До того, как меня взяли в группу, я никогда близко не общался с подобного рода музыкантами, как мои напарники по группе. Я имею в виду тех, кто необязательно владеет музыкальным образованием, но по собственному желанию начал заниматься музыкой, вкладывать в нее время, силы и иногда деньги. Поэтому мир локальных и местечковых групп и концертов был для меня до сего времени занавешен «туманом войны» (геймеры поймут этот сленг). Тем не менее, сотоварищи постепенно вводили меня в курс дела, и эти «неизвестные земли» стали раскрываться передо мной все больше и больше — хотелось мне этого или нет.
Я продолжал пожинать плоды радости от вступления в группу, потому что в остальное от музыки время моя жизнь была наполнена в основном депрессивной серостью — такой же как многоэтажный дом, в котором я жил. Не представляю, как вид моего серого дома и еще сотни таких же безликих домов, разбросанных по всему городу, мог пробудить в ком-то хоть какие-то радостные эмоции. Но у тех, кто провел свое детство в этих дворах, вид таких многоэтажек вызывал приятную ностальгию, грусть по ушедшим временам и желание послушать старую или грустную музыку. А лучше, чтобы она совмещала в себе оба эти понятия одновременно. Единственное, что завораживало меня в этих домах, как в детстве, так и сейчас — это то, как ты смотришь в окна, в которых горит свет — и они кажутся невероятно уютными, а желтизна этого света придает их виду особый антураж. Можно разглядеть примерную обстановку в комнате, увидеть, как кто-то ходит, говорит, что-то делает… Я не знаю почему, но этот вид чужих жизней по ту сторону оконных стекол вызывал у меня ощущение теплоты на сердце и хотелось верить, что у этих людей все хорошо в данный момент. Часто чужие жизни и чужие проблемы заставляют нас хорошенько отвлечься от своих собственных и мне самому не раз это помогало. Есть же такое выражение "чужая жена красивее" - так и мне всегда казалось, что чья-то чужая жизнь в этих окнах лучше, чем моя собственная. И за этими окнами люди чувствуют то, чего я не чувствую в своей жизни. И происходит там то, чего нет в моей жизни (по большей части это правда). Возможно, кому-то эти рассуждения покажутся странными, но вот такой "заскок" у меня был с самого детства, сколько я себя помню.
Но в этот раз мне помогло отвлечься кое-что другое. Мои так называемые будущие соратники по музыкальной сцене пригласили меня на мой первый в жизни, как они это называли — «гиг». Я никогда раньше не ходил на подобные мероприятия, потому что, когда я учился в школе, воспитывался в строгости, и никогда в жизни меня бы не отпустили в такое место. А когда поступил в универ, уже привык просто жить и никуда не соваться, как говорится. Но по всей видимости, мое нутро чувствовало недостаток в адреналине и сомнительных развлечениях, поэтому я охотно согласился, хоть и совершенно не представлял, что же ждет меня там.
Оказалось, что место, где проходят такие концерты, находилось не очень далеко от моего дома и я часто просто проходил мимо него, не подозревая о том, что в будущем окажусь там еще бесчисленное множество раз. Но первый раз, как известно, запоминается на всю жизнь.
Когда мы зашли внутрь, я почувствовал себя странно — как будто со всех сторон на меня давят стены темного цвета, ужасный звук и люди. А также спертый воздух и запах пива, пота и много чего еще в совокупности. С непривычки у меня сразу разболелась голова и появилось желание просто уйти и больше никогда не возвращаться в эту вакханалию. Но что-то внутри меня упорно заставляло оставаться там и не упускать ни минуты всего происходящего. Я как голодный зверь впитывал все, что там происходило, как будто мне всю жизнь не хватало вот да, вот именно этого безумия, дикости, первородных эмоций, чистого проявления всех человеческих чувств и эмоций сразу.
На сцене происходил просто какой-то бред — вокалист уже лежал на сцене и истошно орал что-то непонятное в микрофон, вся его группа была очень странно одета, кто во что горазд в разных стилях или без стиля вовсе, а барабанщик вообще сидел в одних трусах весь мокрый и с одуревшим взглядом. Перед сценой каким-то образом умудрялись толкаться и странно двигаться кучка парней, они как будто дрались и танцевали одновременно — другого объяснения я найти просто не мог. Вокруг них стояли люди, которые не хотели участвовать в этом массовом помешательстве и которым тоже иногда мог прилететь удар-другой. Но я смотрел на все это как завороженный и басист моей группы постоянно спрашивал, что со мной — он не мог понять по моему выражению лица, что происходило внутри меня, потому что я и сам толком не мог объяснить этого. Наверное, я и сам выглядел как участник какого-то массового психоза, что в общем-то в данной ситуации примерно так и было.
Во мне как будто боролись в тот момент два моих «я». Одно хотело оставаться в зоне комфорта, вернуться домой и сидеть за компьютером и больше никогда не возвращаться в это безумие, а второе уже вовсю зазывало выпить чего-нибудь крепкого для храбрости и отправиться в самый эпицентр этого «танца смерти», который происходил прямо возле сцены. Я удивлялся сам себе — откуда во мне все это взялось, неужели это животное, жаждавшее вакханалий и сомнительных последствий от них, на самом деле всегда было внутри меня, но просто крепко спало и тут наконец-то проснулось, оказавшись в своей среде обитания? "Ну то, что какое-то животное там было все это время это точно", - думал я, постепенно перевоплощаясь в него, как оборотень в полнолуние.
Я спросил у своей группы — что такое творится возле сцены — на что басист ответил: «Да пацаны слэмятся, это нормальное дело», а соло-гитарист как обычно в своем репертуаре сказал: «Вообще-то это мош, а не слэм», басист начал с ним спорить, они отвлеклись на свои типичные разборки, а я недолго думая пошел к бару, заказал двойной виски, чтоб пробрало так пробрало и готовился попытать счастья, так сказать, в новой для себя деятельности.
Из-за жары меня быстро «развезло», особенно если учесть тот факт, что я ел только утром перед парами, а уже был вечер. Я был злой, голодный и теперь еще и слегка пьяный и ринулся в этот самый толи «слэм», толи «мош», по мнению несговорчивых товарищей по группе. Что там происходило это просто светопреставление — я итак вспотел, пока просто находился внутри помещения, а в процессе диких движений мою футболку можно было просто выжимать. Пару раз я получил в лицо и еще больше раздал таких же ударов во все стороны. Но так как я не привык ни к дракам, ни к подобного рода развлечениям, то я падал, то летал от чужих ударов туда-сюда, но что меня удивило — так это то, как парни дружески подавали мне руку, чтобы подняться — да ко мне бы так на улице сроду с таким добродушием бы никто не подошел, если бы мне стало плохо, как эти матерые волки в моше. Хотя народ там был разный — и откровенно здоровые мужики и парни, которые выглядели еще «сопливее» меня. В общем, я был знатно избит сам и знатно раздал толчков во все стороны. И я чувствовал неимоверное удовлетворение — как после хорошей тренировки, наверное, только еще необычнее. Я сумел выплеснуть наружу свое бесконечное напряжение, которое копил все годы своей многострадальной жизни. О, как же это было хорошо.
Когда я зашел в туалет, который между прочим, уже пришел в ужасное состояние за весь вечер — кого-то успело стошнить и видно было, что большинству людей было плевать как справлять свои дела — все было грязным и мерзким вокруг. Я посмотрел на свое отражение и по началу сам себя не узнал — мои глаза бешено горели, я был мокрый, грязный и, наверное, чуть менее мерзкий, чем окружающий меня туалет. Я, что называется, «залип» на свое отражение, потому что устал, начал тупить и просто не узнавал себя. Где же тот близорукий задрот, который тихонько сидит за дальними партами и старается не обращать на себя внимание? Да еще и который исполняет "балетные па" перед всей аудиторией на смех окружающим. А он, видимо, остался дома, а сюда пришло какое-то новое чудовище, о котором я доселе не знал. Но не могу сказать, что я был недоволен, я хотел еще выпить чего-нибудь и вытворить какой-то дикий номер, прежде чем уйду домой. Я и сам не знал — зачем мне все это было нужно. Просто нужно и все.
Басист с гитаристом пошли в соседний магазин купить чего-нибудь из того, что было на баре, только в три раза дешевле, а я остался караулить барабанщицу, чтоб ее никто не обидел. Она посмотрела на меня внимательно и спросила— ты какой-то странный, неужели ты и правда ни разу не был на таких концертах? Ты точно с этой планеты? Если бы я был в другом состоянии и при других обстоятельствах, я бы отшутился чем-то вроде: "Да, с планеты унылых задротов".
Но вместо этого я стоял и молчал, потому что, во-первых, понял, что это чуть ли не первый раз, когда она со мной заговорила в реальности и я узнал, как звучит ее голос (на репетициях я особо не обращал на него внимания, потому что был сосредоточен на исполнении своих партий), несмотря на то, что его было плохо слышно, а во-вторых я так тупил от всего происходящего, что даже не понял — она просто спрашивает или оскорбить меня решила. Я стоял и тупо смотрел на нее, не в силах вымолвить ни слова. Она продолжала на меня смотреть с недоумением и в итоге, не дождавшись от меня в ответ ничего вразумительного, сказала: «Ничего непонятно, но очень интересно». И так мы и стояли в неловком молчании, пока ждали остальных из магазина.
Я успел рассмотреть внутреннее убранство помещения - не считая типичного вида бара с кучей бутылок и каких-то красивых светящихся штук, вокруг не было ничего, что могло представлять из себя хоть какую-то ценность. Очевидно, что в контексте данных мероприятий ценности могли быть только нематериальными.