БЕДНАЯ ЧАЙКА
«Душа, увы, не выстрадает счастья, но может выстрадать себя».
Ф. И. Тютчев.
Нет, нет, да и заболит душа! И чего ей надо? Оставь мысли в покое – и, кажется, нет птицы счастливее чайки.
(Чайка – живущая по берегам морей, рек, озер птица с короткими ногами, длинными крыльями и густым оперением. Белая чайка, чаячья, чайковый, чаячьи яйца. Семейство чайковых).
Так нет, все, как–то, не так. Не довольна чайка собою. Родиться бы ей, к примеру, синичкой – маленькой славненькой птичкой: порхай себе с ветки на ветку - поймала мушку – и мир прекрасен. Грудка у синички цвета солнышка, глазки словно бусинки. Всякий синичке рад! Или взять, к примеру, голубя. Одно название чего стоит. Голубь! Звучит! А если сказать: голубь мира – сразу же почет и уважение. Значит, много сделал, сродни великому... Название просто так не дают. Опять же, лебедь. Красота сказочная! Скажи: Лебедь! В ответ услышишь: лебединый рай, лебединая верность... Пример во веки веков! Птенчик народится на свет, а у него уже протекция. Трогать не моги – лебедь! Встречная птица, проплывая мимо, опускает клюв под воду в уважении, а иная настолько рьяно, что сверху остается лишь плохо прикрытая хвостиком часть тушки. Произнеси: Орел. С орлом ассоциируется свобода, сила, высота полета, гордость. У нас у птиц легенды ходят, бут-то народы седого Кавказа произошли от орла. А что чайка, мечется день-деньской неугомонная в поисках пропитания, кидается с криком в холодную воду. И так всю жизнь. Уж на что паленая ворона вроде бесталанная, но век живет – все помнит, и та гордится собою, мол, гурманы-французы, века два-три назад, вороньим семейством лакомились. А здесь же, ноги короткие, крылья длинные, сама худышка, рыбой пропахла. Да! А взять домашнюю птицу. Не жизнь, а сплошная гордость! Сколько мудрости узнаешь от них. Вот от кормушки важно отвалил индюк, постоял на солнышке минут пять и давай учить птенцов: «Кло, кло, кло! Дружить надо уметь!» Молодежь тут же схватила эту умность на заметку. А подлетевший воробей учтиво заметил: «Дядюшка, какой у Вас тут порядок!», - за это получил хозяйское зернышко.
Чайка в растрепанных чувствах взмыла ввысь, выискивая рыбу. Ну, как же не расстраиваться? Знаешь, деткам судьба уготовлена также – беспокойство. Даже красиво помечтать некогда.
Вот утка умно судачит с соседкой:
- Любовалась как-то природой за двором – красиво. Себя показала: шла изящно, раз в месяц посещаю занятие – танец живота, вся в декольте, вся в прическе.
- А мы наши жиры, кря-кря, далеко не носим. Говорят - вредно это. А с кем посоветоваться на счет правильности питания? Может вон с теми молодками?
- Что ты! Эти глупые, сидящие в декрете молодые уточки, да что они могут знать!
Тут в разговор вмешалась третья кумушка, проходя мимо:
- А я вышла из дома как с дурдома, вы же знаете – я мать-героиня – вся в делах, вся в делах, и детки у меня способные…
Утята и впрямь молодцы. Идут за мамкой гуськом, а уже сообразительно спрашивают у цыплят курицы:
- А эта, кря-кря, ваша мама нашей маме кем приходится?
« Вот жизнь-то! Все идет по уму и своим чередом, - чайка подхватила рыбешку – и скорее к птенцам. - Еще неделя, другая - хлопоты закончатся, разлетятся детки – жизнь станет совсем невмоготу…. Ну почему я не курица? Хозяйка кормит, холит, к празднику блюдо из тебя приготовит. Большая польза для человека! Какая жизнь у нее интересная, насыщенная приключениями. Герой куриных романов – не выдумка – всегда гордо разгуливает невдалеке. С ним не соскучишься, то налетит без предупреждения вихрем – намнет, намнет бока – еле опомнишься, а то вдруг как закричит он по петушиному – зовет, значит. Курица кинется к нему со всех ног. А это петух с ней счастливым событием поделиться хочет – посмотри: зернышко нашел. Да тут же склюет его на глазах у ошалелой подруги… Вот это жизнь! А здесь! Летаешь туда-сюда, и никто словом хорошим не вспомнит. Трудно тебе станет – добрая молва о тебе не родится... В сказках, песнях хвалят всех подряд: и кукушку, и ворону, и павлина, и орла, и «гадкого» утенка… Здесь же сплошной кошмар, – с теплохода как-то слышала песню: «Чайки жирные летают не спеша…». Нонсенс. Лучше бы спели: чайки бедные летают. И то, правда, какая с меня польза? Соловья славить дано! О нем и весь сказ. В названиях ласковое обращение: соловей–пташечка и соловей осоловевший, и соловушка, за то, что он слух тешит – свистит, заливается, щелкает – такую колоратуру развернет – душа радуется… Эх, душа – душа, да что же ты покою не даешь?! Всё, не буду больше горевать…,- так решила бедная чайка, - улечу далеко далеко…. Пусть забудут обо мне. Никому не нужна, всем мешаю: криком – рыбаку, рыбешке – жить спокойно, одним словом… всем».
И полетела чайка куда глаза глядят. Долго летела, ли коротко, сначала по реке- матушке; вышла на море – по морю. Сырой, пронизывающий насквозь, ветер ударил в лицо. Сопротивлялась чайка. Тянула из последних сил. Узнал о её горе ветер, подумал: гуляю сам по себе, а помчусь-ка я рядом с чайкой – помогу ей, - и дальше полетели они вместе крыло – о - крыло! Очутились они лицом к лицу с самим океаном. Тут и ветер устал – остался позади, а чайка, знай, все летит и летит без времени и рассудка.
Бедненькая чаечка. И рассказ заканчивается, да точку поставить рано.
Несчетное время старший брат ветра носил по морю - по океану корабль. Давно распрощались с жизнью моряки, давно отправили последние приветы женам и детушкам – невиданной силы был ураган. Бил он их волнами, носил как лист осиновый с места на место, рвал паруса и одежду в клочья, заливал водой до задыхания… Да видать наигрался, натешился дикий исполин. От беды спаслись моряки. Да тут новая беда – страшнее первой – джигурино, затем жажда. Толи дьявол морской над людьми тешится, толи Боженька их испытывает. Солнце заиграло с моряками в жестокую шутку, солью выступило на обнаженных телах. Воды много, а попить нельзя. Ослабли люди - руки-ноги не слушаются, лежат несчастные на палубе – стонут. Стоны, стоны… сил нет признаться себе, что ты еще жив.
Только старый морской волк боцман, сквозь запекшийся кровавый единый узел губ настойчиво шептал: Не выйдет, не пропадем! Да и он, видать, не железный. Сознание покинуло его, когда вдалеке показалась точка. Точка приближалась с быстротой движения усталой чайки. Отчаялась чайка повидать счастье – ринулась камнем на палубу корабля. Да случился факт, восьмое чудо света волшебной виртуозности, - ударилась чайка о бездыханную грудь моряка – сердце о сердце. Запустилось сердце боцмана, стальным выдохом молвил он сначала тихо: Чайка! Чайка! - потом, что было сил, - друзья, чайка! Земля!!!
И стал он товарищей своих будить радостной вестью.
Воспрянули духом моряки, худо ли – Чайка! Держат ее на руках, целуют нежно, гладят крылышки ангельские. Скромно крутит головой чайка. Сердцем поняла – добро сделала. Взлетела высоко–высоко, указывая морякам путь к дому. А душа чайки взлетела еще выше. Вот с тех пор и дружат моряк и чайка, душа в душу.
А со ВРЕМЕНЕМ только крепче становится их дружба!