В одном из своих первых стишков я написала: «У России особый путь: заклинание или заклятие?» И я всё время пытаюсь выявить эту «особость», проникнуться этим оригинальным свойством «загадочной русской души», которое я в какой-то момент обозначила как загадочное русское Ничто. К счастью, сейчас я понимаю, что это свойственно любой нации, преобладающему большинству человечества в целом. Просто в русской душе это качество оказалось гипертрофировано. Я назвала это «самоощущение нищего».
Самоощущение нищего – это адская пропасть внутри подсознания. Перед нами человек, которому что ни дай, всё мало, каковой не способен ничего оценить по достоинству ввиду отсутствия чувства собственного достоинства, за которое он ошибочно принимает ненасытное самоуничижение. И если библейское" нищие духом" подразумевает стремление к духовному обогащению, то "самоощущение нищего" включает лишь уверенный страх несомненной невозможности и неизбежной неудачи. Этот страх в любой момент овладевает логикой осознания, парализуя волю, и собственно действие возможно только без размышления, не рассуждая, по наитию.
К действию подталкивают обстоятельства или люди, но и достигнутый итог не приносит не то, что радости, а и удовлетворения. Действующий по наитию испытывает чувство опустошения от истраченных эмоций – это и есть заменитель, простодушный субститут удовлетворённости.
В противоположность описанному, олицетворением «богатства», на мой взгляд, является тот, кто вначале действует, побуждаемый желанием сделать что-то и зачем-то, а после оценить собственные усилия и результат чётко и беспристрастно. То есть действие должно быть обоснованным с момента побуждения до момента последующего оценивания, которое и явится стимулом для следующего действия – в данном случае, только и исключительно. Я сейчас имею ввиду буквально пошаговое избавление от внедрённого в подкорку ощущения нищего, перечисляя стадии мыслительных усилий. Здесь ещё важно вот что. Каждому с рождения насильно вталкивается обобщённый критерий социализации, включая наипошлейший "свобода одного человека заканчивается там, где начинается свобода другого", охотно цитируемый тезис Бакунина. В то время как само понятие свободы подлинной буквально противоположно тому, что в него вкладывают «нищие», отказываясь от висцерально, "внутренностно" рождённого чувства вселенского масштаба автономности, редчайше и редчайшими постигаемой. Но есть и первый шаг в нужном направлении – замкнуть впечатление от сделанного внутри самооценки и этим ограничить и вероятное тщеславие, и внушённую неуверенность в своей правоте. Ограничиться этим осознанно.
У «нищего» чувства, дОлжные возвышать, обращены к низменному. Не восторг сопереживания, а зависть – источник побуждения к действию. Зависть, впрочем, тщательно завуалирована и укрывается за абстрактными формулировками долженствования в сложившихся обстоятельствах – но именно таковой остаётся и требует не столько одобрения или благодарности, сколько ответной зависти как стимула. Не любовь, как прекрасный итог трансформации влюблённости в дружбу, а ревность как гипотеза посягательства на того или ту, кем не только не обладаешь, но и с кем связан формальными узами, в любой момент расторгаемыми. Ревность как тщета безрассудно завистливой эмоции нищего – ведь только завистников, себе подобных, «нищий» и видит вокруг.
Низменные чувства – основной источник саморазрушения. Но, что важнее, тот, кто отдаёт себе отчёт в их проявлении, страдает меньше, чем тот, кто их вуалирует или выдаёт за высокие – упивается бессребреничеством, наслаждается расточительностью или гордится бережливостью, имея подоплёкой ту же зависть или ревность. Бессребреник отстаивает своё бескорыстие, но требует в ответ восхищённого поклонения, соотносимого с тем, каковое, по его мнению, получает богач. Расточитель имитирует гипотетический жест богача, упиваясь безответственностью и отстаивая её – в противоположность богачу, отвечающему за собственные жесты всегда и во всём. Бережливый подражает богатству, руководствуясь не широтой души, а культивируя скаредность. И всех перечисленных мотивирует лишь зависть и ревность к тому, кому они пытаются подражать. Тут важно подчеркнуть, что у нас и миллиардеры в существе своём нищие. Как богач – это не финансовая состоятельность, а вечно обновляемая самоидентификация, так и нищий – это неизменное ментальное и чувственное фиаско.
Примерам несть числа, поэтому остановлюсь на актуальном. Я давно и с интересом отслеживаю спонтанные, по преимуществу, диалоги журналиста Александра Плющева и политтехнолога Максима Каца. Это наиболее яркий пример яростной неприязни «нищего» к энергичной открытости «богача». Любое действие Максима Александр воспринимает как провокацию, любое высказывание мнит фальшивкой. Максим очень легко идёт на контакт, Александру это кажется вызовом. Обобщённые формулировки Максима, всегда подкреплённые опытом, Александр подводит под упрощённую схему личного восприятия, точнее, неприятия априори, тем самым искажая их существо. Если впрямую обвинить Александра, обаятельного профессионала, в зависти и ревности, пожалуй, он вознегодует, а его многочисленные почитатели обрушат лавину гнева на ту, которая посмела…и т.п. Но иной подоплёки я тут не вижу. Пожалуй, именно этот пример легче всего соотнести с пушкинской трактовкой конфликта Моцарта и Сальери. Зависть к мироощущению, ревность к очевидным успехам, несмотря ни на что! «Богачи» в России – изгои, прОклятые парвеню, но именно их публичность не является капканом, они ясно видят окружающую реальность и способны действовать в рамках обстоятельств, не желая становиться их жертвой. Максим Кац, к примеру, ощущает себя человеком мира в полном смысле этого понятия.
На этом остановлюсь, пожалуй. Я сумела вычленить главное и мне самой ещё есть, над чем поразмыслить и что, заведомо лишнее, извергнуть из собственной сущности. Ну, или просто освоить своё наитие…
А это мой текст от 9.02.2024, удалённый модератором
Выбор как лишнее обременение
Начну с цитаты из Википедии. «Охлократия — вырожденная форма демократии, основанная на меняющихся прихотях толпы, постоянно попадающей под влияние демагогов, где демагогия, тирания большинства и господство страсти преобладают над разумом. Охлократия характерна для переходных и кризисных периодов, революций. Термин введён Полибием». Предельно ясная формулировка.
Переходный период в России затянулся. И складывается впечатление, что бесспорные успехи интенсивного и эффективного развития, которое реализовывалось именно в рамках «суверенной демократии», какой бы она ни была, ненасытный неистовый охлос разрушает до основания. А общественными париями, по молчаливому соглашению сторон, становятся люди реального дела. Демагогия, тирания большинства и господство страсти причудливо сплелись и породили монстра СВО, исчадие и воплощённое самоистребление.
«Надеждин мне неприятен» — я слышу, как унылый ортодокс повторяет мантру оппозиционной журналистки. А до этого профессор Соловей на вопрос, что он думает о Дунцовой, пренебрежительно фыркнул — понятия о ней не имею. И несколько оппозиционных изданий последовательно вбрасывали сплетню про обоих — «кремлёвские креатуры». А «Новая газета Европа» моментально оседлала новейшую сплетню про скандал между штабами Надеждина, телом собственной предвзятой и неудостоверенной публикации выстелив удобный коврик для отказа Надеждину в регистрации, о который пропагандоны тут же ринулись вытирать свои поганые ноги.
Сегодня утром я послушала, как бывшая журналистка «Эха Москвы» Нино Росебашвили откровенно хамила в эфире Борису Надеждину потому, что он отказался дать прямой и точный ответ на её лобовой вопрос — вопрос наивный и нелепый в данных обстоятельствах. И Александр Плющев, автор ютьюб-канала, её полностью поддерживал. «После того, как вам отказали в регистрации, будете ли вы призывать своих сторонников поддерживать Даванкова?» — кичилась Нино своей непредвзятой прямолинейностью. Нино Росебашвили, в пожарном порядке покинувшая страну вместе с мужем- журналистом, бесправная эмигрантка (как и Плющев, собственно) в настороженной и малодружелюбной (как и многие европейские страны сейчас) маленькой Литве — без внятной перспективы на устроенное будущее в принципе, всю силу неприязни адресует человеку, который живёт тут и действует с риском для жизни сейчас, без ощутимой опоры и, увы, без надежды, но — с желанием всё же действовать. Здесь. Сейчас.
Какому чародею удалось бы втиснуть собственный порыв к действию в тиски двух безальтернативностей: » инициатива наказуема» и «безынициативность преступна»?«Безынициативность преступна!» — много лет транслирует Навальный. И получает наказание. «Инициатива наказуема!» — хором шипит остальная оппозиция, вторя ненавистной власти и совершая преступление против порядочности, здравомыслия и мужества. Изгои в отношении собственной страны, незваные гости в чужой, ничем, кроме ненависти не живущие ортодоксы, грезящие иллюзией об абстрактно совершенном мироустройстве… Наивный и несчастный охлос априори обречённых соотечественников…