РАССКАЗ
И все же, курьезных случаев в мире предостаточно. Мое мнение - скучают люди, оттого что разучились воспринимать жизнь как радостное событие.
Уж на что, кажется, скучно ехать в поезде. В карты поиграли, книгу почитали, ну пиво попили, на перрон, во время остановки поезда, вышли, помечтали под стук колес, поспали...
Однако смешного хватит и здесь. Вот однажды произошел забавный случай - повеселились мы от души. 1982 год. Лето. Август - месяц. Возвращаемся из отпуска в воинскую часть. Нас было четверо. Мы, земляки из Волгоградской области, солдаты второго года службы батальона охраны. За образцовое выполнение обязанностей нас поощрили внеочередным отпуском.
В два часа дня сели мы в поезд, разместили вещи, разложили постель и, т.к. отдохнуть в отпуске нам как следует, не удалось, решили выспаться. Спали до вечера. Заходила пожилая проводница, удивлялась - какие спокойные солдатики ей попались, на сей раз, а то ведь все кричат, да хлопочут неугомонные.
Мы проснулись, повернулись да решили поужинать! Ах, благодатный Волгоградский край! На столе разрезанный красный сочный арбуз, рядышком скидочки дыни, помидора дольками порезанная солью посыпанная, рядом огурчик половинка - на половинку. Традиционно курица, зажаренная в фольге, бутерброды с колбаской. Да, что там греха таить Волгоградский край был, действительно, благодатный в тот незабываемый 1982 год - черная икорочка да балычок осетровый (забота родителей) дополнили пикантностью скатерть - самобранку. Воспоминания могут нанести вред здоровью.
Так вот, сидим мы, как говорится, кумовья царю, сваты королю, за столом -трапезничаем. Самый шустрый из нас говорит: «Понимаете, ребята, тут такое дело. На сухую, как - бы, кусок в горло не лезет. Все дом вспоминается. Давайте отъезд отметим!» Мы, втроем, непротив. А четвертый наш товарищ, в ту пору звали его Кеша, это сейчас он Иннокентий Иванович - большой человек, отказывается - спортсмен, видите ли. Мы тоже спортсмены, но все житейское нам не чуждо же. А самый шустрый добавляет, что не мешало бы и проводниц задобрить - лишний раз беспокоить не будут. Сказано - сделано! Собрали мы им «скромную» авоську. Всего положили - проводницы же из Нижнего Тагила, вернее одна проводница, а другая студентка на практике. Относил продукты Кеша. Вернулся он, забился в угол: скромно ест, все больше молчит. А нам то что, нам все веселее и веселее! Договор о тонах голоса переставал действовать! Вспомнили ротного командира. Вспомнили любимый» вездесущий нос « любимого» хохла - старшины. Вспомнили « добрые и теплые» команды, которыми старшина, « развлекал» нас в долгие зимние вечера. Вспомнили ротную песню, последний куплет особенно громко. А Кеша все молчит. Стали мы его пытать: что, да почему? А он нам, отрешенно, глядя в окно:
- Да вы не поверите!
Мы тут же в один голос:
- Поверим, поверим — говори!
Кеша повернулся к нам всем телом:
- Вы верите в любовь с первого взгляда?
-Верим, верим, Кеша, не томи, - говорим, - рассказывай. Он помолчал, улыбнулся:
-Я полюбил проводницу - студентку. Во время посадки обратил на нее внимание, а сейчас чувствую - это серьезно! Что делать - не знаю!
- Пойди, объяснись ей в любви. Что здесь такого? Может быть, адрес свой тебе
оставит, или ответит взаимностью.
Но Кеша - спортсмен, заробел сразу:
- Нет, не могу, стесняюсь. Вот бы случай, какой, а так не могу.
Тут самый шустрый среди нас вступает в разговор:
- А ты 100 грамм для храбрости прими и вперед! Только 100 грамм - они не
помешают.
Кеша, видимо, влюбился серьезно - выпил 100 граммов, посидел, прислушиваясь к себе:
- Нет, не помогает. Смелее не стал!
Шустрый тут - же:
- Еще 100 грамм и полный порядок.
Кеша:
- Нет, на меня не действует.
Шустрый:
-Еще... Кеша:
- Не действует. Еще давай...
Итог таков. Нам стало весьма весело, душно. Мы стали о чем-то спорить, шутить, кричать, петь песни; даже закурили в открытое окно. И это образцовые военнослужащие, проверенные в дальних караулах - сопровождения. В принципе, мы тоже были своего рода проводники; только здесь проводники сопровождают людей, а мы, по долгу службы, сопровождали грузы.
Ночь. Стук колес. Дружная компания. Но вскоре мы угомонились. И, еще не подготовленные к алкоголю тела, мирно в унисон засопели.
Я изредка просыпался от освещения приближающегося перрона. Открывал глаза, как в тумане, обводил взглядом своих товарищей, мысленно отмечал, что все на месте и опять проваливался в мягкую перину сна.
Поезд притормаживал в очередной раз. Наше купе залилось желтым светом. Послышался гудок тепловоза. Диктор в громкоговоритель сообщил: «Поезд № такой - то, сообщением Адлер - Нижний Тагил прибыл на № - ый путь, № - ой платформы города Ульяновска ... Поезд отправляется через час ...» Я приподнялся на локте - все на месте и опять погрузился в глубокий сон. Что-то снилось, может быть, яблони в саду, может быть белый лебедь на пруду, может быть школьный роман; только мое сознание стало проясняться. Кто-то теребил меня за рукав и все причитал: «Понимаете, неудобно сказать. Люди в вагон зайти не могут. Помогите, ваш друг не может подняться..., одним словом не удобно, а я дежурю».
Сон как рукой сняло. Предо мной стояла проводница, о которой говорил Кеша. Кеши же в купе не было. Поднимаю Шустрого, идем за проводницей к тамбуру. И что мы видим!? Кеша, наш друг - спортсмен, никогда не пьющий и не курящий, стоял на платформе, обеими руками держась за поручни вагона, перекрывая вход. Пассажиры, негодуя, пытаются оторвать Кешу от поручней. Он же мычал как бычок и держался еще крепче. Наш исполин, находясь в другом измерении, стойко стоял у вагона. День и ночь. Наш бедный товарищ, по своему соображению, выполнял воинский долг. К нашему ужасу и в дополнении к увиденному, Кеша стоял в форме Аполлона. Он стоял, этот наш Геракл, перед десятками пар глаз, спустив штаны, и блистал своим неудобосказуемым местом на весь
перрон
…Мы замерли. Шустрый первым вышел из оцепенения:
- Кеша, поезд трогается, скорее в вагон, - прокричал он! Кеша, путаясь в штанине, начал свое движение. Поднялся на ступеньку тамбура, как - бы придя в себя, взглядом остановился на проводнице. До него постепенно дошла вся несуразность положения. Позже Кеша объяснил поступок - виной всему службой выработанная привычка - оправляться во время стоянки поезда.
Следующую часть нашего пути Кеша лежал, отвернувшись к стене; прогулку совершал только в сторону туалета и только бегом. Разговор с нами ограничивался словами: « Да, нет». Подъезжая к Нижнему Тагилу, Кеша вздохнул:
- Хорошую девушку потерял! Подумайте сами, зачем я пил водку? Никогда не пробовал ее, заразу! А здесь, можно сказать, встретил любовь, и курьез вышел на первом свидании. Шустрый виновато смотрел в сторону. «Эх, была - не была» - подумал я и вышел из купе... Вот и Нижний Тагил. Мы не спеша, собрали вещи, вышли на перрон. Все, закончился наш отпуск. Грустью защемило сердечко, волнение дрожью тронуло тело. Близкие и родные люди остались позади, а здесь вновь армейские будни, «любимый» старшина, далекий караул да стук колес - привет, страна, - мы твои сыновья, по твоим артериям - железным дорогам - возим твои секреты.
Шустрый убежал к дежурному коменданту ж/д. Проводники закрыли вагоны, разошлись кто — куда.
На перроне на вещмешках сидели солдаты. Возле вагона стояла девушка. Она смотрела в другую сторону, что-то нервно теребила в руке. Она порывалась уйти, но словно невидимая чудная сила удерживала ее. Ждала.
И Кеша победил себя. Он ринулся к ней единственной - зову своего сердца. Она накрыла ему губы ладошкой, когда он попытался заговорить, быстро сунула ему в руку влажный, квадратиком сложенный, лист бумаги...
Эту записку Иннокентий Иванович хранит, как реликвию, и по сей день.
Когда мы собираемся впятером - громко смеемся, окружающие смотрят недоуменно - о чем это мы, а Иннокентий Иванович с благодарностью смотрит на свою жену - ставшую проводником его жизни.
Такая вот вышла история одной любви со счастливым концом.