В аэропорту Николаевска-на-Амуре мы взяли билеты на ближайший рейс в поселок Тугур, на побережье Охотского побережья, но вылет по причине нелетной погоды несколько раз откладывался, поэтому обменяли билеты на ближайший рейс, в поселок Охотск.
Было интересно лететь "кукурузником", самолётом малой авиации, сверху рассматривать осеннюю, желто-оранжевую тайгу, изгибы синих речек и косяки рыбы на перекатах, оленьи стада, переливающиеся как ртуть. Прилетев в аэропорт Охотска, стало понятно, что это еще не город Охотск, и до него надо добираться через лагуну Кухтуй. На автобусной остановке стояли люди, но подъехал не автобус, а открытый бронетранспортер, и все так ловко заскакивая, занимали удобные места. Этот транспорт был необычным и странным, едет, трясется по грунтовой разбитой дороге, а подъехав к кромке реки, убрал колеса, и мы поплыли по воде, погрузившись почти до самых краев. Первое впечатление – страх и я спрашиваю: «Евгений, Иванович, а мы не утонем?!». «Нет, лучше смотри, какое красивое небо на севере!». А небо было действительно таким чистым, звонким и глубоким, какое бывает только в северных широтах.
Поселившись в гостинице, пошли осматривать охотские пейзажи, сразу захватив этюдники. Чувствовался северный и морской климат, было холодно, и продувал резкий ветер. На галечниковой морской косе, замерзая, и с застывшими руками, мы писали море темно-синего и даже чернильного цвета и оранжевое закатное небо с "рванными" облаками. Вообще, на самом берегу хотя и красиво, но, представив шторма с открытого Охотского моря, от этих мыслей становилось неуютно и как-то страшновато. Но люди привыкают к разным условиям жизни.
Утром обошли всю косу, и это был весь город Охотск. Общее впечатление – грустное, по всему берегу были брошенные, рыжие, проржавевшие суда и металлические бочки. Мне подумалось, если бы страна собрала все вторичные металлические отходы, могла бы из этого металлолома годами загружать в стране все сталеплавильные печи. Сам поселок – это одно-двухэтажные деревянные дома барачного вида, прижавшиеся друг к другу, а во дворах покосившиеся сараи, ободранные теплицы и отсутствие зеленых насаждений. Любопытно, мы узнали, что даже в этой каменистой почве люди выращивают картофель, добавляя вместо удобрений тухлую рыбу и рыбные потроха. Не утверждаю, что эта байка правдивая, но на тухлую рыбу прилетает много птиц, которые тоже удобряют эту не плодородный грунт.
Со стороны смотришь на этот поселок как на декорации какого-то фильма про освоение Крайнего Севера или во времена сталинских репрессий. Эти удручающие впечатления от города преследовали несколько дней, которые мы здесь провели. Украшениями города были коммунистические лозунги, и, как и положено, в центре на площади у административного здания расположен памятник Ленину.
Мы поинтересовались, есть ли в поселке художники, узнав от местных жителей, нашли мастерскую в Доме культуры им. Ленина. Пожилой мужчина, хорошо потрепанный жизнью, заинтересовался нами, приезжими хабаровскими художниками, и предложил составить ему компанию, "на троих". Отодвинув локтем банки с красками, постелив газету, достал откуда-то из-под стола бутылку, нарезал крупными кусками много рыбы, хлеб. и стаканы. Художник стал жаловаться на скучную жизнь, но вот только рыбалка его и держит. Он изложил свои планы: «В отпуск съездишь, промотаешься в центре, а вот все равно сюда тянет, на север. Знаю, что многие северяне строят квартиры в центре, но долго не живут, рано помирают, либо опять возвращаются. Я еще немного поработаю, и свалю. А художникам здесь рисовать нечего…». На мой вопрос: «А есть ли у Вас любимые места, красивые?" Тут глаза художника заблестели, видно было, как он окунулся в свои памятные, приятные воспоминания. Договорились, что завтра он нас сводит порисовать местную природу.
Встретившись утром, обратили внимание, что мужчина побрился и выглядел не таким уж старым и помятым жизнью. И настроение у него изменилось, он почувствовал себя настоящим художником. Видно было, что он тоже с нами собрался попленэртиь, приготовился к рисованию, сделал себе альбом из нарезанных ватманских листов, захватил новенькую коробку акварельных красок "Ленинград", с которых недавно снял упаковочные «серебрянки» и не забыл про рыбацкие складные стульчики.
Художник повел нас к окраине города, вблизи устья реки Охоты. Место живописное, и состояние природы способствовало написание этюдов. Днем была такая благодатная погода, как будто находишься где-нибудь на юге у моря. Евгений Иванович поднимался на сопку, предпочитая этюды с большим пространством, а я сидела поближе к воде, и краем глаза наблюдая, как с педантичной точностью наш художник рисовал судно, пришвартованное к берегу. Охотчане называют это плавсредство, которое курсирует между городом и аэропортом почему-то "Лапоть". Я подумала, что, возможно, этот мужчина по молодости был моряком, ходил в моря, но жизненные обстоятельства изменили его профессию. Расспрашивать его про жизнь было неудобно.
Распрощавшись вечером, художник посоветовал нам: «Вы возвращайтесь обратно в сторону аэропорта и попутешествуйте по Охотскому району, места здесь такие красивые, сейчас ягоды много, рыба пошла. Я вот сидел, рисовал здешнюю красоту и подумал, нет, не буду я валить отсюда. И здесь не плохо, чего мне еще искать? Приходите, еще сходим, порисуем…». Мы пообещали вернуться и вместе еще раз сходить на этюды.
Но мы, не обсуждая, решили продолжить наше путешествие дальше. В гостинице, поинтересовавшись про камеру хранения, получили от работницы выразительный и молчаливый ответ, она посмотрела на нас как на сумасшедших. Евгений Иванович, завязав свой рюкзак, привязав и мою сумку, и наши картинки, оставив просто так, под лестницей в гостинице. Добирались до другого берега на том судне "Лапоть", которое я с художником вчера рисовали.
Тамара Давидова, 2021
(Продолжение следует)
Обратно в г. Охотск мы не вернулись, мы попросили летчиков, которые летели в поселок Арка, забрать из гостиницы наши вещи. Вертолет завис над летным полем, и нам крикнули: «Эй, художники! Ловите Ваш груз!».