( из жизни до того, как…)
Как – то на очередном семинаре по «восточным методикам», одна дама, после глубокого "погружения в себя», сидя в «чайной» комнате в компании таких же «искательниц Истины», спросила его: «А, вот, Вы же давно все это практикуете, все эти «путешествия сознания» и прочие «полеты во внутреннюю Вселенную», а, когда у Вас был самый первый опыт выхода из тела? Ну, в «астрал», что ли, или, как там правильно, вобщем – «туда»? Расскажите, если Вы помните, конечно.» Он, прихлебывая горячий ароматный чай, уже хотел осчастливить собравшихся очередной занимательной историей из жизни «Мастера», как до него дошло – внезапно и четко, что в этот раз, «история» останется нерассказанной, ибо… Ибо, «личная инфа» и «только для взрослых». И, хотя, всем собравшимся на мероприятие было уже далеко за 16 лет, он понял, что не сможет удовлетворить их любопытство, ну – никак, не в этот раз. Он отшутился, сослался на плохую память и усталость, вставил мудрую восточную поговорку и тема ушла, затерялась в гомоне голосов и обсуждении прошедшей практики. Уже ночью, ворочаясь на домашнем продавленном диване в затихшей квартире, картинки прошлого всплыли вновь в его голове, память закрутила очередной фильм из прошлого, под названием: «Номер на двоих».
Он был пол – года, как из армии, пришел со срочной службы в начале зимы, а сейчас стояло жаркое лето. Его первое «гражданское» лето, когда уже позади два года, отданные Родине и впереди – беЗконечная дорога, под названием – Жизнь. Полная приключений, новых впечатлений и всего прочего – веселого, радостного и приятного. Ну, так он думал тогда, отвыкая от душной полковой казармы и истошных криков дневального по утрам: «Рота, подъем!» Уже устроившись на работу токарем на оборонный завод, где платили весьма достойно, он мог позволить себе – молодому, холостому, зарулить в субботний вечер в уютный ресторан при гостинице «Заря», с таким же названием и «культурно отдохнуть» на 10 – 15 рублей. Обычно с ним ходил за компанию Валерка – гитарист, товарищ по двору, но, чаще он выбирался один. Любил посидеть за дальним столиком, не привлекая внимания, наблюдая вечернюю жизнь, слушая избитые ресторанные шлягеры и привыкая к «штатской» жизни, да и к самой жизни, течение которой было нарушено военкоматовской повесткой.
Три молодых женщины за соседним столиком, что – то отмечали, был слышен заливистый смех и разговоры, смысл которых он не улавливал из – за гремящей музыки. Хит сезона – «Синий – синий иней, лег на провода…», взбодрил отдыхающую публику, которая вышла в проход между рядами столиков и лихо отплясывала некий загадочный танец, отдаленно напоминавший смесь рок – н – ролла, твиста и самбы с некоторым уклоном в разминку юных спортсменов из секции легкой атлетики. Он, машинально притопывая ногой под столом, в такт музыке, вслушивался в отдельные слова, долетавшие до него из компании трех граций и скоро выяснил, что одну из них, в кримпленовом, зеленом костюме, зовут Надя. И, судя по всему, она и ее подруги отмечают сегодня День Рождения, чье – он еще не разобрался. «А, Надюша - весьма и вполне, красотка, что тут скажешь». Он делал вид, что совершенно не интересуется соседним столом, но краем глаза держал ситуацию под контролем. «Сколько им, лет 28 – 30? Для него, «мальчика – одуванчика», тетки «бальзаковского возраста», если не сказать грубее. Да, ладно тебе – вполне себе тетки симпатичные, вон – Надя, так вообще – королева: каштановые волосы, прическа «а ля Мирей Матье», глаза зеленые блестят искорками смеха, губки яркие, изящная рука элегантно держит бокал с вином, вся такая – вобщем, такая!» Он выпил очередную рюмку, коньяк приятно прокатился по гортани и бухнулся в желудок – согревая, расслабляя и делая его смелым и уверенным в себе. «Ничего так, коньячок – молдавский «Белый аист», 5 звезд, душевный напиток». Зычный голос главы ресторанного биг – бэнда прокатился по залу: «А, теперь – белый танец, дамы приглашают кавалеров!» Полилась задушевная мелодия – «Лишь позавчера…где же ты была?» Он уже хотел приняться за определение качества куриного заливного, как вдруг услышал: «Молодой человек, можно Вас пригласить?», поднял глаза, недоумевая, кому он тут понадобился, в темном углу за последним столиком и слегка обалдел – аха, она самая, Надюша – свет, в моднючем кримплене и с ниткой янтаря на тонкой шее. Видимо, его лицо выражало некие чувства, не совсем подходящие к данному случаю, Надя прыснула от смеха, уже беря инициативу на себя, протянула ему руку, заставляя его подняться и выйти в проход для танцев. Он слегка коснулся ее тела, ощутил волшебный запах каких – то, невыносимо прекрасных, духов, увидел ее глаза близко – близко и вдруг, понял, что и она не случайно выбрала именно его, что и она наблюдала за ним и ждала этого «белого танца», чтобы сделать шаг навстречу.
Потом они танцевали еще и еще, все «медляки» - «белые» и обычные. Подружки уже отпускали в их адрес несколько фривольные шутки, Надя только отмахивалась: «Девочки, я просто учу мальчика танцевать, он попросил!» «Мальчик» уже смелее обнимал свою даму за талию, сокращая дистанцию во время движения и наклоняясь к ее уху, вдыхая аромат ее волос, шептал какую – то маловразумительную чушь, которая казалась им обоим очень веселой и остроумной, вызывая смех и желание продолжать столь конструктивное и полезное общение. Он узнал, что она работает администратором гостиницы над рестораном и сегодня у них с подругами выходной, который, как раз, совпал с Днем Рождения Гали – толстушки в светлом платье, бухгалтера из Райпищеторга, где трудится и Елена - третья дама из их компании. Но, подруги его мало интересовали, он уже понял, что в его жизни случилось НЕЧТО, большое и важное, с которым он еще никогда не сталкивался. Не считая школьного увлечения девочкой Светой. А, после «дембеля» в его активе было несколько пьяных «ночевок» на квартирах родителей дворовых приятелей, где отмечались разнообразные «новые года и восьмые марта» с неуклюжими объятиями, торопливым невнятным сексом, с оставшимися ночевать «подружками с работы». От которых потом было стыдно, муторно и хотелось все забыть. А, тут все было иначе - непередаваемо, незабываемо, волшебно. Его нес какой – то могучий поток, в чудесную страну под названием «Счастье», а он, даже не знал, что надо делать в таких случаях, как себя вести, чтобы не обидеть, не опошлить внезапную радость встречи, радость прикосновения к тому, что может стать его судьбой.
В 23.00 все тот же зычный бас оповестил гостей ресторана, что «Вечер закончен, всех просят пройти на выход!» Они вышли на темную улицу, Галя и Лена сели в одно из стоящих такси и помахали им: «Пока – пока, Надюха, ты не обижай мальчугана, видишь, сам не свой стоит, напуганный!» - «Да, ладно вам, девчонки. Езжайте уже, совсем парня засмущали». Народ расходился и разъезжался, звучал хор нестройных голосов, перепевавших ресторанные хиты. В этот раз обошлось без драк и милиции. И то – радость. Они спрятались за колонной, недалеко от входа и поцеловались. Он задохнулся от переполнявших его чувств, прошептал: «Еще, еще хочу…» Она тихо рассмеялась, взъерошила его волосы. «Что же мне делать – то с тобой, прямо, не знаю. Ты же сегодня спать не сможешь, правда?» Он кивнул, тиская ее руку: «Не смогу…и не хочу. Пойдем в сквер, посидим там.» - «Ну, нет – холодно, ночь уже, какой сквер. Да и пьяных там много, сидят, допивают вынесенное. Нет, не пойдем. Знаешь, у нас в гостинице есть резервный номер, свободный. Ну, для всяких разных случаев, мало ли, кто – то важный приедет внезапно, а все занято. А, тут номер на двоих - милости просим, отдыхайте, гости дорогие! Ключи на стойке у дежурной, я возьму, скажу, что сама переночую, домой идти не охота, а завтра с утра у меня смена уже. А, ты со мной не ходи, зайдешь через буфет, там во дворе дверь есть, она не заперта, пройдешь по лестнице наверх и на третьем этаже зайдешь в коридор гостиницы. Номер «102», все понял?» Он прильнул к ее губам, обнимая ее податливое тело, уже все понимая и торопя это «все»: «Да, Надь, понял, бегу, я быстро!»
Он трижды постучал по заветной двери, чуть ниже бирки с цифрами «102», она открыла. Дальше он помнил плохо – поцелуи, объятия, валяющаяся на полу, одежда. Она в лунном свете, падающем из окна, без всего... Прекрасная в своей ослепительной наготе, как мраморная статуя Афродиты в древнем античном храме. Он скользил губами по ее телу, не веря, отказываясь верить, что все происходит именно с ним, в его, такой молодой, такой бестолковой еще, жизни. Еще ничего не умея, не зная изысканной «науки любви». Они опустились на пол, на мягкий ворс ковра, она закрыла ему рот пальцами: «Молчи, не говори ничего, я все сделаю сама…» И когда это «все» случилось, внутри него закружились звезды и галактики, засверкали вспышки сверхновых и полетели каскады огненных метеоров. Иные миры рождались в его сознании и мгновенно исчезали, уступая место другим - еще, более новым и прекрасным мирам. И он, не в силах вынести это блаженство, этот внезапный, всепоглощающий экстаз, выгнулся дугой, сжимая ее тело, мокрое от пота и хриплым шепотом выдохнул: "Люблю тебя, хочу и люблю...только тебя!"
А, потом, уже на следующий день, после работы, они сидели в скверике на лавочке и она рассказала ему, что у нее есть «хороший знакомый», он сейчас в Москве, уехал в Главное Управление за назначением на «очень ответственную работу» и она обещала ему, что «приедет, если все получится». Боже, как он хотел, чтобы у этого «знакомого» ничего не получилось, чтобы его услали в Магадан, в Антарктиду, на Луну, черт его дери! Но – не судьба. Москва – Москва, квартира, должность, будущее. Он не хотел мешать Надиному будущему и отпустил. Спокойно поцеловал у подножки вагона: «Будь счастлива, Надя! Прощай.»
С тех пор он не любил новогоднюю сказку «Ирония судьбы» - «Его Надя не приехала». Он пережил, справился, выдержал. Стал меньше улыбаться. И больше никогда не ходил в ресторан "Заря". В его жизни все еще только начиналось, он и представить тогда не мог, что его ждет на перекрестках Судьбы. Но, именно там, на мягком ковре в «номере на двоих» и случился его самый первый «полет» в ту Вселенную, о которой он тогда и не подозревал. Он не предполагал, что когда – то придет время и он займется ее детальным изучением. Даже будет помогать другим желающим это делать. И он простил и не держал обиды на ту, которая мелькнула в его жизни яркой кометой, опалив его сердце и исчезнув в темной бездне Времени.