АВГУСТИН: МОНИСТИЧЕСКАЯ МИСТИКА ИЛИ ИСТОРИЧЕСКОЕ ХРИСТИАНСТВО?
Гордон Льюис
Святой Августин (354-430 гг. н.э.), живший в основном в Северной Африке, на территории нынешнего Алжира, был самым влиятельным богословом как древней святоотеческой, так и более поздней средневековой Церкви (его жизнь по сути соединяет эти эпохи). Более тысячелетия спустя он был основным источником для протестантских реформаторов, и сегодня он продолжает оказывать влияние на людей из самых разных конфессий и культурных слоев. Тем не менее, в последние годы возникли вопросы относительно природы христианства Августина. Как отметил медиевист Этьен Жильсон: "По поводу свидетельств "Исповеди" разгорелось много дискуссий, некоторые считают, что Августин был обращен скорее в неоплатонизм, чем в христианство, другие - что его обращение было истинно христианским" 1
Какой вывод мы должны из этого сделать? Был ли этот великий духовный лидер действительно обращен ко Христу, или он был обращен к тому, что на академическом жаргоне можно было бы назвать неоплатоническим монистическим мистицизмом? Под этим подразумевается мировоззрение, основанное на греческом философе Платоне в интерпретации Плотина, преподававшего в Риме (245-270 гг. н.э.). Неоплатонизм Плотина
рассматривал Бога и творение просто как одно великое единство (монизм), познаваемое не через откровение Священного Писания, а через личный самоанализ и опыт мистического единения с Единым (мистицизм). Последствия этого глубоки, особенно если учесть растущее влияние нехристианской альтернативы. Все более популярный восточный мистицизм индуизма и буддизма проходит по этим линиям, как и широко влиятельное движение Нью Эйдж", которое, по словам Ширли Маклейн, заставило бы всех поверить: "Ты - Бог". Иллюстрируя актуальность этого вопроса, студентка моего курса по Августину считала себя христианкой, хотя на самом деле была пантеисткой, веря, что Бог воплотился в каждом, а не только в Иисусе. Во время лекции, основанной на раннем наброске этой статьи, она осознала, что вообще не была христианкой, но на самом деле
была мистиком-монистом. В своем отчете о семинаре перед аудиторией она отметила эту лекцию как событие своего обращения ко Христу как своему Спасителю!
Чтобы разобраться в этих проблемах, нам нужно вернуться к юности Августина, когда он в течение нескольких лет был вовлечен в манихейство. Это была древняя религия из Персии, которая объясняла всю дисгармонию в мире с точки зрения вечной борьбы между светом и тьмой. После нескольких лет, проведенных в качестве приверженца этой религии, Августин прочитал труды неоплатоников, таких как Плотин. Эта философия помогла ему выйти за рамки материализм манихейства. Затем, в возрасте 32 лет, Августин принял Иисуса Христа, Которому, по его словам, он будет служить всю оставшуюся жизнь в качестве пастыря и писателя 2
Чтобы ответить на вопрос о роли неоплатонических и христианских идей в зрелых взглядах Августина, мы обратимся к "Исповеди", классическому рассказу о его обращении, написанному, когда ему было 43-47 лет. Здесь лежит ключ к концепции Августина, где есть 1) Бог, 2) зло,(3) Логос, или Божественное Слово, и 4) духовность. Сравнение верований Августина с неоплатоническим мистицизмом поможет оценить утверждения многих историков и библеистов, которые считают его мистиком неоплатоником. Более пристальный взгляд на веру Августина также поможет тем, кто - подобно моей студентке - стремится прояснить предмет своей веры.
Бог
Согласно рассказу Августина, с юности им двигало стремление к истинной мудрости. Когда юный Августин прочитал "Гортензию" Цицерона, это "стимулировало, воспламенило и воспламенило желание любить, искать, приобретать, удерживать,
и принять не ту или иную секту, а саму мудрость...."3 Жаждущий мудрости (латинское sapientia, неизменная истина), он обратился к манихеям, и "они вместо Тебя, [о Боже,] служили солнцу и луне, прекрасным творениям Твоим, но Твоим делам, а не Тебе Самому"4. Питаясь шелухой манихейских фантазий, Августин не мог понять, как высшая реальность (Бог) может быть духом. "Прошло почти девять лет, в течение которых я барахтался в тине этой глубокой ямы и тьме лжи, часто стремясь подняться, но все сильнее падая вниз"5.
Послушав проповедь Амвросия, великого епископа Миланского, Августин пришел к пониманию того, что христианская вера не утверждает, как предполагали манихеи, что Бог ограничен человеческим обликом. Он покраснел от того, что столько лет "лаял" на соломенное чучело. Но "какова природа духовной субстанции, у меня не было ни малейшего понятия"6. Хотя теперь он не думал о Боге в человеческом теле, он "не мог избежать представления о чем-то материальном в пространстве, либо внедренном в мир, либо бесконечно распространяющемся за его пределы."7 Однако у него были некоторые книги платоников, и благодаря им он смог подняться "от тел к душе... далее к способности рассуждать. ...И таким образом, одним трепетным взглядом... увидел Твои невидимые силы"8.
По мнению Уитни Дж. Оутс, "платоническая традиция [новой академии Плотина], несомненно, подготовила ему путь к принятию и осознанию значения христианской доктрины о Боге как Духе"9. Однако у Плотина Августин научился мыслить о Боге как о "трансцендентном абсолютном принципе", о котором никто не может утверждать положительное свойство, почерпнутое из человеческого опыта. 10 "Абсолют не является ни одной из вещей, источником которых он является. Его природа такова, что о нем ничего нельзя утверждать - ни существования, ни сущности, ни жизни, - поскольку он то, что превосходит все это... Как только вы произнесли "благо", не добавляйте к нему больше никаких мыслей: любым добавлением... вы вносите недостаток"11. Но позже, став христианином, Августин "не следует Плотину в приписывании Богу такой полной трансцендентности, что лишила бы Его контакта с человеческим опытом и сделало бы теологию бессильной усвоить Его атрибуты". 12
После обращения Августин обратился к личному, живому и деятельному Божественному Духу, сделав важный шаг за пределы неоплатонизма. Он обнаружил, что Бог, явивший Себя в Священном Писании, не является неописуемым. Августин научился проповедовать и писать о Божьих качествах, таких как Его святая любовь. Он знал, что Бог любит его и прощает его грехи. Частые молитвы Августина выражают его глубокую привязанность к Тому, Кто есть не только трансцендентный, но и познаваемый, описываемый и деятельный в Своей преображающей жизни. "Ты пробуждаешь нас к наслаждению Твоей похвалой; ибо Ты создал нас для Себя, и сердце наше неспокойно, пока не успокоится в Тебе"13.
Зло
В бурный период, предшествовавший обращению Августина, проблема зла сильно озадачивала его. Подросток осознал свою неоправданную злобность. Он воровал груши, например, не потому, что был голоден, и не для того, чтобы дать другим голодным, но только для того, чтобы быть грешным. Как манихейский материалист, он винил в своей сексуальной безнравственности "некую субстанцию, обладающую собственной грязной и бесформенной массой".14 Под влиянием неоплатоников он пришел к мысли, что все исходит от Бога, подобно лучам света от солнца. Зло, таким образом, стало "вообще не сущностью, а просто отклонением от субстанции. Зло вообще не существовало отдельно от добра, ибо все вещи хороши постольку, поскольку они существуют".15 Следовательно, он отвергал свои грехи как нереальные проявления, во многом подобно тому, как это делает сегодня секта "Христианская наука".
Но когда он стал христианином, его мировоззрение началось с сотворения мира, а не с эманации. "Итак, я постиг, и мне стало ясно, что Ты сотворил все сущее добрым, и вообще нет такой сущности, что не была бы создана Тобой".16 Анализируя свои моральные конфликты, он понял, что зло - это гораздо больше, чем лишение добра. Это было "извращение воли, отклоненной от Тебя, о Боже".17 "Из-за извращенной воли возникла похоть; и потворство похоти стало привычкой; и привычка, которой не сопротивлялись, стала необходимостью".18 Таким образом, его обычный эгоистичный выбор укрепил и без того злую природу. Теперь, полагая, что зло - это не просто лишение добра, а ответственный выбор не повиноваться Творцу, он сделал второй важный шаг за пределы неоплатонизма. 19
Учитывая столь радикально отличающийся взгляд на зло, мы могли бы ожидать, что обращенный ко Христу почувствует радикально отличающийся рецепт для его излечения. Неоплатоники думали, что они исходят от Бога подобно лучам света от солнца, и они воображали, что могут обратить вспять этот безличный процесс с помощью мышления. Они пытались изменить свое сознание себя от конечного тела к индивидуальной душе. Затем они должны были убедить себя, что они едины с
мировой душой (что-то вроде коллективного бессознательного психолога Карла Юнга). Наконец, духовная элита вообразила, что она может достичь мистического переживания единения с Добром. 20
Августин обнаружил эмпирически и библейски, что его проблема больше, чем проблема знания (античного гнозиса) или неправильного мышления. Его привязанности и воля также противоречили тому, что Бог знал, любил и желал. Он понял, что он
не сможет своим мышлением изменить порочность своей натуры, преодолеть отчуждение от Бога или отменить вердикт о своей виновности перед Божьим правосудием. Придя в себя, блудный сын осознал свою нужду в помощи свыше.
Логос
В противоположность бессмысленности манихейского мировоззрения, неоплатоническая философия сделала важный шаг в понимании Августином высшего смысла жизни. В трудах Платона он прочитал - не теми же словами, но с тем же эффектом, - что логос (Слово) совечен Богу, как неизменный источник всего сущего т свет, который озаряет каждого, приходящего в мир. Он нашел мир идей Платона в христианском Логосе (Иоан. 1:1-3) за одним вопиющим исключением — платоновский логос не воплотился (1:14)!21 Хотя мистики-платоники открыли формы (неизменные образцы) определенных видов вещей, они не обнаружили ни Божьей руки в истории, ни Его милостивого плана спасения. Нигде в этих книгах Августин не читал, что вечный Логос стал плотью (Иоан. 1:14), чтобы грешники могли стать детьми Божьими (1:12). Только от библейски осведомленных христиан он узнал, что Иисус смирил Себя до
смерти за нечестивых, простив все их грехи и сказав: "Научитесь от меня, ибо Я кроток и смирен сердцем" (Мф. 11:29).
Упустив историческое воплощение Мессии и Его смерть за наши грехи, Плотин проигнорировал почву надежды для людей, лично борющихся с проблемой морального зла. Более того, Плотин настолько презирал материю, что даже не упоминал о своей концепции, дне рождения или родителях! Таким неземным мистикам историческая жизнь Христа, возможно, казалась неважной или отталкивающей. Но верующий Августин сделал гигантский шаг за пределы их мистицизма, когда прославил чудесное, раз навсегда историческое зачатие и рождение Иисуса Христа. 22 Если бы Августин был обращен в неоплатонизм, а не ко Христу, он никогда бы не написал свою автобиографическую "Исповедь" и философию истории - "Град Божий". Индивидуальная жизнь для неоплатоника имела ничтожную ценность и не имела долговременной цели. Для христианина Августина борьба конкретного человека с интеллектуальными и моральными проблемами имеет значение для времени и вечности.
Духовность
Отказавшись от телесных представлений о Боге и зле и взглянув на невидимого Творца и Искупителя духовным образом, Августин признается: "Я искал способ обрести достаточную силу, чтобы наслаждаться Тобой; но я не нашел ее, пока не принял этого Посредника между Богом и человеком, человека Христа Иисуса".23 Уверенный в том, что Бог существовал как бесконечный, неизменный Источник всего сущего, он был слишком слаб, чтобы наслаждаться Им. 24 Несмотря на то, что он был успешным преподавателем риторики, его жизнь сводилась к "стремлению к почестям, выгодам и браку". В 30 лет он страдал от растущего беспокойства, молчаливой дрожи, отвращения к себе, внутренней войны. Внутренне поглощенный и сбитый с толку, он писал: "Я стал для себя бесплодной
землей"25 - фигура, значимая для Т. С. Элиота в его поэме "Бесплодная земля".
Когда Августин воскликнул: "Что делать несчастному человеку?" он не находил утешения в мистической философии. "Этого те писания не содержат. На этих страницах нет выражения благочестия - слез исповеди, Твоей жертвы, смятенного духа, сокрушенного и кающегося сердца, спасения людей, залога Святого Духа, чаши нашего искупления. Там не поет ни один человек".26. Жильсон красноречиво указывает на бессилие неоплатонической духовности: То, что Плотин советовал нам подняться над чувствами, управлять своими страстями и прилепиться к Богу, - это прекрасно! Но даст ли Плотин нам силы последовать этому замечательному совету? И какая польза от познания добра, если нет силы применить его на практике? Что это за врач, который рекомендует здоровье, но не знает ни природы болезни, ни названия лекарства? Что на самом деле завершило обращение св. Августина - то, что он внимательно изучал святого Павла и откровение благодати: "Ибо закон духа жизни в Иисусе Христе освободил меня, - утверждает он, ‘ от закона греха и смерти’. Ночью в Гефсиманском саду агонизировал не интеллект: это был человек, личность 27.
Заключение
Неоплатонизм помог проницательному Августину отойти от секулярного мировоззрения четырьмя способами. Но, став христианином, он вышел далеко за рамки четырех рассмотренных нами областей монистического мистицизма. Его
учение безошибочно является христианским в отношении (1) личностной природы высшей Реальности, (2) греха как извращения воли, (3) единожды совершенного воплощения и искупления и (4) потребности в наполненной благодатью, подлинной духовности, начинающейся с возрождения свыше, сверхъестественного преображение природы изнутри наружу. Восточная и либерально-христианская монистическая мистика помогли многим выйти за рамки простого физического или секулярного мировоззрения. Но они не являются ответом на стремление человека к Трансцендентному. Августин отмечал, что искатели большой проницательности и способностей в школе Плотина либо "были развращены любопытными исследованиями магии", либо "перешли на служение Христу"28.
Если, подобно Августину, мы хотим избежать подобных обманов, нам нужно знать, любить Христа и следовать вечному Логосу, воплощенному на земле, Иисусу из Назарета, Которого мы знаем по страницам Библии. Как говорит евангелист Иоанн в своем втором послании, "Многие обманщики, которые не признают Иисуса, пришедшего во плоти, вышли в мир.... Всякий, кто забегает вперед и не стоит твердо в учении Христа, не имеет Бога; всякий, кто устоит в учении, имеет и Отца, и Сына" (2 Иоан. 7-9 ASV).
1Etienne Gilson, The Spirit of Medieval Philosophy (London: Sheed and Ward, 1950), 29.
2 Хронологический взгляд на обращение у Августина см. в моем "See Yourself in Augustine," Collegiate Challenge, May-June 1962, 8-9. Also read Augustine’s classic Confessions for yourself! 3Augustine, Confessions book 3, section 4, in The Basic Writings of St. Augustine, Whitney J. Oates, ed., 2 vols. (New York: Random House, 1948), 32.
4Ibid., 3, 6, 33. 5Ibid., 3, 11, 40. 6Ibid., 6, 3, 76. 7Ibid., 7, 1, 91. 8Ibid., 7, 17, 105.
9Ibid., from Oates’s Introduction, xvi-xvii.
10 Edwin A. Burtt, Types of Religious Philosophy (New York: Harper, 1939), 66.
11Plotinus, Ennead III, 8-10; cited by W. J. Sparrow Simpson, St. Augustine’s Conversion (New York: Macmillan, 1930), 51.
12 Burtt, Types, 78.
13 Augustine, 1,1, 7.
14 Ibid., 5, 10, 69.
15 Roy W. Battenhouse, ed., A Companion to the Study of St. Augustine (New York: Oxford, 1955), 30. 16 Augustine, 7, 12, 102. 17Ibid., 7, 16, 104. 18Ibid., 7, 5, 116.
19 Современный взгляд на грех и спасение по Августину см Gordon R. Lewis and Bruce A. Demarest, Integrative Theology, 3 vols. in 1(Grand Rapids: Zondervan Publishing House, 1996), 2:205 -43.
20 Frederick Copleston, A History of Philosophy: Greece and Rome, vol. 1 (Westminster, MD: The Newman Press, 1953), 464-75. Note the similarities to Anthony Campbell’s Seven States of Consciousness: A Vision of Possibilities Suggested by the Teaching of Maharishi Mahesh Yogi (New York: Harper and Row, 1974), 91-92.
21Augustine, 7, 9, 99. 22 По классическому взгляду Августина на веру и разум см. G. R. Lewis, "Faith and History in Augustine," Trinity Theological Journal 1,3 (NS 1982), 39-50 and "Faith and Reason in the Thought of St. Augustine," unpublished Ph.D. dissertation, Syracuse University, 1959.
23 Ibid., 7, 18, 105. 24Ibid., 7, 20, 107.
25Ibid., 8, 5-7; 116-20. К прояснению отношения с экзистенциализмом см. G. R. Lewis, "Augustine and Existentialism," Journal of the Evangelical Theological Society 8,1 (Winter 1965): 13-22.
26Augustine, 7, 21, 108.
27 Gilson, 30. 28 Augustine, "Letter CXVIII [118]," 3, 17 in St. Augustine, vol. 1, Philip Schaff, ed., Nicene and Post Nicene Fathers (Grand Rapids: Eerdmans, 1956), 450.
Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn