устремились к цели. Их учтиво рассаживали официанты. Женька уселся рядом с Тоном. Напротив оказался смазливый молодой человек в простой белой футболке. Уши его были проколоты большими квадратными серьгами, по физиономии блуждала снисходительная улыбка. Рядом с ним сидела высокая худющая девица и непрерывно хихикала.
- Видишь этого кренделя? – все так же торопливо, словно боясь, что кто-то заткнет ему рот, продолжал Тон, - это один из воздыхателей Маши по кличке Чижик. Он играет в одном из авангардных театров на Бродвее. Там он и познакомился с ней. Кстати, там и я с ней познакомился. Машка классная телка, я тебе скажу, она никому не отказывает.
Женька вопросительно нахмурил брови. Он уставился на Тона, позабыв, что вокруг полно народа.
- Не в том смысле, - поспешил исправиться Тон, оценив Женькин взгляд, - просто она легко сходится с людьми. Сам знаешь, как нынче бабы настроены. Поговаривают, они вообще от мужиков собираются отделяться, и со стороны Мирового женского конгресса уже были запросы к Мировому правительству. Но Машка не такая. Она человек.
Пока они прогуливались по аллеям парка, ожидая начала застолья, Женька успел выяснить, что Тон пишет стихи и ничем другим не занимается. Хлеб насущный он получал от благотворительной организации «Творчество мира». На это пособие вполне можно было прокормиться и даже приодеться, что же касается поездок, развлечений, тут уж, извольте быть скромнее… Стихи Тона иногда звучали в перфомансах небольших театров, время от времени он выступал с сольной программой в бродвейских кафе и ресторанах, где собиралась местная богема. Маша имела обыкновение туда захаживать.
Клацая стульями, гости рассаживались за столом. Суетились официанты, нанятые в одном из ресторанов Мегаполиса. Голоса приглашенных становились все глуше, уступая место ожиданию начала церемонии. Наконец, над столом возвысился черноволосый господин средних лет, одетый в безупречную серую тройку.
- Господа, прошу внимание. Мне доверили честь открыть этот торжественный вечер. Давайте поздравим с днем рождения нашу героиню, всеми нами любимую очаровательную Машу! - оратор ослепительно улыбнулся, розово просияв круглыми щеками и поднял бокал с шампанским.
- Этого сукина сына я первый раз здесь вижу, могу поклясться, его где-то взяли в аренду, - хладнокровно прокомментировал Тон.
Женька ни разу в жизни не был на вечеринках такого масштаба, поэтому он чувствовал себя несколько скованно, за чистую монету принимая разглагольствования нового знакомого.
Следующий тост с пожеланиями здоровья и личного счастья провозгласил отец, и пошло-поехало. Пили не только шампанское. Водка, виски, джин, всего и не перечислить, потекли в желудки гостей бурным потоком. Вскоре в глазах у Женьки стало двоиться. Он вдруг увидел, как с противоположной стороны стола тянется к нему чья-то рюмка с водкой. Это был актер Чижик, который встал в полный рост и, расчувствовавшись, что-то говорил Женьке, но в гуле голосов тот едва разбирал отдельные слова вроде «рад познакомиться», «ваше лицо выражает массу приятностей» и тому подобную чушь. Щебет Тона по правую руку от Женьки все продолжался, но на сей раз Тон, изрядно поднабравшись, успел переключиться на молодую особу, сидевшую по другую сторону от него.
Энергетика праздника, кажется, достигла апогея. Никто уже не слушал ведущего, который то и дело вставал в тщетной попытке что-то поведать разгоряченной публике. Брал слово тот, у кого были крепче голосовые связки, и кто еще держался на ногах.
Сама Маша пила только шампанское. Она сидела рядом с матерью, слева от нее расположился какой-то молодой человек весьма импозантной наружности. Краем уха Женька слышал, что этот молодой человек является ее продюсером, а стало быть, заправляет всеми ее делами на подиуме.
«Интересно, трахается она с ним?» - автоматически подумал Женька.
Народ понемногу стал рассеиваться. Часть публики вновь оказалась на дорожках парка, но большинство предпочли посиделки на многочисленных лужайках. Женька обнаружил себя в компании Тона, Чижика и худосочной девицы. Они направлялись, как выразился Тон, в «говорильную беседку», где ждала их, оказывается, сама Маша. Беседка стояла метрах в ста от дома, на небольшом холме, окруженном крепкими дубами. Невдалеке проходила красивая липовая аллея, по которой прогуливались гости. В беседке Маши не оказалось. Зато в ней обнаружились две смазливые девицы и молодой человек в очках по имени Владик.
- Полку нашего прибыло, - развязно прогундосил Владик, беспардонно распахнув объятия навстречу Женьке, который неловко ускользнул в последний момент.
- Ха-ха-ха! Ты, похоже, еще не целовался с мужиком?! А!? - ухмыльнулся Владик, - Ну, не беда! Тогда поцелуйся с реальными телками.
Высокие смазливые девицы оценивающе разглядывали Женьку.
- Позвольте представиться, Евгений, - поприветствовал их Женька. Ему удалось-таки приложиться к ручкам девиц, которые этот жест приветствовали дружным хохотом.
- Слушай, Тон, мне Юджин очень даже нравится! - вызывающе продолжал выступать Владик, - он джентльмен вполне обольстительной наружности. Давай все же поцелуемся, а, Юджин?!
Будь Женька трезв, он, наверное, не сдержался б и заехал Владику в глаз, но сейчас все его мысли крутились исключительно вокруг Маши, и он не воспринимал происходящее серьезно. Улыбаясь, он отстранился от наседавшего Владика и уселся на скамейку. К счастью, в этот момент в беседке появилась Маша в сопровождении галантного молодого человека. Молодой человек был лет тридцати от роду, высокий, черноволосый и невероятно смуглый. Черные глаза его вызывающе блестели, выдавая страстную и жизнелюбивую натуру.
- Это Бимби, - с уважением представила Маша смуглого красавца, - он сегодня прибыл с Венеры. Еще пару дней назад он звонил мне оттуда, обещая приехать, и вот, пожалте, собственной персоной!
Маша явно была увлечена молодым человеком по имени Бимби. То ли на нее подействовало шампанское, то ли все вокруг были такие возбужденные, но она преобразилась. В поезде Женька познакомился с другой Машей, мягкой, неторопливой, улыбчивой. Но все ее улыбки, взгляды и жесты тогда принадлежали только ему. И когда она сидела на диване в купе поезда, поджав под себя свои дивные ноги, он почему-то думал, что где бы она ему ни встретилась, она будет все та же: образец мягкой задумчивости и обаяния. И никакого кокетства, обращенного в чью-либо еще, кроме его, Женьки, сторону. Как он ошибался! Маша улыбалась направо и налево. Первым делом она поцеловалась с Тоном, оказавшись на целую голову выше поэта, потом с Чижиком, который попытался было взять ее на руки, но едва не рухнул на пол, увлекая за собой юбиляршу. Бимби успел подхватить Машу за талию. Похоже, он пока был совершенно трезв.
- Еще шампанского, прямо сюда! И бутылку водки, и фруктов! – крикнула Маша пробегавшему мимо официанту, из-за чего тот был вынужден остановиться, и со словами «да, мисс, сделаем мисс» с удвоенной скоростью скрылся из виду. И шампанское и водка были действительно доставлены в беседку буквально через минуту.
Владик, похоже, немного угомонился, и уже не сыпал недвусмысленными предложениями в адрес Женьки. Теперь он подтрунивал над сопровождавшими его девицами.
- Мариночка, какого мальчика ты хочешь больше всего? – игриво обратился он к одной из них, крупной высокой девушке с рыжими волосами и улыбкой в пол-лица. Та лишь игриво отмахнулась.
- Марин, нам придется его изнасиловать, чтоб не выступал, честное слово, - хриплым грудным голосом предложила вторая девица по имени Майя.
- От вас такого разврата не дождешься! Ну, хоть дозволь облобызать твои ножки, о превосходнейшая! – и он полез целовать коленки Майи, упакованные в разноцветные джинсы.
Майя то ли будучи пьяна, то ли умышленно, неосторожно двинула коленкой Владику в лицу. Тот рухнул на пол беседки. Из носа у него потекла кровь.
Марина вытащила носовой платок и занялась упорно не желавшим вставать другом.
- Вы видели, эта стерва хотела меня убить, она покушалась на меня. Вы видите кровь? Это подтверждение ее кровожадных замыслов. Ей нужна моя кровь. Моя чистая здоровая кровь. На, возьми ее, выпей всю до дна. Всем женщинам этого мира нужна моя кровь, - не унимался Владик, ползая под ногами у девиц.
Впрочем, на него никто не обращал внимания. Маша мило ворковала с Бимби, Тон нашептывал какую-то околесицу Женьке, а Чижик изображал птицу: размахивая руками-крыльями, он, видимо, пытался подняться в воздух, но это у него не только не получилось, но привело к тому, что он, как и Владик, оказался на полу.
- Внимание, - вдруг заорал Тон, - а теперь господа, позвольте наградить ваши уши истинной поэзией.
Голос Тона был таким пронзительным, что все послушно умолкли, недоуменно уставясь на поэта.
- Вашему вниманию я предлагаю мою последнюю авангардную песнь, которая называется «Лунный прибой». Тон встал на скамейку и начал:
Прибой, как припой, не допей, но допой!
Луна не мила, без стекла отцвела.
Мосты между звезд - среди них тропы змей,
Надо мглою потерь… Отзовись и поверь,
Ты, который средь трав на пригорке лежишь
Позабыв кожи дрожь, позабыв холод зим.
На исходе луны ты уверуй в тепло,
Не гляди высоко, в небе нет берегов.
Холод зим не далек,
Как от пули висок,
Как от солнца луна,
Что сегодня черна…
Тон умолк так же внезапно, как и начал. Чижик, Владик, Марина с Майей и, конечно же, Маша с энтузиазмом аплодировали. Бимби мило улыбался и тоже изображал аплодисменты, которые, впрочем, выглядели жидко.
- Стихи у тебя складные, но я их не понял, - искренне признался Женька Тону, который стал объяснять ему, что понять такие стихи в принципе невозможно, это стиль такой под названием «Антрэ-Тон», наимоднейшее авангардное направление современной поэзии, и он Тон, является его основоположником.
- Мосты разрушены меж звезд, а значит, будет море слез, - ехидно импровизировал Чижик, поднимаясь, наконец, на ноги, - Тон, твои стихи следует предать публичному сожжению на костре, собрать пепел и развеять по ветру. И тогда они получат всеобщее признание двуногих.
Раздался громкий хлопок, пенная струя рванулась под крышу беседки - это Бимби неосторожно открыл шампанское.
- Давайте выпьем за нашего замечательного Тона и за его поэзию! - предложила Маша, подошла к Тону, обняла его и сладко поцеловала в губы.
- Маша, ты, как никто, чувствуешь мое больное сердце, переполненное огромной нежностью к этому миру. Ты подобна прекрасному цветку, источающему божественные ароматы. Помни, Тон всегда твой, всегда у твоих ног, – и Тон внезапно грохнулся на колени и, ухватившись за легкую туфельку Маши, стал неистово целовать ее носок, бормоча то ли стихи, то ли заклинания.
Чижик принялся отпихивать Тона от Маши, Владик оказался тут как тут, пытаясь состязаться с Чижиком. Но водка и шампанское сделали свое дело, и Маша сама освободилась от назойливых поклонников, быстро спрятавшись за широкую спину Бимби, который продолжал безмятежно улыбаться.
Трое парней по-прежнему притворно боролись друг с другом. Майя и Марина при этом истошно повизгивали, выражая полный восторг. Женька открывал очередную бутылку шампанского. В голове его смешалось столько впечатлений, что он с трудом мог вспомнить имена присутствующих, кроме разве что самой виновницы торжества.
Наконец, возня закончилась и слегка протрезвевшие гости, неуклюже отряхиваясь, стали подниматься с пола. Женька разливал шампанское и водку, наполняя рюмки и бокалы, стоявшие на подносе в углу беседки. Делал он это довольно уверенно, сам удивляясь, что не пролил ни капли. Краем глаза он увидел, что Бимби с Машей стоят возле деревянной лестницы, которая вела в парк, и о чем-то шепчутся.
- Тон, в твоих стихах, ей-богу, что-то есть, - вдруг расчувствовался Женька, вручая Тону бокал шампанского. - А тебе, Чижик, надо бы повысить координацию и добавить водочки, - и рюмка с водкой оказалась под носом у Чижика.
Тут случилось нечто непредвиденное. Резким движением Чижик отпихнул рюмку локтем, и ее содержимое мелким дождем пролилось на Женькино плечо.
- Ты вообще здесь никто, чтобы мне наливать, понял! - заорал он, - и откуда ты такой взялся? Ты плесень, плебей, понял, тебя здесь все презирают! - лицо Чижика было перекошено от гнева.
Женька не успел ни разозлиться, ни удивиться, он почувствовал, как где-то у шеи намокла его рубашка, пропустившая алкоголь, но ни это, ни гнев Чижика не обескуражили его, потому что глаза его смотрели сквозь Чижика, за спиной которого по аллее парка в направлении дома удалялись Маша с Бимби.
Женька был все-таки очень пьян, иначе он бы успел увернуться от кулака Чижика, который попал ему прямо в переносицу. На несколько мгновений у него потемнело в глазах, сумрачные силуэты окружающих враждебно поплыли вокруг. Ему пришло в голову, что если все они набросятся на него, то никаких шансов…. «А как же Маша? Почему она ушла? Маша могла бы спасти его!». И он громко позвал, - Маша! - В этот момент озверевший Чижик хотел ударить его ногой в лицо, но Тон успел-таки как следует пихнуть Чижика и тот, потеряв равновесие, покатился по ступенькам беседки вниз, на дорожку парка.
У Женьки подкосились ноги, и он рухнул на колени, ухватившись обеими руками за скамейку беседки. Удар был довольно чувствительный, но не слишком сильный: во-первых, Чижик, явно не обладал боксерскими навыками, а во-вторых, все-таки был пьян. Медленно вставая с пола, Женька постепенно обрел зрение и успел заметить: Маша с Бимби зашли во флигель особняка, воспользовавшись невидимой из беседки дверью.
Агрессивная выходка Чижика и исчезновение Маши и Бимби несколько отрезвили собравшихся. Худосочная девица, сопровождавшая Чижика, держась за перила лестницы, спустилась вниз к своему другу. Чижик, слегка побарахтавшись, уселся на дорожке, потирая ушибленное колено. Владик подошел к Женьке и снисходительно похлопал его по плечу.
- Не обращай внимания, это у нас бывает. Чижик неуравновешенный дюд. Сам понимаешь, актер! Они же все психи! – и подхватив под руки Майю с Мариной, он медленно подался прочь от беседки. Тон присоединился к подруге Чижика, пытаясь выяснить, не сломал ли тот руку или ключицу. Но у Чижика все было в порядке. Впрочем, глаза его смотрели в разные стороны, а желудок, похоже, собирался проявить самостоятельность.
Женька постепенно трезвел. Тяжесть в желудке и головокружение указывали на отравление алкоголем, но мысль о Маше и Бимби все не давала ему покоя и, повинуясь невесть откуда взявшейся силе, он поплелся в сторону дома, надеясь отыскать дверь, за которой парочка исчезла с минуту назад.
Подойдя вплотную к флигелю, он без труда нашел вход. Не долго думая, Женька повернул ручку двери, которая оказалась не заперта, и очутился в миниатюрном коридоре, посередине которого находилась винтовая лестница с плетеными перилами. Ступеньки были сделаны из мягкого необработанного дерева, на них виднелись многочисленные царапины и выбоины, что придавало лестнице бывалый вид.
Женька медленно поднимался, внимательно прислушиваясь и оглядываясь. На втором этаже он оказался на небольшой площадке. Крадучись, он подошел к единственной двери и приложил ухо к ее шершавым доскам. Изнутри не доносилось ни звука. Женька набрался храбрости и осторожно повернул массивную рукоятку двери, выточенную из кости в виде бычьей головы. Дверь была на замке.
Тогда он продолжил свое восхождение на следующий этаж, с каждым шагом двигаясь медленнее и осторожнее. Вверху послышались голоса. Они звучали приглушенно и потому неразборчиво, но Женька почему-то обрадовался. Так охотник, выслеживая добычу, как ребенок радуется каждому звуку, доносящемуся из зарослей, надеясь, что долгожданный момент близок.
Голоса вдруг умолкли. Но на душе у Женьки было неспокойно. Сердце его колотилось, как сумасшедшее. Он, наконец, преодолел последние ступеньки и снова уткнулся в дверь, которая оказалась чуть приоткрыта. Повинуясь дьявольскому наваждению, Женька легонько потянул за ручку - дверь легко поддалась и приоткрылась чуть шире, к счастью, без малейшего скрипа.
В полумраке небольшой комнаты, у самого окна, неплотно прикрытого бордовыми жалюзи, виднелась огромная кровать, на которой сидела полуобнаженная Маша. Рядом с ней спиной к Женьке стоял Бимби. Он успел снять пиджак и теперь расстегивал рубашку, то и дело наклоняясь над кроватью и целуя Машу то в шею, то в грудь. Глаза Маши, обращенные в сторону Женьки, были прикрыты, руки она держала на плечах у Бимби. Несколько мгновений потрясенный Женька рассматривал эту сцену. Потом, словно очнувшись от тяжелого сна, он отпрянул назад, и, забыв прикрыть дверь, совершенно отрезвевший и опустошенный, спустился обратно в парк.
Парк сразу выцвел и стал неприветливым. Женька, как в сомнамбулическом сне, медленно шел по дорожке, никого не замечая. Его окликнул Владик, который в компании своих подружек спешил в направлении особняка. Он пригласил Женьку сыграть партию в пул, но Женька, на котором лица не было, как призрак прошествовал дальше.
- Совсем парнишка подвинулся! – разочарованно сказала Марина, которая рассчитывала немного покадрить новичка.
- Это все Чижик! Сделал свое черное дело и теперь спит где-нибудь в кустах, - весело заметил Владик.
Женька на автопилоте каким-то чудом добрался до выхода. Охранник, сославшись на существующий порядок и извинившись, быстро обыскал его и незамедлительно выпустил.
Уже в темноте Женька долго брел по местной автостраде. В голове у него не возникал вопрос в правильном ли направлении он идет, и даже не было мысли остановить автомобиль, чтобы добраться до Мегаполиса. Он знал, что во внутреннем кармане пиджака у него достаточно денег на такси. Он шел куда глаза глядят, ни на что не надеясь и ни во что не веря. Улыбающаяся полуобнаженная Маша, и Бимби, медленно расстегивающий сорочку, стояли у него перед глазами, вытеснив и застолье и Тона, и даже сумасбродный выпад Чижика. Так он добрел до небольшого сквера, где стояли скамейки, и вычурный фонтан легкомысленно разрисовывал воздух тонкими струями. Присел на скамейку и, откинувшись на удобную спинку, задремал. Так он и провел всю ночь у фонтана, то просыпаясь, то вновь засыпая, путая сон с явью и вздрагивая, то ли от скоротечных кошмарных снов, то ли от прохлады, которая утром окончательно привела его в чувство.
Когда Женька умолк, первое, что он услышал, было беспорядочное сопение Полковника и Борьки. Палатка их стояла примерно в полукилометре от трассы, но Женька опасливо подумал, что современные следящие системы с акустическим прицелом творят чудеса.
Небольшой ветерок нагнал облака, которые вскоре превратились в тучу, разрешившуюся коротким, но сильным дождем. Случилось это уже под утро, когда Солнце за горизонтом только готовилось к очередной дневной вахте. Полковник проснулся по малой нужде. Он быстро расстегнул спальник, вручную распахнул ближайший выход палатки и оказался наедине с лесом. Каково же было его удивление, когда он уткнулся в обильный туман. Он отошел от палатки, облегчился, и тут его осенило. Он вскочил в палатку и что есть силы стал тормошить друзей.
- Покорители Преналии, подъем! - Полковнику пришлось изрядно потрепать друзей, чтобы те, наконец, вспомнили о своем местонахождении.
- Немедленно собираем вещи и палатку, - иначе сидеть нам здесь не один день, - и Полковник принялся за свой рюкзак. Женька с Борькой, протирая глаза и чертыхаясь, последовали его примеру.
Какого черта, ни свет, ни заря такая спешка?! - не выдержал Борька.
А ты высунь нос! – ответил Полковник.
Когда Борька увидел, как волны тумана гуляют по лесу, вопросов больше не последовало.
Через полчаса, наспех собравшись, они стояли на опушке. Постепенно светало, но туман оставался довольно густым, во всяком случае, в нем терялись фермы с прожекторами и видеокамерами. Впрочем, освещение было отключено.
- Ну, с Богом, - скомандовал Полковник, - и путешественники ринулись к дороге. Автострада оказалась шириной с десяток метров, но это расстояние они преодолели на ватных ногах, воображая, как со всех сторон к ним тянутся видеообъективы.
Путешественникам повезло, и не только потому, что туман так плотно укрыл участок, где они находились. Не успели они перебраться на другую сторону, как появилась патрульная машина. На сей раз она двигалась с небольшой скоростью, но из-за тумана путешественникам так и не удалось разглядеть пренорок.
- Что ж, поздравляю вас с первым испытанием! - не скрывая радости, воскликнул Полковник.
- Взаимно, начальник! - без особого энтузиазма откликнулся Женька, - надеюсь, мы, наконец, заработали поощрение!
- Ну, ты, шустрик! – улыбнулся Полковник, - ладно, будет вам поощрение. Короче, ни минуты не мешкая, надо найти надежное место и схорониться на целый день. Не забывайте «днем отдыхаем, ночью работаем!».
С каждой минутой становилось светлее. Пока еще невидимое солнце встало где-то далеко за лесом и от тумана, казавшегося неотъемлемой частью пейзажа, не осталось и следа. Они разбили палатку в глубине леса, в почти непроходимой его чаще, наспех замаскировали свое пристанище пушистыми хвойными ветвями, залезли в спальные мешки и, забыв перевести их в оптимальный режим экономии тепла, забылись глубоким сном.